— Ты — Волдеморт? Но… как?! Ты же умер!
— О да, — Риддл гордо выпрямился. — Я — Темный Лорд. Вернее, воспоминание, тень меня самого — такого, каким я был в шестнадцать лет. Я называл себя Волдемортом еще в Хогвартсе, естественно, лишь среди самых близких друзей. Я не собирался вечно носить имя этого ничтожества, моего маггловского папочки. Я, в чьих жилах с материнской стороны течет кровь великого Салазара Слизерина! Называться именем вульгарного маггла, который отказался от меня еще до моего рождения, обнаружив, что его жена, видите ли, колдунья? Ну уж нет! И я, Гарри, создал себе новое имя. Я знал: наступит день, и это имя будут бояться произносить все волшебники, потому что я стану самым великим магом мира!
— Тоже мне великий маг, даже с младенцем не справился, — зло огрызнулся Гарри, запоздало подумав, что все-таки не желает получить еще одно круцио, а потому Риддла лучше не злить. Но слова уже вырвались наружу, словно обретя собственную волю: — Самый великий волшебник — Дамблдор!
На самом деле его мало волновало, кто же является величайшим волшебником. Да хоть африканский шаман мелкого племени, поклоняющегося крокодилам, лишь бы уязвить врага. Риддл побледнел и снова вскинул палочку, но сделать ничего не успел. Откуда-то донеслась музыка. Жуткая, потусторонняя, от ее звуков волосы на голове встали дыбом, а сердце забилось чаще. Когда звук достиг такой силы, что Гарри всем телом ощутил его колебания, с вершины ближайшей колонны рассыпались во все стороны огненные брызги. И неведомо откуда впорхнула под своды ало-золотая птица, будто объятая неистовым пламенем. Феникс опустился на плечо мальчика, сложив огромные крылья. Фоукс был довольно тяжел даже для своих размеров, но, как ни странно, от его присутствия становилось легче. Тепло магии быстро растворяло боль, проникало до самых костей.
К его ногам упала старая распределяющая шляпа.
«Это тебе от Дамблдора. А то разлегся тут на холодном полу, хоть шапку надень, чтобы уши не отморозить», — процедил Крис сквозь сжатые зубы.
Гарри, недолго думая, нахлобучил шляпу на голову, надеясь, что Дамблдор догадался прислать ему портал. Но та, словно оглушенная конфундусом, лишь неразборчиво пробурчала что-то вроде «Слиззрн» и сочла свой долг исполненным. Повторное распределение Гарри Поттера состоялось. А секундой позже нечто ударило его по голове, вызвав еще один возмущенный вскрик и острую головную боль. Из шляпы выпал тяжелый серебряный меч, чиркнув лезвием по уху. Феникс издал сочувственную трель. Ну спасибо, директор! Гарри не знал, что будет смешнее: кинуться на мага с мечом наперевес или попытаться зарубить тысячелетнего василиска. Риддл, похоже, тоже это понимал, поэтому вместо того чтобы атаковать, громко расхохотался.
— Так вот что Дамблдор прислал в помощь своему соратнику! Певчую птичку и древнюю шляпу! Ах да, и меч Гриффиндора. Не думаю, что ты сейчас способен встать, Гарри, но, пожалуй, я позволю тебе немного помахать им перед смертью. Ты должен быть мне благодарен, ведь я дам тебе возможность погибнуть как герой. Гриффиндорцы это ценят. А уж в твоем положении о большем и мечтать не стоит.
Гарри благородства не оценил, а только окончательно убедился, что гриффиндорец из него весьма посредственный, но все же схватился за украшенную рубинами рукоять. Другого оружия у него не было, но это вовсе не значило, что он даже не попытается сопротивляться.
— А сейчас, Гарри, я хотел бы устроить маленькое представление. Темный Лорд Волдеморт, наследник Слизерина, против знаменитого Гарри Поттера и лучшего оружия, каким мог снабдить его Дамблдор! — перейдя на серпентарго, он добавил: — Саашшесс, ждущая во тьме, твой хозяин зовет тебя.
