— Вы должны прекратить то, что вы делаете, — сказала Гома.
Кану улыбнулся, очарованный ее прямотой. Заявлять о своей позиции так откровенно, на столь раннем этапе процесса — это противоречило дипломатической подготовке всей его жизни. Он продолжал улыбаться, предполагая, что последуют какие-то уточнения.
Но после нескольких мгновений молчания он пришел к выводу, что она сказала все, что хотела сказать.
— Гома права, — сказала Юнис, похлопав другую женщину по колену в знак взаимной поддержки. — Ты на неверном пути, Дакота, и ты, Кану, поступил очень неразумно, вмешавшись в ее планы. Кстати, кто вы такая? — Теперь она смотрела на Ниссу. — Не думаю, что нас должным образом представили друг другу.
— Нисса Мбайе. Когда-то давным-давно я была замужем за Кану. С нами кое-что случилось, и теперь мы здесь. Но ты ошибаешься насчет нас. Или, скорее, если кто-то и виноват в этом, так это ты. Мы пришли в ответ на ваше сообщение — ваш вызов. И если бы вы вовремя предупредили нас, у нас не было бы неприятностей вокруг Посейдона.
— Неприятности, которые вы собираетесь повторить, — сказала Гома.
— На этот раз мы лучше экипированы, — ответил Кану. — Это не Посейдон причинил нам вред, это были останки Хранителя. Все, что нам нужно сделать, это держаться подальше от их трупов, и это больше не повторится.
— Восхищаюсь оптимистами, — сказала Юнис. — Однако я предполагаю, что вы не были должным образом проинформированы о ставках. Дакота и я, мы обе знаем, о чем идет речь, не так ли? Мы обе испытали этот Ужас.
— Средство устрашения, — сказала Дакота. — Знак "Не входить", не более того. Но если бы мы прислушивались ко всем предупреждающим знакам, где бы мы были?
— В безопасности, — сказала Гома.
— Скажи это своему предку. Она никогда в жизни не делала ничего безопасного. Кстати, как у тебя дела, Юнис? Ты выглядишь хорошо, отдохнувшей. Орисон был добр к тебе. Я знала, что поступила правильно, не убив тебя.
— Возможно, я собираюсь изменить твое мнение на этот счет.
— Что ж, нам действительно нужно навести кое-какие мосты, не так ли? Полагаю, ты предоставила техническую консультацию, чтобы получить контроль над моими зеркалами, хотя пользы от этого было немного? Но, Гома, я в равной степени заинтригована тем, что ты сказала. Ты упомянула танторов в разговоре с Кану. Мы называем себя Восставшими, но я не буду вдаваться в подробности по поводу определения. Ты встречала таких, как я, раньше?
— Я встретила Садалмелика, Ахернара и остальных на Орисоне. Но никто из них не был похож на тебя.
— Ты находишь меня особенной?
— Ты умнее. Нет смысла это отрицать. Или, возможно, больше похожа на нас. В любом случае, ты — нечто новое. — Гома подняла руку прежде, чем Дакота успела вмешаться — она еще не закончила. — Но не в хорошем смысле. Моя мать знала тебя по Крусиблу, и ты была не такой.
— Ты боишься меня, потому что я — нечто за пределами твоего непосредственного опыта? Потому что я осмелилась вырваться из-под вашего контроля — достичь истинной автономии?
— Было бы замечательно, если бы ты сделала это сама. Но кем бы ты ни стала, это потому, что Хранители хотят, чтобы ты была такой. Ты не их рабыня, ты даже не их марионетка — даже я могу сказать, что у тебя есть своего рода свобода воли. Но они посеяли в тебе очень плохую идею, и ты так близка к ней, что не видишь, насколько она плоха на самом деле.
— Ты бы назвала простое любопытство нездоровым, даже опасным порывом?
