— Не знаю, — хладнокровно пожала плечами. — Ну, а что такого-то? Удобно же.
Айк прикоснулся к губам пальцами и прищурился.
— С внутренними комментариями и привязкой к внешним объектам?
Я моргнула еще раз. Да, пока он не озвучил, это не казалось таким сложным.
— Да, — аккуратно подтвердила я.
— И плетение мое ты тоже подхватила, продублировала, усилила специфической конструкцией из ассортимента магии воды и вернула обратно тоже исключительно из-за удобства?
Оставалось только кивнуть, хотя я не до конца понимала, о чем Айк говорит. Плетение водной школы? Подхватила его заклинание? То есть, полностью переняла управление энергией и формирование нитей? Но это возможно только после многолетнего знакомства с магическим стержнем партнера и проведения определенного рода ритуала — единения магических сил — который позволяет синхронизировать процессы и обусловливает некоторую диффузию сил напар... О, милость божья, они что же, его проводили!? Но... Черт, это ж как раз из разряда условно "темной" магии. Обряд запрещен в четырехсотом году правления ДароваШиилбаСу, больше шести тысячелетий назад. И для него необходим просто нереальный лимит доверия участников друг к другу.
Магия, магия, а этот обряд — почти волшебство. Потому что он действует не как обычное плетение, совсем нет. Ведь не формируется узор, никаких узлов, никаких нитей. Не меняется ничего, но результат все равно проявляется. Это необъяснимо, это парадокс, а все что не укладывается в рамки стандарта, априори считается "темным". Например, некоторые историки считают, что изначально и Высокие Дары причислялись к абстрактному злу.
Что же до магии стихий... Помнится, Кейн сказал мне после защиты, что я неосознанно применяла что-то из магии, построенной на энергии воды. Меня это сильно озадачило, но тогда-то я еще не "встречалась" с господином НагэШуном.
Убиться можно, как сказала бы Рика. Теперь никаких сомнений в том, что я действительно общалась с оттиском (а как его еще называть-то?) личности Мастера Стихии воды, а так же переняла у него кое-какие рефлексы... Я провела рукой по лбу, чувствуя озноб и дрожь в пальцах. И это хорошо, если совмещаться начали наши умения... а если процесс пойдет глубже? Если уподобляться станут сами личности, характер?
Ох... Это... нехорошо, совсем даже нехорошо. Чертовы привидения, вот угораздило же меня вляпаться... Лишние умения никогда не помешают, но перспектива лишиться собственного "я" не внушает оптимизм.
Пока все эти разрозненные мысли мелькали у меня в голове, Айк подошел ближе и как-то по-хитрому схватил меня за руку. Начал трясти. Я честно пыталась сообразить, что черноволосому от меня потребовалось, однако ж только непонимающе смотрела ему в лицо и моргала. Никаких необычных ощущений, никаких подсказок от интуиции.
— Э-э-э...
Айк улыбнулся.
— Этого ты, значит, не помнишь. А я уж было решил, что ты как моя мамочка.
Я моргнула еще раз и поняла, что парень просто дает мне время прийти в себя и подумать.
— Твоя мамочка? — послушно переспросила я, судорожно размышляя о том, как буду объясняться.
Ну не сообщать же, в самом деле, про какой-то призрачный Высокий Дар, в существование которого я сама не верю. Да и Салир сказал, что у меня его нет. А он вроде должен знать...
— Она тоже иногда странные вещи вытворяет, — легкомысленным тоном, который совсем не сочетался с выражением лица, проговорил парень. — Будущее предсказывает, про погибших героев древности рассказывает. Или приобретет внезапно навыки, которым, казалось бы, неоткуда было взяться.
У меня поползли мурашки по спине. Айк точно знал: он стоял слишком близко, так, что закрывал своей спиной меня от остальных, и прямо смотрел в глаза. Слова встали в горле, в то время как я перебирала варианты признаний. "О, я могу разговаривать с мертвыми, особенно с Шуном, он теперь живет у меня в голове. И нет-нет-нет, не нужно целителя". "Ваш коллега, Шун, умер специально, а потом связал себя со мной, чтобы я помогла ему закончить какие-то дела. Какие сказать не могу, потому что сама не знаю, но догадываюсь, что это как-то связано со спасением врагов Академии и предательством родины". "Он — жив!". "А вы знаете, что люди не исчезают в небытие, когда умирают?..".
Мда.
Проще сдать экзамен по архивам, чем признаться в подобном бреде. Тем более, когда этот бред является самой насущной правдой.
При условии, конечно, что я не рехнулась и не страдаю от множественных галлюцинаций.
Помощь пришла с самой неожиданной стороны. Айк, оказывается, подошел совсем не для того, чтобы вытрясти из меня честный ответ. О, нет. Он отчего-то решил мне помочь придумать отговорку — этакую полуправду, которая покажется вменяемым объяснением и не будет грубой ложью, которую счастливо раскусит Салир с первого же подступа. Едва я почувствовала отголоски отчаяния, когда в попытках найти выход из ситуации зашла в тупик, "братик" осторожно взял меня за правую руку, развернул ладонью вверх, подняв на уровень груди (своей, естественно, что для меня было довольно высоко) и постучал ногтем по Носителю. И все это, не разрывая зрительного контакта.
