— Думала украсть у меня Дневник? — Ехидно спросил Рон, подходя ко мне. — Думала, ты — главная героиня нашей истории? Нееет! Это я. Я помогу возродиться Великому волшебнику, и он вознаградит меня, и повергнет моих врагов!
Брат схватил меня за шиворот мантии и потащил по полу, демонстрируя до сих пор не присущую ему силу. Спускаться таким образом по лестнице было больно. Как ни странно, по дороге нам никто не встретился.
Рон приволок меня к туалету Плаксы Миртл, не переставая разглагольствовать о своем будущем величии. Привидения в туалете тоже не оказалось. Братец подтащил меня к рядку из умывальников, на которых профессор Флитвик демонстрировал нам заклятье Фиделиуса. Возле крайнего из них Рон страшно зашипел, и умывальник отодвинулся в сторону, открывая проход куда-то вниз. Брат толкнул меня, а сам остался наверху. Не имея возможности толком двигаться, я свалилась мешком, и, с трудом шевеля ногами, попыталась отползти. Попытка оказалась не слишком удачной, и Рон скатился прямо на меня.
— "Ее кости навеки останутся в Тайной комнате" — Закричал он, запрокинул голову и расхохотался.
Наверное, самому себе он казался зловещим и величественным... но на самом деле выглядело это просто непередаваемо жалко.
К сожалению, моего положения это не улучшало: все так же скованная петрификусом, я могла шевелить только ногами. Рон снова схватил меня за шкирку и потащил вперед. Теперь под ногами были не ровные камни коридора, а самая настоящая пещера. Я очень быстро в кровь сбила колени. Рон обратил внимание на мое исказившееся лицо, и снова рассмеялся, поднимая меня на ноги:
— Теперь-то сама пойдешь? А попробуешь убежать — снова поволоку!
Ничего не оставалось делать, как идти.
Мы спускались все глубже и глубже во мрак пещеры, лишь слегка рассеиваемом льющимся ниоткуда мертвенным светом. Но вот перед нами встала огромная круглая дверь, изукрашенная металлическими змеями. Рон снова что-то зашипел, и змеи начали расползаться. Рон снова рассмеялся, и сделал шаг вперед... но вместо того, чтобы дернуть и меня за собой — брат застыл. Я сделала несколько шагов, чтобы увидеть то, что так удивило брата, и застыла вместе с ним.
Передо мной открылась огромная зала, посреди которой свилась кольцами чудовищных размеров змея. И в этих кольцах, как на троне сидел крылатый парень. Мне показалось, что он примерно недавний выпускник школы, или семикурсник. Хотя почему я так решила — объяснить даже себе я так и не смогла. Черты его лице непрерывно плыли и изменялись, не давая их запомнить или описать. И единственное, что оставалось неизменным — было холодное, разящее золото взгляда.
Рон снова зашипел, но это вызвало только взрыв смеха со стороны сидящего, который наконец соизволил заметить нас и покинуть свой змеиный трон. Змея же при этом только дернула хвостом, продолжая рассматривать что-то необычайно интересное на потолке.
— Тебе не поможет серпентэрго! — Весело произнес хозяин комнаты. — Хаашесс принял мою кровь и мою Силу, и теперь слушает только меня!
— Но... — Растеряно пролепетал Рон, а потом выхватил из-за пазухи уже хорошо знакомую мне черную книжицу. Глаза Рона вспыхнули кроваво-красным. — Я — наследник Слизерина!
— Ты был им, когда приходил сюда в прошлый раз. — Невозмутимо ответил крылатый. — Но с тех пор ты склонился перед господином рабов, а раб не может наследовать Изумрудному магу!
— Авада кедавра! — Рон, или тот, кто овладел его телом не стал тратить время на разговоры.
Вот только вместо того, чтобы пасть хладным трупом, его противник выставил вперед правую руку ладонью вперед, и перед ней на мгновение вспыхнул серебряный диск, поглотивший зеленый луч авады.
