13/05/3003 года от Явления Богини.Вечер.Речной берег
На песчаный берег звериного водопоя растянувшаяся на полторы сотни шагов змея каравана выползала уже в косых лучах садящегося солнца и под аккомпанемент хорового журчания пустых животов. Алекс так и ехал весь день в самом хвосте. На десяток шагов впереди замыкающей телеги. Маячить впереди дублируя бывшую маркитантку глупо, а с ментальной чуйкой которая брала на три-четыре сотни шагов подвижные дозоры оказались лишними. Когда под колёсами заскрипел мокрый песок, он все же сдержался и не бросился к Милке, а погнал мерина к рындвану.
Когда он подскочил к длинному неуклюжему фургону тот тяжело проваливаясь колёсами и едва вписавшись в радиус разворота медленно выворачивал на съезд по которому караван спустился к реке.
—Что с дитенышем?
—Утром, пока тебя не было, не уследила я. Думала за тобой егоза увязалась, потом уж её на дороге к городу увидела…
—Займись бабами, да проследи чтоб большие котлы отмыли перед готовкой…
За длинную дорогу испытанный ужас хоть и не рассеялся, но острота впечатления все же сгладилась и когда Алекс подошел к телеге безучастно сидевшая девчонка хоть и сжалась ожидая удара, но все же послушно подошла тяжело загребая песок негнущимися ногами. Алекс мягко шагнул ей навстречу и осторожно обнимая за плечи, притянул к себе слегка упирающегося ребёнка. Какое-то время они так и стояли не шевелясь. Неожиданно даже для себя мужчина ткнулся носом в макушку высокой девчонке и тяжело выдохнул в грязнущие короткие волосы. Словно в ответ обмякли хрупкие плечи и дитёныша затрясло. Прорывая плотину страха и недоверия по измазюканным щекам оставляя широкие мокрые дорожки, наконец-то, потекли медленные крупные слёзы. Дальше все двинулось и покатилось само собой. Неостановимо и совершенно естественно. Наскоро стряхнув с себя пропыленное и пропитавшееся пóтом дорожное шмотьё, Алекс занес Милку в прогревшуюся к вечеру реку на руках, как маленького ребенка. Потом, долго сидел в небольшом бочажке под нависшим над водой раскидистым деревом с длинными гибкими ветками. Теплая, чуть мутноватая вода доходила ему до пояса и устроив девчонку на коленях Алекс сначала осторожно смывал грязь и пот с заплаканной мордашки, промывал начавшую уже густеть шевелюру, затем старательно намыливал голую девчонку густым желеобразным мыльным травяным эликсиром из неизвестно кем подсунутого глиняного жбанчика, в конце, буквально, сдирая с нее недельную грязь. Он сосредоточенно и тщательно оттирал измученного ребенка словно пытался уничтожить саму память о недельном рабстве и хотя хрупкое тельце послушно поворачивающееся под тяжелыми ладонями уже обрело так влекущие мужчин выпуклости и изгибы далеко не детских форм и размеров, ничего кроме жалости не испытывал. Ещё росло чувство вины да от бешенства потряхивало уже не на шутку… Джилю и Зиггеру крупно повезло вовремя отдалиться на день пути, сейчас Чужак просто наплевал бы на любые далеко идущие планы… Впрочем, "никто не забыт и ничто не забыто", ни прощения, ни долгой жизни он им не обещал.
А Милка просто млела и таяла, даже негромко попискивая, когда изрядно огрубевшие пальцы нечаянно причиняли боль, она испытывала непонятное ей самой, но смутно знакомое давно забытое удовольствие.
…Организация ночной стоянки большого каравана это сплошные нервы и хлопоты. Гретта едва успев наспех ополоснуться отцепила от козел пожилых баб-возниц. Самую бестолковую, выдав ценные руководящие указания, направляющим пендалем отправила освобождать верховых, остальным объяснила где взять большие котлы и что с ними делать.