— На что ты намекаешь? — громко спросила я, специально для остальных наблюдающих.
— И вовсе я не намекаю! — возмутительно спокойно выговорил Айк и скорчил рожу — персонально для меня. — Где-то же ты научилась сортировать и систематизировать всю собранную информацию. А этим обычно занимался конкретный человек. Наш аналитик.
— Хочешь сказать, что я сделала что-то из того, что обычно делал...
— Да-да, ныне покойный НагэШун, — перебил меня черноволосый. Видимо, для того, чтобы я не наделала ошибок и не проговорилась.
— О! Так это обычная практика, — я подняла брови вверх с невинным видом. — Носитель — это оптимальных накопитель информации. И помимо оперативной памяти, связующей и следящей функции он обладает так же и памятью глубинной, на уровне материи. Это сказано в учебниках для младших курсов: Носитель настраивается на владельца на глубинном уровне. Так что ничего странного в том, что он переносит эту информацию от одного владельца к другому нет... Это нечастая практика, больше скажу, это происходит очень редко. — И то верно. Обычно Мастера предпочитают оставить свой собственный Носитель оставшемуся от коллеги, чье место он занимает. Старый же сдают в специальный академский архив, из которого по решению суда или требованию Совета он может быть изъят для проведения дополнительных исследований и экспертиз. — Так что явление это мало изучено... Хм... А это ведь очень интересно! Это же потрясающая тема для диссертации!.. Господа, вы не будете против, если я возьму ее себе?
— Нет, конечно, — склонил голову Айк и добавил формальным тоном: — я в ближайшее время не собираюсь заниматься научными изысканиями, это так скучно! Остальные, думаю, придерживаются того же мнения.
— Отлично! — с видимым энтузиазмом хлопнула в ладоши я.
— Неужто ты хочешь приступить прямо сейчас, сестренка?
— Несомненно, — подтвердила я, рукопожатием благодаря Айка за подсказку. — Нужно сформулировать и записать некоторые мысли, пока они не ускользнули или не забылись. Командир, я еще нужна?
Кароль выглядел таким же потерянным, как и несколько минут назад. Кажется, он и не думал пользоваться моментом, чтобы прийти в себя. Сбитый с толку и потерянный для общества, он только покачал головой, вцепившись пальцами в волосы. Так что я быстро поклонилась, благодаря Айка и Кароля за тренировку, и ретировалась. Мне нужно было подумать. В первую очередь над поведением "братца". Очень уж оно подозрительно. В комнате я чувствовала себя как не в своей тарелке. Все без дела слонялась от угла к углу, присаживалась на край кровати, на подоконник, в кресло и тут же вскакивала. Айк не приходил, хотя я была на все сто процентов уверена, что он пожелает обсудить недавно произошедшее.
Так ничего и не высидев, я была боле не в состоянии оставаться в четырех стенах и мучиться от надвигающейся мигрени. Скинула мокрый платок с головы, который в последние минуты больше раздражал, чем унимал боль, и попросту сбежала, прокравшись по лестнице, настораживаясь от каждого громкого звука и аккуратно прикрыв за собой дверь. Атмосфера в доме еще больше накалилась. Айк перебрасывался оскорблениями с Салиром и делал это очень умело. Я раньше за ним такой едкости граничащей с остервенением не замечала. Видимо, со мной он прикидывался добродушным сельским парнем. Салир вполне ожидаемо презрительно молчал или шипел что-то неразборчивое в ответ. Кароль же при любой попытке устроить перемирие получал по загривку, фигурально выражаясь, от обоих. За командира мне было обидно. Он хотел как лучше, а доставалось ему совсем необоснованно больше остальных. Все, все, пора исчезнуть, а то придется принять участие в дележе-непонятно-какой-краюхи. И без того паршиво.
День был теплый, я без опасений простудиться скинула тунику, оставшись в рубашке и форменных брюках, в которые эта самая рубашка заправлялась. Как Мастер я все равно оставалась вполне узнаваема благодаря Знаку на массивной цепи и вольностях в одежде: местные дамы не то что зауженные брюки не носили, они в обморок падали, едва их щиколотка ненароком мелькала в складках юбки. Так что я почти сразу пожалела о том, что не соизволила переодеться и постаралась держаться оживленных главных улиц. А то ну его, этот риск. Без привычной уже толпы мужиков под два метра за спиной как-то не совсем уютно чувствовать на себе такие взгляды. Я, конечно, моментально остужу любую голову. Однако хотелось отдохнуть, проветриться, а не провоцировать досадные неприятности.
Что и говорить, я не сразу заметила одну странность. Вернее, сам факт я отметила, но как-либо осмысливать ее и не подумала. Ну, подумаешь, чувство, что на меня кто-то смотрит. Я к этому уже привыкла, Хрустальный это вам не столица, где Мастеров пруд пруди. Подозрительным было другое. Если остальные любопытствующие проворно отводили глаза и прятали лицо как только натыкались взглядом на Знак, то этот "некто" так поступать не торопился. Я не чувствовала угрозы или опасности, скорее отстраненное любопытство, так что просто дошла до моста и остановилась, облокотившись на перила. Когда созреет, сам подойдет, если у любопытствующего объекта действительно ко мне какое-то дело. А так... пусть катится. Я не в настроении попусту чесать языком и мило улыбаться.
