Для чего, стало понятно уже в сумерках, когда они поднялись на перевал.
— Заночуем здесь, — решил молодой охотник, указав на площадку между двух высоких камней. — А утром начнем спуск.
Девушка оглядела расстилавшуюся внизу узкую, вытянутую долину, гораздо больше чем та, в которой располагалась священная пещёра Детей Рыси. Кроме того, там повсюду лежал снег.
Ночью поднялся ветер, холодные порывы которого раздували костер, подхватывая пламя и взметая тучи ярко-оранжевых искр. Завернувшись в одеяло, Фрея сидела, прислонившись к скале, уже начиная ощущать просачивавшийся к телу холод. "Старая жадина", — ворчала она про себя, вспоминая, как Отшельник выделил ей на зимнюю одежду только половину оленьей шкуры. Девушка тогда долго прикидывала и так, и этак. Хватало или на короткую курточку, вроде тех, что оставляют открытым пупок, либо на длинный, прикрывавший поясницу жилет. Его она и выбрала, никак не рассчитывая, что придется ночевать в лесу, да ещё на пронизывающем ветру.
Внезапно похрапывавший возле заморца Глухой Гром пошевелился. Фрея затаила дыхание.
— Замерзла? — участливо спросил аратач, поднимаясь.
— Нет, — буркнула она, плотнее закутываясь в одежки.
Молодой охотник поднял с земли свое одеяло и набросил на плечи девушке.
— Вот ещё! — фыркнула Фрея, пытаясь сбросить нагретый теплом молодого человека мех.
— Сиди! — негромко, но повелительно рявкнул Глухой Гром, с силой удержав её руки. — Твоя одежда совсем не подходит для охоты зимой! Отшельник — глупец, что не дал тебе настоящей, меховой куртки!
Почувствовав, что девушка больше не сопротивляется, аратач добавил:
— И я не подумал. Прости.
— А как же ты? — спросила Фрея, согреваясь под доброй тяжестью двух меховых одеял.
— Я мужчина, — с обычной своей гордостью ответил Глухой Гром, присаживаясь к костру. — Это я должен переносить холод и жар, голод и жажду, чтобы хозяйка моего вигвама и её дети ели досыта.
После таких слов девушке сразу захотелось сбросить одеяло. Вот только под ним оказалось так тепло и уютно, что она решила вначале согреться, а уж потом вернуть его самовлюбленному аратачу, но сама не заметила, как заснула.
А когда проснулась, Глухой Гром, как ни в чем не бывало, сидел у чуть теплящегося костра, склонив голову на бок и тихо посапывая.
Под локтем Фреи хрустнули камни. Молодой охотник, вздрогнув, открыл глаза и, улыбнувшись, спросил:
— Выспалась?
Выражение его сонного лица оказалось таким непривычно добрым, что она не могла не вернуть ему улыбку.
— Да, и все благодаря тебе.
Аратач легко, одним движением оказался на ногах.
— Вставай, Отшельник!
Старик открыл глаза.
— Поднимайся, не то отморозишь себе все, что ещё осталось.
Бросив взгляд на молодых людей, заморец довольно зажмурился и потянулся.
Бодренько спустившись в долину, охотники, первым делом, взялись строить шалаш. Не получив вразумительного ответа на вопрос: "Почему это нельзя было сделать вчера?" — девушка заподозрила очередные козни заморца.
Вполне возможно, тот специально морозил её на перевале, чтобы Глухой Гром мог продемонстрировать свою доброту и заботу?
Фрее не хотелось думать о них так плохо. Но, вспоминая разговор о шкурах за её согласие, ложь о том, что охотники разрешат пройти посвящение и множество других обманов, она и сейчас не исключала подобное коварство. "Ну, мы ещё посмотрим, кто кого облапошит!" — зло усмехнулась девушка, вываливая перед стариком охапку еловых веток, которые тот старательно расстилал внутри шалаша.
Почти полдня провозившись с постройкой немудрящего жилища, они, наконец-то, отправились за добычей, предварительно с помощью веревок подняв на дерево корзины, дабы уберечь припасы от любопытной и прожорливой лесной мелюзги.
