— Я схожу,— кротко кивнул монах.— Только вот как быть с крестом? Смелость смелостью, а я его еще тогда, в лесу, об чей-то хребет переломил!.. Вам же, лорд, не только духовная поддержка нужна?
— Придумаем что-нибудь,— отозвался королевский советник.— У аббата, к примеру, крест нательный не меньше вашего, да еще и серебряный. Я, конечно, не настаиваю...
— Берите,— отец Бэннан нагнул голову и стянул с шеи массивный крест.— На благое дело. Вы ведь, как я понял, разбойника трясти будете, лорд МакЛайон?
— Я буду допрашивать,— ответил Ивар.— А трясти...
— Трясти, вероятно, буду я,— усмехнулся Годфри, машинально проводя ладонью по своему поясу.— При участии добрейшего брата Колума и его несокрушимого духа. Я ничего не имею против, лорд, пойдемте... А серебро — это правильно. Оборотня матерого так просто к стенке не прижмешь.
— Кого?!— оторопел аббат. Остальные братья хором ахнули. Летописец тихонько вздохнул:
— Выходит, так оно и есть, отче... Нет у меня в руках вашей силы, разве смог бы я так вдарить, чтоб у безбожника этого крест на лице отпечатался?..
— Боже, Боже!— опечаленно качнул головой Бэннан.— Что творится в этом мире?.. Ну, что ж... Идите, брат мой! И да пребудет с вами сила Господня. Если мы понадобимся, лорд, зовите.
— Обязательно,— пообещал королевский советник, поднимаясь с лавки.— Нэрис, побудь здесь.
— Хорошо,— послушно отозвалась супруга, подумав про себя: "Мог бы не утруждаться. Я же не сумасшедшая — к оборотню-то в зубы лезть! Это, может, Ивар привыкший... А мне и дарг-ду довольно было, нет уж, спасибо, хватит!.."
Пока трактирщик, звеня ключами, отпирал погреб, Ивар обернулся к молчаливому послушнику:
— Откуда вы узнали, что он оборотень? Кроме нашего храбрейшего брата Колума, я об этом никому не говорил.
— А если б даже и сказали, я все равно не услышал бы.— Губы Годфри тронула ностальгическая улыбка:— Вы ведь знаете, кто я? И знаете, как дороги услуги мастеров нашего клана?
— О, да,— усмехнулся лорд.— Ножи никогда не мелочились...
— Ну так вот, моя работа стоила втрое больше, чем работа кого-либо еще из наших бойцов. Это к вопросу о перевертышах и другой погани.
— Мда... Я все больше понимаю капитана Ханта. Мне бы в отряд такого умельца!
— У вас хватает своих, лорд,— глаза послушника весело блеснули.— Сомневаюсь, что я бы там прижился... К тому же та жизнь для меня — в прошлом. Если б не крайние обстоятельства, я не вернулся бы к профессии даже на пять минут.
— Жаль.
— Напрасно,— фыркнул, не сдержавшись, Годфри, глядя на свою искренне опечаленную "посылку" годичной давности.— Бывших наемных убийц не бывает. И держать такого рядом с собой — чревато.
— Знаю. Я видел... Ну да ладно. Мое дело — предложить!.. В конце концов, выбор у каждого свой. Брат Колум, осторожнее на ступеньках, не отставайте!.. Но и вперед тоже не лезьте, как спустимся. Он связан, конечно, но лучше не рисковать попусту.
— Я все понял,— кивнул летописец. Крепко зажал в ладони крест аббата и, держась свободной рукой о края лестницы, принялся спускаться вниз, следом за Иваром и Годфри. Было ли ему страшно?.. Пожалуй, да. Жалел ли он, что вообще согласился?
Определенно — нет.
Творимир сидел у костра, ожидая ночной смены караула. Время было позднее, семейство О`Нейлл уже давно отужинало и разошлось по своим спальням, в чистом небе одна за другой зажигались звезды. Русич протяжно вздохнул и, мельком оглянувшись на спящий дом, уставился в огонь. Уж четвертые сутки на исходе, а от командира ни весточки!.. Как-то он там? Не ранен ли?