— Доброго дня, леди. — Разбитые перила едва слышно скрипнули, когда рядом примостился... Я повернула голову, строго поджав губы, и едва удержала вздох удивления. Рядом примостился просто потрясающей внешности молодой человек. Мастер, с гравированным какими-то символами древнего письма Носителем и в черном полувоенном сюртуке. Просто сам Мистер Элегантность, и это при не аристократично смуглой коже, длинными волнистыми выгоревшими до рыжевато-коричневого темными волосами и живо блестевшими глазами.
Возмущаться по поводу такого обращения тут же перехотелось. Не то чтобы я и впрямь собиралась делать замечание, просто побурчать мысленно — это ведь так привычно для меня. А тут вроде как даже приятно стало, что меня поприветствовали не как выпускницу Академии, а разглядели пресловутую "голубую кровь", при всей моей внешней, так скажем, непритязательности.
В молодом человеке же, наоборот, Мастера можно было разглядеть только с близкого расстояния — по выпущенному поверх шейного платка Знаку. Носитель изредка мелькал в глубоких разрезах на манжетах всех слоев одежды, так было модно в столице. Правда, не все могли позволить себе такую роскошь... даже такие зазнайки, как сын Северного Графа. Очень уж велика была вероятность просверкать Печатью (ну же, право слово, вы еще сомневаетесь, что она у блондина наличествует?). Особенно если она таковой формы, что спускается до самых запястий.
Разрезы подошедшего Мастера же почти достигали локтей. А это значило, что никаких чертовых Высоких даров Красного Спектра у него нет.
Я сразу же почувствовала прилив необъяснимой симпатии к парню. В тот момент я могла бы искренне назвать его самым приятным собеседником, с которым я имела честь общаться за последние недели. Хотя он всего лишь только поздоровался. Но это было слишком смело для незамужней девушки и слишком непрофессионально для дипломированного менталиста.
— Хм, добрый, — решила я все-таки выразить свое отношение к "доброте". Надеюсь, юноша сообразителен и быстро отчалит, не создавая мне лишних неприятностей — так справедливо размышляла я. Хотя, признаюсь, внимание было приятно, хотя и немного раздражающе. После сегодняшних неприятностей... — Хотя я, признаться, в этом не уверена.
Мастер понимающе улыбнулся, вздохнул и сощурился на солнце. Ресницы у него оказались длинные и загнутые, как у легкомысленной девицы. Пронзаемые лучами солнца, они напоминали по цвету конфеты ириски. Подумав об этом я наклонила голову, пряча неожиданный смешок.
— У меня тоже не самый удачный день, леди, — грустно произнес он и всем весом оперся на шаткие перила. На доске же при этом лежали только локти, тогда как кисти покоились на набалдашнике неприметной черной трости. Хромает или щегольничествует?
Я почувствовала поддержку и солидарно кивнула головой, смотря на медленно текущую воду. Задумываться при постороннем было неправильно, но при всем том мне так хотелось просто помолчать... Я поддалась желанию и выпустила мысли на волю.
Однако ж не прошло и минуты, как перила вновь натужно заскрипели — на этот раз совсем уж жалобно, готовые в любую секунду сорваться вниз и утянуть всех ротозеев за собой.
— Пристаете на улице к незнакомым дамам, дорогой друг?
— Ну, вот, я же говорил... — иронично усмехнулся так и не представившийся незнакомец и склонил голову в приветствии нового члена "тухлой" беседы. — Совсем неудачный день.
— А что же так? — потянул блондин насмешливо, издевательски приподняв черную бровь. В подобное злобное веселье Салир впадал не часто, но утихомирить его было совершенно невозможно даже всеми силами пятерки. Мизантропия итак числилась одним из его любимейших "достоинств", но в такие моменты мне в голову приходили только картинки кровавой расправы, где Северный сардонически растягивал тонкие губы в улыбке и откусывал какому-то несчастному горожанину голову.
— Рассчитывал не встретить вас.
Еще один медленный кивок в исполнении незнакомца. И счастливейшее выражение на высокомерном лице Салира.
— Сожалею, что разрушил ваши нежно возлелеемые мечты.
Так, мне надоело стоять между этими двумя и выслушивать ядовитые реплики.
— Милейшие господа... — с презрением начала я, оглядывая обоих: кажется, я догадываюсь, кто мне сегодня повстречался на улицах Хрустального. И перстень, ранее мной незамеченный, на правой руке незнакомца развеивал последние сомнения. Фамильный герб на печати, здорово. Просто замечательно. Собиралась отдохнуть, а вместо этого в очередной раз попала в эпицентр не самых приятных событий.
Однако договорить мне не дали, совсем не деликатно схватив за локоть и сжав так, что наверняка синяки останутся.