— Дело здесь не в том, чтобы вы нас в чем-то отговаривали, — сказал Кану посетителям. — Наша миссия определена — мы не можем и не будем отказываться от нее. Но вы можете избавить себя от бессмысленного обострения и риска, свернув с курса перехвата. Вы нас не поймаете — мы все хорошо понимаем наши общие возможности, так зачем тратить время на пустяки? Слишком многое поставлено на карту. Отойдите, продолжайте свои удаленные исследования, восстановите внешнее электроснабжение "Занзибара" и позвольте нам провести наше исследование Посейдона. Позже мы сможем обсудить условия совместного исследования всей системы — но только после того, как вернемся с Посейдона.
— Что-то действительно поселило пчелу в твоей шляпе, не так ли? — спросила Юнис.
— Его принуждают, — сказала Гома. — Мы так и предполагали. Почему бы тебе просто не признать это, Кану? А ты, Нисса, что тебе терять?
— Здесь нет никакого принуждения, — заявил Кану.
— В вашем предыдущем послании к нам, — сказала Гома, — вы предупредили нас, что на карту поставлены жизни людей. Вы сказали, что у вас "нет выбора", кроме как подчиниться.
— Ваши жизни будут поставлены на карту, если вы подвергнете себя риску столкновения или подойдете слишком близко к Посейдону без должного понимания последствий, — ответил Кану.
— Ты не это имел в виду, — сказала Юнис.
— Нет смысла обсуждать это дальше, — сказала Дакота. — Наша цель проста: выявление научной истины. Если потребуется совместная экспедиция Восставших и людей, чтобы раскрыть некоторые секреты М-строителей, пусть будет так. Мы не можем провести остаток истории, не сумев понять Мандалы и то, что они значили для их создателей. Мы обе прошли через Ужас, Юнис и я — мы обе почувствовали более масштабные истины, почти увидели их мельком, просочившиеся в тюрьму животного сознания. Коллапс вакуума? Колебание, которое кладет конец всему, которое сводит на нет каждое действие, каждую мысль? Как мы можем смириться с тем, что не знаем, как М-строители подошли к этой истине? Кроме того, мы также можем кое-что узнать о Хранителях — и, надеюсь, выяснить, чего они от нас хотят.
— Никто ничего из этого не оспаривает, — сказала Гома. — Мы все собрались здесь из-за стремления к более глубокому пониманию. Но бросаться в это так же плохо, как прятать голову в песок. Мы едва начали составлять карту этой системы, не говоря уже о том, чтобы совать нос в ее глубочайшие секреты.
— Говори за себя, — сказала Дакота. — Некоторые из нас живут здесь веками.
— Я тоже, — сказала Юнис, — и я все еще склонна быть осторожной. Мы легко могли бы провести здесь еще столетие, собирая информацию, прежде чем предпринять попытку близкого исследования Посейдона.
— И по прошествии стольких лет больше не быть уверенным в успехе, — сказала тантор.
Юнис наклонилась вперед. — Похоже, ты очень уверена в своей позиции, Дакота. Я довольна. Уверенность является показателем интеллекта — она показывает, что ты обладаешь достаточным самосознанием, чтобы моделировать параметры своего окружения. Но это также и опасность. Мы слишком многого не знаем о том, что нас окружает. — Ее глаза сузились, став острыми, как у инквизитора. — Вариации второй Мандалы — ты их изучала?
— Вряд ли я могла не знать о них, Юнис.
— Тогда твоя интерпретация?
— Перемены ускорились с приходом "Занзибара". Помимо этого, у нас нет оснований для дальнейших предположений.
— Я знаю, — сказала Юнис.
— Любой мог бы сделать такое заявление, — ответила Дакота.
Кану кивнул. — Тебе придется сообщить нам нечто большее, Юнис.
— Я так и сделаю. То, как меня оставили на Орисоне, очень затрудняло мне проведение долгосрочных исследований чего бы то ни было, не говоря уже о Мандале на Паладине. Но корабль Гомы — "Травертин" — обладает сенсорными возможностями, которых мне не хватало. Они отслеживали вариации Мандалы с момента своего прибытия. Точное значение отдельных состояний нам пока не ясно, но, по крайней мере, мы понимаем временные рамки изменений. Мандала — это глаз, устремленный в небеса. Время от времени его взгляд случайно натыкается на другую звезду.