— В эту игру можно играть вдвоем!
В левой руке крылатого возник черный меч, а его силуэт на секунду размазался, чтобы вновь собраться за спиной моего брата. Рон попытался что-то сделать, дернул палочкой, причем я только теперь заметила, что это не сломанная и замотанная скотчем "фамильная" палочка с волосом единорога, но какая-то совершенно незнакомая мне палочка. Но все было бесполезно. Медленно-медленно, оставляя черный след во взвывшем от боли воздухе, черный клинок летел вперед, в грудь моего брата. На пути безжалостного лезвия оказался дневник, и был пробит. Казалось само пространство вокруг взвыло в неизбывной муке. Рона выгнуло дугой, и буквально швырнуло на меч крылатого. Парень, как ни странно, успел отдернуть разящий клинок. Почти успел. Рон с криком рухнул, а на черном лезвии заалело кровавое пятно. Однако откуда-то я знала, что рана — не опасна.
Противник моего брата приложил лезвие к губам и скривился.
— Тьфу. Грязнокровка.
— Семья Уизли — чистокровная, и ведет свой род... — начала я, и остановилась, сообразив, что уже могу ходить и говорить. После этого первым моим порывом было броситься отсюда вон. Но крылатый как-то незаметно оказался у меня за спиной.
— Вот сейчас и проверим. — Его шепот защекотал мне ухо, а в шею что-то совсем не больно кольнуло. — Хм... и в самом деле — чистая кровь, чистая Сила. А вот в крови твоего братца так и кипят сразу несколько проклятий. Сплошная грязь!
— Так... — В Тайной комнате появилось еще одно действующее лицо. — И что это тут происходит? — Грозно вопросила невысокая девушка в маске, закрывающей все лицо. Ее голос показался мне смутно знакомым
— Дорогая, это совсем не то, о чем ты думаешь... — Слегка испуганно произнес парень у меня за спиной. Я тоже вздрогнула от страха.
— Да?! — Удивленно спросила новоприбывашая. — И ты хочешь сказать, что не нахлебался ее крови на халяву?
— Ну... — стал оправдываться пленивший меня, — я случайно слизнул с клинка кровь ее братца. Такая гадость! Надо было срочно запить...
— Тебе, значит, надо! — Возмутилась девушка. — Так теперь сам их к мадам Помфри потащишь!
В этот момент ноги у меня подкосились, и снова познакомилась бы с каменным полом, не подхвати меня крылатый.
— Вот еще. — Возмутился он, удерживая меня под мышки. — Донесу до владений Плаксы, а там она уже учителей сама известит.
— Думаешь — выкрутился? — Возмутилась девушка. Но в этот момент у меня перед глазами все закружилось, и я оказалась не в состоянии воспринимать продолжение разговора.
Глава 140. Перед встречей. (Гермиона)
Наблюдение из Нереальности, при оставленном в постели "основном теле" — уже потихоньку становится привычным, хотя ощущения присутствия сразу в двух местах и кружит временами голову. Но сегодня Мори пообещал показать, как из такого положения сформировать проекцию варпа на материум, и в самом деле быть в двух местах одновременно. Конечно, как и в случае с наблюдением, основное тело окажется полностью пассивно и сильно ограничено в восприятии... но решение этой проблемы — только вопрос времени и тренировок.
Любоваться тем, как Джинни общается с одноклассницами было несколько... скучновато, так что я обратилась к Мори с вопросом, который давно меня интересовал, но который я только недавно смогла внятно сформулировать.
— Мори, а почему у магглов, — я слегка запнулась на этом слове, но все-таки лучшее определение мне пока что неизвестно: не говорить же "не маги"? — общество развивается и усложняется, а у магов — настоящее средневековье: дуэли, сословия, кодексы Крови?
