— Спасибо, господин, — поблагодарил он Ридгара.
— Не за что. — Древний поднялся и вытянул руки вперед.
Шарик света соскользнул с его ладоней и устремился вверх. Несколько секунд он поднимался, затем начал тускнеть и в конце концов растворился целиком.
Лариэс, затаив дыхание провожал взглядом странную сущность и только после того, как она исчезла, спросил:
— Господин, это был дух?
— Да, — рассеянно отозвался Ридгар, все еще глядя в небеса. — Умер здесь от болезни пару дней назад. Думаю, он и сам нашел бы дорогу наверх, но я решил немного помочь.
— Как им? — Лариэс покосился на длинную вереницу полупрозрачных теней, маячившую за спиной Кающегося.
Ридгар покачал головой.
— Нет, они — напоминанием о глупости былых дней. А это — лишь заблудшая душа, ищущая дорогу на Небеса.
У полукровки едва не отвисла челюсть и на миг он лишился дара речи.
— Кто же вы такой, Кающийся Ридгар? — сам того не желая спросил виконт.
— А с какой целью интересуешься? — на тонких губах Ступившего на Путь Вечности появилась тонкая улыбка. — Жаждешь раскрыть тайну легендарного убийцы?
Лариэс ничего не ответил, продолжая терпеливо ждать и не прогадал — Ридгар перевел взгляд собеседника и с легким намеком на раздражение поинтересовался:
— И вот не лень тебе выспрашивать всякую ерунду? Лучше бы вернулся в свое тело и отдохнул немного.
Лариэс упрямо молчал и Ридгар сдался:
— Стало быть, не отстанешь?
— Мне жутко любопытно, кто вы на самом деле, — признался виконт.
— Этого тебе знать не полагается.
— Но есть те, кто знает? — уточнил Ридгар.
— А как же. Корвус и его цепная шавка Изегрим, Орелия, Лиций и еще с десяток Ступивших на Путь Вечности. Возможно, кто-то из правителей, хотя я сильно в этом сомневаюсь — слишком уж много времени прошло.
— Вы принимали участие в одной из больших войн.
— Как и любой Древний.
— Еще до того, как стали тем, кем являетесь сейчас.
— Принимал, — кивнул Ридгар.
— И там совершили что-то кошмарное, за что Бог наказал вас? — предположил Лариэс.
— Ты имеешь ввиду Христа с его Отцом и Святым Духом? Нет, триединый бог меня не наказывал.
— Тогда какой? Помнится, один раз вы обмолвились о Вечной. Кто она?
Во взгляде Древнего мгновенно появился металл.
— Лариэс, для твоего же блага, не произноси этого имя вслух. Хорошо?
Эти слова были сказаны самым серьезным тоном, на который только Ридгар был способен, это телохранитель понял сразу: Древнего лучше послушаться. Но то ли ночное возлияние, то ли что-то еще так повлияло на юношу, потому что тот не сумел удержать свой рот на замке:
— Господин, если мне нельзя узнать кто вы, то я хотел бы задать иной вопрос.
— И какой же?
— Что придает вам сил для борьбы?
— Виконт, — слабо улыбнулся он, — поясни, что ты имеешь ввиду?
— Другой человек, — охотно развил тему Щит принца, — давно бы уже повесился, нося на сердце столь тяжкий груз, но вы продолжаете бороться, год за годом, десятилетие за десятилетием. Даже будучи связанным обещанием Генералу, продолжаете уничтожать зло.
— Как будто у меня есть выбор, — грустно отозвался Ридгар.
— Как это?
— Лариэс, — горестно вздохнул Кающийся, — я бессмертен. В прямом смысле бессмертен. Меня можно обезглавить, можно утопить, можно повесить, можно сжечь — кстати, за свою жизнь я прошел через все это, — но итог будет одним и тем же. Я снова возрожусь, поднявшись со дна, выбравшись из петли, собравшись из праха. Я не могу покинуть Интерсис до тех пор, пока полностью не искуплю свою вину.
Тут он протянул руку вперед и в ней появился черный, как ночь кинжал. Лариэс точно помнил, что подобного оружия у Ридгара не было, а потому нахмурился.
Несколько секунд Древний с нежностью и отвращением во взгляде — было решительно непонятно, как же это он умудряется сочетать оба этих чувства — смотрел на оружие.
— Знаешь, что это такое? — насмешливо поинтересовался Ридгар.
— Нет.
— Смерть, лежащая в ларе, — невесело усмехнулся тот. — Ладно, неважно.
Он повернулся к Лариэсу и ткнул кинжалом в сторону одной из теней за своей спиной.
— Вон тот парень — относительно новенький. Двадцать лет назад его вместе с семьей прирезали разбойники. Лишили жизни трех человек за пару жалких медяков, да нехитрый крестьянский скарб. И все эти годы он стоит тут, причитает, нашептывает на ухо, молит о мести. А через пятьдесят три духа за ним ждет своего часа девочка десяти лет. Ты ее не видишь и не смотри, я, кажется, запрещал встречаться с ними взглядом, разве нет?
Лариэс покраснел и тотчас же отвернулся. Он не понимал, с чем связан запрет, но не мог отказаться от въевшейся под кожу привычки беспрекословно исполнять приказы вышестоящих. Тем более, приказы человека, ставшего его учителем. Наставником мудрым и беспристрастным, о котором он иногда мечтал не меньше, чем о родителях.
— Так вот, — продолжил Ридгар, — эту девочку изнасиловал наемник, чей отряд проезжал через ее деревню, и она утопилась. Священник, когда тело отыскали, отказался хоронить самоубийцу; найти дорогу самостоятельно — выше ее сил, а потому кроха пополнила мою свиту. Она не взывает о мести, просто иногда плачет и зовет маму. А во-он тот мужчина, где-то во второй тысяче, умер примерно во времена войны Виннифиса за независимость. Как ни странно, умер своей смертью, за сотни миль от Виннифиса, будучи преуспевающим купцом, живущим в Ривеланде. Но, незадача, как только бренное тело отошло, добрые родственники тотчас же решили, что вдове с тремя маленькими детьми ни к чему дом, золото, а также место в торговой гильдии покойного, и, провернув хитроумную аферу, выгнали их всех на мороз. Буквально — тогда была зима. Думаю, не нужно объяснять, как быстро его жена и дети отправились либо ко Христу, либо к Мертвым Богам? Не знаю уж, в кого они верили — на этот вопрос покойный так и не дал мне ответа. И вот теперь он жаждет мести, причем, желательно, потомкам аферистов, которые, в общем-то, ни в чем не виноваты. В принципе, если я прирежу какого-нибудь мошенника, он успокоится и сможет обрести покой. Точно также, как маленькая девочка сумеет отправиться на небеса, если найдется наемник, отвечающий ее критериям, а крестьянину подойдет какая-нибудь разбойничья шайка.
Тут Древний перевел дух и его тонкие губы сложились в линию.
— Как думаешь, легко слушать их на протяжении сотен лет?
Лариэс поежился. Только теперь он стал понимать, что пытка бессмертием — действительно может оказаться страшным, не оставляющей надежды и шанса на избавление наказанием.
— Сколько их? — вмиг осипшим голосом спросил он.
Кающийся хмыкнул.
— Это не так уж и важно, Лариэс, прости старика, я наболтал тебе лишнего.
— Все хорошо, Древний, каждое ваше слово исполнено мудрости.
— Вот и славно, — грустно улыбнулся Ридгар. — Буду знать, что, оказывается, я мудрец.
Он замер после чего выругался.
— Кажется, отдохнуть нам не удастся! Надеюсь, твоя голова по пробуждении будет чувствовать себя лучше. Замок штурмуют, и мы уже через несколько минут сильно понадобимся на стенах. Подъем!
Неведомая сила вытолкнула Лариэса в черноту и уже в следующее мгновение он распахнул глаза.
Тишину затухающего дня разорвал до боли знакомый звук. Звук, нежно любимый Лариэсом и одновременно с этим ненавидимый им до глубины души. Звук, означавший много, много смертей, которых при других обстоятельствах можно было бы избежать.
Звук выстрелов. Десятки пушек и сотни аркебуз слились воедино в непередаваемой мрачной и величественной какофонии смерти.
Штурм начался!
Лариэс стремительно облачился в доспехи, натянул на голову шлем, затем повесил меч и кинжал на пояс, проверил порох и пули, подхватил свой пистолет и выскочил из комнаты. Сражение ждало.
* * *
Игнис, Таривас и Блаклинт заняли заранее предложенное бароном место, расположенное на самом верху центральной башни замка. Тут, на высоте пяти этажей, чародеям были прекрасно видны окрестности, и можно было колдовать, не боясь атак со стороны тараканов-переростков, а благодаря балкону, кольцом опоясывавшему комнату под самой крышей, они в любом момент могли направить свою разрушительную магию туда, куда нужно.
Слуги по приказу барона прибрали чердачное помещение, добавили сюда несколько мягких кресел, чтобы господа чародеи могли передохнуть в промежутках между атаками, а также — принесли стол с блюдами, которые, как считалось, помогают стихиерожденым быстрее восстанавливать силы: кровяной колбасой, изюмом, орехами в меду, жирным сыром, жареным мясом и говяжью печенью.
Игнис, прихватив пару ломтиков сыра, вышла на балкон и посмотрела за крепостные стены, туда, где шевелились волны хитина, костяных лезвий и жвал, туда, где изначальные готовились нападать.
"Как же их много"! — со страхом подумала она. — "Но мы должны справиться, просто обязаны"!
Непроизвольно она бросила короткий взгляд за спину, туда, где Таривас, вальяжно развалившись в кресле, о чем-то болтал с Блаклинт, которая поддакивала принцу, время от времени покрываясь нежным румянцем.
"Его высочество пожелал возлечь с Талиссой, а потом — забрать ее в свой гарем", — отдавались в ушах пьяные, но полные боли и обиды слова виконта и Игнис ощутила укол ревности.
Девушка тряхнула головой, стараясь прогнать слова, так некстати сорвавшиеся с губ его друга. Она искренне жалела о том, что заставила Лариэса напиться, но что сделано, то сделано, ничего уже не изменить, оставалось лишь надеяться на то, что, проснувшись, он не вспомнит ни единого слова, сказанного во хмелю.
"По крайней мере, понятно, отчего он не в восторге от вина. Лариэс пьянеет слишком быстро даже для лунксов".
И все же, она ощущала за собой вину. Виконт, пускай сам того не желая, раскрыл перед Игнис душу, обнажил самое сокровенное, то, что скрывал ото всех — даже от себя. Он показал, что где-то глубоко-глубоко, под множеством слоев обожания и безоговорочной верности, таится маленький, почти задушенный росток недовольства и обиды.
"Росток, который посадил сам принц", — подумала Игнис, рассматривая замковый двор.
— О чем думаешь, о моя несравненная принцесса? — раздался над ухом голос Тариваса.
Его высочество, как и всегда, подошел к ней совершенно бесшумно, что-то, а быть тихим, когда это требовалось, он умел. Игнис покосилась на жизнерадостное лицо Тара, и вспомнила:
"Он тебя не любит. Он вообще никого не любит и не может любить, кроме себя, такой уж он уродился". — Она зажмурилась и мысленно сосчитала до десяти, успокаивая бешено колотящееся сердце. — "Так, девочка, приди уже в себя, все хорошо, все просто замечательно, нечего бояться, будь оно неладно"!
— Думаю о том, что очень скоро станет по-настоящему жарко.
Таривас оперся о перила и посмотрел вниз.
— Да, о несравненная, ты права, но думаю, мы справимся.
Игнис вновь посмотрела назад, в комнату, и увидела Блаклинт, сидевшую с ногами в кресле и о чем-то размышлявшую, блаженно улыбаясь.
"Интересно, ей он говорил нечто подобное"? — Игнис посмотрела в такое мужественное, такое надежное, такое правильное лицо принца.
"Он собирал их тщательно и прилежно по всем королевствам Интерсиса, там есть и бледнокожие дочери севера, и страстные дилириски, и нежные, как шелк, раскосые дикарки с Западных Островов, и даже дочери Бархатных Островов — нгутртки — красавицы, чья кожа черна, как ночь. Все они живут в достатке и роскоши и служат лишь одной целью — ублажению его высочества""
— Надеюсь, что ты прав, — куда более хрипло, чем обычно, произнесла она, — очень надеюсь.
— Я уверен в этом, ваше высочество.
Бархатистый голос обволакивал, утешал, заставлял позабыть все тревоги. Он как бы говорил: "верь мне, верь, я не обману, делай так, как я хочу, и все будет хорошо". Если бы у Игнис не было артефакта, защищающего от магии разума, она подумала бы, что Таривас — сильный менталист, способный влиять на мысли других людей... Вот только у принцессы был Спаситель Разума, изготовленный лично отцом, а значит, принц просто не мог воздействовать на нее при помощи магии.
"Глупая девочка", — раздался в голове голос отца, — "не бывает идеальной защиты, как не бывает конечного числа школ магии. Всегда есть кто-нибудь, на кого не подействуют ни артефакты, ни барьеры, ни щиты. Всегда есть место новым угрозам, помни об этом".
Игнис с силой тряхнула головой, чтобы избавиться от наваждения. Ну вот надо было Лариэсу лезть? Все было так хорошо, так замечательно и правильно, и на тебе! Теперь она просто не может не думать о всякой ерунде.
— Все хорошо? — участливо осведомился Тар.
— Да, — выдавила из себя Игнис, — просто отгоняю неприятные мысли.
"А ведь он ни разу не просил меня снять маску".
Эта мысль была подобна ушату холодной воды, и продолжай девушка развивать ее, определенно, ничего хорошего не получилось бы. К счастью, если можно так выразиться, изначальные именно в этот момент решили, что пора нападать, и хитиновое море пришло в движение, зашевелилось, и устремилось вперед, к стенам, окруженным водой.
Тихо выругавшись, Игнис сфокусировалась и уже практически обрушила на нападавших огненный дождь, как ее остановил принц.
— Не торопись, мы не должны тратить силы понапрасну, пускай артиллерия соберет свою жатву.
И, точно подтверждая его слова, загрохотали пушки.
* * *
Когда Лариэс оказался на улице, бой на подступах к замку уже шел полным ходом. По двору носились люди, грохотали пушки и аркебузы, заволакивая все густым едким пороховым дымом, бешено ржали животные, плакали дети. А в центре этого хаоса стоял совершенно спокойный барон и руководил. Возле него уже собрались лейтенанты Лариэса — Марка виконт еще раньше отослал вместе с парой его людей приглядывать за принцем.
— Господин, — он склонил голову, демонстрируя уважение к барону. — Мои гвардейцы поддержат вас на самых опасных участках.
— Буду признателен, виконт, — приветливо улыбнулся барон, проверяя остроту меча. — Думаю, ваша помощь потребуется уже сейчас. Они прут к воротам.
— Вас понял — ответил Лариэс и жестом приказал бойцам следовать за ним.
Поднявшись на стену, он первым делом проверил, как обстоят дела вокруг. В целом, все шло ожидаемо — изначальные напирали дикой волной, атакуя лишь два участка стены, и, конечно же, умирали под концентрированным огнем множества пушек и настенных аркебуз. Барон был человеком достаточно сведущим в осадном деле, а потому, когда магические насекомые, оправившись после первого пушечного залпа, докатились до рва, на их головы посыпались стрелы и камни — множество крестьян, вооруженных луками, вели безостановочную стрельбу со стен, давая тем самым пушкарям перезарядить свое оружие. Аркебузиры, чей темп стрельбы оказался на удивление высоким, также вносили свою лепту в благородное дело истребления врагов.
— Они действуют слишком бестолково, — вымолвил Вилнар, решивший присоединиться к гвардейцам.
Лариэс не мог не согласиться с товарищем — изначальные наступали в плотных порядках, причем без серьезной поддержки со стороны копьеметателей, которые, как он уже успел убедиться в Ничейных землях, были способны швырять хитиновые дротики на расстояние в добрых полторы сотни шагов. Не было ни петамов, ни армисов, не разглядел Лариэс ни одного центуриона, не говоря уже про легатов. Впрочем, последних, наверное, и не стоило искать в боевых порядках, ведь, как говорила Орелия, у королевы их очень и очень немного.
