Момент был таким четким и ясным, островком спокойствия и уверенности в море хаоса.
— Рёко?
Айри вопросительно смотрела на нее, после столь долгой паузы прервав сценарий.
— Прости, — распахнула глаза Рёко. — Только что вспомнилось.
Ей не хотелось знать, как киностудия узнала что-то столь специфическое из ее жизни. Должно быть, они запросили записи ее боевых симуляций. Это была единственная возможность.
Она попыталась вспомнить, каково было когда-то давно на крыше. Воспоминания угасли, но что-то в этой сцене заставило ее…
— Каково было заниматься этим? — спросила Айри. — Ты выглядела столь… погруженной. Не хотелось тебя беспокоить.
Рёко сжалась, чувствуя большее раздражение, чем было оправдано. Хотя она подавила его, вместо этого слабо улыбнувшись.
— Сложно объяснить. Было много смерти и разрушения. Узнаешь о себе то, что никогда не знала и, может быть, никогда не хотела знать.
Ответ казался довольно содержательным, и Рёко удивилась тому, что придумала его, но он не казался полностью верным.
— Полагаю, лучше всего сказать, что это меняет то, как ты смотришь на жизнь, — попробовала она еще раз. — После того, как увидишь, что там, ты знаешь, что увидела часть жизни, которую никто никогда не видел, и становится… трудно чувствовать право жить обычной жизнью. Это ужасно, но порой испытываешь то, что никто более. Примерно так.
«Да, отчасти так», — осознала Рёко.
Айри на мгновение взглянула на пейзаж, прикрыв глаза от сияющего света.
— Не пойми неправильно, но разве все это не было симулировано? Через все это вы проходили в ВР.
Рёко выдохнула, пустив в холодный воздух клок тумана.
— Да, и порой мне приходится задаваться вопросом, правда ли это то же самое. Знаешь, нашими воспоминаниями манипулировали, чтобы они были менее травмирующими. Скорее ностальгическими, чем болезненными, и я на самом деле никогда не сражалась вот так на поверхности.
— Но ты была на миссии червоточины, — сказала Айри, выразив этим вопрос.
— Да, и я…
Она вдруг вспомнила, как разбила о землю голову солдата головоногих, как била по усиленной броне пришельца одним лишь кулаком, снова и снова и снова…
— Прости. Не хотела тебя задеть, — сказала Айри. — Мне просто любопытно.
— Нет, все в порядке, — покачала головой Рёко, позволив своим волосам повиснуть. — Уверена, по сравнению с большинством, я видела довольно немного.
Еще одна вспышка артиллерии вдали, пугающе отразившаяся в зданиях, и они на мгновение повернули голову взглянуть на нее.
Вспышки отвлекали, поняла Рёко. Болезненное вторжение реальности в маленький пузырь, когда-то давно созданный на этой крыше Рёко и Асами.
Ей нужна была некоторая ясность, подумала она. Немного времени подумать. Жизнь была для нее слишком быстра. Кларисса была права, избегая нагружать Рёко своими проблемами, даже если на самом деле они касались и Рёко. Она видела, как Кларисса уверенно разговаривала с Од, и позавидовала решительности Клариссы. Это не было настолько решительно, но для нее было. Возможно, именно поэтому она чувствовала… что-то.
Краем глаза она увидела, как Айри печально качает головой.
— Я хотела быть актрисой, потому что казалось, что они могут делать много классного, — опустила глаза Айри. — Я слышала все о виртуальной реальности и съемочных площадках, и решила, что именно этого я и хочу, все увидеть. Но не думаю, что смогу когда-нибудь понять увиденное тобой значение этой сцены.
Рёко взглянула на девушку, на мгновение испытав тошнотворное чувство сюрреализма. Она выглядела как Асами, но не была ею, и задавала вопросы, которые никогда не задала бы она. Эта Асами никогда не покидала Землю, никогда не была под огнем, никогда не спасала Рёко в бою, даже в симуляции. Похоже было на мир, которого никогда не было и никогда не будет.
Но Айри не выглядела радостной, не вполне, пусть даже Рёко едва ее знала. Даже если у Айри была продумана четкая карьера, продуманы четкие цели.
Не испортила ли для нее это Рёко?
Она решила, что, должно быть, переусердствовала, и подняла палец, позволив усику волос обернуться вокруг него, больше чтобы отвлечься, чем для чего-то еще.
— Я тоже хотела повидать больше мира, — сказала Рёко. — И я это получила, к лучшему или к худшему. Мне до сих пор снится миссия червоточины, как она могла бы пойти неправильно, как она могла бы пойти лучше. Ева…
Она приостановилась, неуверенная, знает ли Айри, кто это.
Девушка осторожно кивнула.
— Она умерла на миссии, верно?
— Да, — сказала Рёко, не зная, знает ли Айри — или продюсеры фильма — остальное произошедшее.
На мгновение ее мысли невысказанными повисли в воздухе: что она едва знает девушку, что она была в ярости, что в своих снах она продолжает возвращаться к этому моменту.
Затем она осознала, что ей нужно обо всем этом поговорить, что она до сих пор ни с кем об этом не говорила, даже с настоящей Асами, просто потому, что им обеим было бы больно слишком многое обо всем этом помнить.
— Знаешь, что безумно? — сказала она.
— Что? — спросила Айри.
— Я могу захотеть вернуться, — сказала Рёко. — Я… это как я сказала. Я не чувствую права жить вот такой обычной жизнью. Никогда не чувствовала, но сейчас это даже хуже. Было больше, но я чувствовала, что что-то делаю.
Остальную мысль она оставила недосказанной: что ей это даже понравилось, пусть и немного. Ей нравилось разбивать голову головоногого, нравилось чистое ощущение мести и ярость. Вот почему она не могла перестать вспоминать этот момент, пусть даже он приводил ее в ужас.
Разоренные войной крыши, освещенные пылающим светом далекой бомбардировки. Опыт мести за павшую подругу. Это то, что выделялось на фоне в остальном спокойной и скучной жизни.
— Увлекательное обсуждение, — сказала Од, прозвучавший из интеркома голос мгновенно разрушил иллюзию.
— О, черт, простите, — сказала Айри. — Мы вернемся к репетиции.
— Нет, нет, — сказал голос небе. — Не волнуйтесь. Я украду кое-что из этого материала. Хотя, полагаю, я бы предпочла, чтобы вы вернулись к сценарию. Можно начать и с начала.
— Ладно, — тихонько выдохнула Айри.
Она кашлянула, приложив некоторые усилия, чтобы вернуться в прежний настрой.
— Звезды прекрасны, не так ли? — заново начала она.
— Да, — сказала Рёко, моргнув и взглянув в небо…
Остаток времени в студии Рёко провела с некоторым смутным недовольством, не столько разочарованием, сколько просто раздражением. И она была не уверена, на что раздражением.
Было почти облегчением, когда они, наконец, отправились на вечер в город, как обещала Элиза. К лучшему или к худшему, вечер выпивки и общения казался подходящим отвлечением, чтобы выбросить все из головы, пусть даже обычно это было последним, что ей бы хотелось.
В самом деле, ей пришло в голову, что помимо нескольких примеров когда-то давно во время ее ВР-обучения, которые на самом деле не считались, она никогда ничего подобного не делала. Хотя она надеялась придерживаться своего прежнего решения не отключать фильтры интоксикации.
«Я не особо к этому стремлюсь», — подумала Асами, когда они вошли в свой вагон до еще одного района Парижа.
«Правда? — подумала Рёко. — Почему нет?»
Ей казалось, что это она будет более скептичной.
«Это… напоминает мне о родителях, — подумала Асами. — Знаешь, прежде чем все изменилось».
«А», — беспомощно подумала Рёко.
Ей снова стало плохо, за то что не вспомнила об особой травме своей девушки.
Она на мгновение задумалась. Если подумать, Асами всегда отказывалась от любых предлагаемых совместных попоек, даже в ВР, даже после самых сложных боевых ситуаций. Асами не демонстрировала этого так уж очевидно, и Рёко искренне сомневалась, что у нее было бы хоть какое-нибудь представление о ее личной истории, если бы не тесная связь с ней.
Природа желания Асами была такова, что никто помимо нее и ее младшего брата никогда не узнает, как было прежде, потому что необходимо было изменить все записи и воспоминания. Даже МСЁ, хранящий в тайном хранилище информацию о ее желании, не сумеет вывести истинное прошлое.
Иными словами, киноделы тоже не знали.
«Так ты хочешь откланяться? — спросила Рёко, когда машина стартовала. — Уверена, мы можем придумать оправдание. Скажем, моя мать позвонила нам насчет Саснитэ».
Последовала пауза, пока Асами отвечала на заданный ей Айри вопрос.
«Нет, — подумала она. — Хоть мне это и не нравится, мне нужно привыкать. Я не могу прятаться вечно».
«Если ты уверена», — подумала Рёко, подпустив в голос нотку скептицизма.
Это был странный опыт, сидеть в машине вместе с влившейся в группу голографической Клариссой. Кларисса не развеивала аватару с самой встречи в этот день, продолжая придерживаться облика Рёко. Конечно, это означало, что Рёко сидела в машине, где, по виду, было три Рёко и две Асами. Никто в студии и глазом не моргнул, но люди в городе могли отреагировать по-другому. Кларисса даже не собиралась прятаться, когда они достигнут места назначения — всем заметившим ее голографическую природу она представится как ИИ в форме аватары. Редкость, но не такая уж и новинка.
Взаимодействие с Клариссой, как если бы она была настоящей отдельной личностью, дало ей новый взгляд на ее отношения с таккомпом. Она заметила, что впервые думает о Клариссе как об истинно отдельной личности, а не странно разговорчивой части себя. По правде говоря, ей пришло в голову, что ничто не мешает Клариссе постоянно оставаться в форме аватары, пока доступны достаточная компьютерная мощность и установленные в округе голографические проекторы. Иными словами: пока они остаются на Земле.
У их места назначения она вышла из машины пропитанной неудобством или, возможно, дискомфортом, неуютным осознаванием, что в ее жизни нет ничего, в чем она была бы уверена. Кларисса, служившая ей надежным личным советником, стабильно успокаивающим голосом в голове, вместо этого стала источником беспокойства. Асами, в которую она вцепилась как в постоянное присутствие в ее жизни, начала становиться собственным источником беспокойства, неудобной кристаллизацией многочисленных жизненных возможностей, к которым Рёко не считала себя готовой.
Наконец, конечно, у самой Рёко не было никакого внутреннего источника стабильности или уверенности, на который можно было бы опереться. Она слишком хорошо это знала.
Ей постоянно казалось, что ее жизнь движется слишком быстро, и хотя она чувствовала, что у нее есть право на такое ощущение — когда она в последний раз провела на одной планете хотя бы один полный месяц? — это не значило, что с этим легче справиться.
Она на мгновение остановилась с Асами и остальными на тротуаре, глядя вверх на сверкающее море звезд и межзвездного газа, протянувшегося по искусственному небу еще одного района Парижа. Кларисса вслух объяснила, что небо должно было симулировать ночное небо гипотетической планеты в галактическом ядре, месте, куда никогда не осмеливались приближаться даже самые бесстрашные человеческие зонды.
Всматриваясь, она слушала шепчущую ей на ухо дальнейшие детали Клариссу. Эта планета вращалась по орбите вокруг звезды, которая сама была на орбите вокруг Стрельца А*, центральной черной дыры Млечного Пути, чей аккреционный диск можно было увидеть почти прямо над головой как необычно яркую звезду в небе.
Мгновение Рёко пыталась представить, каково было бы оказаться на подобной планете, хотя она знала, что любую такую планету регулярно бы стерилизовало зарядами рентгеновских лучей слишком уж энергичного звездного соседства.
— После вас.
Рёко взглянула на Элизу, которая придерживала открытую дверь и доброжелательно улыбалась, и на мгновение проглотила язык.
Покачав головой, она пробормотала извинение и пробралась в бар — затененное местечко, подходящее вечной ночи снаружи. Фоном играло смутное приближение к джазу ранней современности, на танцполе была только одна пара, слишком увлеченная друг другом, чтобы заметить кого-либо еще.
— Я отчасти ожидала чего-то чуть более сумасшедшего, — сказала Асами честнее, чем намеревалась Рёко.
— Я бы никогда так с вами не поступила, девочки, — поддразнила Элиза. — В конце концов, я должна знать ваш характер, и я знаю, что ни одна из вас ранее не проявляла никакого интереса ни к чему сумасшедшему. Полагаю, слишком выматывающе.
Элиза подтолкнула группу девушек к бару, где одинокий бармен тряс загадочную смесь изо льда и жидкости золотистого цвета. Затем Элиза с извиняющимся видом отошла в сторону, по-видимому, чтобы поговорить с замеченными в углу друзьями.
— Э-э, здравствуйте, — сказала Айри бармену, похоже, так же растерянная, как и остальные.
Он был харизматичен и каким-то образом выглядел чуть младше обычного среднего человека, пусть даже номенклатор заявил, что ему за тридцать, и он лауреат пары местных барменских наград.
— Добрый вечер, — сказал бармен, оглядев их четверку. — Вижу, у меня уважаемая компания.
Он слегка наклонил голову в сторону Рёко и Клариссы.
Рёко склонила голову, принимая комплимент. Кларисса с озорством даже без малейшей задержки в точности повторила ее жест.
— Ладно, тогда угадаю, — улыбнулся и оперся он на стойку. — Где-то среди вас четверых Элиза. Своих завсегдатаев я узнаю даже под ложной личностью.
Айри и Асами усмехнулись.
— И это одна из вас, — продолжил он, указав на Рёко и Клариссу. — Элиза приняла бы на себя главную роль, и не в обиду, мадемуазель, — кивнул он в сторону обеих Асами, — ясно, кто здесь во главе.
Кларисса широко ухмыльнулась, и это выражение на собственном лице Рёко сочла жутким, отчасти потому, что оно не похоже было на то, что она когда-нибудь делала.
— Ни одна из нас не Элиза, — сказала она. — Элиза вон там…
Волосы Клариссы — волосы Рёко — поднялись и указали в сторону Элизы Ямады, сидевшей и разговаривавшей с кем-то за одним из обеденных столов. Для Рёко этот жест не был естественным — в Митакихаре люди не указывали своими волосами, хотя она слышала, что в Америках это было модно.
— Ну, тогда я в растерянности, — сказал бармен. — Обычно не берут двух людей играть одну роль.
— Ну, я не играю роль, — сказала Кларисса.
Она подняла руку, призвав для себя голографический стакан виски. Сделала большой глоток, после чего поставила его на стойку.
Через мгновение один из ее глаз резко замерцал, сменившись обычно используемым ИИ логотипом «I/O».
Рёко насколько могла тонко съежилась. Ей не нравилось видеть отсутствие одного из своих глаз.
— О, понятно, — сказал на мгновение ошеломленный бармен. — Вы участвуете в производстве фильма?
— В каком-то смысле, — не вполне солгала Кларисса. — Мы с Элизой подумали подшутить над вами.
Бармен покачал головой.
— Не знаю, почему я ее терплю. Прошу прощения.
