Потом ступор прошел и мужчина, приподняв ногу, опустил каблук своего сапога на носок того идиота, что с пристрастием ощупывал его пояс. Не ожидавший сопротивления жертвы, грабитель взвыл дурным голосом и попытался схватиться за пострадавшую ногу, свалившись, в результате, на пол. Почти что сразу Фалкон левой рукой нанес удар в живот расслабившегося напарника по дурному ремеслу, того самого, что держал руку на его лице. Удар был не самым сильным, но Фалк добавил в него немножко магической энергии, так что второй грабитель согнулся пополам. Потом одаренный встал, подошел к ловящему воздух любителю ощупывать чужие лица, схватил за волосы, потянул в сторону и хряснул его башкой о невысокую стойку, из-за которой за происходящим в своем заведении, округлив от ужаса глаза, наблюдал пухленький торговец. Все: хватолиц больше не игрок! На всякий случай оглянулся: хозяин лавки медленно по стенке стал передвигаться к выходу во внутреннее помещение. В самом проеме, прикрытом серой дерюгой, показалась голова десятилетнего паренька, карие глазенки уперлись взглядом в обездвиженное тело грабителя и моська ребятенка исчезла с невероятной скоростью за занавесью.
— Тыы мне пальцы переломал...ллыы!!! — вопил катающийся по полу второй неудачник.
Фалкон подошел к нему и задумчиво почесал подбородок, решая, достаточно ли наказан несостоявшийся грабитель, или требуется дополнительное физическое воздействие, чтобы отбить тягу к отъему чужого имущества у этого субъекта хотя-бы на ближайшее время. Пока Фалкон раздумывал, его нос учуял легкий характерный запас, шедший от мужчины. Сообразив, что этот запах может означать для пешего путешественника, Фалк схватил за воротник скулящего разбойника и потащил его наружу.
— Тяжелый, ух — спокойно произнес Фалк, оказавшись на улице и, кряхтя, разогнул спину — Стар я уже вашего брата воспитывать.
Лежащий в пыли мужчина попытался встать.
— Лежи! — рявкнул одаренный, совсем другим голосом и ткнул носком сапога в грудь приподнявшегося разбойника, опрокинув его снова в придорожную пыль — От тебя скотиной несет. Немытой скотиной! Какая из лошадей твоя?!
Грабитель чуть приподнялся, согнув руку в локте, и указал на одну из лошадей чуть в отдалении, на привязи рядом с придорожным трактиром: самую тощую и грязную.
— Ну, кто-бы сомневался — задумчиво произнес Фалк — Разве может быть у таких идиотов что-нибудь приличное. Вот раньше были грабители... эх, ладно! Лошадь я вашу заберу, а то на дороге за них цены ломовые просят, а тут вы как раз мне ее безвозмездно одолжите. Ты ведь, наверное, не возражаешь?
Вот таким нехитрым способом Фалк и разжился лошадью в Форлане.
Сидящая сейчас рядом с одаренным Ермана была вдовой. Муж ее пока был жив, торговал всем подряд и понемножку, а как помер — дело перешло к ней и двум уже взрослым сыновьям Казиму и Сотуру. Впрочем, деловой хватки наследникам явно не хватало и дела у них шли год от года хуже. Отсутствие специализации в торговле было следствием того, что семья не была встроена в серьезные устоявшиеся потоки товара, шедшие в Форлан. Из-за этого рассчитывать на серьезную маржу при перепродаже товаров Ермане и сыновьям не приходилось. Географическая расположение небольшого городка, где они проживали, фактически делало выгодным лишь один маршрут для самостоятельной закупки товара — в Релин. Но здесь была одна проблема — дорога в это королевство считалась опасной из-за того, что западная граница Форлана патрулировалась плохо, и здесь хозяйничали племена "диких". Как бы дурно ни шли дела у семьи, но рисковать жизнью ради денег Ермана считала неправильным. Однако, несколько месяцев назад, стали приходить известия, что, то один караван, то второй беспроблемно прошли этот маршрут. Еще через месяц стало понятно, что дорога стала наиболее безопасна за последние несколько циклов и семья решила не упускать свой шанс.
