Когда на следующее утро, он пришел завтракать на кухню, то обнаружил родителей в приподнятом состоянии. Давно он не видел у них таких оживленных и радостных лиц. Их глаза буквально светились от счастья.
— Сыночек, мы так рады, что побывали на встрече с Александром Селиверствовичем. Ты доставил там такую радость, что работаешь вместе с ним, — проворковала мать, целуя сына в голову. — Мы с отцом даже не подозревали об этом. И очень гордимся тобой.
— А что тут такого? — поинтересовался Игорь.
— Ты еще спрашиваешь, Радугин же самый умный человек в стране. Мы смотрим все передачи с его участием.
— Не знал, — пробормотал Игорь. — А вы уверенны, что он действительно самый умный?
— Конечно, — вступил в разговор отец. — Разве ты так не считаешь? — подозрительно посмотрел он на сына.
Игорь чувствовал, что начавшийся разговор лучше всего прекратить в самом зародыше. Но он вдруг ощутил, как внутри стала распирать его горячая, просящаяся наружу энергия протеста.
— Папа, мама, вы действительно думаете, что мы со всех сторон окружены врагами, что нас ненавидят, потому что мы намного лучше их?
— Конечно, все так и есть, — убежденно произнес отец и посмотрел на жену, которая в знак согласия кивнула головой.
— Откуда вы можете знать, что мы лучше всех, что мы избраны Богом и что за это нас повсюду ненавидят? Вы же даже ни разу не были заграницей, не разговаривали с иностранцами. А может, они не хуже нас, а то и лучше. Нельзя же так простодушно верить всему, что говорят. Мало ли какие цели преследуют люди.
Игорь увидел, как нахмурился отец.
— Я полагал, сын, раз ты работаешь вместе с Радугиным, то и взглядов придерживаешься таких же. Как это может быть, что ты не согласен с ним? Да и как ты можешь судить о том, что он говорит? Кто ты и кто он?
Игорь понял, что сболтнул лишнее, он не должен быть таким откровенным, даже с родителями. А что уж говорить о чужих людях, при них вообще надо молчать. Но именно всякий раз ему неудержимо хочется сказать то, что думает. Вот в родном доме и не удержался.
— Спасибо за завтрак, пойду, погуляю, — произнес он. Игорь встал и поспешно вышел из кухни.
Несмотря на плохую погоду, Игорь долго бродил по городу. Он вдруг как никогда резко ощутил свое глобальное одиночество. У него нет человека, с кем он может позволить себе высказывать свои подлинные мысли, истинное отношение к тому, что происходит вокруг него. И нет иного выхода, кроме как молчать и затаиться.
Внезапно Игорь вспомнил о Татьяне. Может ли он с ней говорить, не утаивая свои мысли? Пожалуй, и с ней лучше этого не делать, если вспомнить, кто ее отец. Она даже не со зла, а по легкомыслию может пересказать ему их разговор. И тогда его, Игоря, могут ждать печальные последствия.
Возвращались они с Радугиным не только в одном самолете, их кресла располагались рядом друг с другом. Игорь предпочел бы сидеть подальше от него, но билеты покупала секретарь Союза, поэтому выбора не было.
— Игорь, а ведь это ваш родной город, я не ошибся? — вдруг произнес Радугин.
— Родной, — подтвердил Игорь.
— И вы жили у родителей, я вас не видел в гостинице.
— Да, у них, — снова подтвердил Игорь.
Внезапно Радугин резко повернул к нему голову.
— Почему же вы не пригласили меня к себе домой? Я бы с удовольствием познакомился с вашими родителями.
Игорь почувствовал смущение, так как упрек был обоснованный. Не говорить же ему, что у него не было ни малейшего желания видеть его в родном доме.
Но, судя по всему, философ считал его мысли.
— Что ж, понимаю вас, — проговорил он. — Порой поступки бывают намного красноречивей слов. Мы так и не стали с вами по-настоящему своими. Не отвечайте, не берите на душу грех лжи. Лучше промолчать, чем солгать. Ложь разъедает душа сильней, чем ржавчина железо. Вы согласны со мной?
