— Откуда... — хотела спросить я, но подавилась.
— Откуда у меня шестикомнатная квартира? — печально угадала она. — Молодая была, глупая, но уже известная, провела несколько удачных операций на иностранцах, думала, что дети будут... — ее лицо перекосила горькая судорога. — А теперь тут больница на дому...
— Всех обслуживает! — мрачно буркнула Принцесса. — Всех в доме лечит, как бы ни устала, святая такая. А потом жучки появляются!!
— Успокойся, все равно оборудование Олега их сразу выявляет. У меня уже привычка с каждой уборкой убирать и жучки, а я доктор, привычка к чистоте и стерильности, убираю постоянно...
— Теперь я драю все... — пожаловалась Принцесса.
— Так что не волнуйся, — сказала Люба мне. — Они понятия не имеют, что здесь кто-то есть...
— Если...
— Если они узнают, то будут штурмовать дом, ты хочешь сказать? — подняла бровь она. — Не бойся, здесь в основном семьи сотрудников разных отрядов... Хорошо бы было им на задании, если б они знали, что их семьи не защищены, и любой идиот мог бы похитить их и шантажировать... — она помолчала. — Как только Олег на задании, часть его курсантов бродит тут поблизости посменно... — она хлебнула сок из моего стаканчика, проверяя, не слишком ли холодный. — Можешь пить... Что я говорила... Да, они тренируются прямо тут быть невидимками, быть телохранителями, правильно охранять людей и все такое... Они тут лазят незаметно по стенам, учатся контролировать под руководством инструктора все места, где могут быть настоящие снайперы и киллеры, а за вычисленного убитого настоящего снайпера и киллера им ставят зачет... Тут это не редкость... — она отодвинула чашку, вставая. — Тут тройной фэйс-контроль уже на подходе, ограждения из колючей проволоки в саду, и все такое... И не только группа Олега — других тоже прикрывают, всегда кто-то крутится... Я уверена, Олю сняли уже десять раз, в профиль и анфас, проверили, не из ЦРУ ли, Олегу положили уже ее родословную до десятого колена на стол вместе со списком файлов, которые она вскрыла в его компьютере, оценкой ее IQ, и пригодностью для службы в разведшколе... И докладной министру, что это за защита такая, если ее вскрыл младенец вместе с заложенными там фамилиями курсантов и паролями!? И жалобой на Олега за головотяпство, ибо она уже перечитала все его книги, а они секретные, не надо было их здесь держать...
— Значит, они меня засняли... — упавшим голосом проговорила я, проведя языком по мигом ставшим сухими губам. — И они знают, где я...
Сердце громко билось в груди, и я не могла ничего сообразить. Бежать, бежать быстрей, пока их не убили.
— Успокойся, я, когда тебя вела, все примакивала к твоим щекам мокрое полотенце, надев тебе капюшон и называя тебя Нюшей. Он сын моего соседа, пацан, вечно дерется и выпивает, вечно у него фингалы под глазами, вечно я его веду... И он вечно не признается, что был бит, и не хочет, чтоб его видели... Я съем свои уши, если эти мальчишки из спецшколы сумели определить по твоему размалеванному лицу, кто это. Я сама не знаю, какая ты, ты еще опухшая от болезни...
— Хорошо, я быстро выздоровею и уйду... — вздохнув, пообещала я.
— Куда?!? — подозрительно спросила Люба. — На улицу? Воровать пойдешь? Или киллером станешь? Всего семь заказов и купишь себе квартиру? И вообще, кому принадлежит ваша шестикомнатная квартира?
Я растерялась.
— Мне... — пролепетала я. — Но бумаги лежат в сейфе, меня опекает брат, какое это имеет значение? Я не имею права сама распоряжаться ею, так завещал отец. Я не могу даже ее продать или сдать, теперь тетка опекает меня... — я так отчаянно не хотела говорить им, что меня должны опекать, что я снова заревела.
Люба снова внимательно поглядела на меня. Потом мрачно переглянулась с Принцессой. Принцесса была мрачной и почему-то шипела.
— Во-первых, ты можешь жить в квартире у нас с бабушкой... — прошипела она.