Сыновья оставили своих жен с детьми и, наняв троих своих друзей в качестве охранников, отправились с матерью в Релин. Еще до того как их маленький обоз углубился в глухие западные леса Форлана им повстречался этот старик на измученной жизнью кобыле с выпирающими ребрами. Ермана решила, что нашла себе собеседника на долгую дорогу и предложила путнику место в их компании за символическую плату: наметанный глаз пожилой женщины определил, что старик не похож на человека с дурным прошлым и, несмотря на не слишком презентабельный вид, не является пилигримом-голодранцем, находясь рядом с которым можно получить худую болезнь, или еще какую неприятность.
— Скажи уже правду, не первый день едем: тебя в Релине ждет кто? — спросила Ермана.
— Я же тебе говорил, старая — мне в Релин не надо. Я завтра сойду.
Женщина слегка прищурилась, выдержала паузу и задумчиво произнесла:
— Думала я, что ты просто говорить не хочешь куда едешь, а оно вона как... Что и вправду с "дикими" якшаться решил?
— Тьфу на тебя — глупая ты женщина, чтобы я с голопузыми ловцами человеков дела общие имел?! Не бывать такому!
— А что тогда в лесу старику одному делать? Вот попадешься этим "голопузым", так лошадку твою несчастную, пощади ее судьбинушка, сожрут сразу, а тебя старого или прирежут или на потеху детям ихним отдадут.
— Что ты раскудахталась? "Сожрут", "прирежут" — передразнил ее Фалк — Я, еще очень даже ничего. Постоять за себя могу!
— Ну-ну, как увидят твою тощую кобылку и тебя на ней сурьезно восседающего, так сразу в страхе и разбегутся! — противненьким голосом заголосила Ермана — И правильно сделают — от умом тронутых, надо бежать подальше и не оглядываться!
Фалк уже понял, что хозяйка из тех женщин, за которыми всегда должно быть последнее слово, поэтому благоразумно замолчал.
Ехавший чуть впереди Казим бросил заинтересованный взгляд на странного попутчика: на его памяти мать никому из знакомых не разрешала так с собой разговаривать — или рассорилась бы вконец или выгнала бы. А вот этого бомжеватого старика глядишь ты: терпит. Чудно.
Ближе к вечеру путешественники встретили разъезд баронской стражи. Трое всадников спрыгнули с лошадей и сноровисто стали осматривать телеги торговцев, а четвертый безэмоциональным голосом скороговоркой задал видимо ставшие уже рутинными для патрульных вопросы:
— Дорогостоящие драгоценные камни или металлы везем? Есть ли гильдейские товары на продажу?
— Никак нет, господин патрульный — только товары повседневного спроса, пенька, сувениры из дерева редких пород, пробка, мочало особой выделки, сушеные ягоды и так по мелочи — тут же отрапортовал старший сын Ерманы.
— Ну-ну, посмотрим — со скепсисом протянул глава патруля и зевнул.
— Эй, Крабанта — смотри чего у них! — довольно улыбаясь, подал голос один из патрульных и выудил из центральной телеги пару небольших бутылей с какой-то жидкостью.
— Это цветочное масло, господин патрульный — живо отреагировал Казим — Не гильдейское производство! Поставщик сам его производит!
— Продажа цветочного масла требует патента — ответил Крабанта — Пятикратная пошлина при наличии соответствующих документов. Кстати где они?
— Не совсем так — не сдавался сын Ерманы — Под лицензию попадает масло определенных видов цветов, это же произведено из соцветий не включенных в список доступных только для гильдейской переработки...
— Захлопни рот, торговец — тихо произнес глава разъезда.