— Да, Александр Селиверствович. Я стараюсь не врать.
— Но не всегда получается, ведь так?
Игорь ощутил себя в капкане. Что он должен отвечать своему спутнику. Не хочется говорить ни правды, ни лжи. Идеальный вариант — молчать, но как это делать, если к тебе обращается твой попутчик?
— Не думайте, что не понимаю вас, даже очень хорошо понимаю ваше состояние, — продолжил Радугин. — Всегда трудно переходить в стан врага, особенно таким, как вы.
— Почему особенно таким, как я? — не удержался, чтобы не спросить Игорь
— Потому что вы человек идеи, впрочем, как и я. Это нас и сближает. Но не сами идеи, они нас разделяют. И боюсь, это сохранится надолго.
А он и не подозревал, что Радугин так глубоко его понимает, подумал Игорь. Жаль, что ничего хорошего в этом нет, так как теперь ему будет с ним еще труднее.
— Не просто все сразу переосмыслить, Александр Селиверствович. Я стараюсь.
— Согласен, не просто, особенно, когда и желания большого нет. Но я уверен, что со временем вы поймете нашу правоту. Будете с нами и душой, и телом.
— Я тоже на это надеюсь, поэтому мы и летим в одном самолете.
— Это еще не доказательство, мало ли обстоятельств, которые приводят разных людей в один самолет, — возразил Радугин.
— Какие же вам нужны доказательства?
— Доказать свою верность нашим идеалам у вас еще будет возможность. Жизнь так устроена, что она проверяет буквально всех и на все. А вас, Игорь, она проверит обязательно по полной программе и довольно скоро.
— Буду ждать.
Больше ни о чем содержательном в полете они не разговаривали, чему Игорь был ни сказано рад.
70
Весеннюю сессию Игорь сдал на все пятерки. Вернее, ему ставили такие оценки. Сам же он сознавал, что не заслужил их; из-за занятости на работе он много пропускал занятий, и в его знаниях образовались пробелы, подчас немалые. Но он видел, что преподаватели воспринимали его ответы очень благожелательно, точнее, изображали, что так принимают, так как не могли не понимать, что уровень его подготовки к экзамену не всегда соответствовал высшему баллу.
С одной стороны Игорь был рад, что получил только отличные оценки, так как они давали право на повышенную стипендию и претендовать на получение красного диплома. С другой — ему было неприятна вся эта ситуация. Игорь не сомневался, что ее подготовил Жемга; он это ему обещал, он это и сделал. Но ведь это же не честно; ему, Игорю, по силам быть отличником без посторонней помощи. Так до последней сессии все и было.
В какой-то момент у него даже возникло намерение пойти к декану и потребовать аннулировать его оценки и позволить осенью пересдать сессию. За пару месяцев он способен хорошо подготовиться к экзаменам, и тогда свои отличные балы получит честно. Но Игорь понимал, что если он придет с таким требованиям к Жемге, тому это сильно не понравится. И хорошо для него это вряд ли кончится.
Он не знал, как поступить. Сложившаяся ситуация была ему до того неприятна, что даже мешала спать; он просыпался среди ночи и долго и мучительно решал, как ему поступить.
В одну такую бессонную ночь пришла мысль посоветоваться с Татьяной. У нее, возможно, не слишком глубокий, но очень практичный и зрелый ум. Тем более, он неоднократно убеждался, что она хорошо его понимает и дает полезные советы.
Игорь созвонился с ней. Татьяна была занята; в отличие от него сессия у нее еще не завершилась. Но когда он сказал, что ему нужно переговорить с ней по важному делу, сразу же согласилась с ним встретиться. Только с одним условием — у нее дома.
Игорь довольно давно не был в их коттедже. С Татьяной последнее время встречался не часто, и обычно это происходило в каком-нибудь кафе. Он гордился тем, что отныне имеет возможность водить девушку по таким заведениям и старался при каждой возможности это наглядно продемонстрировать.
