Романофф и Дарья метнулись в разные стороны, укрываясь за массивными стойками с советскими компьютерами. И вовремя — вооружённые вполне современными на вид автоматами солдаты не побоялись применить своё оружие и нашпиговать технику свинцом. Точнее это сделала одна из них — женщина; мужчина же избрал своей целью меня, в знак солидарности, наверное.
Впрочем, с тем же успехом он мог бы расстрелять вшей у себя на заднице. К тому моменту, как дуло автомата начало изрыгать свинец, я уже был вне поля его зрения. Прежде чем он понял, что произошло — мало кто ожидает, что его противник в перестрелке, вдруг прыгнет на пять метров вверх и останется на потолке — я успел выстрелить паутиной, прицелившись в оружие солдат.
— Эй, — крикнул я, освобождая противников от необходимости пользоваться столь громким и человеконенавистническим оружием, — никаких пушек, разберёмся по-мужски! Хотя, вы же меня не понимаете, да?
Зато Романофф с Дарьей должны понять. Не отказывая себе в желании слегка покрасоваться, я прямо с потолка прыгаю к автоматчикам. Быстрое сальто закономерно заканчивается встречей моего ботинка с лицом противника, отчего он неловко падает на пол.
— Ну давай, покажи мне крутого русского парня, пока я окончательно не утратил веру в мужчин! — подбадриваю его я.
Воодушевляющие речи возымели скорый эффект. Даже с излишком. Опрокинутый мной мужик яростно рыча вскакивает на ноги и очертя голову кидается в драку, да ещё и напарница его тоже решает не стоять в стороне и атакует меня. Похоже, я их самую малость недооценил, уж в том, что касается кровожадности так уж точно. Кем бы ни были эти номерные солдаты Карповой, они явно необычные люди. По физическим параметрам от человека они ушли далеко, а по умственно-моральным и того дальше. Да я, даже будучи Ящером, оставался спокойнее этих двух, берсеркеры нацистские… или русские, не уверен, как правильнее. Готов поставить свои счастливые носки на то, что эти двое результат очередной попытки Гидры повторить успех доктора Эрскин.
— Ого, неплохо, — вынужден признать я, после того, как дамочка в камуфляже врезала мне в челюсть красивым, хоть в кино снимай, ударом ногой с разворота, — в балетной школе растяжку ставила?
Так себе шутка… и для кого я только распинаюсь…
Наконец Романофф решает, что пора вмешаться и помочь товарищу. Словно пытаясь отыграться за прошлый раз, она решительно вступает в ближний бой, ловко орудуя гарротой — классическим оружием воров и убийц.
Вдвоём сражаться становится легче, но даже так у нас не сразу получается оттеснить врага. Эти двое не только сильные и быстрые, они, как и ожидалось от суперсолдат Гидры, также чрезвычайно хороши в рукопашном бою. Да уж, если таких тут хотя бы с полдесятка, Романофф крупно повезло, что Фьюри отправила меня с ней.
Сначала мне удаётся подловить женщину — поймав её на слишком длинном выпаде, я лишаю девицу равновесия, а затем толкаю спиной вперёд прямо в руки Романофф. Наташа не упускает предоставленный шанс, набрасывая свою гарроту на шею женщины, хотя та и успевает просунуть руку под удавку. Вместе они падают на пол, продолжая яростную борьбу. Второй солдат тем временем пытается достать меня, но чутьё вовремя сигналит об опасности, и я ускользаю от подлого удара в спину, но больше сделать ничего не успеваю.
Два точных и быстрых выстрела обрывают жизнь солдата. Один в грудь и тут же второй в голову. Следом раздаётся влажный хруст шейных позвонков — Наташа тоже справилась со своей целью.
Я поворачиваюсь в сторону, откуда были сделаны выстрелы.
— Что? — спрашивает Дарья, поймав мой недовольный взгляд, — я снайпер, а не каратист.
— Ничего. Просто думал, что вы захотите взять их живыми… ну, чтобы допросить или попытать там, не знаю…
— Это ведь не сильно отличается от того, что ты делал на базе апостолов? — хмуро отзывается Романофф, на что мне нечего возразить, — а пленники уже есть, и что-то не похоже на то, чтобы из них можно было вытянуть хоть слово.
— Да уж, — поддакивает Дарья, — ладно Карпова — предана Гидре и всё в этом духе, но та баба, она же просто как зверь: скалится, рычит и ни слова не говорит.
— Кстати, а где эта... — только сейчас я замечаю отсутствие причины этого боя.
— Сбежала в суматохе, — отвечает Дарья, кивая в сторону противоположную той, откуда пришли мы, — но далеко не уйдёт, я успела прострелить ей колено.
— Видимо, — осматривая разгромленный зал со старыми компьютерами, замечает Наташа, — она специально нас тут поджидала, чтобы устроить смену власти.
— Смену власти? — удивляюсь я, — я думал, это ты нас выдала.
— Не стоит во мне сомневаться, Паркер, — недовольно отзывается Романофф, явно задетая моим предположением.
Вкратце, шпионки пересказывают мне суть случившегося конфликта.