Произнесено это было таким тоном, что Казим сразу замолк. Один из стражников подошел к Сотуру и ловким движением сорвал с его пояса мешочек с деньгами. Младший сын торговки тут же инстинктивно потянулся к своему оружию. По счастью, экспроприатор не стал всерьез рассматривать этот жест как откровенно угрожающий и ограничился лишь тем, что схватил за нос Сотура и, проведя подсечку, опрокинул его в грязь.
— Будем считать, что я этого не видел — сухо произнес Крабанта.
Друзья братьев застыли в напряженных позах. Трое стражников демонстративно положили руки на эфесы мечей, лишь Крабанта с невозмутимым видом восседал на своем черном жеребце. Его взгляд лениво скользил по лицам доморощенных охранников трех телег, пока не остановился на столь же невозмутимом лице пожилого человека, что сидел в одной из них, и расслабленно покачивая ногами, шелушил очередную шишку.
— А ты что скажешь, старик?
— А что сказать? — чуть удивленно откликнулся Фалк — Вы не видели бутылей, а мы не видели кошеля с монетами.
— Учись, молокосос! — усмехнулся Крабанта, обращаясь к поднимающемуся из грязи Сотуру. Потом чуть ударил пятками своего скакуна и стал медленно удаляться от небольшого каравана.
Посмеиваясь, стражники вскочили на своих коней и потянулись вслед за своим командиром.
Когда патрульные исчезли из виду младший сын взъярился на Фалка:
— А ты не слишком много берешь на себя, старик?!
Ермана, до этого момента сидевшая так, словно проглотила меч, вдруг встрепенулась, подошла к Сотуру и стала бестолково и чисто по-женски молотить его кулаками.
— Ты чего мам? — прикрываясь от сыплющихся на него ударов, удивленно произнес сын.
— Дурак! Идиот! Ты же мог нас всех убить из-за горстки меди! Себя! Брата! Меня! — тут силы покинули женщину и она осела в придорожную пыль. По ее щекам текли слезы, но рыданий не было.
Стало смеркаться. Проехав еще с пяток лаг, небольшой обоз встал на ночевку у края довольно большой поляны. Ермана стала готовить ужин, помогал ей в этом один из охранников. Братья осматривали телеги на предмет устранения проблем, грозивших впоследствии превратиться в поломку на дороге, и одна из таковых была выявлена: ось одной из телег ближе к стыку с колесом дала небольшую трещину. Пока братья обсуждали, как лучше решить вопрос с осью, подоспел ужин.
Только собравшись вместе у ночного костра, торговцы обнаружили отсутствие старика. Один из охранников был направлен на поиски случайного попутчика. Фалкон обнаружился на самом краю поляны. Пожилой мужчина сидел спиной к дереву, его глаза были чуть прикрыты, словно он находился в каком-то трансе.
— Вам плохо? — спросил друг Казима.
После этих слов старик встрепенулся, шмыгнул носом и произнес:
— Со мной все в порядке: просто устал за день. Какая большая поляна, да?
Охранник недоуменно обвел взглядом темнеющие на фоне ночного небосклона верхушки сосен:
— Вроде не маленькая — пожал он плечами — Чем вам это не по нраву?
— Да нет. Все нормально. Ну, пошли есть.
Ближе к полудню следующего дня Фалкон покинул обоз. Торговцы и охранники с удивлением смотрели на удаляющуюся спину старика, пока ее окончательно не скрыли разлапистые ветви росших здесь елей.
— А я все думала, что он, то — шутит, то — хорохорится — грустно произнесла Ермана — А ведь и вправду в чащобу поехал.
— Безумец! Как есть безумец! — произнес Сотур — Не пройдет и трех дней как его отыщут "дикие".
— Если будем также стоять — они и нас найдут — резонно заметил старший брат.
После этих слов все словно очнулись, и небольшой караван продолжил движение.
Следующие несколько дней Фалкон двигался по следам отряда Хода, иногда незначительно отклоняясь на несколько лаг в сторону от видимого лишь ему маршрута, чтобы не столкнуться с редкими разведчиками "диких", о передвижениях которых он загодя узнавал от местных деревьев. То, что преследуемый им маг во время своего путешествия ни разу с ними не пересекся, было чистым везением.
