К тому времени, как он вышел из двери, он уже решил, что станет его местом назначения. До школе была всего пара миль, быстрая и простая поездка по самой лучшей дороге в этом мире. Джеф подумал, что будет неплохо зайти к мисс Мэйли. Просто для того, чтобы поздороваться, прежде чем он вернется в свою проклятую постель. Почему бы и нет? Доктор Николс сказал Гретхен, что он больше не заразен.
Он уже оседлал мотоцикл, когда он вспомнил что-то ещё. Какое-то мгновение, оскалившись, он решил оставить это дома. Будь прокляты правила и дисциплина!
Однако, привычка умирает тяжело. Мотоцикл официально был теперь собственностью армии Соединенных Штатов. Джефф был солдатом этой армии, даже если он и проводил бОльшую часть времени, выполняя особые задания, связанные с взаимодействием с Гретхен и ее неформальным подпольем. Но он, тем не менее, обязан носить оружие, если он использует армейское транспортное средство.
В вопросах соблюдения устава кашу маслом не испортишь. Кто-нибудь чересчур глазастый и говорливый мог заметить его и нажаловаться. Джефф поспешил обратно в трейлер, схватил дробовик и воткнул его в кобуру у седла мотоцикла. Мгновение спустя он с ревом уносился, наслаждаясь бьющим в лицо ветром.
На крутом склоне над дорогой номер 250, скрывшись в деревьях, четверка хорватских конников смотрела на дорогу внизу. Они Это был разведывательный разъезд приближающейся имперской кавалерии, отправленный вперед, чтобы изучить подходы к городу. В начале рекогносцировки их было полдюжины. Но теперь, когда расположение города и школы было изучено, двое вернулось к главным силам с отчетом. Остальные вот-вот собирались последовать за ними. Но тут они заметили движение на дороге и задержались, чтобы получше рассмотреть происходящее.
Один из всадников отвел взгляд от женщины и изучил видимый им участок дороги. "Она одна", пробормотал он.
Один из его спутников кивнул. Жест был быстр и исполнен энтузиазма. "Да ещё и жидовская сука, если судить по внешнему виду." Его рука ласкала эфес сабли. "Двойная развлекуха сразу" — жестоко усмехнулся он — "Мы сможем вспороть её огромное брюхо после того, как закончим с ней развлекаться."
Глава 55
— Поджигай, — скомандовал Феррара. Его слова были переданы по радио на три катапульты. Почти одновременно, три ёмкости (бочонка?) были запущены в воздух. Приведённые в движение относительно мягким толчком катапульты, по крайней мере, мягким сравнительно с пушкой, ёмкости взлетели в небо, описывая петлю (по баллистической траектории). Эти катапульты были специально сконструированы с учётом такой возможности. Хрупкие ёмкости не смогут выдержать взрыв чёрного пороха, и никто не хотел оказаться поблизости, когда их содержимое расплескается.
Ракеты расчистили стены замка без каких-либо проблем. Запальные фитили догорели как раз перед приземлением ёмкостей. Каждая их них содержала 5 галлонов (*) напалма. Адский огонь обрушился на укрепления, и среди тысячи солдат поднялась суматоха.
~~~~~~
(*) 1 галлон = 4,546 литра, 5 галлонов = 22,73 литра.
Греческий огонь вспыхнул снова, и вспыхнул с удвоенной силой.
— Стрелять по готовности! — крикнул Феррара. Следующий залп лёг чуть менее ровно. Три разных команды катапульт имели разный опыт обращения со своими механизмами, но разница квалификации были незначительная. Дьявольское пламя снова устремилось по зубчатым стенам замка. К этому моменту, на верхних укреплениях бушевал ад.
Человек, появившийся на стене, пылал подобно факелу. С такого расстояния невозможно было сказать, упал ли он со стены случайно, или же от невыносимой муки сам бросился вниз.
Глядя на это, Майк вздрогнул (*). Он мог уже слышать нарастающие крики испанских солдат насмерть сгорающих внутри крепости.
