Эта мысль не давала Чимбику покоя всё то время, что сержант стаскивал убитых в их машину. Наконец, покончив с работой, он включил автопилот, указал конечной точкой маршрута безлюдное место за городом, и отправился обратно.
На лестничной площадке уже возился дроид-уборщик, а у выбитой двери стояли и тихо переговаривались двое парней из числа тех, кто ещё утром вовсю радовался жизни в этой квартире. Узрев клона, они замолчали уставились на него настороженными глазами, в которых он отразился чем-то опасным и чуждым этому миру.
Чимбик, полностью их проигнорировав, скрылся в квартире сестёр.
— Как она? — спросил он у Свитари, несущей в ванную ком из выпачканной в крови одежды.
— Нормально, — мрачно отозвалась Ри, бросив на него недовольный взгляд. В её глазах Чимбик тоже увидел себя. Напортачившего, но от того не менее 'своего'. В глазах полукровки не было страха, лишь недовольство принятым им, Чимбиком, решением.
— Она привыкла, — добавила Ри и скрылась в ванной.
Сержант криво ухмыльнулся этому слову и направился в спальню. Эйнджела вновь, как в далеком прошлом, сидела на кровати обняв руками колени. И девушка, и кровать были перемазаны кровью. Вид у эмпатки был усталый, но едва клон вошёл, Эйнджела подняла на него взгляд. Он не был пустым, как тогда, на Зайгеррии. Серые глаза светились искренней, неподдельной радостью. И Чимбик увидел в них себя. Того, кто был источником этой радости. Не чудовищем, не убийцей, не безликой штамповкой, залитой чужой кровью. В глазах Эйнджелы он был человеком. Настоящим. Нужным. Любимым.
В этот самый миг Чимбику стало плевать, кем видят его другие. Он знал, чьи глаза отражают его настоящего.
Подойдя к кровати, он осторожно присел на край, и взял девушку за руку.
— Извини, Эйнджи. Просто... это был единственный выход.
Клон не знал, что эмпатка прочитала в его душе. Он и сам не мог разобраться, что там творилось. Но Эйнджела ласково провела пальцами по его щеке, оставляя кровавые полосы поверх шрамов:
— Я люблю тебя. И ничто не в силах этого изменить.
Чимбик молча уткнулся лбом в лоб эмпатки, растворяясь в открывшихся ему чувствах. Не было ни тени страха, ни капли отвращения... Ничего, кроме безусловной , не знающей сомнений любви. Она заполнила собой весь мир и начисто изгнала посторонние эмпатические касания.
— Я люблю тебя, — впервые с момента встречи сказал клон. — Ты — моя жизнь.
Эйнджела рассмеялась. Искренне, счастливо. Будто и не было недавней резни и пережитого ужаса. Будто не было этого дня и последних недель. Она поцеловала Чимбика сперва нежно, а потом всё более и более жадно.
— Пойдём в душ, — лукаво улыбнувшись шепнула она. — Мы похожи на двух отобедавших монстров.
Сержант засиял, словно джедайский меч, подхватил Эйнджелу на руки и понёс в ванную, совершенно не обратив внимания на вытянувшиеся от удивления лица Ри и Блайза, старательно дувшихся друг на друга в гостиной.
— Не, ну нормально, а? — проводив их взглядом спросила Свитари. — И после этого я в нашей семейке самая безответственная?
— Может, Эйнджи тоже того? — Блайз постучал себя согнутым пальцем по лбу. — Как садж? И нам пора прятать ножи и запирать двери на ночь?
— Сам ты 'того'! — возмутилась Свитари и повторила его жест с постукиванием по лбу. — Просто нам с тобой пора, для разнообразия, самим пораскинуть мозгами и позволить им тоже иногда побыть безответственными.
— Крошить по пять-шесть трупов за раз, а потом весело перепихиваться в ванной? — уточнил Блайз. — Ну, не то, чтоб я прям был против, но даже для Зелтроса это перебор, не находишь?
— То Зелтрос, — развела руками полукровка, — а то мы. Хочешь сказать, тебя бы это остановило от весёлого перепиха?
Блайз ненадолго призадумался, а потом покачал головой.
— Не-а. Не остановило бы.
— Ну так от кого надо прятать ножи? — хмыкнула полукровка и вдруг щёлкнула пальцами. — Идея! Звони Шкассу, изложу ему задумку.
* * *
Капитан Грэм Нэйв, будучи сначала курсантом Академии Корпуса Юстиции Республики, затем — недолгое время лейтенантом оного же Корпуса, и куда дольше — офицером контрразведки ВС КНС — по долгу службы перемещался на самых разных транспортных средствах. Но полёт на рупине он запомнил навсегда.
Сидя в седле за спиной Ракши, управлявшей Рогаликом (Таи настояла, чтобы взяли именно её питомца), капитан подставлял лицо ветру, наслаждаясь ощущением единения с небом. На короткое время он позволил себе даже забыть о войне, бушующих внизу 'дикарях' и чванливом генерале. Только небо, он и Ракша. Всё.
Рупин, повинуясь командам Ракши, летел, едва не задевая животом верхушки деревьев, чтобы не привлечь внимание кого из 'дикарей', взбреди ему идея задрать голову. Не то, чтобы вероятность этого была высока, но лишний раз рисковать тоже не следовало. Всё же случайное обнаружение кем-то из 'дикарей' было единственной опасностью: 'Стервятникам', патрулирующим воздушное пространство над городом, и расчётам средств ПВО хватало идентификационных сигналов тактических блоков обоих офицеров.
Мандалорка управляла рупином так, словно родилась в седле. Собственно, это было недалеко от истины: впервые верхом на ондеронском крылатом ящере она полетела в шесть лет, сидя за спиной старшего брата и сотрясая воздух Мандалора восторженными воплями. И — как и Радж, — навсегда была покорена умом и преданностью этих величественных созданий. Рупинов не нужно было пришпоривать, дёргать уздечкой, или колоть анкасом — достаточно лёгких касаний шеи, и животное послушно выполняло нужный манёвр.
Так что когда рупин заложил вираж, заходя на посадку, оба седока вместо облегчения от удачного завершения полёта ощутили досаду.
— На узел связи! И носилки! — с ходу заорал Нэйв изумлённому дежурному-джабиимцу, примчавшемуся встречать незваных визитёров во главе тревожной группы. Тот, опознав контрразведчика, удивлённо вскинул брови, но задавать вопросов не стал, предпочтя потратить время на вызов санитаров.
Грэм помог спустится мандалорке и едва не силком уложил её на носилки подоспевшим дроидам из медицинского взвода. К удивлению и восторгу собравшихся, рупин, сочувственно порыкивая, ткнулся мордой в живот девушки, а потом облизал ей лицо.
— Это что за зверь? — восторженно выдохнул кто-то за спиной контрразведчика.
— Рупин. С Ондерона, — не оборачиваясь, отозвался он, глядя, как уносят приглушённо чертыхающуюся Ракшу.
Прибежал Радж. Станцевав вокруг рупина, мандалорец ухитрился единомоментно отдать распоряжения по уходу за ненаглядной зверюгой, вкратце расспросить своего молодого друга о происходящем, справиться о здоровье сестры, и наорать на солдата, сунувшего Рогалику плитку суточного рациона.
Более подробно Нэйв рассказывал собравшимся офицерам и сержантам обеих рот — мандалорской и джабиимской — уже по пути на узел связи.
— Потому поднимайте людей — выдвигаемся, — завершил рассказ приказом Нэйв, ни секунды не сомневаясь в реакции генерала Гривуса. Собравшиеся, мрачно переглядываясь, разошлись по своим подразделениям. Остался только Радж, выполнявший обязанности командира батальона.
Гривус выслушал доклад контрразведчика молча. Лишь когда Грэм замолчал, генерал, чуть подавшись вперёд, поинтересовался:
— Капитан, вы уверены в целесообразности повторной ротации?
— Да, сэр, — подтвердил Нэйв. — Готов взять всю ответственность на себя. В противном случае вместо надёжной тыловой базы с лояльным населением мы получим рассадник партизанщины и шпионажа. Среди населения города найдутся те, кто сможет организовать и то, и другое. Сэр.
Гривус замолчал.
— Хорошо, — после недолгой паузы произнёс он. — Поднимайте личный состав, капитан. Под вашу ответственность.
— Сэр, — Грэм отсалютовал. — Ещё одно, сэр...
— Что? — генерал, уже протянувший руку к пульту, замер. — Быстрее, капитан, у меня не особо много времени.
— Результаты расследования по обвинению капитана Костаса Рама в измене, сэр.
— И что там? — нетерпеливо спросил Гривус.
— Невиновен, сэр. Имела место быть обычная интрижка исключительно личного характера... — начал было Нэйв, но был остановлен жестом генерала.
— Под вашу ответственность, капитан, — прорычал Гривус. — Это — ваша работа. И вы отвечаете за результаты расследования. Всё, займитесь делом. С генералом Нам'елом я свяжусь сам.
— Сэр, — Грэм вновь вскинул руку к виску, но голограмма генерала уже погасла: Гривус оборвал связь.
— Почему ты ничего не сказал про Слизня? — поинтересовался присутствовавший при разговоре Радж. — Без его подачи дичь глушёная по вам палить бы не рискнула.
— Рано, — безмятежно отозвался Нэйв. — Рано. Всему своё время. А сейчас... пусть наш жадный неймодианский приятель успокоится. Месть, дружище — это как вино: должна быть выдержанной.
— Философ, — фыркнул Радж.
— Не без того, — согласился Нэйв. — Давай, проверяй людей. А я схожу, удостоверюсь, что твоя сестра не оставила нас без медицинского обеспечения.
— Эй, проверяльщик, — прищурился мандалорец. — А ты сам-то когда крайний раз спал?
— Сначала расхлебаем этот суп из осика, — непреклонно отозвался Грэм.
Зелар. Десятый день вторжения
Второй раз за сутки в спящий Зелар входила колонна военной техники. Только в этот раз сон города был прерывист и тревожен. Гул двигателей будил горожан, и из-за штор, жалюзей и занавесок провожавших фигуры в бескаре полными надежды взглядами. Надежды на то, что кошмару последних суток наступит конец.
Пьяные и одурманенные наркотиками 'дикари' не сопротивлялись, когда их бесцеремонно вытаскивали из постелей, или подбирали с земли и волокли к комендатуре.
Там собранных без затей сваливали на стоянку для спидеров, огороженную колючей проволокой под напряжением и превращенную в временный изолятор: Грэм не собирался спускать 'дикарям' с рук ни единого эпизода.
Отдельно был огорожен загон для тех, кого пришлось собирать по квартирам, домам и заведениям кафарель и обычных зелтронок. Эти 'бойцы' как раз отделывались лёгким испугом: после протрезвления их ждала воспитательная беседа, и отправление на место несения службы. Правда, сами вояки бурно — учитывая их состояние, — протестовали против такого произвола в свой адрес. Часть вообще заявляла о намерении разорвать контракт и заделаться в жители города. Ситуацию осложняли их новоприобретённые друзья и подружки из числа местных, прибывшие защищать своих любовников-собутыльников от начальственного гнева и тяжёлого похмелья. Поэтому дроидам-караульным строжайше запретили подпускать кого-либо из горожан к ограде загона, чтобы не допустить передачи 'лекарства' в таре различной ёмкости. Выходило плохо: дроиды — как и положено уважающим себя Б1, — тупили в лучших своих традициях, отвлекаясь на любого, заговорившего с ними, и пропуская едва ли не конвейерную передачу алкоголя за своими спинами.
Грэм, сочтя, что безобидные выпивохи — наименьшее из зол, временно прикрыл глаза на это нарушение. Благодаря этому 'арестантская площадка' разделилась на две половины: в одной мрачно ожидали расследования и вынесения приговора, а на другой — похмелялись, горланили песни и клялись в любви и вечной дружбе.
Сам контрразведчик, разобравшись с распределением задержанных, отправился в центральную городскую больницу. Там он затребовал у такого же утомлённого главврача данные по всем совершённым 'дикарями' изнасилованиям, изибиениям, убийствам, и, вернувшись в комендатуру, погрузился в работу.
Таким его и нашёл освобождённый из-под ареста Рам.
— Выпустили? — Нэйв оглядел мандалорца красными, словно у сказочного упыря, глазами.
— Ага, — Рам поставил шлем на свой стол. Друзья обнялись, и Костас обратил внимание на недостающее звено.
— Ракша?
— В норме, — Нэйв, несмотря на оптимистичное заявление, помрачнел. — Получила
лёгкий ожог бедра. Отсыпается на базе, в лазарете. Надеюсь, что отсыпается, — добавил он без особой уверенности. И перешёл к делу:
— Водэ, вот что я уже собрал... — он подал мандалорцу деку. — Остальное разгребаю. А, Ароре позвонил. Вот-вот приедет...
— Ты б поспал хоть пару часов. Выглядишь, словно зомби, — посоветовал Костас.
— Попозже, — попытался отвертеться Нэйв, но натолкнулся на непреклонное:
— Это приказ. Давай, вод'ика, отдыхай. Мир постарается не рухнуть, пока ты спишь.
Грэм вздохнул, но возражать не стал. Последние пару часов он и правда держался на чистом упрямстве, словно стараясь искупить всё, что не успел сделать за вчерашний день. Каждый отчёт врачей, пожарных, патологоанатомов бил его в самое сердце не хуже бластерного выстрела, и Нэйв знал, что не смотря ни на что, от осознания своей вины ему не сбежать.
Сгребя со стола шлем, капитан нога за ногу поплёлся к себе.
Передовая. Расположение третьей роты
— Дерьмо, — Судья хотел сплюнуть, но удержался.
Рота оставила прежние открытые позиции, перебазировавшись в достроенный-таки инженерно-сапёрными частями укрепрайон. Он состоял из связанных между собой взводных опорных пунктов, отлично замаскированных, защищённых от большинства тяжёлых боеприпасов и оружия массового поражения, и снабжённых запасами продовольствия, медикаментов и боеприпасов. По заверениям командира сапёров, занявшие укрепрайон войска смогут продержаться без подвоза продовольствия и подкрепления порядка двух недель.
Наличие надёжных укрытий от огня артиллерии и бомбёжек существенно облегчало положение обороняющихся, но Судья вполне обоснованно подозревал, что сепаратисты врядли будут ломиться по насквозь простреливаемому пространству, а получив по зубам — вежливо отойдут назад и позволят защитникам укрепрайона отсиживаться в своих убежищах. И, словно в подтверждение его опасений, с момента оставления прежних позиций сепаратисты не произвели ни одного артобстрела, ни единой атаки. Даже их воздушная разведка словно стала летать реже. И это наводило на недобрые мысли, которыми Судья и поделился с командирами взводов, сидя в курилке.
— Гадость они нам готовят, зуб даю, — подтвердил опасения командира Ювелир.
Остальные трое взводных согласно закивали, усиленно дымя разнокалиберными табачными изделиями местного производства. Ювелир, например, предпочитал трубку, в то время как Писк и Лысый — сигареты, а Свой и сам Судья — сигары.
— Усильте наблюдение, — приказал Судья. — И давайте по-старому: пару постов прослушки от взвода.
— Есть, — отозвался за всех Лысый. Лейтенанты, поняв, что импровизированное совещание закончено, торопливо докуривали и расходились по своим взводам. Предчувствия у всех были самые недобрые.
Зелтрос. Авиабаза ВАР
Пилоты сидели в зале инструктажа, расположившись поэскадрильно и поэкипажно. Истребители, штурмовики, бомбардировщики — все внимали генералу Тофу, лично проводившему постановку задач.
— Группа расчистки, выполнив свою задачу, возвращается, пополняет боекомплект, и ожидает дальнейших распоряжений, — говорил генерал, водя световой указкой по карте. — Бомбардировочно-штурмовая группа берёт следующие объекты...