— Ты одна? — спросил Игорь у встретившей его на пороге дома Татьяны.
— Одна. Папа куда-то уехал по делам, а Нина отравилась за продуктами, придет не скоро. Но когда узнала, что ты приедешь, тут же приготовила специально для тебя обед.
Эти слова не удивили Игоря, он знал, что домработница по каким-то неведомым причинам симпатизирует ему и всегда старается хорошо накормить. Если бы не большая разница в возрасте, он бы заподозрил ее в том, что она в него влюблена.
Татьяна привела его на кухню, где уже был накрыт стол. Игорь спокойно посмотрел на этот парад блюд; с тех пор, как у него завелись деньги, он уже не был столь жаден до еды и почти не комплексовал, когда его кто-то пытался накормить.
Они пообедали. Татьяна взяла его за руку и привела в свою комнату.
— Ты редко сюда приезжаешь, — грустно констатировала она.
— Много работы, Танюша. На этот Союз пашешь с утра до вечера.
— Ты об этом хотел поговорить?
— Частично. Мне нужен твой совет, за ним и приехал.
— Совет? Мой? — Она сначала удивленно взглянула на него, затем рассмеялась. — И о чем?
Игорь ощутил замешательство, так как дело касалось, в том числе и ее отца. А Татьяна никогда не позволяла плохо отзываться о нем; пару раз по этой причине они даже поссорились, впрочем, не сильно.
— Я сдал сессию на одни пятерки, — сообщил Игорь.
— Это же отлично! Я нисколько в тебе не сомневалась.
— Эти пятерки не заслужены.
— Почему?
— Я не отвечал на такие оценки.
— Почему ты так уверен? Ты же всегда учился отлично.
— Ты права, я учился на отлично, но в этот семестр я почти не учился; было не до того.
— Ты имеешь в виду, что из-за работы в Союзе, не было времени на учебу?
— Все так и есть, — подтвердил Игорь. — На некоторые вопросы я отвечал просто плохо, больше тройки мои ответы не тянули. Теперь меня мучает совесть за незаслуженные оценки.
Татьяна встала со своего кресла, подошла к Игорю и села ему на колени, обвив рукой шею.
— Я горжусь тобой, милый, — сказала она и поцеловала его в губы.
Несколько минут они целовались. Затем он прервал поцелуй.
— Я не знаю, как мне поступить. Я хочу попросить Евгению Леонидовича аннулировать мои результаты и позволить пересдать сессию осенью. Как ты думаешь, есть смысл идти к твоему отцу с такой просьбой?
Татьяна тут же переместилась с колен Игоря на прежнее место.
— Игорь, тебе не надо идти к нему с таким вопросом, — сказала она.
— Почему?
— Ведь это же он сделал так, чтобы ты получил все пятерки?
— Больше некому.
— Папа будет твоим визитом недоволен.
— Я это понимаю не хуже тебя. Но меня гложет совесть, и я не могу от нее отделаться.
— Игорь, тобой очень довольны, как ты работаешь в Союзе. И не только папа.
— Кто-то еще?
Татьяна кивнула головой.
— Кто же?
— Радугин.
Игорь даже присвистнул.
— Вот не ожидал, я думал, наоборот, ему не нравится, как я работаю.
— Это не так, я сама слышала их разговор о тебе и о твоей работе. Радугин сказал, что ты делаешь больше и лучше, чем он от тебя ожидал.
— Неожиданно.
— Ты можешь сделать хорошую карьеру. Не губи ее. Она нужна не только тебе.
— А кому еще?
— Возможно, мне.
— Тебе? Но зачем тебе нужна моя карьера?
Татьяна вдруг покраснела и несколько мгновений молчала, словно бы собираясь с духом.
— А вдруг однажды тебе придет в голову сделать мне предложение, а мне придет в голову — его принять. И тогда у нас возникнет семья. И твоя карьера нам будет очень даже полезна.
Довольно долго они молчали.
— Ты хочешь, чтобы у нас была семья? — спросил Игорь.