— Тут дело в самой природе магии. — Улыбнулся мой друг, сюзерен и любимый. — Технологий провоцирует разделение труда. К примеру, если три человека делают ножи, то за одно и тоже время они получат больше ножей, если один из них будет делать только рукояти, другой — только лезвия, а третий соединять их. А если каждый из этих троих будет делать ножи от начала и до конца — то и ножей получится меньше.
— Ну... да... — Что-то подобное я когда-то читала. Точно читала.
— Так что чем сильнее разделен труд, чем менее сложные операции выполняет каждый — тем этот труд более производителен. Но, когда общая работа разделена таким сложным образом на простые операции — требуется сложная структура для контроля всего процесса. А из сложной организации общего труда следует и сложная организация всего общества. Сдержки и противовесы, права и интересы, поиски компромиссов... Хотя, как известно, компромисс — это решение, которое не устраивает все заинтересованные стороны. — Мори улыбнулся.
— Ну... да, наверное. — Кивнули мы, обрабатывая поступающую информацию, используя то самое "разделение труда", и сложную в сравнении с обыденным сознанием структуру соподчинения.
— С другой стороны, магия, напротив, провоцирует обособление труда. Для серьезных зелий, которые может изготовить не каждый, и которые чаще всего и продаются — нужны компоненты, заготовленные зельеваром лично.
— Да. Я помню. Профессор Снейп рассказывал об этом. — Ученая прикинула соответствие сказанного тому, что мы знали, и сочла соответствие удовлетворительным.
— Для серьезных ритуалов необходимы ритуальные символы, лично изготовленные проводящим ритуал. — Мы согласились и с этим. — А настоящие артефакты можно создать, только используя собственноручно созданные и заклятые инструменты. Вот и получается, что разделение труда в магическом мире — где-то на уровне средневековых Гильдий: есть крестьяне, те, кто собственно добывает минимально необходимое...
— Магглорожденные. — Жестко произнесла Воительница.
— В большинстве своем. Но не только. Обедневшие аристократы, не нашедшие себя в волшебном мире полукровки... — Я кивнула. — Следующий слой — ремесленные Мастера. Для них статус крови не имеет практически никакого значения: раз умеешь делать что-то, недоступное другим — у тебя это "что-то" будут покупать.
— Снейп. — Ехидно оскалилась Авантюристка.
— Хороший пример. Нищий полукровка в начале, заслуженный Пожиратель смерти в дальнейшем, известный Мастер зелий — сейчас. В политике он, конечно, величина не особенно значительная, но в своем деле — знаменитость и его слово имеет большой вес. Ну и, наконец, политическая и магическая элита — чистокровная аристократия. Как правило — рантье, поскольку такое "хобби", как политика не дает заняться чем-либо еще, включая и зарабатывание денег.
— Стоп... — вскрикнула Правильная девочка. — Ты сказал — "политическая и магическая"... Но в тех книгах, которые мы читали говорится, что способности к магии не наследуются и от родителей не зависят?!
— Способности... хм... — протянул Мори. — Тут стоит помнить несколько вещей. Во-первых, история по-настоящему старых семей тянется с тех времен, когда Холмы еще не закрылись. Так что у многих из современных чистокровных есть предки, заключавшие браки с обитателями холмов и прочими добрыми соседями*. Это, частенько, закрывает перед их потомками некоторые магические пути, зато открывает другие. К примеру, Малфои, еще до того, как с Вильгельмом пришли в Англию, имели дело с вейлами. В результате из Драко вряд ли получится приличный целитель, зато способности вейл к влиянию на разум проявились в нем в полной мере. К тому же есть еще и "родовые дары", существование которых столь энергично отрицает "современная магическая наука". — Ухмылка Мориона отчетливо показала, что именно он думает об этой "науке". — Как правило, эти дары — результат ритуалов, открытых когда-то, и оставленных семьей открывателя "для личного пользования".
/*Прим. автора: "обитатель Холмов", "добрый сосед" — эвфемизм для фейри*/
— Значит я... — мне взгрустнулось, — я никогда не смогу...
— Чушь. — Категорично ответил Мори. — Во-первых, очень сложно ответить на вопрос: не согрешил ли кто-то из твоих предков с обитателем Благого Двора, или, не попалась ли одна из твоих пра-пра... и еще пару раз "пра", бабушек Дикой Охоте... А ведь Охотнички частенько гоняются за смертными девушками отнюдь не в жажде крови... Так что в этом смысле преимущество старых семей в том, что они помнят, кому приходятся родичами и знают, какие из этого следуют преимущества и недостатки, как пользоваться первыми и избегать вторых. Тебе же все это придется определять экспериментально. А родовые дары... они все еще бережно сохраняются, и среди них есть очень интересные и полезные вещи... но их не так уж и много. Все-таки ритуалы, способствовавшие их появлению создавали довольно давно, и то, что было полезно и нужно тогда — не всегда осталось полезным и нужным теперь. К примеру, подумай: зачем бы сейчас могло пригодиться умение поднять, — Мори голосом выделил это слово, показывая, что имеется в виду не простое "движение вверх", — павшую лошадь и скакать на ней еще два дня? — Я хихикнула, представив себе столь... толкового... некроманта, и сферу применения такого вот "родового дара"... — Зря хихикаешь, между прочим. Когда Креббы только изобрели соответствующий ритуал, аппарацию только начинали практиковать, и она была опасным и рискованным искусством.
Так мы неторопливо общались, пока Ксенос Морион вычерчивал огнем на несуществующей опоре реальности пентаграмму. Как он сказал "это не является необходимым, но поначалу очень помогает". Я шагнула в огненный рисунок и мир опрокинулся вокруг меня, и в следующий миг мои глаза открылись в зале, вполне сравнимом с Большим залом Хогвартса.
— И помни, — обратился ко мне Морион, — ты сейчас не скромная девочка Гермиона, но леди Аметист, леди фейри в платье из гордости и броне из собственной Силы. Ты имеешь право на все, чего пожелаешь, а все окружающие должны тебе уже по факту твоего существования.
— Мне нужно зеркало. — Бросила я своему сюзерену, и тот молча склонил голову.
Черный провал развернулся передо мной и на мгновение вспыхнул, а когда я вновь смогла видеть — я увидела себя в ростовом овальном зеркале, висящем в воздухе безо всякой опоры. Леди фейри? Что ж.... выгляжу я сейчас вполне соответствующим образом. Только... Вспомнив наставления Мориона, я представила себе, как каштановые волосы темнеют, и в них появляются серебряные проблески. Мори подошел ко мне, и на мои волосы опустилась диадема из черненного серебра с незнакомыми драгоценными камнями.
— Маску мне. — Бросила я в пространство, даже не зная, чего ожидать после такого требования.
Тени, лежащие по углам зала сгустились, и в моих руках оказалась изящная венецианская маска, черная, разукрашенная серебряными узорами.
— Замечательно. — Одобрил выбранный стиль Морион, когда я крутанулась перед ним, вспомнив подзабытые занятия танцами. — А ведь я же предупреждал, — пробормотал он про себя, сосредоточившись на наблюдении за Джинни. У него получалось присутствовать сразу в нескольких местах. Я же, создав проекцию — полностью потеряла восприятие спящей в комнате и наблюдательницы из варпа. Мори говорил, что это придет с практикой. — Говори со мной, Слизерин.
Только сейчас я осознала, что последние фразы были произнесены на серпентэрго. Причем если то, что я их поняла можно было еще как-то объяснить влиянием Метки, то вот то, что я сама на нем заговорила... Ладно, пока что запишем в непонятное.
Из разрыва пространства возле статуи неизвестного мага вытекла огромная серая змея с золотой короной на голове.