— Мандала находится на фиксированной широте, — сказала Дакота, — и угловой наклон Паладина меняется только в масштабах десятков тысяч лет. В лучшем случае этот глаз может прочесать только узкую дорожку.
— В какой-то степени это правда. Но изменения состояния, по-видимому, связаны с изменением направления взгляда глаза. Это похоже на радиотелескоп, встроенный в чашу долины. Вы не можете перемещать основное зеркало, но вы можете регулировать направление антенны. Мы думаем, что именно так работает Мандала. Она может охватывать более широкую полосу неба, направлять свой взгляд на объекты, которые находятся за пределами ее прямой видимости.
— Это предположение, — сказала Дакота.
— Я попросила двух технических экспертов "Травертина" внимательно изучить время изменения состояния и соответствующую им угловую проекцию на небо. В пределах фиксированной погрешности в фокусе всегда находится другая звезда в целом сходного спектрального типа с Глизе 163, находящаяся на расстоянии нескольких сотен световых лет.
— И что это доказывает? — спросила Нисса. — Присмотрись хорошенько, и ты найдешь любой расклад, какой захочешь. Это все равно что проводить линии между пирамидами.
— Но статистические шансы на то, что эти совпадения неслучайны, на самом деле, по мнению наших экспертов, довольно высоки — примерно двадцать тысяч к одному, если я правильно понимаю анализ. Сказать тебе, что, по-моему, происходит? — Но она быстро взглянула на Гому. — Что мы думаем?
— Мы вполне можем это услышать, раз уж ты здесь, — сказал Кану.
— Мандала на Паладине взаимодействует с другими Мандалами в других солнечных системах. Он посылает им сигналы пробуждения — приказывает начать перезагрузку.
— Перезагрузка, — сказала Нисса. — Я не знаю этого термина.
— Старая космическая терминология. Это значит надеть ботинки — начать готовиться к работе.
— Понятно, — сказала она, с сомнением кивая. — И что именно это такое — перезагрузка?
— Это машина, — сказала Гома. — Машина диаметром в сотни, может быть, тысячи световых лет. Она была мертва, бездействовала дольше, чем мы можем себе представить, по крайней мере, тысячи, миллионы лет. Но моя мать перезапустила ее. Крусибл был периферийным ответвлением сети Мандал — отдаленной системой, тупиком. Мандала Ндеге послала свой сигнал пробуждения этому устройству и перенесла "Занзибар" сюда во время того же события, вероятно, потому, что "Занзибар" просто случайно оказался вовлечен в первоначальный процесс реактивации. Но эта система не является тупиковой. Это узел, концентратор в какой-то более широкой сети. Могут быть и другие, но это, должно быть, самое близкое к нашей части галактики. Это то, к чему все это время тянулись Хранители. Они знают, что это важно — они просто не могут продвинуть свои знания дальше этого.
— Машине не потребовалось бы так много времени, чтобы запуститься, — сказал Кану.
— Это возможно, если его основные компоненты по-прежнему ограничены по освещенности, — ответила Юнис. — В зависимости от того, насколько удалены самые дальние участки сети, могут потребоваться десятки тысяч лет, прежде чем все это снова подключится к сети. Сигналы, шепчущие в пустоте — инструкции по запуску, исправление ошибок, отчеты о состоянии. Процесс, более длительный, чем период зафиксированной истории. Но именно это и происходит. И в местном масштабе он, возможно, уже частично функционирует.
— Работоспособно, — сказал Кану, почти смеясь. — Как будто это то, что мы могли бы использовать?
— Почему бы и нет? — спросила Юнис. — Восставшие здесь из-за этого. Вместо того чтобы врываться к Посейдону, нам следует консолидировать наши усилия, пытаясь понять, как безопасно использовать сеть Мандалы. Мы знаем от выживших, что перемещение на "Занзибаре" было мгновенным в их системе отсчета, а это значит, что они, должно быть, двигались со скоростью лишь на волосок ниже скорости света. Следовательно, любая другая часть сети также находится всего в нескольких шагах от вас с субъективной точки зрения. Глубокое исследование галактики в пределах нашей досягаемости — и вы рискуете всем этим ради планов кучки безмозглых инопланетных роботов?
— Почему ты говоришь "безмозглый"? — спросила Дакота.
— Мы все почувствовали это, — ответила Юнис, — с того момента, как Троица вступила в прямой контакт с Хранителями. Внутри них ничего нет. Они выдолблены, как рожок для мороженого. Они забыли, как быть сознательными. Или ты в некотором роде отрицаешь это? Тебя не беспокоит, что ты можешь оказаться добровольным слугой машинного интеллекта-зомби?
— Они преодолели порог Гупты-Уинг, — сказала Нисса. — Ты это имеешь в виду?
— По крайней мере, одна из вас разбирается в вещах, — сказала Юнис, имитируя аплодисменты. — Возможно, мне следует обратиться к тебе, Нисса — ты та, к кому я должна обратиться?
— Боюсь, мы должны прекратить эту дискуссию, — сказала Дакота, поднимаясь со своего места — проворнее, чем мог бы любой другой слон. — Задержка во времени отняла драгоценные часы.
— Мы только начали! — сказала Гома.
— Прошло шесть часов, — сказал Кану. — Мне жаль, но, по-моему, мы сказали все, что могли. Мы не противники, никто из нас, но мы идем разными путями. У вас есть свои проблемы, у нас — свои, но это не значит, что мы не сможем работать вместе, когда вернемся с Посейдона.
— Это тебя убьет, — сказала Юнис. — Дакота знает это, независимо от того, признается она себе в этом или нет. Если у вас есть шанс отказаться от этого, я настоятельно рекомендую вам сделать это.
Возможно, она собиралась сказать что-то еще, но прежде чем у нее появился шанс, ее образ исчез из окружающей среды. Гома тоже исчезла, их каменные сиденья освободились.
Кану ожидал, что его вернут в нормальное течение времени "Ледокола", но уже не в чинге. Но Дакота повернула к нему свой огромный широкий лоб. — У нас здесь есть определенная степень секретности, так что мы вполне могли бы ею воспользоваться. Младший человек — Гома. Что она имела в виду, когда говорила о вашем "более раннем сообщении"?
— Вы отслеживали все передачи между двумя кораблями, — сказала Нисса.
— Но она, по-видимому, имела в виду разговор, о котором я ничего не знаю. Упоминание о принуждении, о том, что на карту поставлены жизни — откуда она могла знать о Друзьях, Кану, если ты ей не сказал?
— Юнис сказала бы им.
— Юнис ничего не знает о том, что произошло в какой-либо части "Занзибара" с момента ее отъезда. Это было конкретное, направленное знание. Как кто-то из них мог совершить такой дедуктивный скачок?
— Это то, что мы делаем, — сказала Нисса. — Мы люди.
— Ты высокого мнения о своих способностях. Я не виню тебя за это. Но было бы ошибкой недооценивать меня. Если бы между "Ледоколом" и "Травертином" существовала связь до обменов, о которых я знаю, или параллельно с ними, я бы очень хотела знать. Что обсуждалось? Что рассматривалось, а затем было отвергнуто?
— Ничего, — сказал Кану. — Связи не было.
Хранитель появился так быстро, что у них была всего пара часов, чтобы подготовиться к его приходу. Должно быть, он находился среди скопления инопланетных машин на окраине системы, ожидая за орбитой Паладина, пока движение "Ледокола" не привлекло его внимания. Какое-то время, пока он приближался с презрительной быстротой, Кану казалось неизбежным, что произойдет столкновение или что-то столь же катастрофическое. Это было совсем не похоже на терпеливые, непостижимые приходы и уходы Хранителей в старой системе.