— Получается, — замечаю я, — мы спасли Карпову от смерти?
— Выходит, что так… — соглашается Романофф, — хватит разговоров, вперёд.
По другую сторону зала и правда обнаруживается ещё одна металлическая дверь, к ней ведёт кровавая дорожка — след, оставленный раненой русской. На наше счастье, старая и тяжёлая дверь оказалась слишком монументальная для беглянки — у неё просто не хватило бы сил сдвинуть эту махину с проржавевших петель, не с простреленной ногой.
Короткий коридор с десятком дверей, которые сразу видно не открывались десятилетиями привёл нас в ещё один зал, гораздо более просторный нежели предыдущий. В центре свободное пространство — окружность футов тридцать в диаметре, вдоль которой располагались девять заполненных мутноватой жидкостью баков, со множеством подведённых к ним труб и датчиков.
— Просто прелестно, — комментирую увиденное, — вот где их создали и вероятно держали все эти годы. Судя по всему, проект заморозили, из-за нестабильного психологического состояния и проблем с контролем. До недавнего времени… полагаю, появился более надёжный способ контроля, что и стало поводом пересмотреть результаты неудачного эксперимента.
— Браво! — доносится до нас голос беглянки, усиленный динамиками, — довольно точно, молодой человек. Теперь я вижу, почему вас направили к нам, будет жаль, если вы умрёте здесь… отойдите в сторону и мои солдаты вас не тронут.
Не слишком ли она бодра и разговорчива для человека с простреленным коленом? Наверняка вколола себя что-то наркотическое от боли, вот и потянуло на поговорить.
— Извини, но мы не сработаемся, слишком мерзкий у тебя акцент, — отзываюсь я.
— Вот как… — разочарованно отзывается наша визави, а затем добавляет по-русски, — убить их.
Я срываюсь с места быстрее, чем укрывающиеся в тенях на другом конце зала солдаты успевают открыть огонь. Благо мне не нужно беспокоиться о союзницах: Наташа и Дарья тоже не растерялись и бросились к укрытию одновременно со мной. Если русская хотела нас убить, ей не стоило ничего говорить, а просто приказать своим миньонам стрелять на поражение сразу же, как только они увидят цели. Ну что ж взять с этих злодеев, хлебом не корми, дай вставить последнее слово.
Играючи просочившись сквозь заслон из автоматных очередей — как по мне, так эти ребята безоружными опаснее, нежели с автоматами — я оказался один на один с пятью суперсолдатами Гидры. Вот я и нашёл отличную возможность протестировать свои новые силы…
Знаете, что самое неприятное в бою с Человеком-Пауком? То, что, коснувшись вас любой частью тела, он может ещё и приклеиться, а затем сделать с вами всё что угодно. Серьёзно, мало кто готов к тому, что его лицо после удара окажется намертво приклеено к подошве вражеского ботинка. Это мой особый стиль. Паучье кунг-фу, так сказать, действует безотказно, даже на самых умелых бойцов. Хотя обычно я не довожу до крайностей, как это было с Дейзи Бреннан, а просто использую эту способность, чтобы вывести противника из равновесия, но сейчас ведь мне не нужно сдерживаться… Романофф чётко дала понять: это война, и за убийство врага никто меня не осудит.
Сблизившись с первой целью, я сразу же пускаю в ход паутину и тут же разряжаю в несчастную всю ёмкость электрошокера. Обычному человеку этого хватило бы с избытком, но, как недавно заметила Наташа, обычностью тут и не пахнет. Впрочем, решить, как именно добить врага я не успеваю, за меня это делают её товарищи. Взвывшее чутьё слегка запоздало предупреждает меня об опасности, я только и успеваю, что заслониться телом одной русской от огня других.
Так вот что чувствует Дэдпул, когда её прошивают автоматными очередями. Голову и торс я прикрыл, но ноги и руки сильно посекло огнём. Да ещё обруч с экстренным запасом сыворотки уничтожен. Мда, раньше я не был так беспечен. Впрочем, могу себе позволить: мышцы регенерируют крайне быстро, а кости у меня достаточно прочные. Прикрываясь уже мёртвым телом в бронежилете, я отскакиваю в сторону так, чтобы ещё один живой солдат — мужчина, кстати — оказался на линии огня у остальных, но что-то они не спешат расстреливать союзника. Видимо, прошлую просто списали со счетов, поняв, что я собираюсь её добить.
А вот и подмога. Романофф и Дарья открывают огонь по солдатам из трофейных автоматов.
Бросаю уже труп в мужчину, что как раз перезаряжает оружие, а паутиной стреляю в другую жертву.
Нет, не сможешь ты её от себя так просто отодрать, зря я что ли зарядил картриджи самой прочной модификацией? Дернув паутину на себя, я сам так же взмываю в воздух, чтобы на полпути столкнуться с жертвой. Я коснулся её всего на миг, мои пальцы нашли её лицо. Нашли и вросли в него словно корни дерева. На пол упало уже бездыханное тело со сломанной шеей.
Осталось трое. Один мужчина и две женщины, одна из дамочек вдруг отбрасывает в сторону автомат и бросается в ближний бой, а другие двое прикрывают её, сосредоточив огонь на моих союзниках. Чего это они? Поняли, что огнестрелом меня не свалить? Я уже хотел было принять её вызов, когда паучьи чувства вдруг взвыли с новой силой. Тут какой-то подвох!
Я отпрыгиваю в сторону и вовремя. Поняв, что поймать меня не получилось, отчаянная женщина бросает в мою сторону два маленьких ребристых объекта, что до этого были в её руках. Гранаты. Знаем, проходили. Гоблин устроил мне хорошую школу в том, что касается противодействия взрывчатке всех сортов. Метнувшись прочь, я успеваю поймать гранаты паутиной, чтобы отправить смертельные гостинцы обратно. Вскоре, с интервалом в полсекунды, грянули два мощных взрыва. Попытка самоубийственной атаки всё-таки заканчивается гибелью смертницы, да и оставшиеся двое были очень близко к эпицентру.
О, мои перепонки! Как же больно! Чёрт, это куда хуже, чем попасть под автоматную очередь, уж я-то знаю, о чём говорю! Впрочем, остальным ещё хуже. Использовать столь мощные гранаты в замкнутом помещении, действительно отчаянный шаг, обернувшийся для них фатальной ошибкой. Хотя стоит отметить, что это был их единственный шанс одолеть меня.
Быстрее других оправившись от взрывов, я хладнокровно добиваю искалеченных суперсолдат.
Романофф и Дарья хоть и были дальше от взрывов, чем я, но досталось девушкам немало. У обеих течёт кровь из ушей, а Наташа ещё и поймала пару осколков, оба увязли в левой ноге.
— Ты как? — спрашиваю у Наташи, хотя вряд ли она меня слышит.
— Не могу встать, — отзывается тем не менее шпионка. То ли по губам прочитала, то ли всё же что-то слышит. Чёрт, сейчас бы не помешала доза сыворотки Ящера.
— Да что ты такое?! — раздаётся из единственного уцелевшего динамика голос протеже Карповой, и даже сквозь хрип повреждённой колонки в нём отчетливо слышен страх.
* * *
Александра Лукина, так звали протеже Карповой, попыталась забаррикадироваться в помещении, что представляло собой одновременно лабораторию и командный центр. Отделённое от этого зала толстым панорамным стеклом оно позволяло с безопасного расстояния наблюдать за тренировками будущих суперсолдат Гидры. К сожалению Лукиной, стекло это, хоть и было довольно прочным — от взрыва оно почти не пострадало — всё же не было непреодолимой преградой для кого-то вроде меня. Нет, я не стал подобно Халку крушить его кулаками, хотя и мог бы, в случае крайней необходимости. Я сломал стекло при помощи паутины и пары крупных кусков металлического лома, подобранных тут же — русские в те времена любили делать все свои изделия чрезмерно отягощёнными обилием чугуна и прочих металлов.
Пока Дарья обрабатывала раны Романофф, я занялся Лукиной, которая оказалась не только честолюбивой сволочью, что без колебаний пыталась покончить с собственной наставницей, но и довольно трусливой личностью. Угроза оставить её в руках у Карповой — Александра всё ещё не догадалась о подмене — быстро мотивировала предательницу выложить мне всю подноготную проекта, в обмен на защиту от мести Василисы. Пришлось ради информации потерпеть её абсолютно ужасающий акцент, как хорошо, что у Наташи его нет, иначе я точно заставил бы Фьюри пересмотреть кандидатуру приставленного ко мне агента.
Оказалось, что мы набрели не на какую-то случайную базу Гидры, а на колыбель проекта «winter soldier». Носительница же этого громкого прозвища, как раз и являлась последним — по нумерации первым — недостающим объектом. В общих деталях эта история была известна мне ещё из прошлого мира, вот только непонятно, как они решили проблему психологической стабильности. Неспроста же этот проект заморозили и отказались от восьми перспективных бойцов экстра-класса, удовлетворившись одной лишь Баки.
— Почему их разморозили и как взяли под контроль? — продолжал допрос я.
Александра, что в это время так и сидела на полу баюкая простреленную конечность — видимо действие обезболивающих подходит к концу — косо посмотрела на меня. Неведение консультанта из Америки очевидно вызывает у неё множество вопросов.
— Эмбрион… тот, что прислали два месяца назад. Я сделала то, что не смогла она, — Лукина кивнула в сторону Наташи, — выделила и культивировала вирус, заразила объекты, подчинила их волю так, чтобы они воспринимали только мой голос.
— Что за эмбрион? — холодея внутри, спрашиваю я, — что за вирус?
Что, чёрт подери, опять натворили эти твари? Что значит выделила вирус из эмбриона и подчинила с его помощью объекты?
— Я не знаю откуда он, — помотала головой Лукина, а затем указала рукой на герметичный контейнер у дальней стены.
— Я рассказала всё, что мне известно, — продолжала женщина мне в спину, пока я осматривал содержимое этой компактной переносной морозильной камеры, — нам просто дали это, сказав, что оно может решить проблему с контролем.