— Там командос... — устало сказала я. — Я была там. В ней явно кто-то был. И, к тому же, я кого-то убила там, когда он пытался вскрыть мою машину... — я прикусила язык, испуганно взглянув на Любу.
— Ну-ну, — сказала она. — Верю, верю, что ты работаешь уборщиком. Чистильщиком... — поправилась она.
— Я ковры чищу... — облегченно вздохнула я. — Но этого не хватит на новую квартиру... А тетка...
— А во-вторых, — перебила меня разозленная Принцесса со странным огнем в глазах, поднимаясь на цыпочки, чтоб стать выше, выше стула, — я еще погляжу, что это за тетка живет в моей квартире! Тоже мне умные, да я сама возьму над ней опеку!!
Глава 59.
Я поглядела на маленькую девочку, и съежилась.
— Неужели ты не могла поставить тетку с ее сынком на место?! — сурово спросила Люба. А потом вдруг внимательно поглядела на меня и замолкла. — У тебя этот пробор с младенчества? Ты училась в специальной школе?
Я зло поглядела на нее и разрыдалась.
— Да, я дура! — приподнимаясь на руках, со злыми слезами выкрикнула я ей в лицо. — Но я училась в нормальной школе! Я все, все делаю правильно! Я делаю, как говорят мне старшие, как учил меня отец!!!
— Лежи, лежи! — быстро, но осторожно Люба опрокинула меня на кровать. В ее глазах была какая-то бесконечная жалость, сострадание, боль, и нечто материнское. — Это я, я дура, а не ты! — поцеловала она меня. — Прости, прости, пожалуйста!
Она сказала это так искренне и моляще, с таким теплом, что я засмеялась и успокоилась, глубоко вздохнув.
— И не нужно тебе никуда удирать! — строго сказала она. — Я запрещаю! Я уже придумала, как сделать так, чтоб ты жила у меня, но никто об этом не думал и не заподозрил бы, если тебя ищут...
Я подняла на нее расплывающиеся глаза.
— Сослуживцы мужа всегда присылают мне потенциальных курсанток, поступающих в разведшколу... Чтоб они помогали мне. Где-то ж надо их держать. К тому же там и на телохранителя, и на всякую дрянь учат... Вряд ли кто удивится, что у меня новая претендентка, а ты действительно будешь поступать в разведшколу по настоящему... Документы я тебе добуду... Ты немного похожа на меня... — она изучающе посмотрела на меня, — я тебе дам свои старые документы, до замужества... Они у меня "потерялись"... Я то и старше тебя лет на восемнадцать... — она ухмыльнулась и словно помолодела.
— Но они сразу определят, что я...
— Не определят! — безапелляционно сказала Люба. — Я научу тебя краситься... У тебя будет удивительно достоверная очаровательная легенда... Ведь рассказывать ее буду я... Все настоящие эпизоды до замужества... Вряд ли они помнят мою девичью фамилию... Ты получишь новые документы, обменяв старые в моем маленьком городе... Приплатишь там за срочность, они компьютеры видели в телевизоре, телевизор у них передовику дали за храбрость. Вряд ли тебя раскроют... Вот и проверим, чего стоит служба проверки в школе...
— Ты засылаешь туда шпиона из ФСБ! — обвиняюще сказала Принцесса Любе, залазя ко мне на кровать.
— А меня не пустят в расход, если раскроют? — осторожно спросила я.
— Не-а... Я предупрежу мужа, что решила проверить его контору на прочность, он же один из ее директоров...
— Что значит один из...?
— Это значит, что пока он на задании, то обязанности берет на себя другой директор... Который вернулся и "отдыхает"... То есть тренируется, чтобы вернуть форму к новому заданию, конечно... А как же ты думаешь, они их только на полигонах учат? И кого бы они выучили так? — ворчливо спросила она. — Все десятикурсники уже работают на заданиях в группе прикрытия разведывательных операций за рубежом или внутри, иначе это были бы барышни, а не бойцы... А так их с самого первого курса постепенно втягивают в живую работу под прикрытием более опытного соратника... Если младшего убивают или он терпит поражение, то его смотрителя понижают на год, потому все тщательно помогают своим стажерам... Так волчица дает волчонку играть с равной ему по силе опасностью, но тщательно отбирает то, что намного сильней его и убьет без смысла... Зато вырастают хорошие волки... Тебе надо в школу!