Последний час длинного пути караван едва тащился потому и выгуливать лошадей не требовалось. Едва выбравшись из седел рабыни торопливо ослабляли подпруги и гнали коняшек на водопой. Ну или почти сразу. Целый день не покидать седла тяжко даже для привычных ко всему крестьянских задниц. Опять же потребности. Во избежание сложностей караванных рабов кормили-поили раз в сутки, вечером и не особо сытно, но грязно-вонючие случайности все же случались.
Сбагрив на опытных баб неотложную и долгую возню с лошадьми, Гретта откинула тяжелый полотняный полог и заглянула к "пассажирам". Из рындвана пахнуло ядреной, хорошо выдержанной застарелой вонью. Крепкую неуклюжую повозку придумали оптовые работорговцы в Марривии, специально для перевозки больших партий живого товара. В дороге его не отцепляли и не выгуливали. Слишком долго и опасно. Рабы обходились длинным узким деревянным корытом в которое вечером заливали жидкую кашу, а утром, перед выездом, воду и полами из стоящих на ребре досок с широкими промежутками между ними. На руках за спиной и на ногах при погрузке наглухо заклепывали короткие кожаные кандалы соединенные поперечной привязью конец которой сквозь специальную щель в борту вязался к общему наружному брусу. Раб мог дотянуться ртом до содержимого корыта, да изредка менять позу перекатываясь с колен на задницу.
Не опуская полог отвязала первую рабыню. Молодая девка шатаясь выползла из темноты и без сил повалилась на загаженный песок. Хуторянка несильно толкнула ее ногой под ребра и когда та послушно перекатилась на живот нетерпеливо ухватилась за кандалы. Так и есть, Зиггер, "заботясь" о караванной пристяжи, вместо глухих использовал кандалы с пряжками.
Повозившись пару минут Гретта освободила девку и пинками заставила ее содрать одежду. Попыталась осмотреть грязное заморенное существо, но поняв, что бесполезно, отвязалась на время. Она уже возилась со следующей привязью, когда по ушам резанул звонкий смех. Обернулась и просто обалдела. Хозяин шел по мелководью перекинув ее дочь через плечо. А эта… паршивка хохотала во весь голос и крутилась словно ей углей за шиворот насыпали.
"Ну…!!! Где б его еще взять тот самый шиворот… поганка!"
Не сумев сбежать, девчонка изо всех сил заколотила кулачками по спине. Тут же схлопотала по голой заднице, но не угомонившись вновь попыталась сползти вниз отчаянно болтая ногами.
Отчаянно мотая головой Гретта попыталась избавиться от наваждения. Получилось, не получилось, но к фургону, в котором она сразу после захвата каравана из тщательно выбитых и вычищенных шкур соорудила удобные лежанки, все же поспела первая. Там и приняла нахалку в огромный кусок полотна. Куда и зачем купец вез целую штуку льняной материи ремесленной выделки непонятно, но банная простынь из неё получилась. Пока женщина обустраивала дочь, Алекс успел сходить за сумкой куда Гретта старательно собрала все снадобья и эликсиры. Когда раскрашенная с ног до головы пахучей заживляющей мазью и закутанная словно кукла, Мила неожиданно быстро уснула не дожидаясь ужина, Гретта неожиданно для себя обнаружила что нагло пялится на почти голого Хозяина. Странно, но она впервые поняла насколько тот большой. Привыкла сравнивать мужиков с обросшей жиром неподъемной тушей старшего брата.
От полного и окончательного позора её совершенно случайно удержала толстомясая троица тащившая к рындвану только что отмытые огромные котлы. Виновато улыбнувшись Хозяину Гретта осторожно, стараясь не разбудить, пригладила волосы дочери и пошла к новоявленным поварихам энергично тыкая рукой в сторону небольшой купы похожих на кусты раскидистых деревьев с длинными гибкими ветками.
13/05/3003 года от Явления Богини.Ночь.Речной берег
—Сядь, не мельтеши перед глазами. Никуда новенькие не денутся. Дурных нема по ночному лесу да с голой задницей. А с работой деревенские бабы и сами справятся.
—Спасибо, Хозяин.
—Лопайте на здоровье!
—…?
—Бегаем, суетимся, а нам давно переговорить требуется.
Гретта опасливо присела на шершавый ствол поваленного дерева напряжённо ловя каждое слово. Непривычно, но гораздо удобнее, чем на коленях. Особенно посреди мокрой от ночной росы травы. Чужак явно не хотел чужих ушей и увёл её по узкой звериной тропке в чащу ещё молодого густого леса подальше от трех жарко горящих на берегу костров у которых рьяно кашеварили вчерашние толстухи. В нескольких сотнях шагов от реки, чуть ли не на тропе сразу как сошёл снег проклюнулся родник. К лету он подмыл раскидистое дерево с раздвоенным стволом, которое падая подмяло кусты и деревца-недомерки. Получилась небольшая, но очень уютная полянка-прогалинка со всеми удобствами.
—Волей Богини пришлось мне покинуть родные края. Потому и Чужаком назвался. Спускался по Большой реке из-за Дикой степи и на охоте не поделил добычу с рассомой. И на хуторе всего-то искал короткого приюта. Отдохнуть, подлечиться, поднабраться сил—рассома, таки, изрядно меня подрала. Ну и язык подучить…
—Но..—Гретта не сдержала удивления.
—Не из милости, смерды везде одинаковы. Я даже был готов забыть, что Шейн на меня напал и ограбил. Но получилось так как получилось.
"Легенда не хуже любой другой. И, практически, ни слова лжи. Одно плохо, какой же я попаданец без правильной ксивы! Раз даже на хутора Королевские Грамотки есть, то благородные что-то вроде Родовых Записей обязательно имеют. Зуб даю, что и смерды посчитаны, да записаны!
А по жизни… Меньше коситься будут. Пришлый придурок и вся недолга."
—В ваших краях, верно, все по иному?
—Хорошо там, где нас нет, а жизнь от здешней не сильно розница, разве что рабов у нас не больно жалуют. Для свободных Королевский Суд и никак иначе. Должников с воровской мелочью, коль нажитого откупиться не хватает, дороги мостить до полного возмещения, прочим каторга на рудниках пока не искупят злодейства.
Уловив непроизвольное касание шеи невесело усмехнулся:
—Ваши мужики огребли за дело, но хутор мне совсем не с руки. Наворотил сгоряча, конечно, думал бабы матёрые, оглядитесь да и проживёте без жлобья на шее. А не получается никак…
—Нельзя их, никак нельзя из погреба,—зачастила Гретта взахлёб не замечая, что в перебой,—Григ он… он… всех изведет кто видел как его… И младший… Рэй его ненавидит, но сам ещё хуже, он слабак, всю жизнь брату в рот заглядывал…
Внезапно она отчаянно вцепилась мужчине в руку и с мольбой заглядывая в глаза попыталась соскользнуть в траву к его ногам.
—Сидеть!!! Совсем с ума посходили, чуть что на колени валитесь!
—Останься, Алекс! Возьми всё, только останься. Я тебе верней собаки буду. Я негодная рабыня… накажи, казни если… только не бросай… рабов…—она уже почти висела на Чужаке всхлипывая и захлебываясь вытекающими из глаз крупными слезами. Тот едва разбирал осколки последних слов, но хватило и этого.
— Рабыня? Я херею с вас дорогая редакция! Какая, Богиня тебя задери, рабыня! Я же порвал этот грёбаный ошейник! — Вцепившись женщине в плечи, он её вздернул и затряс так, что слёзы со щек полетели во все стороны, а всхлипывания сменились на стук зубов.
— Клеймо, — Гретта едва не лишилась языка.
"Вляпался. Впрочем, как обычно. Привык лепить наугад. "Хорошо построенная модель компенсируют недостаток информации". Моделятор-бульбулятор, блин. Не на компе с программками компилировать. Тут законы, обычаи, традиции. Их мало просто понять да выучить... Требуется вникнуть, принять, прочувствовать, а после чужую шкуру вывернуть да на себя натянуть так, чтоб насквозь проросла. Авось-небось не прокатит. Кровушкой платить, ежели что. И ладно бы только своей."
— Прекращай умирать.
Тряска прекратилась. Вместо этого ее прижали так, что захрустели рёбрышки и из глаз выдавило остатки слёз. Гретта пискнула и неожиданно для себя совершенно спокойно выдала сглатывая застрявшие во рту слёзу:
— А что такое "редакция" и сколько гривеней она стоит?
— Цыц! Коротко. Чётко. Членораздельно. Предельно доступно.
Гретта почувствовала, что её опускают. Клещи разжались и под попой оказалось обжитое ранее брёвнышко. Осторожно вздохнув принялась рассказывать.
Глоссарий
Список действующих лиц
Алекс д'Брекхем(Алекс Чужак)—ГГ:
Человек—Высокий, по меркам Аренга(ок. 180), широкоплечий парень. Рельеф мышц суховат, выражен четко, но не глубоко. Руки и ноги перевиты веревками жил. Голова крупновата, что визуально скрадывает ширину плеч и рост. Грудная клетка и костяк в талии широкие и вся фигура, несмотря на рост, смотрится коренастой. Шатен с очень темными короткими волосами. Высокий лоб, небольшие голубые, очень холодные глаза. Средние по размеру нос и губы четко очерчены на овальном лице. Квадратные скулы и жесткий подбородок, плотная короткая шея со слабовыраженным кадыком. Руки длинные со слишком широкими крупными ладонями. Пальцы средней длины, но из-за ширины ладоней выглядят коротковато. Ноги чуть короче положенного с хорошо раскаченными бедрами и выпуклыми икрами.
Волколак—Огромные, слегка загнутые когти-ятаганы длинной почти двадцать сантиметров. Их верхние две трети с внутренней стороны остры как бритва, то еще наследство от тигра-переростка. Добычу ими не зацепишь, скорее распустишь на ленточки—оружие для боя, способное снести башку словно пустой горшок с плетня, отрубить конечность, вспороть живот так, что внутренности не вываливаются, а сыпятся мелко нашинкованными ошметками. Когти втягиваются, полностью скрываясь в кожаных ножнах-пазухах между пальцами и кисть становится почти человеческой. При ходьбе и беге конечность опирается на основание ладони и согнутые, словно для широко известного среди любителей рукомашества и дрыгоножества удара костяшками, пальцы. И верхние, и нижние конечности способны хватать и удерживать предметы как у земных обезьян. Соотношение длины рук, ног и тела совсем не человеческие, эталоном явно послужил медведь. Обычно монстр передвигается на задних ногах лишь изредка опираясь на одну руку, зато когда нужна скорость, волколаки демонстрируют жуткую пародию галопа на четырех конечностях. В ближнем бою подобно медведю и человеку не чураются верхних стоек. Челюсти короче и мощнее волчьих, голова скорее росомашья, только лоб-таран намного шире и больше, толстым костяным щитом он выпирает вперед скрывая небольшие, широко расставленные глаза с вертикальными кошачьими зрачками. Вот зубы волчьи, траву и коренья перетирать не приспособлены. Их назначение рвать мясо и крушить кости, волколак чистый хищник, падаль не терпит, главное проглотить, желудок справится. Верхние клыки намного больше нижних и торчат наружу—очередной привет от киски-саблезуба. Размеры наружных клыков уступают кабаньим но намного опаснее—это оружие штыкового боя, а не культиватор-переросток.
Грэм—боевой конь ГГ—вороной, слегка крупноват для рысака, но далеко не тяжеловоз. Ноги крупные, мохнатые. короткая жесткая грива и длинный хвост. Соразмерная сухая голова с большими карими глазами и короткими ушами.
Моран I, король Аренга
герцог д'Эрньи—королевство Аренг, сюзерен Алекса