В героическую смерть друга воевода, само собой, не поверил. Тем более, что лорд и так собирался исчезнуть, а та затея с кораблями как нельзя более способствовала исполнению его плана... Разумеется, когда Морда нашел Творимира на руинах поместья О`Кэтейнов и с трагическим лицом вручил тому кинжал, русич не подкачал — изобразил такое потрясение, что у сурового наемника даже слеза на глаз навернулась! Творимир, для пущей убедительности последовав его примеру, забрал дрогнувшей рукой "последнюю память" и ушел, не оглядываясь, скорбеть о павшем. И усиленно "скорбел" который день, демонстративно отказываясь от еды и опустошая по ночам кладовую рачительной кухарки. Это все как раз было очень просто... Но вот то, что королевский советник до сих пор не дал о себе знать, русича беспокоило уже не на шутку.
Сзади послышались легкие шаги. Мэдок, догадался бывший воевода. Опять, небось, с утешениями... Творимир поморщился. Такое внимание со стороны безутешного друга покойного Ласера заставляло его чувствовать себя последним брехлом и сволочью. Мэдок-то, понятно, в нем товарища по несчастью видит, сочувствует, как может... И ведь приходится соответствовать, чтоб все к лешему не провалить!.. Стыдобища!
— Ужинать будешь?— спросил лучник, присев на чурбак рядом с Творимиром. Тот отрицательно ухнул, хотя, по совести, есть хотелось зверски — кухарка, обнаружившая вчера пропажу целого круга сыра, весь день голосила насчет обнаглевших крыс и на ночь заперла в каморке кота. Кот был не помеха, но снять увесистый замок, не наделав шума, русичу оказалось не под силу...
— Тебе ж в караул,— проговорил Мэдок, суя Творимиру принесенную с собой миску,— может, хоть пару ложек сьешь?
— Эх,— тот качнул головой, втянул носом сытный дух мясной каши и издал такой тяжкий вздох, что у лучника аж в носу защипало от сострадания.
— Ну, как знаешь,— тихо сказал он, пристроив миску на камни возле костра.— Тут не простынет, если вдруг потом передумаешь. Адэйр просил напомнить, что его сменять пора... А то хочешь, я за тебя сегодня постою?..
Воевода отрицательно ухнул и встал. Он справедливо опасался, что еще минута наедине с манящей миской, полной наваристой крупяной похлебки на курдючном сале — и вся маскировка пойдет к черту.
— Держись,— сказал Мэдок.— Такая уж наша доля... Я видел вчера, как ты по ночи бродил. Сон не идет, да?
Творимир неопределенно пожал плечами, про себя с досадой плюнув — подловили! Совсем с голодухи чутье растерял!..
— Мне Морда настойки сонной от травника привез,— продолжал лучник,— хорошая! Я ведь, ты знаешь, в том же порядке... Еще осталось полфляжки — хочешь, отолью? В секунду захрапишь, на себе проверено!
— Эх,— состроив постную мину, русич отрицательно помотал головой. Потом благодарно хлопнул бойца по плечу, встал и направился к воротам. Лучший способ забыть о голоде да тревоге — это заняться делом! Хоть вокруг дома кругами ходить, хоть татей со стен в ночи высматривать... Только б в окна кухонные не пялиться и слюни голодные на миску не пускать!..
Сменив зевающего Адэйра, воевода заступил в караул и размеренным шагом двинулся вдоль дома. Он думал о командире, о бессовестно обманутом бедняге Мэдоке, и еще — о том, где же все-таки разжиться хоть краюшкой хлеба? Хорошо, полнолуние миновало, а то зверь внутри с голодухи взбесился бы, как пить дать!.. Оборотню, в отличии от человека, и сил вдвое больше требуется, и пищи. Ведь этак случись что — даже перекинуться тяжело будет... Еще и весна, как назло! Была б осень — там тебе и ягодки, и корешки сладкие, и орехи!.. А тут хоть опухни... ну, не листву же щипать, право слово?!
Русич с сомнением покосился на темный сад. В животе урчало так, что мысль о древесной зелени уже не казалась такой бредовой. Тут уж хоть чем пузо набить, лишь бы до утра дотерпеть как-нибудь! А там, в крайнем случае, можно рискнуть через окошко у кухарки из-под носа хотя бы брюквину стянуть, когда отвернется... Творимир воровато оглянулся, никого поблизости не приметил и тенью скользнул под пышные кроны яблонь. Отошел подальше, принюхался... И, сверкнув глазами, подпрыгнул на месте: мёд! Ну к бабке не ходи, где-то тут пчелиный улей имеется!.. Вот уж свезло, так свезло! Он хищно повел носом, метнулся от одного ствола к другому и, обнаружив в самом конце сада вожделенное дупло, запустил туда руку. Потревоженные пчелы загудели, в ладонь впились болючие жала, но Творимир на это даже внимания не обратил... На языке стало липко и сладко, желудок умиротворенно притих, а что до покусов — дак сойдут, не смертельно!