— В эти места охотники Детей Рыси заглядывают редко, — вполголоса пояснил Отшельник. — На юге и севере зверя больше. Но, думаю, на нас троих — хватит.
Очень скоро они отыскали подтверждение своим словам.
— Олени, — негромко сказал Глухой Гром. — Три самки и вожак.
— Ветер дует от нас, — озабоченно заметил старик.
"Какой ещё ветер? — молча пожала плечами Фрея, окинув взглядом застывшие, словно замершие деревья, на которых не двигалась ни одна самая тонкая веточка. — Он весь на перевале остался".
— Я знаю, — невозмутимо кивнул аратач. — Поэтому мы пойдем в обход. Вон по тому склону.
Он строго посмотрел на притихшую девушку.
— И не шуметь!
— Я постараюсь, — послушно кивнула та.
Однако это оказалось проще сказать, чем сделать. Под ногой то шуршали листья, то стукались между собой вполне надежные с виду камни. При этом Глухой Гром оглядывался, делая страшные глаза. Тогда девушка замирала на месте. Иногда даже с поднятой ногой
При этом шагавший позади Отшельник тихо, но очень ехидно хмыкал.
Пройдя за густыми зарослями, охотники вновь спустились в лес.
— У тебя очень плохие мокасины! — категорично и непреклонно заявил аратач. — Слишком шумные.
— Тут не обувь виновата, — прокомментировал вредный старик. — А ноги и их хозяйка.
— Не важно! — тут же пресек дискуссию молодой охотник. — Бледной Лягушке лучше остаться здесь. Дальше мы пойдем вдвоем.
— Тогда зачем вы вообще меня сюда привели? — недовольно зашипела Фрея. — На месте я могла постоять и в жилище!
Глухой Гром одобрительно хмыкнул.
— Ты будешь ждать, пока не услышишь крик филина.
— А потом?
— Пойдешь вон к той обгорёлой сосне, — терпеливо разъяснял молодой человек. — Видишь?
Девушка взглянула в том направлении. На противоположном склоне, среди редких зарослей выделялось дерево с почерневшей вершиной.
— Да.
— Олени тебя почуют и побегут туда, где мы их будем ждать.
Мужчины удалились, оставив её одну. Переступив с ноги на ногу, Фрея взглянула на свои замызганные кроссовки. До весны, скорее всего, не дотянут. Жаль, но придется переходить на мокасины. Она уже кое-что знала об этой обуви. Мягкая подошва позволяла двигаться бесшумно, но ступне приходилось чувствовать все попадавшие на пути сучки и камешки. Кожа часто рвется, так что её приходится все время чинить. Да и служат они недолго. Недаром аратачки большую часть времени занимаются именно выделкой шкур.
Наверху зашуршало. Подняв голову, Фрея заметила только мелькнувший среди голых ветвей рыженький хвостик.
— Белка, — прошептала она одними губами и улыбнулась, увидев любопытную мордочку, на миг выглянувшую из-за серо-коричневого ствола.
Вздохнув, девушка подумала, что только зря тащила на себе дротики и копьеметалку. Все равно, вряд ли удастся пустить их в ход. На этой охоте ей уготовлена роль зачинщицы. Или заложницы? Фрея поморщилась, стараясь вспомнить нужное слово, но тут по лесу прокатилось протяжное:
— О — у! О — у!
Встрепенувшись и сразу забыв о лингвистических изысканиях, она неторопливо направилась в указанном направлении, даже не пытаясь сохранить тишину. Хотя и шуметь специально не стала. Велели идти, вот она и шла, временами проваливаясь по колено в снег.
"Откуда его здесь столько?" — ворчала про себя девушка, оглядываясь. Неужели дело в том, что горы на севере низкие, а на юге, наоборот, высокие?
Вдруг ей показалось, что вперёди хрустнула ветка, Фрея прибавила шаг. Осторожные олени постараются уйти от неё и попадут прямо под стрелы Глухого Грома.
— Загонщица! — выпалила она, наконец-то вспомнив нужное слово.
Опять трещит и вроде как ближе. Показалась поляна, а за ней что-то мелькнуло. Девушка тут же вставила дротик в копьеметалку и, не торопясь выходить на открытое пространство, притаилась за корявой березой.
Неужели ветер сменился, и звери, почувствовав охотников, повернули в его сторону? Или какое-то другое животное решило познакомиться с ней поближе?
Они стремительно выскочили на поляну, подняв облако снега. вперёди мчался вожак, откинув назад гордо посаженную голову, а за ним неслись самки.
Когда Фрея выступила из-за дерева, олени тут же рванули в сторону. Долгие тренировки не прошли даром. Мелькнув короткой тенью, дротик вонзился в живот последнего животного. Но то ли бронзовый наконечник впился не очень глубоко, или же зверь оказался на редкость живучим? Только скорость оленихи нисколько не уменьшилась. Наоборот, девушке показалось, что та полетела вперёд ещё стремительнее.
С сожалением проводив взглядом быстроногих животных, Фрея вышла на поляну, где тут же заметила среди следов темные пятна.
Вновь послышался скрип снега и негромкий треск веток. Девушка приготовила дротик, но, заметив среди деревьев спешащих мужчин, убрала оружие.
— Ты чего стоишь? — гаркнул раскрасневшийся и тяжело дышащий от быстрого бега старик. — Упустила? Промахнулась?
— Не кричи, Отшельник! — засмеялся Глухой Гром, переводя дух и указывая на следы крови. — Бледная Лягушка попала.
— Ну, так беги! — не унимался заморец, размахивая руками. — Это же твоя первая добыча! Упустить хочешь?
— Уже поздно, Отшельник, — попробовал урезонить его молодой человек. — Скоро стемнеет.
— Вы сказали, что я буду только пугать зверей! — огрызнулась Фрея. — Гнать под ваши стрелы. А они на меня бросились!
— Никто не мог знать, что там медвежья берлога, — неохотно, извиняющимся тоном пояснил аратач. — Олени почувствовали его запах и бросились прямо на тебя.
— А ты даже попасть, как следует, не смогла! — в сердцах плюнул старик. — Сколько времени училась дротики метать? И все без толку! Не выйдет из тебя охотника.
За время его прочувственного монолога Глухой Гром внимательно осматривал уходившие в чащу следы.
— Крови много, — заявил он, воспользовавшись паузой, когда Отшельник набирал воздуха в грудь. — Вряд ли зверь сможет далеко уйти.
— Тогда я его добуду! — тут же решила девушка, готовая на что угодно, лишь бы не слушать вредного старикашку.
— Я иду с тобой, — тут же заявил аратач.
— Даже не думай, что я отпущу тебя одну, — усмехнулся Глухой Гром.
— Нет! — вскричала Фрея. — Это моя добыча!
— Ты можешь не вернуться к стоянке до темноты, — предупредил охотник.
— У меня есть нож, топор, — она показала висевшую через плечо перевязь. — И огненные палочки.
— Зимний лес — опасное место, — продолжал пугать аратач.
— Пусть идет! — неожиданно поддержал её Отшельник. — Ничего с ней не случится.
— Да ты в своем уме?! — заорал молодой человек.
Что ответил ему заморец, девушка уже не слышала, торопливо шагая по кровавым следам жертвы.
Олени изрядно попетляли среди деревьев. Пятна на снегу попадались все чаще, а цвет их становился явно темнее.
— Надо же, какая выносливая животина попалась, — ворчала она себе под нос, меся кроссовками неглубокий, местами плотно слежавшийся, снег.
Солнце медленно, но неумолимо опускалось к розовеющим вершинам гор, а погоне, казалось, не было ни конца, ни края.
— Ага! — удовлетворенно хмыкнула Фрея, наткнувшись на большое пятно снега, густо пропитанного красным. Видимо, здесь самка лежала, истекая кровью. С этого места следы её подруг и вожака уходили в другую сторону. Подранок осталась одна.
ещё через какое-то время девушка почувствовала, что добыча близко. Вновь вставив дротик в копьеметалку, она замедлила шаг, стараясь разглядеть в надвигающихся сумерках притаившуюся олениху.
Однако девушка вряд ли смогла бы её заметить. Но тут животное, напуганное болью и отчаяньем, вдруг бросилось прочь от приближавшейся смерти и обессилено запуталось в частоколе тонких стволов. Новый дротик опять ударил в бок, вызвав крик боли. Вырвавшись отчаянным рывком, жертва сделала ещё два неуклюжих прыжка, прежде чем окончательно рухнуть в снег.
Фрея впервые охотилась на такого крупного зверя. Но она достаточно наслушалась хвастливых рассказов Отшельника и Глухого Грома, чтобы примерно представить дальнейший ход своих действий. Отбросив копьеметалку, девушка тремя прыжками оказалась на теплой, дергавшейся спине оленихи, остро пахнущей мускусом и, задрав ей голову, с огромными, полными ужаса глазами, перепилила ножом горло, тут же отпрыгнув в сторону.
Жалобный крик, переходящий в хрип и бульканье, струя крови, от которой Фрея едва успела увернуться. Тонкие ноги с изящными копытцами бестолково забились, разбрасывая розовые комья снега.
Нервно сглотнув, Фрея вытерла рукавом пот, невольно вспомнив смерть Одинокого Ореха. Тоже вопль, и так же хлещёт кровь из пробитой шеи. Вокруг сразу стало как-то темно, жутко, а по мокрой от пота спине промчалось стадо испуганных мурашек. Успевшая отвыкнуть от подобных ощущений, девушка поежилась.
Взяв в руки топорик, решила, что мертвая туша уже никуда не убежит. Надо срочно развести костер, пока дрова и растопку ещё видно невооруженным глазом.
Срубила тройку сухих стволиков, сбегала к одинокой ели, непонятно как оказавшейся в лиственном лесу, наломала сухих веток. Быстро расчистила площадку от снега, принялась возиться с костром, лишний раз убеждая саму себя, что она не так беспомощна, как полгода назад. Отшельник, конечно, вредная гадина, но учитель из него получился неплохой.
Древесная пыль на дощечке задымилась. Вспыхнул крошечный огонек, тут же вцепившийся в тоненькую полоску сухой бересты, от которой загорёлся кусок посолиднее. Его-то Фрея и подсунула под сложенный шалашиком хворост.
Костер запылал, и девушка почувствовала стремительно наваливавшуюся усталость. Но отдыхать ещё слишком рано, нужно разделать добычу. В конце-концов без разницы, примут её в охотники или нет. Главное, она сама в силах обеспечить себя не только едой, но уже и одеждой.
Обработка забитого зверя — дело привычное. Пусть и не так ловко, как местные мастерицы, Фрея оттягивала шкуру, подрезая её острым, как бритва, ножом, изготовленным из собственного инвалидного кресла.
С ощутимым усилием перевернув тушу, принялась вспарывать кожу на двух других ногах оленихи. Дело продвигалось медленно, приходилось часто отлучаться, добавляя хворост. Все-таки требовалось достаточно освещёния, поэтому костер приходилось поддерживать большой.
Девушка копалась в потрохах, когда услышала странный, беспокоящий сознание звук. Резко выпрямившись, она тревожно прислушалась, вглядываясь в притаившуюся между деревьями темноту.
Над лесом стелился негромкий вой. Как будто жалобный, и в то же время жуткий, будивший какие-то отголоски воспоминаний даже не самой Фреи, а её предков, в давние времена вздрагивавших у костра, едва слыша подобные звуки.
— Волки! — сорвалось с языка. Девушка посмотрела на свои руки, на залитый кровью снег, на кое-как сложенную шкуру и гору кишок.
— Вот батман! Они же такую свежатину за километр учуют!
Глаза сами собой отыскали развесистый ясень. Или бук? Да какая разница! Главное, на высоте человеческого роста от толстого ствола отходило несколько коротких сучьев, а над ними раскинулась мощная крона, где можно с комфортом устроиться переждать ночь. Волки — не рыси, по деревьям не лазают. А утром, глядишь, и Глухой Гром с Отшельником подтянутся, помогут отогнать серую напасть.