Гигантское лицо Слизерина пришло в движение. Гарри отчетливо различал, как раскрывается каменный рот, образуя черное жерло. Что-то во рту шевелилось, выползало наружу из чрева. Крупная чешуя с тихим шелестом касалась пола. Гарри судорожно сжал клинок. Надо же, стоило всего неделю не спускаться в Тайную комнату, и он уже успел забыть, насколько же змея огромна. Василиск без особого труда мог задушить в кольцах средних размеров дракона или проглотить дюжину взрослых волшебников. Худой мальчишка, который и с места-то двинуться не может, ей тем более не соперник.
— Убей его!
— Саашшесс, пожалуйста… Мы же друзья…
Фоукс с пронзительным криком сорвался с плеча, мазнул крыльями по макушке Гарри. И камнем бросился на василиска, целясь в глаза. Саашшесс оказалась проворнее. Украшенная роговыми наростами, похожими на причудливую корону, голова внезапно метнулась в сторону, подставив фениксу покрытый плотной чешуей кольца. Когти Фоукса прочертили кровавые полосы на темном, отливающем сине-зеленым, боку, а в следующий момент клыки василиска сомкнулись на пламенеющих перьях крыла. Все, что она показывала Гарри прежде, оказалось лишь детскими забавами по сравнению с настоящей скоростью древнего создания. Массивное тело словно растворялось в воздухе, уследить за смазанными движениями было невозможно. Там, где только что была голова, внезапно оказывался хвост, толстые кольца взвивались и опадали, в воздухе кружились яркие огненные искры — перья феникса.
— Нет, не надо! — Гарри попытался вскочить на ноги, забыв о полученной травме, но только вскрикнул и неуклюже повалился на пол. — Прекрати, пожалуйста!
Фоукс шлепнулся на землю, пронзительно закричал, подволакивая измятые крылья. Пышный хвост превратился в несколько обломанных стержней с налипшими на них темно-алыми бородками перьев. Несмотря ни на что, птица выглядела вполне живой и все еще пыталась закрыть собой школьника. Крыльями не махала, понимала, что в воздух ей уже не подняться. Но яростный клекот Фоукса говорил о том, что сдаваться пока рано. Кто если не феникс способен справиться с ядом василиска?
— Сожри его! Добей! — кричал Риддл. Его глаза пылали багровым огнем, в темных зрачках отражались оседающие на черные плиты яркие перья.
Гарри прижал феникса к груди, вскинул голову, встретившись взглядами с василиском. Ему и в голову не пришло, что это смертельно опасно. Но глаза Саашшесс по-прежнему были закрыты прозрачными защитными пленками.
«Ну что, Малыш, пора прощаться? — горько проговорил Крис. — Учти, я все еще думаю, что ты наивный ребенок и вообще редкостный балбес, но ты мне почти как сын. Только, пожалуйста, не думай, что я тебя люблю! Ты необычайно талантливый, почти гениальный, но довольно бестолковый маг. И… я о многом жалею, но не о том, что познакомился с тобой. Ты — это лучшее, что со мной случалось. И единственное, чем можно по-настоящему гордиться».
И снова Гарри не увидел броска василиска, только в лицо ударила упругая волна воздуха, да зазвенел в ушах запоздалый вопль. Ярко-рыжее пятно взметнулось вверх, сверкнуло в зеленоватом свете не хуже пламени феникса и упало на мраморные плиты. На слипшихся, небрежно обкромсанных красноватых прядях темным бисером застыли капельки крови.
Все, что произошло после, Гарри почти не помнил. Да и не успел вовремя понять. Но воображение и передачи о дикой природе, крутившиеся по телевизору миссис Фигг (Дурсли предпочитали популярные ток-шоу), довершили картину. Вот змея подбирается, собирается в тугой клубок колец — а вот этот клубок мгновенно распрямляется, словно толстая пружина, чтобы нанести единственный смертельный удар и неподвижно замереть в прежнем положении. Сила удара настолько велика, что срывает жертву с места и подбрасывает в воздух. Потом обычно показывали, как внешне совершенно непострадавшая мышь со всех лапок кидается в ближайшую норку, а рептилия неспешно двигается следом. Она-то знает, что обед уже никуда не денется: еще немного, и яд проникнет к сердцу. С Джинни произошло примерно то же самое, вот только девочка упала на гладкие плиты и уже не попыталась подняться. Палочка выпала из окровавленной руки, на лице застыло обиженно-непонимающее выражение.
Гарри не знал, когда очнулся. Память сохранила лишь смутные картины внезапной истерики, которую он устроил Саашшесс, Крису и вообще всему окружающему миру. Слезы на лице давно высохли, кожу слегка пощипывало. Надо было встать, умыться. В конце концов, надо было позаботиться о Джинни и о дневнике, что все еще лежал в сумке. Но вместо этого Гарри только крепче вцепился в Саашшесс и судорожно вздохнул.
— Теперь ты в порядке, маленький человек? — невозмутимо осведомилась она.
Пришлось найти в себе силы кивнуть. Казалось невероятным и отчасти пугающим, что он бросился именно к Саашшесс, только что убившей первокурсницу, и отчаянно вцепился в покрытое жесткой чешуей тело. Он и сам плохо понимал, что и зачем делает, просто хотелось, чтобы рядом оказался кто-то осязаемый, к кому можно было прижаться и, выдав миру все пришедшее на ум, ненадолго забыться. Крис для таких целей явно не годился, но вот почему между фениксом и василиском Гарри все же выбрал василиска, оставалось неясным. Фоукс, впрочем, никуда не ушел. Он сидел на плечах Гарри, пытаясь привести в порядок измятые крылья. Никогда еще в Тайной комнате не было настолько тепло: с одной стороны горячее тело Саашшесс, с другой — огненное оперение Фоукса. И никогда еще здесь не было настолько жутко. А может, только теперь, когда опасность миновала, Гарри понял, насколько же сильно он испугался.
«Крис? Ты со мной?»
«А куда я денусь? И хотел бы, да не могу».
Похоже, к нему вернулась прежняя язвительность. Это лучше всего доказывало, что все позади.
«Я просто хотел сказать, что я тебя тоже люблю. А еще ты самая яркая часть моей жизни».
«Так, стоп, — возмущенное перебил его наставник. — Никаких «люблю» не было, нет и не будет, тебе ясно?»
«А как же…»
«Ну, мало ли что я там говорил, просто был немного не в себе. Забудь и все», — отрезал Крис.
Гарри не мог не улыбнуться. Конечно, разве Крис по собственной воле признается, что мальчишка стал ему дорог. Да никогда! Значит, все и правда в порядке. Вернее, не в порядке, далеко не в порядке, но хотя бы по-прежнему.
Нога уже не болела. Наверное, феникс уронил на распухшую лодыжку несколько слезинок, но этого Гарри тоже не помнил. Как ни странно, но магические создания словно договорились не обращать друг на друга никакого внимания. Но хотя бы не пытались поубивать друг друга, что тоже неплохо. Фоукс нежно потерся о щеку мальчика, бока василиска размеренно поднимались и опускались в такт дыханию. Чешую в некоторых местах испещрили длинные кровавые борозды, пара царапин виднелась и на морде. Феникс лишился большей части хвоста и маховых перьев, под левым крылом расплывалось темное пятно, перья слиплись и потемнели. Кровь его отливала золотом, но умирать птица явно не собиралась.
— Тебе очень больно? — тихо спросил Гарри.
— Я жива и все еще опасна, а остальное неважно. А вот его тебе придется убить, — взгляд змеи недвусмысленно указывал на Фоукса.
— Как? — опешил он. — Он больше не будет на тебя нападать, обещаю. Я его унесу, не надо больше никого убивать.
Саашшесс печально усмехнулась.
— Ребенок, даже я понимаю, что тебе нельзя появляться на людях с израненной огненной птицей. Что ты сумеешь сказать в свое оправдание, глупый?
Об этом Гарри не подумал. Вылечить феникса самостоятельно он не сможет, объяснить мадам Помфри и тем более Дамблдору, что случилось, тоже будет не так-то просто. Оставить Фоукса у двери, как некогда Миссис Норрис, стыдно: он ведь его спасти пытался, жизнью рисковал.
— Нет, так нельзя, — Гарри помотал головой. — Все равно мне еще надо вытащить отсюда Джинни, вернуть ее тело родителям. Так что от вопросов уйти не удастся. Незачем еще и Фоуксу умирать.
— Умирать? — Саашшесс будто пробовала слово на вкус. — Волшебник, огненная птица переродится здоровой и сильной. Это быстрее, чем отращивать новые перья.
Точно! Как можно было не подумать о способности Фоукса к возрождению?
— Фоукс, — Гарри перешел на английский, — Саашшесс предлагает дать тебе переродиться, — он не смог прямо высказать совет василиска. — Ты бы этого хотел?
«Умная змейка, — одобрительно хмыкнул Крис, наконец услышав что-то понятное для себя. — Засунешь птичку в карман, и пойдем отсюда. Только перья собери, они жутко ценные, а феникса не каждый день удается ощипать. А лучше еще надергай, все равно у него новые вырастут».
Фоукс доверчиво проворковал что-то утешительное и соскользнул с плеча Гарри. Как и большинство крупных птиц, по земле он ковылял довольно неуклюже. Феникс направился к телу младшей Уизли. Саашшесс догадалась спустить мальчика на пол, и в подставленную ладонь легла палочка Джинни, лежавшая ближе всех. Дыхание Фоукса обдало кожу жаром. Крис немедленно потребовал идти и искать оставшиеся две, улетевшие куда-то в другой конец комнаты. А Гарри понял, что никогда не сможет убить феникса. Он дрожащей рукой нацелил на птицу палочку, но делать ничего не стал. Фоукс спокойно поднял голову, выжидательно щелкнул клювом. Ни в жизни, ни в смерти он не видел ничего страшного или нового.
«Я не могу, я просто не могу. Знаю, что он и сам этого хочет, но не могу. Понимаешь?» — беспомощно выпалил он.
«Хорошо. Не надо себя заставлять, — мягко произнес Крис. — Не ради такого. Avada Kedavra!»
Феникс вспыхнул искрящим, обжигающим пламенем, а через пару минут в ладони Гарри приветливо ворковал маленький красный птенец. Он сомневался, что Фоукс способен теперь самостоятельно удержаться на плече, поэтому осторожно опустил его на тело Джинни. Пол все-таки холодный, вдруг малышу это повредит, а с гладкой спины Саашшесс он точно свалится. Палочки нашлись в разных концах Тайной комнаты и уже через десяток шагов опять разлетелись в стороны. Крис, уже совсем забывший о рунных заклятиях, витиевато выругался и отправил ученика за очками. Обходя опасные участки, они снова собрали палочки, но вымыть полы решили через пару дней, когда можно будет забрать Клеть и Кулон. Заодно можно будет избавиться от выполнившего свое предназначение круга Тора. Дневник Гарри повертел в руках, он ощутимо жег пальцы, но так и не решил, что теперь делать. Крис почему-то считал, что память Тома Риддла, будущего Темного Лорда, когда-нибудь им пригодится. И тетрадь опустилась в шкатулку, из которой Риддл некогда вытащил последние сбережения своего великого предка. Секретная панель встала на место. Даже если кто и найдет Тайную комнату, немагический тайник обнаружить не так уж и просто.
Стоило ему попытаться поднять Джинни, как Крис возмущенно спросил, зачем им понадобилась мертвая девчонка.
