— О, мисс Таи, — важно поприветствовал её Девяносто первый.
Грэм готов был поклясться, что жестянка гордо выпятила грудь, и вроде как даже воинственно приподняла голову.
— К вам гость, мисс, — на глазах у обалделых мандалорки с контрразведчиком дроид словно заправский дворецкий, галантно указал на их спидер.
— Ты мне точно дозу отмерил? — просипела Ракша. — Говорят, если противошокового перебрать — начинает всякое видеться...
— Говорю же: дроид спятил, — отозвался Нэйв.
— Спасибо, мой хороший, — зелтронка, тем временем, обняла дроида, добавляя сюрреалистической картине новых красок.
— Слушай, а может они того? — шепнула Ракша шокированному спутнику. — Разработали какой-то аналог феромонов для жестянок?
— Сплюнь, — тоже шёпотом посоветовал Грэм. Выйдя из машины, он помог мандалорке, и, с ней на одном плече и сумками — на другом, подошёл к воротам.
— Мисс Таи, — с ходу начал он. — Нам нужен рупин.
— Может, сперва вам нужен медик? — вопросом ответила кафарель и подошла к Ракше, желая помочь. Подошла и замерла, сбитая с толку чувствами мандалорки.
— Всё под контролем! — грубо ответила та, не горя желанием контактировать с местными без защиты бескара. — Рупин.
— Зачем вам рупин? — Эрис отступила, не желая навязываться.
— Романтическую прогулку заказать хотим! — рявкнула разозлённая Ракша. — Медовый, мать его так, месяц!
— Простите нас, мисс Таи, — попытался загладить грубость невесты Грэм. — День сегодня... тяжёлый. Да вы и сами это видели... Мы войдём?
Кафарель лишь покачала головой и молча распахнула дверь перед незваными гостями.
— Нам нужно выбраться из города, — объяснил Нэйв, когда они шли к дому. — Иначе я не гарантирую, что всё это сахарное место дотянет до конца недели.
— Это сахарное место, как вы изволили выразиться, мой дом, — неожиданно жёстко ответила кафарель. — Мой город. Моя планета.
— Вот и помогите, ситх вас раздери, выполнить мне МОЙ долг! — не выдержав, рявкнул Нэйв. — Я не грёбаный святой из долбаных набуанских сказок, чтобы взмахнуть сраными крылышками и сотворить чудо! А то, что вы, мисс Таи, сегодня видели — это всего лишь первый день веселья! Первый, мать его, день. Или вы хотите посмотреть, что будет завтра, а? Так могу рассказать. Хотите? Итак, слушайте: завтра начнут восполнять упущенное те, кого сегодня запихнули на службу. Службу, правда, они несут так, что лучше бы и не начинали, но никому из жителей ВАШЕГО дома, мисс Таи, от этого легче не станет. Так вот, завтра они начнут гулять, попутно проверяя: а правда ли то, что им рассказали их друзья-товарищи? А вы, мисс Таи, слышали такие термины, как 'разрыв половых органов у несовершеннолетних', 'групповое изнасилование', 'массовое сожжение'? А? О, если не слышали — то не просто услышите, а ещё и сможете посмотреть.
— Не пытайтесь сделать меня виноватой в том, что делают ВАШИ люди! — сорвалась кафарель и Грэм с Ракшей внезапно погрузились в её душу. И на какое-то мгновение они чувствовали, что в это их мир вторглись завоеватели. Что это их дом брошен на потеху моральным уродам с покалеченными душами, не способными сопереживать. Что это им ад сегодняшнего дня пытаются выдать за героическое достижение и хорошую работу. Хотелось кричать. Кричать так громко, чтобы небеса оглохли и забрали ту болезнь, под названием армия КНС, что изрыгнули не так давно. Хотелось плакать. Рыдать, смыв слезами память о последних сутках. Хотелось исчезнуть. Перестать быть, отделив себя от ужаса, в который превратилась жизнь.
Мгновение и всё прекратилось.
Перед ними стояла опустошённая женщина, смотрящая в никуда потухшими глазами.
— Простите. Это было... напрасно.
— Эй... — Грэм опустил сумки на землю. Аккуратно взяв зелтронку за подбородок, он заставил её посмотреть себе в глаза.
— Рано ещё говорить про 'напрасно', мисс Таи.
Из глаз зелтронки покатились слёзы то ли облегчения, то ли бессилия. Грэм не понимал, а эмпатический контакт так и не возобновился. Зато Ракша неожиданно потрепала Эрис по плечу и примирительно сказала:
— Выгребем мы ещё из этого осика. Ещё немного и выгребем.
Кафарель подняла на неё заплаканный, но от того не менее удивлённый взгляд. Глубоко вдохнула, сделала шаг и подставила мандалорке плечо. К удивлению Нэйва, на этот раз помощь была принята.
* * *
Музыку, доносившуюся из спальни Ри, Чимбик практически не воспринимал. Просто ещё одна нота в какофонии городских звуков. Клона напряг посторонний шум: приглушённые музыкой звуки ударов. Сидящая в его объятьях эмпатка ничем не выдавала беспокойства, но выпитый алкоголь, помноженный на усталость...
Чимбик сорвался на рефлексах: бережно, но быстро спихнул сонную Эйнджелу на подушки, вскочил на ноги и побежал в спальню, на ходу переводя бластер в парализующий режим. Звуки ударов, смех... Мозг клона ещё обрабатывал это странное сочетание, а тело, подчиняясь вбитым годами рефлексам, уже влетало в пинком открытую дверь. Сержант перекатом ушёл от дверного проёма... и замер, держа на мушке замерших на кровати Ри и Блайза.
— Спятил? — осторожно поинтересовался Блайз, разглядывая направленный на него бластер. Зрелище, с точки зрения клона, было неприятное. Напряжённая рожа брата поверх ствола тоже особого умиления не вызывала.
— А... — Чимбик огляделся, и, никого, кроме застывшей на кровати парочки не обнаружив, задал феноменально умный вопрос:
— Что это вы тут делаете?
— Расслабляемся, — ответила Свитари и осторожно помахала пальчиком. — Ты бы это... Отвёл бы ствол в сторону, а?
Сержант посмотрел на пистолет так, словно впервые его увидел, и неторопливо опустил ствол.
— А стучало что? — спросил он, пряча оружие за пояс.
— Мы, — улыбнулась Ри и подпрыгнула на кровати. — Это детское развлечение такое, на кровати прыгать. Попробуй, очень весело!
Сержант с сомнением оглядел кровать, затем — свои обутые в тропические ботинки ноги, и отрицательно покачал головой.
— Нет, спасибо. Я лучше пойду, с Эйнджи посижу...
— Если она уснёт и вздрогнет — попробуй, для разнообразия, её не пристрелить, — желчно посоветовал Блайз. Чимбик в ответ показал ему мизинец левой руки — оскорбительный тарсусианский жест.
— Как дети малые, — сонно улыбнулась подошедшая Эйнджела.
Глядя на неё, Чимбик смущённо потупился. Чувствовал он себя крайне глупо. Эмпатка обняла его, успокаивающе погладила по плечу и предложила:
— Давайте поужинаем и обсудим дальнейший план действий.
На лестничной площадке кто-то заорал дурным голосом, с характерным акцентом жителей Внешнего кольца:
— Аааатваряй, говорю! — следом за воплем последовал удар в соседнюю дверь. Сержант нахмурился, припоминая, кто там живёт. Вроде, пара молодых зелтронок с женихами. Или наоборот — с невестами... Или... Ситх, вот как не хватает Талики с её знанием всех местных традиций. Во всяком случае, для неё не составило бы труда понять, кем друг другу приходятся все те зелтроны и зелтронки, что шныряли взад-вперёд первую половину дня.
Ри перестала улыбаться и посмотрела на сестру. Та приложила палец к губам, предлагая клонам не высовываться, и шепнула:
— Мы разберёмся.
— Не надо. Лучше я гляну, что там и как, — сержант, не дожидаясь ответа, направился к двери.
— И что ты сделаешь? — поймала его за рукав Эйнджела. — Перестреляешь там всех, да ещё на нашем пороге? Можно сразу видеооткрытку Нэйву послать. Я их опою, потом выкинешь куда пожелаешь.
Соседняя дверь жалобно хрустнула, и Чимбик ясно почувствовал чужие страх и отчаяние.
— Попробуй... — начал было он, но был заглушён радостным воплем: дверь, выполнявшая — как и все её товарки на Зелтросе, — чисто декоративную функцию, не вынесла грубого обращения и рухнула, открывая путь в чужое жилище.
— И лучше поторопиться, — добавил Чимбик.
Опередившая их Ри нетерпеливо махнула рукой клону, требуя чтобы тот убрался с глаз, и распахнула дверь с восхищённым возгласом:
— Ой, какие красавчики! Не хотите повеселиться?
На неё хмуро воззрились четыре бородатые рожи, принадлежащие представителям человеческой расы. Не самым лучшим представителям, судя по их расхристанному виду и стойкому амбре из застарелого пота и свежего перегара.
Рожи молча созерцали Свитари, а потом из недр бороды одного из солдат прозвучало:
— Баба.
Видимо, это был самый интеллектуально развитый воин, ибо для совершения столь фундаментального открытия ему понадобилось всего-навсего секунд двадцать. За это время Эйнджела успела бросить по одному 'особому' драже в каждую из открытых бутылок в баре, и, прихватив две, появиться на пороге.
— А мы как раз искали компанию, чтобы выпить, — улыбнулась она, помахивая бутылками с выпивкой.
Рожи синхронно уставились на бутылки, затем — на эмпатку, потом — на Ри, и также молча сгребли обеих и принялись беззастенчиво лапать.
— С собой берём, — объявил результаты осмотра 'интеллектуал'. Из дверного проёма соседней квартиры донёсся женский крик, прерванный звучным ударом.
— Может, сперва выпьем? У нас отличный бар, — предложила Свитари в попытке потянуть время. — К нам подружки должны подойти. Мы ведь не оставим их без развлечений?
'Интеллектуал' молча развернул её к себе и лениво, с хозяйской такой неторопливостью отвесил пощечину.
— Баба должна молчать, покуда её не спросют, — наставительно произнёс он. — Болтливая баба — хужее заразы. Хде вторая? А, вот... — второй удар достался Эйнджеле — просто так, для острастки.
Удары близнецы стерпели молча, уже не особенно заботясь о достоверности образов аборигенок. Лишь Эйнджела, будто бы от неожиданности, выронила одну из бутылок на пол и отточенным движением раздвинула декоративные камни на броском массивном кольце — подарке со времён работы в 'Чёрном солнце'. Показалось крошечное жало полой иглы, соединённой с миниатюрным, с горошинку, резервуаром с ядом. Быстродействующий, бесследно растворяющийся в теле жертвы уже через час после введения. Потом, конечно, нужно будет объяснить откуда взялись трупы, но сейчас это казалось меньшей из проблем.
— Хватай остальных, да пошли, неча тута торчать! — крикнул 'дикарь' во взломанную квартиру. И кулем свалился на пол, заливая всё вокруг себя бьющим из шеи алым фонтаном.
Пока его товарищи хлопали глазами, соображая, что происходит, сержант перешагнул через умирающего и впечатал подошву ботинка в бороду стоявшему между полукровками. Хрустнуло, хлюпнуло, и воин улетел в угол, потащив за собой Свитари. Одновременно с этим Чимбик вбил нож в глаз державшему Эйнджелу, крутнулся на пятке и оказался нос к носу с оставшимся на ногах. Тот, в ужасе выпучив глаза, попытался схватить висящий на шее карабин, но клон, отбив его руки, въехал бородачу коленом в пах. 'Дикарь' тоненько пискнул, и согнулся, сжимая руками пострадавший орган. Чимбик, не оборачиваясь, вырвал нож из глазницы убитого, медленно оседавшего на пол, и вбил в основание черепа ушибленного. Тела ещё падали, а клон уж стоял над улетевшим в угол. Рывок за голову, хруст шейных позвонков — и 'дикарь' отправился в Страну вечной попойки вслед за своими товарищами.
— Чё сказал? — в дверном проёме показалась очередная борода. И тут же заперхала, получив в кадык согнутым пальцем. Сержант выхватил висящий на груди пострадавшего нож, небрежно полоснул по шее, и исчез в глубине квартиры. 'Дикарь', булькая и сипя, сполз на пол, глядя на чертыхающуюсь под покойником Ри полными ужаса глазами.