— Но я же ничего не знаю! — в ужасе сказала я. — Я провалюсь!
— Принцесса будет заниматься с тобой по учебникам Олега... — непререкаемым тоном сказала Люба. — Я думаю, она сумеет объяснить тебе, из нее будет толковый преподаватель, как раз для тебя.
Малая завизжала от восторга и бросилась мне на шею. А потом Любе. Я в ужасе посмотрела на крошечного ребенка.
— Не волнуйся, мама, я все сделаю... — мурлыкая, потерлась она об меня. Я тебе все объясню в картинках и задачках... Я тут такой метод Бадмаева вычитала, закачаешься! Я побежала готовить тебе уроки, подумаю, как объяснить...
Люба хлопнула ее вслед по заднице и как-то лукаво улыбнулась.
— Если хочешь выучить хорошенько, объясни это другим... — как-то непонятно проговорила она.
Я смотрела на нее.
— Вы так добры...
— Пустяки... — устало махнула она рукой. — Мне нравится быть доброй... — лукаво сказала она.
— Она помогает всем бомжам, кошкам и бабкам в округе... — сквозь приоткрытую дверь наябедничала Принцесса, возвращаясь назад с кучей учебников. — Она приезжих девушек пристраивает, помогает им найти работу, выйти замуж... Они все к ней приезжают как к своей маме, ты еще не знаешь какой это кошмар жить в этом сумасшедшем доме! Как на вокзале и все время кого-то лечим и успокаиваем! Меня всю зацеловали до самих тапочек!
Я не выдержала и засмеялась. Она же была крошечная, шестьдесят сантиметров от тапок до банта, просто кукла!
— Ты не можешь мне рассказать, когда у тебя появился рубец на голове... — вдруг просяще сказала Люба, заметив, как я напряглась. — Не обижайся, я хочу знать как врач, я хочу тебя вылечить.
Я испуганно и с болью посмотрела в ее глаза, дрогнула и успокоилась.
— А это... — я опять дрогнула, — можно вылечить? Я стану такой, как все?! — я взглянула на нее с такой надеждой, что она просто притянула меня к себе.
— Можно... — шепнула она. — Но трудно... Но мне нужно знать, что произошло...
— Я не знаю... — разрыдалась я. — Отец не говорил, родные отговаривались катастрофой. Я не знаю, когда это было, но я еще не говорила тогда... Только я заговорила очень поздно... Но мне снятся страшные сны... — затравленно прошептала я. — В доме не упоминали даже слова оружие, смерть, война... И отец мне запрещал касаться любого оружия, даже игрушечного, запрещали книги, где было оружие, смерти, убийства, я слушала отца, не касалась, не касалась его... — чуть не выкрикнула я, — мне не давали играть в военные игры и даже смотреть телевизор... — сдавленно прошептала я.
Люба крепче прижала меня к себе. Я испуганно сжалась.
— Вот видишь, к чему приводит твой запрет иметь у нас телевизор! — сказала подслушивающая Принцесса. Люба только махнула рукой и та исчезла.
Но я не могла успокоиться, я вся сжималась, найдя кому выплакать горе и недоумение и спрятаться от этого.
— И эти страшные люди во время мятежа тогда знали, кто я, — с ужасом отчаянно, наконец, прошептала я, вся сжимаясь в комочек и сумев это сказать. — Они восхищались мной или завидовали мне, они говорили, что видели мои детские фотографии и что я ужасная убийца... — я задрожала, рыдая, тесней прижимаясь, — ...и я... и я... и я умею в совершенстве владеть любым оружием!!! — вся зареванная, в слезах, выкрикнула я.
— Сволочи, боже, какие сволочи... — вся мрачная, крепко прижимая меня к себе, шептала Люба, гладя и успокаивая меня.
— Но я не трогала его, не трогала! — вскрикивала и билась я.
Не знаю, сколько я рыдала, но наплакалась я вдоволь. Мне было с ней не так страшно оттого, что я не понимаю. Ее тепло успокаивало.
И вдруг я вздрогнула.
— Вы сказали, я пролежала месяц? — вдруг в ужасе пролепетала я, мгновенно трезвея. — Месяц? А как же Филя?
— Что это за Филя? — тут же открыла дверь Принцесса.
— Не открывай ее так часто, — рассердилась Люба. — Если в квартире жучок, то они запросто вычислят эту комнату!
— Не боись... — сказала Принцесса. — Я все тщательно убрала... Даже несколько раз, а в смежной комнате мою постоянно... Ведь надо же когда-то мне осваивать эти приборы... Да и не выходила я никуда, стояла тут, в тамбуре, а он звукоизолирован...
— Филя это собака...
— Да, кстати, о собаках, — вдруг жестко перебила меня Люба. — Хорошо хоть, что ты мне напомнила... В городе появился пес-убийца бойцовой породы фила-бразильеро... Во время мятежа они там проводили какую-то акцию на квартире, так он загрыз троих и вырвался... И теперь выслеживает и убивает бывших мятежников и бандитов, бог ему знает как это удается... Говорят, они тогда принимали какие-то слабые вещества для куражу, как в американской армии, какие-то стимуляторы, а они плохо выводятся из организма, и его пот не так пахнет, и собака их чувствует... — она поежилась. — И, что хуже всего, говорят, она переместилась именно в наш район и бродит около нашего дома по парку, но никто не может ее убить, она очень коварная, умная и осторожная... Не хочу вас пугать, девочки, но я вчера видела за собой громадную черную собаку, которая следила за мной... И поэтому я запрещаю вам, а особенно это касается тебя, Принцесса, выходить куда-то без взрослых, особенно вечером...
— Подумаешь... — буркнула Принцесса.
Я напряглась.
— Постой, — вдруг застыла Люба от какой-то страшной догадки, — а какой породы твой Филя?
— Фило-бразильеро... — пролепетала я. — Но он не...
— Так, давай какую-либо пахнущую тобой вещь! — жестко сказала Люба. Принцесса схватила наволочку с постели.
— Нет!!! — отчаянно закричала я. — Нет!!! Мы уйдем в джунгли, в лес, там никто не будет нас упрекать... — я через силу сумела вылезти с кровати, упасть, и, разбив лицо и оставляя кровавый след, из последних сил пыталась поползти к двери. — Только не Филя, он добрый! — я рвалась и рвалась в полубреде к двери.
— Успокойся, — вздохнула Люба, с трудом уложив меня в кровать и держа так. — Слышишь, немедленно успокойся! Никто не собирается его убивать! Я собираюсь привести его к тебе! Не все ли равно, каким путем устранить угрозу!
— Филя добрый, Филя добрый, он любит детей... — все болезненно бормотала, порываясь.
— Да уж, их он еще не ел! — буркнула Люба.
— Он их любит не есть, а просто любит, от всего сердца, лизать в нос! — вскрикнула я, как ужаленная. — Он очень добрый! Это тетка злая, его не кормила, когда он сытый, он никого не ест! — вскрикивала я.
— Тетка с сыном его любит?
— Наверное... — неуверенно сказала я. Мне ничего не дают, я еду ищу сама, а Филя как пойдет на кухню, так постоянно приносит то десять килограмм мяса, то круг сыра, то палочку колбасы, а на кухне только сюсюкают — пожалуйста, ну пожалуйста...
Они вместе с Принцессой отчаянно захохотали...
— Он добрый? — вытирая слезы, спросила Люба. И перестань реветь, все уже решилось.
— Добрый... — прошептала я.
— Принцессу можно взять, когда я его ловить буду? — вдруг спросила Люба.
— Нет! — категорически отрезала я, очнувшись, говоря совершенно рассудительно. — Я его с ней не знакомила, он сейчас возбужден убийствами, на него охотятся, хозяйка исчезла, он ее ищет, этого допускать нельзя. Если пойдешь, намотай на руку что-то очень толстое, с моим запахом, лучше надеть армейские зимние штаны и фуфайку, на шее тоже должно быть что-то толстое...
