Они бежали по каким-то запутанным коридорам, пару раз пережидали в темных углах и бежали снова. Абеляр явно знал, куда ведет ее, и потому вскоре Никс совсем перестала ориентироваться в этом лабиринте.
Преодолев четыре лестничных пролета, ведущих вверх, они оказались в маленькой комнатке с тремя дверями — одна из них была металлическая и конструкцией напоминала створки лифта. Чтец стукнул по кнопке, большие железные ворота разъехались, открывая путь в просторный полутемный зал.
Никс прошла внутрь следом за Абеляром и оказалась в большом складском помещении, озаренном неровным синим светом продолговатых ламп. Зал был уставлен металлическими контейнерами, и знаки на них никак не помогали понять, что внутри.
Они спешно двинулись через склад, желая преодолеть относительно открытое пространство поскорее.
На середине пути к выходу синий тревожный свет мигнул и погас.
Никс услышала вскрик и близкую возню. Не долго думая, она щелкнула пальцами, вызывая пламя:
— Абеляр?!
Магический огонь на ее ладони осветил контейнеры, потолок, пол, устланный щепками, и двух замерших рядом мужчин: Абеляр Никитович приставил пистолет к виску другого человека — высокого, частично седого, покрытого шрамами и совершенно незнакомого. Этот второй держал у горла чтеца тускло поблескивающий нож.
— Дальше она пойдет со мной, — у мужчины был низкий, очень глубокий голос, слишком благородный для такого устрашающего лица.
— Ты думаешь, пуля медленнее ножа? — проговорил чтец.
— Я думаю, что огонь — мой слуга.
Никс не успела понять, что происходит — настолько быстро замелькали руки, закружились в смертельном танце фигуры. Незнакомец увернулся, блокировал и отвел направленный на него второй пистолет. Громыхнул выстрел, пуля ушла вверх. Никс пригнулась, охнув.
— Прекратите! — закричала она.
В какой-то миг незнакомец схватил один из пистолетов за дуло, и тут же оружие будто лопнуло, барабан разлетелся на три осколка, полоснув чужака по щеке, рукоять выпрыгнула из ладони чтеца.
Незнакомец, воспользовавшись тем, что чтец отвлекся, нанес быстрый и меткий удар, который Абеляр не успел пресечь.
Чтец отшатнулся, держась за горло, споткнулся, а затем упал навзничь.
Никс вскрикнула, бросилась к нему:
— Что вы наделали! А... Абеляр!
Она потянулась к чтецу, чтобы потрясти за плечо и, может, перевернуть...
— Оставь его. Вставай. Пойдем, — произнес мужчина, касаясь ее плеча.
Никс отпрянула, обернувшись.
— Н-но... он же...
Она снова повернулась к Абеляру, не зная, что делать.
У нее тряслись руки и губы. Она видела, как по полу расплывается красное пятно, расходясь от головы лежащего неподвижно чтеца, и, поднеся колдовской огонь ближе, увидела располосованное горло. Она поняла, что не сможет ничего сделать. Она поняла, что это — смерть. Никс медленно перевела взгляд на человека, покрытого шрамами. Ее страх полностью поглотила отчаянная злость:
— Кто вы такой? — спросила она раздельно и яростно.
— Никс, — он протянул к ней руку, будто надеясь, что она ее примет, — некогда объяснять. Нам нужно бежать отсюда...
— Нет, ты объяснишь мне сейчас и здесь, зачем ты убил его!
— Он предал тебя.
— Он меня спас! Да кто ты такой вообще?
Мужчина улыбнулся — немного горько. В его глазах отражались языки колдовского пламени, которое Никс все еще держала в ладони.
Он простер руку в сторону, провел по ней другой, той, что с кинжалом, и в паре сантиметров над его кожей зародился и засверкал переплетающийся яркими золотистыми змейками волшебный огонь.
— Я твой настоящий наставник. Я научу тебя всему.
Никс поднялась, стряхивая огонь со своей ладони.
— Ты сумасшедший.
— Многие так считают.
— Слышишь, мужик, такой же или нет, но шел бы ты...
— Шел, шел и пришел. Средь других тебя нашел, — нараспев проговорил незнакомец, делая шаг к Никс.
Она попятилась и уперлась в контейнер.
— Огонь меня не возьмет, — предупредила Никс. — А нож я тебе расплавлю, сам должен понимать.
— Действительно. Но я не враг тебе. Я пришел освободить тебя.
— Что-то ты долго шел, — фыркнула Никс. — И зачем-то решил убить моего друга, хотя он ничего тебе не сделал!
Мужчина не отвечал: просто смотрел на нее, не оправдываясь, но и не отрицая.
— Ты тоже элементалист. Ты убил его из-за того, что он чтец? Ты очень гильдейский, что ли?
— Нет, я уже давно не имею отношения к гильдии.
— Тогда зачем ты пришел за мной? Я тебя не знаю!
— Ну как это не знаешь, — мужчина склонил голову набок и улыбнулся. — Ты знаешь меня. Просто не помнишь. Или не узнаешь... печально, печально. Впрочем... у нас нет времени. Нужно скорее идти.
— Я не сдвинусь с места, — твердо сказала Никс, хватаясь пальцами за край железного контейнера, — пока не получу ответов.
Мужчина поджал губы, затем улыбнулся — зубы ровные, белые. Одет он был в бурого цвета потрепанные штаны с вшитыми защитными пластинами и черную пайту с капюшоном, сверху — летная куртка, на ногах — ботинки на высокой шнуровке. За шрамами и морщинами можно было разглядеть когда-то красивое лицо. Никс не могла вспомнить его. Никак. Она была уверена, что он врет. Огненный элементалист, только что хладнокровно убивший единственного знакомого ей адекватного чтеца, наконец соизволил произнести:
— Я нашел тебя в прошлый раз, когда тебе было пять. Ты должна помнить. Я дал тебе выпить солнечной крови бога.
Никс сглотнула. Едва успокоившееся сердце упало в пятки, руки затряслись, слабея. Она вспомнила. Это были очень смутные воспоминания, похожие на видения. Память о мороке и Керри и то была четче, вещественней. "Солнечной крови..." Она помнила вкус и запах лучше всего остального. Тогда он сказал, что это грушевый сок. Но сок не пах грушей, он был вязкий, словно мед, слегка горчил, и от него во рту стало горячо, как будто она съела что-то пересоленное или переперченное и одновременно слишком сладкое. Пах этот "сок" летом, костром и железом.
Никс не понимала, почему тогда не испугалась незнакомца, не позвала на помощь, не закричала. Хотя... кажется, тогда он выглядел по-другому... точно. Она не испугалась, потому как раньше уже видела его на фотографии. Тогда он еще не поседел, его красивое правильное лицо не было исполосовано шрамами. Никс узнала его и обрадовалась ему. Потому что тогда к ней приходил покойный отец, и на утро она решила, что это был сон — сложились в голове рассказы Камориль о Мертвари, фотографии, глупые детские надежды... Марик тоже решил, что ей приснился сон, и на утро она забыла обо всем этом напрочь.
— Такова была моя плата за жизнь, — продолжил человек, стоящий напротив Никс. — Мне было обещано... многое было обещано. И мне растолковали условия и последствия того, что будет, если я откажусь и если не сделаю того, что должно.
В его лице начали проступать знакомые черты, и от этого становилось жутко. Никс и так было страшно, потому что она понимала, о чем он говорит, даже не зная всех деталей. Она верила ему, чувствуя нутром, что он, к сожалению, сумасшедший — ровно наполовину. Он не врет. Он говорит так же, как Рин — то есть с ним кто-то говорил так же, как с Рином говорила Вьюга. Холодно и взвешенно, или ты исполняешь долг, или тебя забирает смерть. Живое существо выбирает жизнь. Константин Рэбел... Константин Рэбел выбрал служение богу, чья кровь — солнечная. Он отдал божеству свою дочь. Он приносит во славу его смерть. И теперь огонь — его слуга, как он говорит.
— Константин Рэбел, — проговорила Никс, и в голосе ее звенела сталь. — Вы — Константин Рэбел, мой отец.
Вот и встретились. Какая же дурацкая получилась эта встреча!
Никс шла следом за объявившимся ни с того ни с сего отцом и злилась, злилась, злилась. Он убил Абеляра Никитовича. Зачем? Он так ничего и не объяснил.
Абеляр был последним из своего "роя", то есть — это все, навсегда. Да, у старика имелись недостатки, но он был человеком чести. Вот именно — был.
Никс решила, что как только представится возможность, она удерет от этого так называемого "отца" — и ищи-свищи. Отец или нет, какая разница? Да, все эти слюнявые истории про воссоединившиеся семьи явно не про них. У нее есть опекун — Эль-Марко Кападастер, и большего... Если ей и нужно было большее — это время давно прошло. И если папашка и хотел воссоединения семьи, то чесаться надо было раньше, и делать это надо было не так. И уж точно нельзя было начинать с убийства Абеляра Никитовича.
Почему люди порою настолько глупы?.. Ладно, ладно, положим, у Константина просто не было выбора. Но все равно. В ее голове это никак не оправдывало его поступок.
— Там сейчас битва, — произнес Константин, когда они остановились на полутемном лестничном пролете.
Никс слышала гром и выстрелы — она уже поняла, что сверху творится какой-то ужас. Ее это радовало, как отмщенного может радовать чужая беда: она надеялась, что шанс улизнуть от внезапно обнаружившегося родственника представится совсем скоро.
— Не просто битва. Я видел земляных гигантов, против которых у местных припасена тяжелая техника. Чтецы бросают зазомбированных заключенных на стены без всякой жалости.
— Кто бы говорил о жалости!
— В шестом ангаре у северной стены у меня припрятан мотоцикл, — Константин говорил спокойно и никак не реагировал на реплики Никс. — Нам нужно будет пробраться к нему кратчайшим путем, не привлекая внимания. Держись строго за мной, колдуй только в крайнем случае. После следующего пролета будет коридор — самое опасное место. Пройдем его — выйдем в ночь, там уже будет дело техники. Ну, ты со мной?
Никс свела брови, скрестила руки на груди.
— Со мной, — улыбнулся Константин. — Ты хочешь на свободу. Я бы тоже хотел.
Он стал подниматься, оглядываясь, идет ли Никс следом.
— Кстати, — продолжил он, — я тут видел еще девчонок, наших коллег, они как раз просыпались. Думаю, скоро тут станет жарко.
— Я не понимаю, почему меня охраняли всего двое, — впервые поделилась своими мыслями Никс. — Если у меня отдельная камера, и они уверились...
Константин остановился, обернулся и сообщил с ухмылкой:
— О, я думаю, ты уже достаточно взрослая, чтобы знать: я шел по следу этого твоего чтеца, и видел, как он расправился с твоим персональным охранным батальоном.
Никс стиснула зубы и ничего не ответила.
— И, тем не менее, против избранника богов он оказался слаб, — продолжил Константин, возобновив восхождение по лестнице. — Или выдохся по пути. Хотя нет, он был достаточно быстр, еще и это независимое управление обеими руками... Чтецы — серьезные противники, особенно такие опытные. Как будто дерешься не с одним, а сразу с четырьмя. Но твой папка крут, ты это еще поймешь. Вот, мы почти на месте, сейчас нужно будет пройти этот коридор быстро-быстро.
На этом пролете было уже темно — лампы не горели, пахло сыростью и землей. Через несколько шагов они оказались в еще более темном проходе. Константин, держась правой стены, выглянул за угол.
— Чисто. Идем.
Никс последовала за ним.
Они шли по коридору, какие еще бывают в школах и больницах: неизвестно, зачем они такие длинные и такие гулкие, и почему нигде нет ни одного окна.
Впереди был свет — мерцающий, неровный. Там, казалось, бушует пламя. В следующий миг Никс увидела силуэт на фоне этого пламени.
Константин выругался.
Человек на светлом фоне сначала замер, а потом уверенно пошел им навстречу.
Никс щелкнула пальцами, вызывая огонь, презрев просьбу отца не колдовать. Пламя в ее ладони осветило лицо приближающегося к ним...
— Найк! — воскликнула Никс и бросилась навстречу.
Но Константин схватил ее за руку, дернул к себе и тут же оттолкнул в сторону. Никс вскрикнула, ударяясь в стену, оборачиваясь и видя, как отец достает револьвер, который забрал у Абеляра, и целится в Найка, который теперь бежит к ним, будто не видит, что в него целятся.
— Да что ты творишь! — Никс вскочила и, прыгнув, повисла на руке у мужчины, — но за миг до этого он выстрелил.
Константин стряхнул ее, как пушинку, и снова отбросил — в этот раз назад, одновременно уклоняясь от уверенного удара складной лопаткой, промелькнувшей в сантиметре над его головой.
Еще удар — и револьвер полетел к стене, выбитый из рук элементалиста.
— Хватит! Прекратите! — закричала Никс, с трудом поднимаясь. — Остановитесь!
Двое сцепились врукопашную. Никс уже видела такое. Ничем хорошим это не кончилось. Константин был выше Найка, но тот — моложе и, кажется, физически сильней. Несколько секунд борьбы — все-таки мастерство сыграло на стороне элементалиста, и Найк почти попался в смертельный захват, но в последний момент выкрутился, не выпуская из рук свое нелепое оружие.
— Ты умрешь здесь, — проговорил Константин, пытаясь ухватить Найка за шею, но в итоге вцепившись в плечо. — Потому что огонь — мой слуга.
Кожа загорелась и тут же вспенилась буграми. Найк, каким-то чудом не закричав, воспользовался моментом и приложил Константина в лицо кулаком свободой правой, а потом наподдал коленом в живот. Константин согнулся, отступил назад, но, тут же перегруппировавшись, поймал Найка за руку с лопаткой, занесенную для следующего удара. Дернул вниз, призывая огонь, и одновременно подался вперед, целясь Найку в кадык ребром ладони.
Но тот, не смотря на обожженное плечо и горящее запястье, проворно ушел влево, только для того, чтобы опять оказаться лицом к лицу с элементалистом. Константин попытался с размаху ударить его головой в лицо. Это был быстрый, мощный удар, из-за которого Константин потерял равновесие, подавшись всем телом вперед — Найк снова сумел вывернуться так, будто его никогда и не было на прежнем месте. Прокрутив складную лопатку в руке, он саданул черенком по затылку не успевшему развернуться к нему Константину.
Элементалист рухнул на пол.
— В таких случаях злодеев лучше бы добивать, — произнес Найк, тяжело дыша, — но я не смогу, — он посмотрел на Никс и улыбнулся, как будто никакой боли не чувствует. — Ты назвала меня настоящим именем. Я... я даже не знаю, что тут сказать.
— Дурак, — Никс подбежала к нему и порывисто обняла. — Тебе же... тебе же больно.
— Сейчас у меня сердце прыгает где-то в другой галактике, так что больно мне будет потом. Я нашел тебя, — он прикоснулся обожженной рукой к ее лицу, с улыбкой заглядывая в глаза. — Ты снова льешь слезы и смеешься.
Никс было внутренне больно за двоих — она ни разу в жизни не обжигалась, но, конечно, ранилась, бывало — и сейчас она будто физически чувствовала то, что должен был ощущать он. Ей хотелось расспросить его обо всем и все ему рассказать. А еще молчать и смотреть в глаза, как в глупых фильмах.
— Я так ужасно рада тебя видеть, — все, что она смогла сказать. — Ты не представляешь.
— Да уж, наверное, представляю, — улыбнулся Найк. — Но слушай, нам пора валить отсюда.
— У этого элементалиста, которого ты вырубил, в шестом, кажется, ангаре спрятан мотоцикл, — быстро затараторила Никс. — Я сейчас поищу ключи!