~~~~~~
(*) to wince — вздрагивать, морщиться. Возможно, Майк всего лишь поморщился.
— Столь скверное дерьмо, — проворчал Фрэнк, — попадалось так давно, что я почти забыл, как такое бывает.
Новый голос, мгновенно узнаваемый, раздался по радио. Хильда была единственной немкой, которая до сих пор завербовалась в американскую армию, и прошла недавний отбор Фрэнка. Её английский был хорош, кроме сильного акцента, и она была назначена служить радистом.
— Главные ворота открываются! Главные ворота открываются!
Майк поднял бинокль. Достаточно чётко он мог видеть, как тяжёлые створки поплыли в стороны. Мгновением позже, размахивая пиками и аркебузами, сквозь них устремилась толпа испанских солдат.
Эти ворота были единственным входом в крепость, который мог пропустить большое количество людей. Поэтому, Фрэнк разместил М-60 так, чтобы его накрыть. Пулемётчики не ждали приказов. Приказы были им без надобности. Инструкции Фрэнка были кристально ясны: "Если они выйдут с оружием, убейте их".
М-60 та-та-та-затараторил (*). Плотная толпа солдат была подрезана словно косой. Та-та-та-та-та. Та-та-та-та-та.
~~~~~~
(*) "stutter-stutter-stuttered". Stutter — заикаться, запинаться. По-американски пулемёты "заикаются".
Майк опустил бинокль и огляделся. Менее чем за минуту работы пулемёта образовались небольшие холмы из тел. Ворота оказались почти блокированы трупами. Испанцы, кто уцелел, спотыкаясь, вернулись в крепость.
Он видел, как очередная ёмкость напалма взорвалась над зубцами стены. Сейчас крепость больше напоминала костёр. Сходство было иллюзией, более чем реальной. Вартбург был сложен из камня, а не дерева, и нижние этажи крепости могли быть не затронуты пламенем.
Иллюзия продолжалась. Даже каменные замки будут гореть, если соответственно поджигать. Не сами стены, конечно. Но все замки полны горючих материалов. Деревянные балки, мебель, гобелены, тряпки, при достаточном количестве напалма огненная буря съела бы внутренности замка за час. Ничего не смогло бы уцелеть. Более 10 тысяч человек, думая, что найдут убежище, взамен обнаружили ужасную смертельную ловушку.
Майк открыл было рот, чтобы дать команду прекратить огонь. Но, взглянув на холодные глаза Фрэнка, он смолчал.
"Нет выбора". Испанская армия, укрывшаяся в Вартбурге, всё ещё значительно превосходила американские силы в численности. До их капитуляции, и выхода без оружия, Майк не мог себе позволить ослабить натиск. Так что, сжав зубы, он ничего не сказал.
Жечь, жечь, и жечь. Первые люди начали появляться из крепости, ковыляя через множество выходов, даже спускаясь по стенам. Большинство из них были не вооружены. Те немногие, кто всё ещё держал оружие, бросили его достаточно быстро, услышав голоса, кричавшие по-испански. У них не осталось мыслей ни о чём, кроме как выжить, что угодно, лишь бы избежать полного уничтожения в костре (*), в который превратился Вартбург.
~~~~~~
(*) holocaust — всесожжение.
Теперь безоружные испанцы десятками повалили из главных ворот, своим числом сметая кучи трупов в стороны. Затем сотнями.
— Дело сделано, — сказал Фрэнк. Майк кивнул и махнул Ферраре. В следующее мгновение, Феррара передал приказ дальше. Катапульты прекратили стрельбу.
Майк смотрел на горящий замок. Теперь не было возможности остановить пожар. На следующий день Вартбург превратится в разорённые развалины.
Он пытался найти в этой ситуации хоть что-нибудь смешное. Или, хотя бы, странное. — Ты знаешь, — сказал он задумчиво, — это, возможно, исторический памятник, в том мире, откуда мы пришли. Заставляет тебя чувствовать слегка виноватым, да?
— Не меня, — сказал Фрэнк, — Крепость как крепость, что эта, что другая. Всего лишь разбойничье логово, настолько меня волнует. Грабители хвалятся зверствами своих прадедов-разбойников. Скатертью им всем дорога (*).
~~~~~~
(*) Устами героев Флинт слегка издевается над почитателями благородных древностей. Вартбург — место для любителей европейской старины почти культовое. Майк в курсе и делает подачу Фрэнку. А Фрэнку глубоко наплевать, и он грязными реднековскими сапогами топчет благородный стереотип. Что поделать, деревенщина. Для наших любителей "хруста французской булки" и дворянства тоже актуально.
Майк не знал, смеяться или рыдать. В конце концов, он засмеялся.
— Что я могу сказать? Ты прав.
* * *
Когда Ребекка обнаружила всадников, вываливающихся из-за деревьев, у неё отвисла челюсть. Её сковал резкий страх. Часть её сознания парализовало, но оставшаяся часть без труда поняла, что вскоре может произойти. Ухмыляющиеся дикари гнали лошадей вниз по склону, даже не потрудившись обнажить свои сабли. Они оставят её в живых, на некоторое время.
Ребекка Абрабанель, годом ранее незамужняя девица из Сефардов, всё ещё стояла посреди дороги, окаменев от ужаса, когда Хорваты добрались до неё. Беки Стирнс, в настоящее время, беременная, несколько секунд рылась в своей большой сумке, шепча благодарности её суровому (*) мужу.
~~~~~~
(*) hillbilly husband. Хиллбилли — Билли с Холма, а по-нашему "хрен с бугра". Это горцы, ещё более суровая разновидность реднеков.
Майк настаивал, чтобы она научилась обращаться с ружьём. Ребекка послушно пыталась. Пыталась и терпела неудачу. По крайней мере, неудачу в том, что касалось меткости. Вне зависимости от прочих качеств, даже её муж, наконец, признал, что она не смогла бы попасть даже в широкую стену сарая.
Пусть так. И для сарайки бывает ружбайка (*). Гарри Леффертс был рад предоставить ей одно такое ружьишко. С аппалачской галантностью, он назвал его "подарком для прелестной дамы" (*).
~~~~~~
(*) Уж больно фраза "guns for barns" рифмуется. (*) Для реднека, а тем более, хиллбилли, дарить оружие даме совершенно естественно.
Когда первый хорват оказался в десяти ярдах (*), Ребекка вытащила обрез (*) из сумки. На пяти ярдах, она разрядила первый ствол.
~~~~~~
(*) 1 ярд = 0,91см. А грубо можно считать, что 10 ярдов — 10м. (*) the sawed-off shotgun
С пяти ярдов, из обреза двенадцатого калибра, заряженного картечью.
Она промазала. Совершенно. Даже не поцарапала его.
С другой стороны, его лошадь была мгновенно убита. Небольшие свинцовые шарики разорвали глотку этого здорового монстра, оставив широкую дыру. Его ноги подогнулись, выбросив всадника из седла.
Животное, такое большое, как лошадь, двигающееся столь же быстро, имеет слишком большую инерцию, чтобы её остановил выстрел какого-либо ручного оружия. Закричав от страха и злости, Ребекке удалось увернуться от падающей лошади. Но её, неуклюжая в нынешнем состоянии, фигура не смогла избежать столкновения со всадником. Он навалился на её плечо, сбив её на мостовую.
Удар её ошеломил, но удержать ружьё ей удалось. Полулёжа на дороге, она помотала головой. Её длинные чёрные волосы рассыпались свободно и небрежно. На мгновение, ею овладел резкий страх за своего не рождённого ребёнка.
Боль изгнала этот страх. Она почувствовала руку, схватившую её за волосы. В следующее мгновение, злым рывком её подняло на ноги
И оторвало от земли. Хорват был сильным человеком, полным ярости. Он не совсем понимал, что произошло с его товарищем, но он не имел сомнений, кто был причиной. Он потащил Ребекку в седло.
— Грёбаная еврейская сука, — пронзительно закричал он.
Ребекка не поняла его язык. Не было в том нужды. Она всё ещё держала дробовик.
Затем бешенство хорвата испарилось. Сменилось, но не страхом, а простым удивлением. Он взглянул на твёрдый предмет, упёршийся ему в пах. У него было мгновение распознать огнестрельное оружие непонятного рода, прежде чем Ребекка нажала на спусковой крючок, и отстрелила ему яйца. Вместе с половым членом, нижней частью его кишечного тракта, а также его мочевой пузырь и кусок позвоночника.
Её волосы освободились, Ребекка рухнула обратно на мостовую. Она приземлилась прямо на задницу. Падение её ошеломило, но немного, а затем, она была моментально оглушена ногами понесшейся лошади своей жертвы. Её глаза пока оставались открытыми, и она могла видеть. Но её сознание не могло обработать информацию.
Она увидела, что всадник с другой стороны был ослеплён, его лицо забрызгало кровью и ошмётками. Хорват судорожно схватился за лицо, пытаясь очистить с него кровавое месиво. На мгновение, он вне игры.
Первый всадник, тот, чью лошадь убила Ребекка, только начал шевелиться и стонать. Тоже, на время, выпал из событий.
Оставшийся хорват, последний из четвёрки, оставался в игре. Он, правда, был занят, пытаясь удержать свою испуганную лошадь под контролем. Но его верховая была боевым конём, привычным к грохоту и вспышкам выстрелов (?). Хорват сдержал его в узде. Затем, рыча на Ребекку, извлёк из седельной кобуры колесцовый пистолет. Он больше не думал насиловать эту еврейскую сучку. Он собирался её просто убить.
~~~~~~
(?) Не ясно, чего же испугался привычный к выстрелам конь.
Ребекка всё ещё держала в руках дробовик, но оба его ствола уже отстрелялись. Она крутилась на бёдрах, отчаянно обшаривая мостовую. В её сумке были ещё патроны. Когда она обнаружила свою сумку на обочине дороги, её охватило отчаяние.
Слишком далеко. Она могла слышать цоканье копыт лошади хорвата, когда он направил лошадь к ней. Он был почти готов выстрелить. Отчаяние поблёкло до тихой печали. "Я так радовалась своей жизни".
Её сознание заполнила апатия, теперь не осталось никакой надежды. Адреналин перегорел, и её сотрясала сильная дрожь. Она просто ждала, подобно оглушённому быку, грохот финального выстрела.
Она была так ошеломлена, что не замечала никаких звуков, разносящихся над дорогой. Однако, замечал хорват. Он больше не думал про Ребекку. Он просто смотрел на странную повозку, несущуюся к нему.
Ярость вырвалась на волю. Кому-то суждено быть убитым.
Теперь настал черёд застыть на месте взбешённому всаднику. Его страх породила вовсе странная повозка, осёдланная вместо верховой лошади, а человек, восседавший на ней сверху. Хорват никогда не сталкивался с убийцами, носившими очки. "Это чтобы лучше тебя видеть"
* * *
Когда Джеф услышал первый выстрел, он был просто озадачен. Озадачен и слегка не доволен. Там прогремел дробовик. Двенадцатого калибра, судя по звуку выстрела.
— Какой идиот стреляет из ружья возле дороги? — удивился он. — С минуты на минуту здесь пройдут школьные автобусы!
Второй выстрел прозвучал, едва он преодолел изгиб дороги, и всё стало совершенно ясно. Женщину, лежавшую на дороге, он не узнал, как не определил и всадников. Будьте уверены, что не шотландцы, но кто же это такие, он не знал.
Это не имеет значения. Нерешительный мальчик, каким он был не так давно, практически растворился на первом же поле боя. Сменившись человеком, более не чуравшимся мордобоя. И, что, может быть, более важно, женатым на женщине, чья воля была подобна закалённой стали. Правда, женат недавно. Но более чем достаточно, чтобы Гретхен успела наложить на него свой отпечаток. К чёрту милосердие.
Он мчался на финишную прямую. Он видел одного всадника, выстрелившего в него из своего доисторического пистолета. Джеф понятия не имел, куда попала пуля.