— Это всего лишь один из вариантов развития событий. Я еще не решила, за кого выйду.
— А что есть претенденты?
— А ты как думал.
Ее ответ ему не понравился.
— Так что же ты мне посоветуешь?
— Игорек, ты многое вытерпел, потерпи и это. Любая боль сначала утихает, а затем вообще проходит. Тем более ты же знаешь, что самый талантливый на потоке. Твой настоящий уровень — быть отличником. Просто так получилось, что ты оказался слишком занят. Я уверена, что ты все наверстаешь. Так зачем портить себе жизнь. — Татьяна ненадолго замолчала. — А если тебе понадобится выплакаться по любому поводу, я всегда готова тебе помочь.
Внезапно в коридоре раздались чьи-то шаги.
— Это папа вернулся, — сообщила Татьяна. — Ты можешь к нему сейчас пойти — и все высказать. Но очень тебя прошу — не делай этого.
71.
Впервые в летние каникулы Игорь не поехал домой. После истории с Радугиным, когда родители так сильно восхищались им, видеть и общаться с ними, было морально и психологически тяжело. Он договорился остаться в общежитии, оплатил свое пребывание там. Сначала эта возможность его обрадовала, но вскоре почувствовал сильнейшее одиночество.
Все разъехались, даже его сосед Вениамин куда-то укатил. Игорь надеялся, что проведет лето с Татьяной, но отец отправил ее на отдых за границу. Игорь вдруг ощутил, что ему не хватает девушки; хотя они встречались не столь часто, но он всегда знал, что свидеться с ней он может в любой момент — она никогда не отказывала ему в свидании. А вот теперь она далеко, и внутри него возникло какое-то незаполненное пространство.
Работы тоже было немного, большинство сотрудников Союза молодых патриотов ушли в отпуск. Игорь посещал офис два раза в неделю; этого вполне хватало для выполнения текущих дел.
Обрушившееся на него безделье как бы само собой заставило его более интенсивно задуматься о своей дальнейшей судьбе. В последнее время об этом он размышлял не часто; когда было некогда, когда неохота, а когда и неприятно. Но сейчас он уже не мог уклониться от подобных мыслей.
С одной стороны он мог быть доволен, как складывается судьба. Впервые в жизни появились пусть небольшие, но деньги, он вхож в дом декана, у него то ли роман, то ли дружба с его дочерью, ему регулярно дают понять, что впереди его ждет большая карьера. Правда, если он выполнит определенные условия, а именно, будет играть по правилам этих людей.
Но вот эти правила ему решительно не нравятся, они превращают его в послушного клеврета, у которого одна задача, — неукоснительно выполнять то, что ему прикажут. При этом желательно не задавать никаких вопросов. Просто будь послушным и покорным; используй свои мозги и талант не для того, чтобы искать истину, не для того, чтобы пытаться отыскать свой путь, а чтобы идти в общей массе. Да, ему не возбраняется проявлять свой ум и дарование, проявлять инициативу, но только в строго очерченных рамках. А чуть вышел за них, то тут же откровенно предупреждают, что не следует этого делать, а то может быть плохо. Что эта за система, отрицающая свободу выбора, лишающего право на независимое суждение, на слепое подчинение авторитету, который не является для него авторитетом.
Нет, не об этом он мечтал, поступая на философский факультет. Он всем своим нутром ощущает, что рожден для свободного выбора своей стези. Но именно этого право его лишают, последовательно превращают в послушную марионетку. А самое ужасное то, что он соглашается на такой расклад, более того, становится все более покорным. Ему натянули отметки, что вызвало в нем волну возмущения. Но он не пошел к декану, не попросил аннулировать результаты сессии и дать возможность ее пересдать. Согласился с тем, что незаслуженно стал отличником. По сути дела не спорил с родителями, восхищавшимися бреднями Радугина, по большому счету не пытался их переубедить. Вместо дискуссии просто сбежал от них, потому что так было намного легче. И надо признаться, что он ведет себя подобным образом во всем.