Одновременно с этим дом переполнился криками. Все окрестные эмпаты, внезапно пережившие несколько смертей, оглашали окрестности воплями ужаса и боли. В следующий миг всех и каждого в доме настигла эмпатическая атака: животный страх и паника давили на сознание, призывая бежать куда глаза глядят.
Замерла побледневшая Эйнджела. Она не кричала, лишь из-за расширившихся от боли зрачков её глаза казались чёрными. И ещё она улыбалась. Безмятежно и чарующе, на рефлексах, крепко вбитых когда-то знаменитым заводчиком рабов Лиресом Тормусом. 'Улыбайтесь. Никому не нужны хмурые хнычущие рабыни'.
Из квартиры с выбитой дверью раздался истошный визг убиваемого человека. И тут же оборвался, сменившись жутким бульканьем.
— Да стой ты... — прозвучал раздражённый голос сержанта.
Влажно хрустнуло, и вновь послышался шлепок упавшего на пол тела.
— Помочь? — на лестничную площадку вышел вооружённый бластером Блайз. Оглядел заваленную трупами и залитую кровью лестничную площадку, брезгливо скривился, и, перешагнув расползающуюся кровавую лужу, спихнул со Свитари подёргивающийся труп 'дикаря'.
— Нет, спасибо! — послышалось в ответ.
— Вечно мне за ним доделывать приходится! — крикнул клон на ухо Ри и растерянно оглянулся на улыбающуюся эмпатку. — Эйнджи, ты как?
— Идиоты! — неожиданно зло крикнула ему Свитари. — Вы два клинических идиота! Почему вы не вырубили их без боли?!
— Всё в порядке, — невпопад ответила Эйнджела, продолжая обворожительно улыбаться. Посреди заваленного мёртвыми телами коридора, наполненного криками зелтронов, она выглядела сумасшедшей.
— Потому что тогда не вышло бы тихо, — ответил за брата вернувшийся в коридор сержант. — И не вариант, что обошлось бы без жертв. Да заткнитесь вы! — рявкнул он через плечо. — Задрали орать... Не помогаете — хотя бы не мешайте, ситх вас забери!
Стряхнул с ножа капли крови, вытер о мундир убитого, и, подняв Эйнджелу на руки, скрылся в квартире.
— Понятно? — осведомился Блайз.
Ри грязно выругалась, зло отпихнула Блайза в сторону и быстрым шагом направилась домой, оставляя цепочку кровавых следов. Остановившись посреди гостиной, она бессильно огляделась, сжала руками голову и обречённо произнесла:
— Нам хана...
— Да ни черта, — сержант вышел из спальни. — Блайз, Ри — посидите с Эйнджи.
— А ты... — начал было Блайз, но, напоровшись на сержантский взгляд, торопливо ухватил Ри за руку и потащил в спальню.
Чимбик вышел в коридор, захлопнул за собой дверь, и зашёл в квартиру к спасённым.
— Оправились? — спросил он у сбившихся в кучу зелтронцев.
Аборигены смотрели на него с непониманием и ужасом. Слишком велико было пережитое потрясение, чтобы хоть кто-то из них сумел разумно и внятно ответить.
— Соображать в состоянии? — сержант пощёлкал у них перед носом пальцами. — Давайте, в темпе головами варить начинайте. Чья квартира?
Одна из зелтронок открыла было рот, но вместо членораздельной речи раздались всхлипывания. Она судорожно сглотнула подкативший к горлу ком и молча указала на себя пальцем.
— Пинайте дроидов, мисс. Через полчаса здесь и на лестничной площадке всё должно блестеть первозданной чистотой. Понятно?
Зелтронка закивала, всё ещё с ужасом глядя на клона. В её глазах Чимбик вдруг ясно увидел себя: безжалостного убийцу, лишённого человеческих чувств. Спасённые словно поставили клона на одну полку с уничтоженными им сепаратистами — убийцами и насильниками.
Сержант отвёл взгляд от сжавшихся от ужаса розовокожих, ухватил валяющийся на полу труп за воротник и молча вышел, предоставив обитателям квартиры приходить в себя самостоятельно. Скинув труп в спидер, на котором горе-мародёры приехали, клон невольно задумался: а как он выглядит в глазах Лорэй? В глазах Эйнджи? Отразится ли в них тот же ужас, что и в расширенных зрачках прочих эмпатов? А может это будет осуждение? Обида за пережитую агонию чужих смертей?