На десятый день своего путешествия, в очередной раз прокручивая в памяти деревьев маршрут мага, Фалкон увидел в прошлом картинку от которой волосы на его голове непроизвольно зашевелились.
В тот день отряд не смог сдвинуться с места из-за утреннего густого тумана. Маг, видимо почувствовав ложную опасность, накрыл своих людей щитом, хотя рядом не было ни одной живой души.
Неожиданно, примерно через полчаса такого стояния, из тумана материализовался старик. Он шагнул в туман из ниоткуда, а потом стал пристально смотреть на вставших полкуругом людей так, словно туман совсем не мешал ему их видеть. Он не изменился ни на каплю, хотя о времени последней их встречи близ Мертвых Холмов минуло много циклов. Чем внимательнее Фалк смотрел на него, тем больше понимал, что старик смотрит вовсе не на людей мага, а лишь на одну из них — его женщину. В его взгляде не читалось ни радости узнавания, ни злобы — вообще никаких эмоции. Он просто на нее смотрел. Вдруг старик перевел взгляд на Фалка: от неожиданности одаренный резко прервал связь с деревом.
— Это невозможно! Это было в прошлом! Он не мог знать, каким именно деревом я буду смотреть и буду ли смотреть вообще — ошарашено произносил вслух Фалкон, пытаясь убедить себя в невозможности только что увиденного.
Прокручивать память лесного исполина он больше не хотел. Не хотел возвращаться к той странной сцене.
Еще через три дня он оказался на лесной прогалине близ возвышенности. Всю местность с той стороны, откуда к ней подошел одаренный, вырубили под чистую.
Фалкон видел все: как Ход и его люди ушли за головами "диких"; как к возвышенности подошла четверка ликвидаторов, скоротечный бой и чудовищный взрыв, следы которого сейчас носила лишь скальная порода. Потом здесь появилась двойка из ищеек-наблюдателй: они все внимательно смотрели, а за ними сюда пришли люди: тридцать обычных рабочих и десять вооруженных. Одиннадцатый, видно главный над всеми, отдавал приказания. Судя по ауре — сильный маг. Рабочие валили пострадавшие деревья, распиливали их, и те, что были вырваны с корнем взрывом. Вскоре неопытный глаз не смог бы понять, что именно здесь в действительности произошло. Потом рабочих заставили копать траншею, а ночью добавили им что-то в пищу и поутру сбрасывали их тела в собственноручно вырытую могилу. Главный встал над траншеей, и над головой каждого из рабочих стало вспухать кровавое облачко — последняя милость, чтобы не закопать кого-нибудь живьем.
Фалк спокойно наблюдал за массовым убийством в общем-то не бандитов и разбойников, а вполне обычных людей, которым видимо обещали неплохо заплатить. В этой жизни он видел вещи и пострашнее, но его всегда поражало то, как бездушная необходимость выполнения чьей-то воли перемалывает человеческие судьбы в труху. Ведь ни эти охранники, ни этот маг не чувствовали себя настоящими негодяями и убийцами.
Этих людей можно было опоить дурманными зельями, чтобы они забыли о произошедшем. Да, часть из них сошла бы после этого с ума, но большая часть — выжила, заплатив головными болями в течение следующего полуцикла. Однако тот, кто принимал решение, не мог допустить даже мысли об утечке.
Прокрутив память дерева вперед, Фалкон увидел то, что заставило его во второй раз серьезно нервничать за время путешествия по Форлану: с противоположной стороны прогалины показались около полутора десятков человек.
Всматриваясь в их ауры и лица, Фалк наконец-то понял кто перед ним: Звездная Спираль — представители могущественнейшего ковена магов Имшара. Одна из группировок, что фактически управляет этим государством, где светская власть давно является лишь ширмой для поддержания общественных устоев.