За спиной блаженно чавкающего русича раздался короткий смешок и чей-то вежливый голос:
— Приятного аппетита!.. Вы кушайте, кушайте, я подожду.
— Эх?!— выпучил глаза Творимир, чудом не подавившись. И, выхватив из ножен меч, завертел головой по сторонам. Никого. Сад спал, как и минуту назад. Но голос... не мог же он ему почудиться?.. Кроме того, звериный нюх уже вовсю бил тревогу: в ноздри ударил знакомый запах стали.
— Ну, ну...— успокаивающе проговорил все тот же голос,— не стоит так сразу-то! Желай я вас убить, вы бы уже не дышали, сударь. Голод не тетка, понимаю... Не крутите головой, вы себе шею свернете. Я наверху.
— Эх!— подумав, потребовал воевода, ткнув пальцем в землю.
— Нет уж, благодарю,— снова усмехнулся невидимка.— Я наслышан о ваших ратных подвигах. Да и лорд МакЛайон предупреждал, что вы сначала бьете, а только потом спрашиваете...
— Эх?!
— Да, я от него. Вот, держите.
Прямо в руки русича мягко шлепнулся свиток пергамента. Творимир подозрительно скосил глаза на печать — да, она принадлежала Ивару. Но это еще ничего не значит...
— Можете прочесть хоть сейчас, я не тороплюсь,— сказал голос.— И сигать на вас сверху тоже не буду. Не за тем пришел.
— Эх...— поколебавшись, Творимир все-таки сунул клинок обратно в ножны и сломал печать на свитке. В темноте он видел прекрасно. И почерк друга, благодаря бесконечным протоколам, знал как свой собственный... Да, невидимый гость не соврал — письмо было от Ивара. Русич пробежал короткий текст глазами несколько раз, улыбнулся, потом задумчиво кивнул и задрал голову кверху:
— Эх.
— Ну вот и славно. Лорд просил передать, чтоб вы не беспокоились, конец уже близок... Однако, сюда идут. Мне пора. Следуйте предписаниям... и не увлекайтесь медом!..— в голосе невидимки мелькнула улыбка.— Сладкое портит зубы, а они вам еще понадобятся завтра. До встречи, сударь!..
Листва едва слышно зашуршала — и вокруг снова стало тихо. Творимир, скорчив недовольную гримасу, быстро сунул свиток за пазуху и вытер липкие пальцы о траву. Оглянулся в сторону тропинки, ведущей к дому. Насмешник был прав — заросший сад, как вскоре оказалось, манил не только оголодавшего воеводу... Спрятавшись за широким стволом яблони, русич разглядел два темных силуэта, проплывших чуть в стороне, за невысокими кустами шиповника. Он узнал обоих — не столько по лицу, скрытому во мраке ночи, сколько по голосам. Узнал — и недоверчиво хмыкнул в бороду... Глава дружины — оно понятно, ему сам бог велел поместье с дозором обходить, в каждый угол заглядывать!.. Но Кара О`Нейлл?! Среди ночи, да еще и в таком месте... Ей-то что тут понадобилось?.. Уж не сам Грихар ли?
Творимир нахмурился. Он был человек холостой, и менять образ жизни не собирался, но супружеские измены осуждал строго. И то, что он увидел, ему совсем не понравилось.
Глава 30
Дэвин вошел в комнату Эрика и остановился на пороге:
— Ну, как самочувствие?.. Энгус, я всё видел. Не прячь бутылку, не прячь, бессовестный! Брат и так еле ходит, а ты...
— Дядя, это же не ему!..
— Тебе тоже праздновать нечего,— сердито сказал Дэвин, подходя к кровати и вытягивая руку:— Давай сюда.
— Ну дя-я-ядя...
— Быстро давай, обормот! Пристрастился...— вождь отобрал у надутого племянника пыльную бутылку, посмотрел на свет и покачал головой:— Ты гляди, уж больше половины вылакал. Вот все матери скажу!.. И где только берешь, паршивец? Не иначе, как опять вчера с Грихаром полночи в карты дулся.
