Я полюбила принца Лассана ещё тогда. Я сбежала, надеясь, что он пойдёт за мной, но... ему было плевать, он просто послал ищеек. И я жила в гареме эльфа, которого не могла любить... как мне тогда казалось.
Но время шло, и я поняла, что образ Ласа меркнет, и его место занимает он. Каррар, мой Хозяин.
И я запуталась, я металась, как загнанный зверь, не зная, что делать со своей душой... И воззвала к богине.
Она смотрела на меня своими тёмными блестящими глазами, похожими на звёздное небо. Я мучительно пыталась подобрать слова, решить, что скажу ей, но не могла. Я открыла рот, уже понимая, что сморожу очередную глупость, но Ханнирра прервала меня:
— Молчи. Ничего не говори! Просто иди к нему. Сейчас!
Я вздрогнула, вскочила и пошла к двери. Наверно, у него сейчас Совет...
Только когда я дошла до порога, до меня кое-что дошло. Может, я ошиблась, она ведь не назвала имени! Я остановилась и с сомнением спросила:
— Кого из них вы имели в виду?
Она усмехнулась:
— Того, кого и ты. Ты сама ответила на свой вопрос, девочка. Может быть много любовников, поклонников, даже мужей, но так уж повелось у нас, женщин: Он может быть только один. Не сомневайся, ты права. Иди к Нему...
... Иди к Нему... слова богини снова стучали в ушах. Я решительно захлопнула за собой дверь.
Нет!
Он меня оставил. Ты ошибалась, Ханнирра. Он — не мой, и пусть всё будет, как будет. Больше я за ним не побегу!
Тан
Я сидела и смотрела на ночной Лассат. Я думала про Кин.
Тётя-тетя... Как мало я всё же знаю о тебе! Зачем ты отреклась от силы? Какие тайны скрывает твоя душа?
Я прищурилась. Почему я подумала о Кин? Возможно ли, что с ней что-то случилось? Я нахмурилась и шепнула, повинуясь наитию:
— Богиня, сохрани и направь неразумных дочерей своих. Позволь им пережить тяжкие времена. Пусть буря в душе утихнет, а ту, что на улице, мы утихомирим. Не оставь нас, мама, во тьме, когда ты нужна нам, помолчав, я продолжила, — Мама, мне страшно. Я постоянно думаю о Сите, о Кин... о себе... Мама, мамочка, помоги мне, направь меня. Что мне делать?!
Тишина. Пустота. Блеск звёзд в глазах моего отражения. Стоп! У меня глаза не чёрные!!! И волосы не рыжие...
Так и есть! Со стекла на меня смотрела сама Ханнирра!!
Охнув, я склонилась в лёгком поклоне.
— Не стоит этих формальностей, доченька. Спустя столько лет — это глупо, в конце-то концов!
Я вздохнула и честно призналась:
— Мама, я так запуталась... Наверно, я сама во всём виновата, но...
Она улыбнулась:
— Маленькая моя, время всё расставит по местам, как и раньше. А сейчас — ты нужна ему, слышишь? Ты. Нужна. Ему. Ему плохо без тебя.
Я заглянула ей в глаза.
— Сит? Он болеет? Ты говоришь о Сите, да?
Лёгкое пожатие плеч:
— Тебе виднее...
Мне стало страшно:
— Богиня, что с ним?
Она усмехнулась:
— Поспеши. Ты Ему нужна. А остальное — не важно...
Она исчезла, а за спиной послышались шаги. В комнату проскользнула Асса в компании закутанной в шёлка фигуры.
— Эй, это ты? — неуверенно позвала я, неожиданно для самой себя осознав, что не знаю даже её имени. Она дёрнулась, как от удара, и холодно бросила:
— Зачем?
Я моргнула:
— Что, прости?
— Зачем я здесь?
Я вздохнула и попросила:
— Сядь, пожалуйста, и выслушай. Я хочу помочь тебе!
Она глянула на меня — и вдруг расхохоталась. Смеялась она несколько минут, показавшиеся мне вечностью, после чего, утерев слёзы, сорвала с лица шёлковое покрывало, и, бросив его на пол, спокойно сказала:
— Ты — лживая тварь. Хочешь мне помочь? Ты уже помогла!! Наверно, паршиво быть простолюдинкой? Ну, скажи, хотела б ты очутиться на моем месте? Хотела бы, вижу по глазам! А теперь пораскинь мозгами, детка: думаешь, выходить замуж за нелюбимого — это приятно? Думаешь, мне приятно было чужое счастье воровать?! Но я, в отличие от тебя, думала о народе! И я знаю свой долг, поняла! Ты рассказываешь мне о помощи? Ты сама меня уничтожила, ты лишила меня того мизерного шанса быть счастливой, который у меня был, а теперь хочешь помочь?! Лицемерная стерва!
Я несколько мгновений пристально смотрела на неё, а потом усмехнулась:
— Я должна была расплакаться? Ты чересчур высокого обо мне мнения. Но в одном ты ошибаешься — это не я прокляла тебя. Я не желала тебе зла, клянусь богиней. И сейчас я действительно хочу помочь тебе, но проклятия имеют мерзкое свойство: снять их может только тот, кто наложил. Я отведу тебя к женщине, которая это сделала. Я не буду тебя унижать или хамить, НО! От тебя я жду того же.
Она ошеломлённо замерла, беззвучно открывая и закрывая рот. Повисла тишина, которую разрушил задумчивый голос Ассы:
— Тан, тебе, разумеется, виднее, но ты наживаешь себе проблемы без видимой на то причины. Она — соперница. Мои девочки мне доплачивали за устранение таких, как она, а ты... Тан, без обид: оно тебе надо?
Я усмехнулась:
— Нет, Асс, это просто лишний головняк. Но я с детства слегка чокнутая, так уж повелось...
— Тан, это глупо!
Я подскочила на месте, услышав ещё один голос, и повернулась. Латта и Рас уютно расположились на диване, причём, кажется, они сидели там довольно долго.
— Вы что здесь делаете?
Латта фыркнула:
— Слушаем тебя! Детка, у нас тут дело на миллион золотых, а ты занимаешься мозговым онанизмом!
Я жёстко ухмыльнулась:
— У ВАС дело на миллион золотых, а у меня — обычное развлечение, детка. И не советую говорить со мной в таком тоне! Я приняла решение, ясно? Не советую спорить! Хотите, чтоб всё выгорело — пошевелите мозгами. Завтра и я, и эльфийка должны быть за пределами города, иначе вам, дорогие мои рабы, будет худо! Всё ясно? А теперь — все вон! Принцесса, вы пойдётё со мной? Или предпочтёте общество жениха?
Мгновение она смотрела на меня, а потом спокойно присела в лёгком полупоклоне:
— Пожалуй, миледи, я предпочту ваше общество.
Я улыбнулась и склонила голову в ответ:
— Почту за честь путешествовать с вами, ваша милость!
Она хмыкнула и заметила:
— Начинаю понимать, за что он тебя боготворит, девочка.
Я вздохнула, прижала пальцы к вискам и бросила:
— Ну, хватит цирка, ребята! Завтра тяжелый день, так что разбредаемся по покоям — и баиньки! Рас, Латта, советую подумать о том, как мы выберемся из города. Асса, в ванную! Все брысь.
Латта выскочила из комнаты, поджав губы. Эльфийка выскользнула лёгкой тенью, кивнув на прощание. Асса, недовольно бурча о том, что ещё детское время, поплелась в ванную.
Рас остался.
У меня снова разболелась нога, а голову терзала дикая мигрень. Мне хотелось, чтоб меня оставили хоть на мгновение, чтоб лечь на пол, поплакать, повыть — чтоб стало легче, бес раздери! Сами понимаете, я не отличалась в тот момент терпением, потому просто послала Раса... хм... в общем, далеко.
Полубес рассмеялся, подошёл ко мне и заметил:
— Ты — идиотка, и это всё представление было очень глупым.
Я прошипела:
— Не твоё дело, раб!
Он улыбнулся и вдруг обхватил пальцами моё лицо. Я дёрнулась, но это не помогло. А потом — боль вдруг начала утихать, а он тихо заговорил:
— Глупышка... Знаешь, кто ты? Одинокий испуганный ребёнок. Я вижу это в тебе, и не могу даже адекватно судить твои глупости. Ты просто не понимаешь, малышка — в этом дерьмовом мире добро не окупается! И никого ещё благородство не кормило и не спасало, а жертвенность только в легендах дарит богатство и уважение. Но знай, малышка, в тебе многовато яркости. Это не слишком хорошо, потому что мир грязный, и он жестоко поступает с такими, как ты. Вот потому ты сейчас и хочешь плакать, ясно? Не пытайся быть благородной. Для этого ты выбрала не тот мир.
Он вышел. Боль утихла, но сумятица в душе осталась. Злой блеск его глаз, жестко сжатые губы... Что это было?!
ГЛАВА 8
Пример женской логики — жена, уезжая на дачу, оставляет на столе записку "Коля, ключи у соседки". Выходит, запирает дверь, отдает ключи соседке и уезжает...
-Асс, баиньки пора.
— Ну! Тан, ещё очень-очень рано!
— Маленькая, судя по всему, завтра тяжёлый день...
— Вот именно! Мам, ты ложись, а я всё подготовлю. Мы без позволения твоего Хозяина отправляемся в путешествие. Отец учил меня, что, коль уж выпала такая ситуация, необходимо по возможности подготовиться к трудностям. Нужно взять в дорогу, в первую очередь, деньги и сменное бельё. А ещё стоит изменить внешность твоей соперницы, так что ты пока спи, ты устала, а я решу твои проблемы...
Я замерла, не в силах сказать и слова. Она, воспользовавшись моим замешательством, вскочила на кровать, чтоб быть со мной одного роста, и принялась сноровисто расплетать мне волосы, приговаривая:
— Спать, спать... Ты такая бледная!
Я устало опустилась на кровать и обняла девочку. Она замерла в моих руках и тихо уточнила:
— Что?!..
— Ты меня как назвала?
Невинные глаза:
— Как? Ой, прости, я не хотела...
— Всё ты хотела! И всё понимаешь, хитруля!
Она крепко прижалась ко мне:
— Ага, я такая! И теперь ты от меня не отделаешься, поняла? Одиночество — это паршиво!.. Тан.
— Что?
— Спасибо, что купила меня.
Я усмехнулась:
— Всегда пожалуйста! Покупать всякие приятные мелочи — хобби любой девушки! А теперь, малявка — спать!!! А то к кровати привяжу!
— А, папа любил эту игру!
— Всё, спать! Вот юла!
— Эй, у тебя бриллианты в волосах! Куда спать?
— А, бес с ними! Потеряются — не мои проблемы, а Эррара! Мне эти побрякушки... Спать, девочка моя!
Она вздохнула и свернулась рядом. Уже засыпая, она пробормотала:
— Да уж, побрякушки... Знаешь, сколько Расу за них отвалят?
Вот оно как, значит? Вот сволочь бесоподобная! Я усмехнулась:
— Узнаю. Обязательно...
Мне снился сон. Умом я понимала, что это всё — видения, но липкий страх невольно заползал в душу.
Сначала был туман — холодный, непроглядный — и извилистая тропинка под ногами. Идти по ней — одно наказание, но вся моя сущность вопит: не оглядывайся и не оступайся! И я подчиняюсь... А что мне остаётся? Изредка мне кажется, что я вижу очертания деревьев, какие-то тени... но всё быстро прячет пелена тумана.
А потом я слышу детский голос:
— Мама, мамочка!
— Не называй меня так, — бросает холодный женский голос в ответ. Я вздрагиваю, останавливаюсь и щурю глаза. Нужно рассмотреть эту тварь! Для меня это почему-то очень важно....
Она выскользнула из тумана. Её лицо по-прежнему в тени, но я чувствую, что она смотрит на меня:
— Ты задержалась.
Я пожимаю плечами в ответ:
— Я не знаю, кто ты.
— Мама.
— Моя?
— Нет.
— Чья?
— Проклятого.
— Я тебя не понимаю. Подойди, я хочу тебя увидеть. Или ты боишься?
— Я не боюсь. Я не могу подойти. Ты должна прийти ко мне в гости. Сама.
Я вздохнула. Как она меня достала!
— Прости, неприкаянная. Я не спешу умирать! И не мешай мне спать! Или говори, зачем пришла, или проваливай!
Дух покачала головой:
— Зря хамишь. Зря. Проклятие может снять только тот Правящий, который его наложил. Ты ведь хочешь спасти его, девочка? Значит, придёшь. Рано или поздно. Просто потому, что не можешь иначе...
Туман сгустился. Я проснулась и вскочила на кровати, стиснув пальцами губы, чтоб удержать крик.
Сит. Это он. Ему плохо. Я не знаю, как его спасти, но она знает.
Она мертва. Значит, я должна отправиться к ней!
День для нас начался очень рано. Стоило мне забыться тяжелым сном, как неверный утренний свет ударил по векам, а чья-то тяжёлая рука легла мне на плечо.
— Тан, малышка, просыпайся, — прошептал мне на ухо тихий голос, — Нам предстоит до папочки тяжелый день!
Я моргнула и вскочила, прижав палец к губам:
— Тихо ты! — прошипела я Расу, — Малышку разбудишь!
— Не переживай, — зевнула Асса, — Я не сплю. А что, мы уже едм?
— Не-а, поправочка. Мы не едем, мы идём. Едет только твоя мамочка, причём на мне. Если она не передумала, конечно... — пропел полубес, ухмыляясь.
Я моргнула:
— Стоп, то есть как...
Фырканье:
— Детка, город накрыт магическим куполом, и без разрешения Главы Клана никто ни войдёт, ни выйдет. Вон, твоя подружка уже много дней подряд ломится...
— ЧТО?! — мой вопль отразился от стен. Рас поморщился:
— Не ори!! И не вздумай идти к любовнику скандалить. Он занят поисками невесты, и это хорошо, у нас есть время, чтоб добраться до гробниц.
Я даже подскочила, а Асса зашипела:
— Гробницы? Проклятые катакомбы под городом? Ты это себе как представляешь, бесёнок?! Туда даже демоны не суются!
Рас усмехнулся:
— Ну, демоны туда не лезут банально потому, что их не пускают! А так они б с удовольствием поразвлекались в этом царстве смерти. А структуры аур демонов и бесов крайне похожи, короче говоря, я смогу вас там провести — с учётом того, что вы беспрекословно слушаетесь меня, конечно.
— И что, мы уже выходим?
— Только не говорите мне, что вы не собрались!
Асса тихо вздохнула:
— Нет, не в том дело, просто я подумала, что, если есть время, попрощаюсь с Тьером... Неизвестно ведь, когда его увижу...
Рас нахмурился:
— Нет времени, Асса. И не стоит этот урод того, чтоб ты с ним прощалась! Нас с Латтой вон как подставил! В общем, девочки, ноги в руки, на всё про всё — десять минут. Время пошло!
Выход в катакомбы был скрыт громадным гобеленом с изображением дракона. Охраняли его двое эльфов. Я уж было расстроилась, что всё пропало, но Рас сделал нам знак ждать и, пьяно пошатываясь, побрёл к ним.
— Парни, — выдал он заплетающимся языком, — Что у вас тут за психушка, ей-богу, а? Э, стены шатаются, бес-те что, эх... Во, гномы, а? Что они в своё пойло добавляют, что потом так штырит?
— Слушай, раб, иди, куда шёл!
— Ну, зачем так грубо? — кажется, полубес даже всплакнул, — Что за день такой — сначала эльфийка чокнутая, потом вы...
— Что за эльфийка? — тут же напряглись парни, и Рас поспешил поведать:
— Белобрысая такая, симпотная, постоянно раздваивается, бестия... Заорала чё-то, с ножом кинулась, ей-бог, еле смылся...
— Э... Милорд, — тут же приобрёл стражник хорошие манеры, — А где вы эльфийку эту видели?
— А вон она, за углом стоит, — безмятежно улыбнулся этот гад — и кивнул туда, где мы прятались!
Эльфийка, которую, как я выяснила утром, звали Кэллин, тихо охнула, но я успела заметить, как подмигнул Рас, потому рявкнула, благоразумно спрятавшись за угол:
— Предатель!
Эльфы, позабыв несчастного пьяницу, метнулись на голос. Рас, блудливо ухмыльнувшись, двинулся за ними, ненавязчиво прихватив со стола тяжёлый кованный подсвечник. Я ухмыльнулась и кивнула Латте. Танцовщица подхватила вазу и скользнула за гобелен.
Эльфы схватили Кэли, на почве этого слегка отвлеклись, и вот результат: их головы украсили симпатичные шишки, а сами стражники уплыли в иной, лучший мир. Не теряя времени, мы кинулись к тайному ходу. Уже внутри, отдышавшись, Рас довольно заявил:
