— Это неважно, ведь источники Чужого очищают нити от яда всякий раз, как он проникает в Нити. Ничто не может убить Хищника, пока он питается Силой через свои Источники, — тихо проговорила Эва, словно пытаясь смирить чувства ребят. — Вы можете убить всех ныне живущих Чужих кровью всех живущих гномов, но Сила будет жить.
Ярик переглянулся с Лектусом, потому что Младший Принц, как звала его эльфийка, думал примерно в ту же сторону, что и внук Эйсана. Но пока это была только догадка, а эльф ещё о стольном хотел спросить.
— Что вы знаете о троекровной девочке? — жажда знаний в нём возобладала над эмоциями, и он выбрал один из волнующих его вопросов. Эта тема, как ему казалось, напрямую касалась его самого.
— Троекровную девочку бережно создавали эльфы, которые смотрели Летопись гномов, но не видели истины. Она родилась в племени ныряльщиков, но Конде забрали её и убедили эльфов, что она мертва, — Эва вздохнула. Тяжело, наверное, так много знать — и не иметь возможностей что-то сделать. — В итоге у эльфов тогда остался только один новый вариант: им нужен был отец для нового троекровного ребёнка. И они не стали сильно мудрить.
— Они прокляли род ныряльщиков, чтобы у тех рождались только мальчики, — вдруг осенило Ярика. — Эльфы прокляли их всех ради одного ребёнка.
— Мой племянник считал, что эльфы над законами даже самой Природы, — горько отметила Эва, по-прежнему поглаживая могильную плиту Арона. — Они считали, что миссия моего народа — уничтожить Чужих, которых создала я.
— Их проклял мой дед? — похолодевшими губами пробормотал Ярик, отказываясь верить в это. Одна дело — что кто-то из эльфов изменил судьбу целого народа, а другое — твой собственный дед, с которым ты ещё недавно разговаривал.
— Нет, не он. Проклятия лучше даются эльфийкам, — сухо рассмеялась Эва, поднимая лицо к солнцу. — Это сделала его жена, твоя бабушка. Это проклятие иссушило её — и в конце концов убило. Но она выполнила свою миссию: у ныряльщиков больше никогда не рождались девочки, а в союзе с эльфами рождались только мёртвые дети. Ты, Принц Эйсана, родился только потому, что проклятие твоего деда наткнулось на проклятие твоей бабки...
— Но им не удалось создать нового троекровного потомка? — уточнил Лектус, который явно не очень интересовался происхождением Ярика.
— Они много раз пробовали, но та девочка так и осталась пока единственной, созданной эльфами, — как-то радостно, удовлетворённо ответила Эва, замерев и подставив лицо жарким лучам солнца.
— Но почему вы не сказали им, что ребёнок тут ни при чём? — Истер сложил на груди руки: его явно не беспокоило проклятие чужого народа или судьба какой-то девчонки.
— Разве ты не заметил, Старший Принц? Я живу в Некрополе, я никогда не покидала его с тех пор, как запечатала пещеру с Чужой силой и отправилась на поиски своих детей...
— Вы прокляли себя на вечную жизнь тут? — вдруг догадался Ярик, только теперь понимая секрет такого долгого существования Эвы. И причину горького привкуса магии этого места. — Вы живёте своим проклятием.
— Ты очень умный, Принц эльфов, как мой Эймир, — кивнула она. — Я приговорила себя быть всегда рядом с моим Ароном и детьми, а они здесь. Если я покину остров, я умру. Я буду тут, пока мой Эймир не обретёт покой.
Ярик и Лектус снова переглянулись: теперь оба были уверены в своей догадке.
— Эва, — первым заговорил Лектус, — Эймир ведь жив, — они проследили глазами за рукой эльфийки, которая гладила надгробие старшего сына. — Он добрался аж до Красного города, ведь так? Он спасал нас всё время, предупредил о планах псевдо-Тедиса и Анны. Он показал Алексис пещеру, чтобы спасти Ольгу и Лукаса. Он жил в ирбисе, не так ли? Это ваш сын.
— Он жив, пока троекровная девочка не отпустит его, — кивнула Эва, и в голосе её была вечная Тоска, смешанная с любовью к своему ребёнку. — Он устал и не находит покоя, мой Эймир.
Они молчали, пытаясь осознать всё то, что узнали. Ярику казалось, что его разорвёт от ощущения непостижимости, бесконечности возможностей мироздания.
— И что ему нужно для покоя? — спросил Лектус, всегда предпочитавший мыслить практически.
— Треклятый мальчик встретит троекровную девочку, Волк и Дракон заставят заговорить Молчавших, и Петля Времени распрямится, отпустив на волю узников крови, — тихо проговорила Эва. — И это скоро случится, потому что и мальчик, и девочка уже родились, — и она вдруг открыла вполне осмысленные глаза, которые в упор смотрели на Ярика.
— Отлично, всё это очень интересно, — хмыкнул Истер. — Но нам нужно найти источники кровососа. А о них, судя по всему, знает только летающий где-то Эймир, нет? Как нам его найти?
— У вас есть девочка-следопыт, я её чувствую по ту сторону тумана, — глаза Эвы опять подёрнулись дымкой, а голос стал ровным и спокойным.
— Почему вы оставили её там? И Джеймса?
— Лишние мысли утомляют, — хмыкнула Эва, и только теперь Ярик понял, что скорее всего эльфийка всё-таки читает мысли. Та, кажется, дёрнула уголком сухих губ.
— Да, следопыт есть, но у вашего сына вряд ли есть след, — скептически отозвался Истер, которого занимало лишь одно — уничтожить Чужих. Он словно вёл словесную дуэль с той, кто создал Правящих.
— Мой сын — Душа, а души всегда оставляют след, — эльфийка вдруг улыбнулась, словно сейчас перед собой видела своего сына. — Его Путь начался тут, с этого камня, — и Эва погладила могилу Эймира.
— Хорошо, мы найдём его, но есть ещё проблема, — вдруг заговорил Лектус, который почти всё время молча слушал и смотрел. — Как я понял, душа, — он запнулся на этом слове, — ваш сын не говорит ни с кем. Он даже с Алексис не заговорил.
— Он Душа, — снова повторила эльфийка. — А разве не живёт на свете девочка, способная видеть Души и говорить с ними?
Ярик хлопнул себя по лбу, удивляясь, что почти все ответы лежали на поверхности, прямо перед ними, а они даже не удосужились просто о них подумать. Но живущая в изоляции эльфийка всё о них знала. Почему?
— Нет, — вдруг заговорил Лектус, — вы не втянете в это Ксению. Я не позволю.
— Вы все в это уже втянуты. Кольцо замкнётся, и все пророчества сбудутся, — пробормотала Эва. Ярик нахмурился, ощущая странную сонливость, которая буквально накинулась на него. Его обнял туман, и маг за секунду понял, что происходит, но ничего не успел сделать.
— Ярик! Ярик, проснись! Ну давай!
Он открыл глаза и сел, словно не прерывал мысль, а просто на секунду её остановил.
— Её нет, да? — парень оглянулся: над ним стояла встревоженная Гретта, а Джеймс тормошил завалившихся на камни Лектуса и Истера.
— Кого? Мы увидели, как вы вошли в туман, пошли за вами, а вы тут дрыхните! — возмутился Джеймс, стоявший над друзьями. — Вы с ума сошли, что ли?
— Что это было? — пробормотал Истер, потирая затылок и тоже оглядываясь. — Какого чёрта?!
— Это был не туман, это была магия эльфов. Всё, что с нами было, произошло не здесь, — пояснил Ярик, но друзья явно его не поняли. — Помните, так моя мама помогла Алексис, в Красном городе, когда она коснулась Кинжала? Так исцелился я после укуса зверя в море. В пространстве магии эльфов время течёт по-другому. Эва живёт там, и не она к нам выходит, а нас туда заманивает.
— Мой мозг сейчас взорвётся от всего, — проворчал Истер, мотая головой, словно больше ничего не хотел слышать.
— Вы всё-таки встретили Эву? — уточнила Гретта и оглянулась: в стороне Лектус что-то быстро рассказывал Джеймсу, и тот выглядел слегка ошарашенным. — Что она сказала?
— Что нам надо найти Эймира и сделать это сможешь только ты, — хмыкнул Истер, вставая и подходя к могиле старшего сына Эвы. — Бери след, ищейка.
— Истер, перестань! — одёрнул его Ярик. Он несколько мгновений размышлял, сопоставлял, думал.
— Истер, ты пойдёшь с Греттой.
— Почему?! — возмутился старший Принц, оглядываясь на подошедших к ним Лектуса и Джеймса.
— Ты живучий, да и Сакран намекал на то, что вы сможете разговорить даже камни, — хмыкнул Ярик, кивнув на могильную плиту, с которой, как сказала Эва, им придётся начать поиск.
— Да и я кровосос по рождению, ты забыл добавить, — зло дополнил ответ друга Истер, сузив глаза. — Я их почую издалека.
— Возможно, Эймир всё ещё где-то рядом с Академией, — пожал плечами Ярик, не собираясь реагировать на очередную вспышку агрессии старшего Принца. — Найдите его и возвращайтесь в школу, мы будем там вас ждать. И, Истер...
— Что?
— Будьте осторожны.
Глава 12. Заблудшие Души
Она была счастлива. Вокруг рушился мир, гибли люди, а она в данную минуту была впервые за долгие годы абсолютно счастлива.
Эйлин любовалась спящим рядом Александром: за последние десятилетия она так редко просыпалась рядом с любимым мужчиной, и обычно — со страхом, что через несколько дней они опять расстанутся. А сегодня утром она открыла глаза, понимая, что теперь он всегда, вечно будет рядом — её Дхан.
Эльфийка села на постели, ощущая покой Академии — на рассвете тут не спал лишь Фрей да пара вернувшихся как-то в Древо флокков. Эйлин автоматически начала заплетать косу, глядя на широкую, покрытую шрамами, спину Александра.
Он спал ничком, глубоко и спокойно, засунув руки под подушку. Раньше он так не спал, она помнила. Сейчас он был весь расслаблен, погружён в сон. И Эйлин слушала его равномерное дыхание, зная, что в её постели лежит волк в обличье человека. Но разум никогда не покидал Дхана, поэтому мало кто мог заметить это.
А эльфийке было всё равно.
— Эйлин.
Она вздрогнула, поднимая глаза на появившегося в стене Фрея. У него были усталые глаза, и женщине стало даже как-то неуютно, что она такая счастливая и отдохнувшая.
— Тебя ищет Ксения. И зовёт Электра. Нужна помощь.
— Я иду, — тихо ответила эльфийка, спуская ноги на прохладный деревянный пол. Что случилось? Зачем она нужна Правительнице Водного мира и её дочери, да ещё и одновременно?
Она взяла платье и скрылась в маленькой ванной. Перед тем, как покинуть комнату, она ещё раз взглянула на спящего Александра, счастливо улыбнулась и нарисовала проход.
— Куда?
— Скажи Ксении, что я найду её, как освобожусь, — ответила тихо Эйлин, решив, что сначала должна помочь — в чём бы ни состояла помощь.
Фрей позволил ей ступить сразу в комнате, где находилась Электра. Правительница Водного мира спокойно ждала эльфийку у окна тёмного зала, где раньше жили потомки Чужих. Здесь был тяжёлый запах пепла, крови и птиц. Странная смесь.
Эйлин взглянула на прекрасную Правящую и поняла, что стоящее перед ней Существо очень страдает. Словно отражая счастье эльфийки, Электра горела и мучилась от разлуки с мужем.
— Я не знаю, как помочь Анне, — Правительница Водного мира сразу же перешла к делу, делая шаг навстречу Эйлин. — На ней проклятие, которое вскоре её убьёт. Моих сил и знаний не хватает. На ней магия, которая эффективно сражается с любым заклинанием. Я уже всё испробовала. Разве что достать Кинжал и Посвятить её, но боюсь, что даже Сила её уже не исцелит.
— Где она?
Электра ничего не ответила, быстро пересекла комнату и открыла дверь в другую — небольшую, наполненную мягким светом волшебного шарика, порхающего под потолком. Здесь была только кровать, и на ней неподвижно лежала Анна, накрытая каким-то магическим куполом.
— Это моя магия, но она забирает много сил. Мне постоянно нужна кровь, — спокойно объяснила Электра, стоя позади Эйлин. Вот откуда запах крови в комнате. — Я никого не убила, Кристин принесла мне достаточно, — словно пресекая вопросы, сказала Правительница.
— Ярик будет в гневе, если узнает, что ты пила кровь Кристин, — также спокойно ответила Эйлин, магией прощупывая девушку под щитом. Щит был сильным, мягким, сладким — словно его создала обычная волшебница, а не Чужая.
— Ты можешь помочь?
— Я пока заберу её отсюда, так сказать не могу, — Эйлин не знала, сможет ли помочь девушке даже за гранью этого мира, но точно могла сказать, что здесь уже никто не спасёт Анну.
— Тогда я уйду, чтобы не мешать.
Обычно переход давался Эйлин легко: словно из душной комнаты в прохладу летней ночи в горах. Именно так с раннего детства она ощущала Туман Магии, другое пространство. Оно лечило, оно учило, давало надежду, дарило любовь, помогало прикоснуться к тому, что казалось недосягаемым. Это был мир возможностей, недоступных тем, кто не был эльфом.
Сейчас пришлось преодолевать сопротивление материи: так было всегда, когда Эйлин отсюда, из Тумана, тянулась к заражённым Чужой силой. В последнее время это происходило часто: сначала Алексис, потом Ярик, потом Лукас...
Наконец, она дотянулась до Анны и положила её на Стол: девушка едва заметно мерцала, тёмные вязкие струи Силы окутывали хрупкое тело. Эти струи Эйлин знала и легко бы справилась с ними, но их пронизывали другие, незнакомые эльфийке раньше. Словно капли грязного дождя, словно пятна сырой земли...
— Это Воля Конде. С ней могут справиться только сами Конде, да и то не все.
Эйлин вздрогнула — и обернулась от Анны. И ещё до того, как взгляд нашёл говорившую, она почувствовала смесь из Тоски эльфов, древней магии и волшебной силы.
Из Тумана появилась прекрасная Древняя эльфийка, Высшее создание, о котором она только слышала. Никто из поколения Эйлин не верил в существование Древних: просто никто не мог понять, что движет эльфом, который проклинает себя и питается силой проклятия.
Но перед Эйлин сейчас было именно Древнее Существо, когда-то давно родившееся эльфийкой. Туман питал её проклятие: Магия входила в неё и выходила, своей силой заставляя сердце Существа биться. Это было похоже на ту силу, что длила жизнь Александра, силу Дхана.
— Кто ты? — спросила Эйлин, вглядываясь в Древнюю.
— Тебе нужно торопиться, чтобы спасти эту Чужую. Сама Земля этого не хочет, да и сама Чужая этого не хочет, как и тот Защитник, которого ты приводила сюда раньше. Ты спасаешь тех, кто не хочет быть спасённым.
— Как мне её спасти? — Эйлин зацепилась за слова Древней о том, что нужно торопиться.
— Я тебе уже сказала: это магия Конде, магия самой Природы, — эльфийка не приближалась, и, казалось, совсем не двигается, даже губы едва шевелятся. — Воля Конде никому не подчиняется.
— Но где взять Конде? Да ещё Конде, который согласится помочь?
— У тебя есть их Принц, — шелестом рассмеялась Древняя, — рядом с твоим Принцем. Он сможет всё, когда прикоснётся к Судьбе.
— Прикоснётся к Судьбе?
— Он уже встал на этот Путь, все они встали, — прошелестело Существо, — камни заговорят, Души обретут покой, кровавая река оборвётся. А теперь иди, они уже близко!
И Эйлин впервые за века жизни почувствовала, как Туман её вытолкнул, словно отверг. Было ощущение, что оставшаяся там эльфийка была этой Магией, самим мирозданием.
Но оказалась она не там, откуда шагнула в Туман: её вытолкнуло в госпитале, где единственным пациентом оставался умирающий Лукас. Эйлин не стала на него смотреть — одного ощущения угасания было достаточно, чтобы понимать: уже никто не сможет ему помочь.