— Вот почему сразу с Грихаром? Я, может...
— Угу! Купил,— хмыкнул Дэвин.— На какие шиши, интересно?.. И хватит его выгораживать — что я, не знаю, какое вино этот старый пьянчуга любит? Половину жалования в бутылку... А, Кара, и ты здесь?
Госпожа О`Нейлл, сидящая у камина с вышиванием на коленях, подняла голову. Иголка замерла в ее пальцах.
— Если хочешь, я могу выйти.
— Мне-то что?— отмахнулся вождь.— Сиди. Энгус, брысь. И не тяни ручонки, тебе на сегодня хватит.
— Дядя!
— Брысь, сказал!.. Каррик ранен, за него сегодня в караул выйдешь.
— Но я же и так третью ночь дежурю!— возмутился юноша.— Вам, дядюшка, дай волю, так вы меня еще и в поле пахать отправите...
— Не помешало бы,— буркнул Дэвин.— Бегом! Не то еще и завтра осчастливлю.
Энгус скорчил недовольную мину, но снова возражать не рискнул: с дядюшки бы сталось исполнить свое обещание. Вождь поставил бутылку на подоконник и повернулся к сыну:
— Чего ухмыляешься? Очухаешься — твоя очередь дежурить придет... Как сам-то?
— Уже лучше,— Эрик пожал плечами и спрятал улыбку: за спиной вождя в дверном проеме мелькнула физиономия кузена с высунутым языком. Энгус состроил в затылок дяде насмешливую гримаску, весело подмигнул брату и исчез.— Ты куда-то собираешься, отец?
— Да, сьезжу к Мэлдуину, проведаю. Совсем он там скоро мхом покроется, отшельник несчастный...
— Но уже вечер!— обеспокоился Эрик, бросив взгляд в окно, за которым малиновел закат. Дэвин фыркнул:
— И чего?
— Это опасно!— сын озабоченно сдвинул брови.— Может, лучше завтра?
— Яйца курицу учить будут,— недовольно буркнул вождь О`Нейлл.— "Опасно"... Кого мне бояться, после норманнов-то? Одни О`Кэтейны были — да и те все вышли!
— Есть еще другие,— тихо сказала Кара.— Эрик прав, это рискованно. Мы и так тебя недавно чуть не потеряли.
— Можно подумать, тебя б оно сильно расстроило...— хмуро обронил Дэвин. Кара вспыхнула и опустила глаза.— Ладно, недосуг мне тут с вами!.. Поеду. И десяток с собой прихвачу, чай, не совсем еще страх потерял... Кара, к ужину не жди.
Она кивнула, все так же не поднимая головы от рукоделия. Вождь хлопнул сына по руке и вышел. Эрик, подождав, пока шаги отца затихнут на лестнице, повернулся к матери:
— Я не понимаю, почему ты позволяешь так с собой обращаться?.. Ты ведь ни в чем перед ним не виновата!
— Ах, милый,— печально улыбнулась госпожа О`Нейлл,— не расстраивайся попусту. Всё это неважно...
— Неважно?!
— Хочешь, я тебе почитаю?— сменив тему, Кара отложила шитье в сторону и потянулась к книжной полке.— Вот, твое любимое. Житие святого Кевина...
— Не надо, мама,— сказал Эрик. И, откинувшись на подушки, попросил:— Лучше прикрой ставни. Я... я устал.
— Конечно, дорогой,— мать поднялась.— Прости, мы с Энгусом совсем тебе отдохнуть не даем. Ты поспи. Скоро будет ужин, я тебе прямо сюда принесу.
— Не надо,— повторил сын, закрывая глаза.— Мне не хочется.
— Но...
— Если проголодаюсь, позову кого-нибудь,— слабо улыбнулся он.— Ты не волнуйся, мама. Я же, в конце концов, не при смерти!.. Иди. Ты ведь обещала тетушке с нитками помочь, помнишь?
— Ох!— всплеснула руками Кара, поспешно поднимая корзинку с рукоделием.— И правда, ведь Дейдре еще с обеда ждет!.. Отдыхай, милый. Я скажу, чтобы тебя никто не беспокоил.
Она затворила ставни и, наклонившись над кроватью, поцеловала сына в лоб. Эрик повел носом:
