К закату ситуация в городе окончательно устаканилась. Где-то еще разбирались завалы, шушукались по углам старейшины, но народ уже вздохнул с заметным облегчением, поняв, что в этот раз, похоже, все-таки "пронесло". И даже болезненная весть о смерти Третьего Хокаге не смогла омрачить своей печалью этого всеобщего ощущения. Коноха выдержала удар Судьбы, умудрившись отделаться гораздо дешевле, чем это могло бы, и подавляющее большинство обывателей понимали это вполне отчетливо.
Примерно в это же время в мою палату, обойдя все зримые и незримые кордоны, сумела пробраться одна куноичи. Скажем так, мой давно обещанный "новый подвиг" был зачтен Митараши на все двести процентов, и потому... Мое состояние к вечеру уже вернулось практически в норму так, что ночь получилась довольно веселой и долгой. Хотя, не буду скрывать, после всех многочисленных "подходов" и той "страстной ярости", которую продемонстрировала Анко, видимо, постаравшись отблагодарить меня как можно сильнее, сказать определенно — кто кого поимел той ночью — было бы весьма затруднительно. Но удовольствия ни одному из нас от самого процесса это никоим образом не убавило...
* * *
Наруто почти добрался до заветной двери в конце коридора, когда сзади его прихватила за ворот больничной пижамы чья-то рука.
— Ну и далеко собрался, мелюзга? — молодой парень с растрепанными светлыми волосами развернул Узумаки лицом к себе и насмешливо усмехнулся.
Черную с серым форму незнакомца украшали вышитые гербы Ю-но-Куни, а за пояс были заткнуты ножны с самурайским мечом. Но, конечно же, самым первым Наруто в глаза бросилось совсем другое — левый пустой рукав ёрики был аккуратно свернут и подшит в таком виде почти у самого плеча.
— А мне к Хидану надо! — не став юлить и грозно насупившись сообщил Узумаки.
— Прям-таки надо? — хохотнул однорукий. — И поболеть человеку спокойно не дадут.
— Кодзаки, что там у тебя? — рядом в коридоре возникло еще двое стражников из Горячих Источников.
Оба были брюнетами, но если один из них выглядел донельзя официально и обращал на себя внимание хитрым прищуром своих серых глаз, то второй ёрики щеголял распахнутой курткой, наброшенной поверх рельефного торса, и откровенно, никого не стесняясь и не прикрываясь, зевал по весь рот.
— Нарушитель, ёпт, — еще шире оскалился однорукий.
— Я — не нарушитель, — буркнул Наруто и посмотрел на раскосого. — Я — гость!
— Гость? — ёрики тоже усмехнулся.
— Да, я хотел проведать Хидана-сен... Хидана! Санитары болтали, что он в этой палате...
— Узумаки Наруто, — догадался стражник, а двое других переглянулись.
— Да.
— Отпусти его, Кодза, и, раз уж мы все тут собрались, то давайте вместе внутрь и заглянем.
— Не обижайся, пацан, — блондин, которого называли Кодзаки, разжал пальцы. — Служба у нас такая. Непростая. Все время надо беречься и быть настороже, а то мало ли какие маньяки и психи тут по округе шастают...
— Ты бы, Кодза, уж молчал про маньяков и психов, — поддел товарища заспанный ёрики, до этого не проронивший ни слова.
— А чего я? — мгновенно вскинулся тот.
— А кто вчера, пока тому звуковику пять рук из шести не отчекрыжил, не успокоился? Мне Торуга все рассказал!
— Было, было, — кивнул раскосый.
— И чё? — недовольно булькнул Кодзаки. — Он сопротивлялся до последнего просто...
— Ты ему первым ударом жбан на хрен снес! — возмутился оппонент.
— А... Он... Он живучий был, как таракан! — нашелся блондин. — И без башки дергался!
— Если он дергался то, как ты тогда объяснишь то подлое хихиканье, — ядовито улыбнулся Торуга, — которое раздавалось между твоими ударами? По меньшей мере, полминуты на каждую паузу. И это не считая "Теперь в расчете, засранец!", что было в самом конце.
— Да чего привязались ко мне! — несмотря на возмущенный вид, на скулах Кодзаки все-таки проступил легкий румянец стыда. — Мой противник — чё хочу, то и делаю!
— Ты — ёрики, а не шиноби, — заржал лохматый брюнет. — Тебе по уставу нельзя "чё хочу — то ворочу!", или забыл уже?
— Ой, Шинта, можно подумать, ты этот устав хоть раз открывал! Цитирует он мне тут...
Глядя на эту детскую перепалку между, вроде бы, взрослыми и серьезными парнями, Наруто невольно улыбался все шире. Что ж, того, что подчиненные Хидана могут вести себя как-нибудь по-другому, наверное, и не стоило ожидать. Торуга, заметивший улыбку Узумаки, покосился на паренька и весело ему подмигнул.
* * *
Утренняя делегация ввалилась в палату до завтрака и без всякого предупреждения. Ну, сами виноваты, что тут еще сказать... Впрочем, кунай под руку Анко подвернулся в тот момент только один, а дверь с той стороны закрыть (и, кажется, подпереть) эти балбесы успели быстро. Вежливый стук раздался с той стороны, только спустя минут десять.
— Заходите, хороняки.
В этот раз в качестве "живого щита" оперативники выставили Наруто и Иссея, который как раз пришел проведать, как у нас тут дела. Лекарь выглядел настороженно. Видимо, подробностей ему о недавнем инциденте не сообщили, но врачеватель по опыту и хитрым рожам товарищей догадался, что неспроста его пропустили вперед с таким энтузиазмом.
Увидев Анко, Иссей все сразу понял, поскольку, мы хоть и были уже более-менее одеты (хотя я, например, и ограничился лишь штанами), покидать свое место рядом со мной на постели куноичи по-прежнему не собиралась. По большому счету, мы сейчас только позы сменили на сидячие в изголовье кровати.
— Скажи остальным оболтусам, чтоб тоже заходили, — усмехнулся я, заметив, что следом за лекарем так никто и не появился. После чего обратил внимание уже на Наруто. — Привет, шкет! А я уже наслышан о твоих вчерашних фортелях! Ну, что тут скажешь, бля. Мужик! Хвалю и поздравляю!
От моих слов Наруто, до этого державшийся напряженно и косившийся слегка опасливым и непонимающим взглядом на Митараши, тут же начал буквально сиять изнутри и широко оскалился во все тридцать два зуба.
— Ты, Хидан, тоже вроде отличился немало, — тоже решил похвалить меня Узумаки.
— Я-то что? У меня цели были личные и весьма меркантильные, — я в ответ лишь шутливо отмахнулся и покосился на Митараши недвусмысленным плотоядным взглядом.
В этот момент в палату ввалилась и вся остальная полицейская братия. Без понятных в этой ситуации поддевок и сально-глумливых намеков не обошлось, но переходить черту, имея дела с такой парой как Тамеруйо и Митараши, никто из парней так и не решился. После того, как эта тема постепенно сошла на нет, я порядком огорошил Наруто, а заодно и всех остальных присутствовавших, новостью о том, как именно мной было решено распорядиться немалым выигрышем, полученным за бой между Узумаки и Хьюга Неджи. Все деньги должны были отправиться на отдельный счет в банке Хоши, оформленный на мое имя. Это, кстати, был пока первый и единственный именной счет на "Тамеруйо". Но любопытной особенностью данного конкретного счета было не только это. Дело в том, что деньги в любое время и в любых возможных количествах мог получить человек по имени Узумаки Наруто. Я заранее уточнил возможность подобного условия, и поэтому знал, что оформить такой вариант не проблема. А заморачиваться так сложно пришлось лишь из-за того, что мелкий в силу возраста еще не имел права на личную собственность, а его официальным опекуном числилась "Коноха". Но отдавать деньги Наруто каким-то там старейшинам или кому-то еще мне совершенно не улыбалось. Так что пусть будет вот так вот сложно, но зато надежно.
— Ты только раньше времени не радуйся, малой, — сообщил я в конце Узумаки, удивленно таращившегося на меня не верящими глазами. — Я из той суммы уже сразу выскреб свою изначальную ставку, а также все то, что ты мне задолжал: за уроки, за взрыв-печати, за свитки учебные и за новую снарягу, что на мои кровные покупалась. В общем, процентов там шестьдесят сраных осталось, не больше...
Выражение бурной радости со стороны Узумаки пополам с едва не начавшимися соплями прервало появление в палате доктора, разыскивавшего Наруто. Вообще, к этому моменту его разыскивала уже половина персонала больницы, но заглянуть ко мне никто сразу не догадался. Несмотря на жгучее нежелание, мелкий покинул наше общество, но клятвенно обещал вернуться в самое ближайшее время. Впрочем, его место практически сразу занял Досу, явившийся в палату на руках с Йоруичи, несмотря на протесты несущейся следом за ним медсестры, утверждавшей, что с животными в больницу нельзя.
После того, как дверь закрылось, повисла небольшая пауза, и мне сразу стало понятно, что время откровенного разговора, откладываемого так долго, все-таки наступило.
— Хидан, у нас есть вопросы, — начал Иссей, заглядывая мне в глаза без смущения, страха или неловкости. — И ты должен догадываться, какого рода эти вопросы...
— Понятно, — протянул я.
Последняя оставшаяся у меня "печать тишины" прилепилась на стену, окно в комнате и так было задернуто. Не знаю точно, наблюдают ли сейчас за нами, но, в любом случае, было лучше подстраховаться. Сдавать лишние козыри на руки Данзо или кому-то еще я не собирался. Кодзаки, Шинтаро, Торуга, Досу и Иссей расположились полукругом перед кроватью на стульях. Первые двое сидели, "оседлав" стулья спинками вперед. Кинута подложил "под себя" левую ногу и возился с кошкой, и выглядел самым расслабленным. А вот Румои и наш отрядный доктор имели вид хмурый и сосредоточенный, как никогда.
— Ладно, рано или поздно, это, блять, все равно бы случилось, — я покосился на замершую Анко и, вновь взглянув на своих башибузуков, фирменно осклабился. — Все очень просто, парни. Я не обычный жрец Дзясина-сама. Я — пророк воли Его!
В палате повисла многозначительная пауза.
— Согласно Завету, все жрецы вершат волю Дзясина... — осторожно начал Иссей.
— Вершат волю, по своему уму и пониманию, — поправил я. — А мне пришлось удостоиться великой, мать ее за ногу, чести исполнять прямые приказы и повеления. Дзясин-сама говорит со мной и сообщает свои желания, а также способы их достижения. Многое из того, что Он открывает мне в своих словах, не имеет под собой ничего, кроме Его утверждения. Зачастую, мне даже нельзя делиться сведениями из откровений с другими людьми, да и имей я такую возможность, чем мне подкреплять свою уверенность и знания перед другими? Делать упор на то, что так сказал мне мой Бог?! И слышать в половине случаев "иди нах*й", а во второй — "иди в п*зду!"? Я все-таки не *банутый дебил, и не полный фанатик, что, в принципе, равнозначно. Я предан Дзясину-сама, я верю в Путь, по которому Он нас ведет, но и про рациональность, сука, забывать не собираюсь. Я верю в слова Дзясина-сама. Они ни разу не оказались ложью. А вы, либо как прежде доверяете мне, либо считаете, что у меня окончательно сорвало крышу, и пора линять из этой дырявой лоханки. Все просто, как я уже тут сказал. И возможно, мне стоило бы извиниться, за то, что так долго не раскрывал этих подробностей, но, — я пожал плечами, — хер вы от меня чего-то такого дождетесь! То, к какому редкостному ублюдку и м*дозвону вы нанимались на работу, каждый из вас в свое время прекрасно знал.
В этот момент пауза затянулась гораздо дольше.
— Пророк, нах, — не выдержав, первым буркнул под нос Кодзаки.
— Отмазался, гад, — крякнул Шинтаро. — На начальника своего все спихнул...
— Не богохульствуй, — процедил я весомо сквозь зубы, глядя на бывшего храмового стража.
— Допустим, — подвел черту Торуга. — С этим понятно, пускай... Но что насчет твоих сил и ритуалов? То, что было вчера на крыше арены? То, в каком виде мы тебя обнаружили?
— И что с этим?
— Он не один видит параллели, Хидан, — Иссей угрюмо поддержал Румои. — Это смущает нас больше всего остального. Не ты ли сам вещал о том, как опасно переходить некоторые границы в своем служении?
— И рассказал ли нам всю правду об этих границах? — с бульдожьей хваткой вцепился в тему Торуга. — Нам и всем остальным, кто решил следовать Пути Дзясина?
Пальцы Анко, чуть сильнее, чем раньше стиснули мое предплечье острыми "коготками", но я, сам удивляясь данному факту, оставался по-прежнему предельно спокоен и собран. Как ни странно, но против сложных и неудобных вопросов есть одно неотразимое оружие. И оно было в моем распоряжении.
— И что вы хотите узнать? — я посмотрел сначала в лицо Торуге, а затем Иссею. — Да, вчера я напрямую воззвал к помощи самого Дзясина-сама. Орочимару оказался ох*еть каким крепким орешком и ни в какую не желал оп*здюлиться самостоятельно за просто так, поэтому мне в какой-то момент и пришлось прибегнуть к настолько радикальным мерам.
— Ты воззвал к помощи Дзясина, — кивнул Торуга. — Хорошо. Но что ты тогда принес ему в жертву во время ритуала? Вас было там только трое, трое живых людей...
— *бать вопрос с подвохом! — не выдержав, фыркнул я. — Хорош уже *лду гонять, Тору! Ты ведь прекрасно знаешь, что я был в жертвенном круге, и все тут это знают! Да себя, СЕБЯ я в жертву принес, блять! Себя любимого и драгоценного!
Столь резкая вспышка слегка качнула "весы" эмоционального давления в мою сторону.
— И следующий твой ох*нно умный вопрос: как же это, *бать через горб коромыслом, у меня получилось выжить после такой херни?! Верно?! Верно, нах!
Глубоко выдохнув, я откинулся обратно на спинку кровати.
— О нашей первой встрече с дзяшинитами-еретиками напоминать ведь никому не нужно, правда? — мой взгляд на секунду остановился на Досу. — А кто в той красочной раздаче п*здюлей не участвовал, так все равно все слышал, да? — Кинута мне быстро кивнул. — Ну, тогда и темнить не буду. Я выжил, потому, что жрецы Дзясина-сама бессмертны...
Я указал пальцем на себя, затем на напряженно затихшую Анко и повторил, так сказать, для "закрепления материала":
— Мы — жрецы, и мы физически бессмертны.
— Ох*еть сего числа, — вырвалось у Шинтаро.
В глазах у остальных оперативников, находившихся в комнате, можно было прочитать примерно ту же самую мысль с небольшими вариациями. Безмятежной и по-прежнему довольной выглядела лишь Йоруичи.
— Жрецы, убивая своих врагов, разными способами передают силы убитых Дзясину-сама, — к дальнейшим разъяснениям я приступил, не дожидаясь новых уточняющих вопросов. К тому же печать истлела уже больше, чем наполовину. — Через определенные ритуалы это делать намного удобнее и эффективнее. Одним таким способом я и отправил Орочимару далеко и надолго из этого мира. Дзясин использует полученную силу для поддержания Двора Теней, а часть отдает своим служителям. Тела жрецов становятся бессмертными, как вы уже это видели. Разница в том, что *банутые еретики начинают убивать всех подряд без разбору. Они — сучьи выбл*дки, и ничего не отдают Дзясин-сама, забирая все силы себе. Эти трипперные сученыши отходят от выбранного Пути, и жестоко платят за это впоследствии. А мы... Мы живем. И не умираем.
— Теперь понятно, почему накануне ты велел мне не волноваться так сильно за Анко-тян, — хмыкнул Иссей после еще нескольких напряженных секунд молчания.
Слова лекаря оборвал шорох вынимаемого из ножен клинка. Я, стараясь демонстрировать невозмутимость, перевел взгляд на Торугу, обнажившего меч, но остававшегося сидеть.
