— Итак, что ты понял, ученик?
Люк обреченно закрыл на пару секунд глаза и покаянно опустил голову.
— Что я — идиот, Учитель.
— Поясни.
— Поведение этих разумных. В ресторане такого класса пьянчуги не цепляются к другим посетителям. Они не обратили внимания на охрану, они вели себя слишком нагло, они пошли за нами, хотя видели Теней, они проявили агрессию... Словно их натравили.
— Скажи, Люк, что ты должен был сделать в первую очередь?
— Допрос, Учитель. Я должен был их допросить, обязательно надо было просмотреть их сознания, как можно более тщательно. И только после прояснения всех непоняток я мог позволить себе развлечься. Только после этого.
— Именно, ученик. Вот чем я недоволен.
Акаади вздохнул, покачав головой.
— Ты разочаровал меня, Люк. Чему я тебя учу? Думай. Твой разум — это твое оружие превосходства. Можно заблокировать Силу, можно искалечить, можно убить... Твой разум — это единственное, что всегда с тобой, единственное, что поможет тебе выйти с честью из всех ловушек и сокрушит твоих врагов. Ты не подумал. Я разочарован.
Забрак остановился перед ребенком, взял его за подбородок и поднял лицо.
— Ты повел себя как маленький ребенок... Несмышленое дитя. Поэтому и наказание будет соответствующим: два месяца без сладкого, в любом виде. Включая и сахар в травяном отваре.
Глаза Люка расширились, от него плеснуло ужасом. Два месяца без сладкого! Он не переживет... Перед глазами мелькнули запасы, лежащие в рюкзаке, а также великолепные десерты, которые готовили на 'Мести'. Про императорского кондитера и вспоминать не хотелось. Во избежание нервного срыва.
— Два месяца?! Учитель...
— Да, Люк. Два месяца! — забрак паскудно ухмыльнулся, глядя на замершего в шоковом состоянии ученика. — Впрочем... есть альтернатива.
Забрак подошел к столику и взял с него длинный пластиковый прут толщиной в палец.
— Я могу заменить наказание на физическое. Порка. Что ты выбираешь, ученик?
Люк облегченно выдохнул, смотря на прут практически с любовью.
— Порка, учитель! Готов принять наказание!
— Что ж... Раз готов... Десять ударов. Считай.
Свист, на спину обрушился удар. Люк закусил губу, сжимая кулаки.
— Раз!
* * *
Собирающиеся на завтрак офицеры разрушителя с интересом ждали прихода своего необычного пассажира. Открылась дверь, в столовую вошел мальчик, коротко поклонившись.
— Приветствую, господа офицеры.
— Доброе утро, господин Люцифер... — улыбнулся Траун, после чего присмотрелся к мальчику внимательнее. Ребенок шел медленно, неестественно прямо держа спину, словно подражая военной выправке, но чисс видел, что это не так. Люк неторопливо подошел к стулу и аккуратно присел, не касаясь спинки.
— Кому как, коммандер...
Ребенок крайне осторожно пошевелился, устраиваясь поудобнее, на лице мелькнула страдальческая гримаса.
— Что-то случилось? — Траун наложил на тарелку мясо и салат и поставил ее перед мальчиком, в глазах которого мелькнула горячая благодарность.
— Да. Я забыл кое о чем, совершив самонадеянную глупость. За что и поплатился. А ведь обещал себе помнить...
— Что именно? — поинтересовался чисс, наблюдая, как осторожно мальчик двигает руками и как неестественно ровно сидит.
— 'Как упал ты с неба, денница, сын зари! Разбился о землю, попиравший народы...' — процитировал Люк, в синих глазах мелькнуло что-то темное. — Я забыл, что гордыня ведет к падению. Мне напомнили.
— И вы не возражали?
— Нет. Я рад, что мне напомнили о моих недостатках.
Ребенок осторожно отложил вилку и потянулся за травяным чаем. Бросивший быстрый взгляд чисс отметил напряженность и явную болезненность движения.
— Знание особенностей своего характера — путь к вершинам.
— Да, — скривился Люк. — Главное, не свернуть себе шею в процессе.
* * *
Как ни странно, после профилактической порки отношения Люка и Акаади нисколько не изменились. Все-таки сознание у него почти взрослое... временами, так что Люк был даже рад этой взбучке. По одной простой причине: он отлично понял, насколько хорошо это стимулирует. Увы, но он привык, что весь из себя такой крутой и в белом и вообще умный, аж жуть... Акаади очень вовремя спустил его с небес на грешную землю, убедительно доказав, что думать — полезно.
Опаленные кончики пальцев ясно и недвусмысленно указывали, чем могла закончиться его самодеятельность, а ведь достаточно вспомнить Императора из видений... Изувеченный, страшный, как атомная война, полубезумный... Стать таким в шесть лет? Нет уж...
Кроме того, откровенным садистом забрак все-таки не был. Увидев, что ученик отлично все осознал и понял, что это было для его же блага, Призрак тут же превратил наказание в часть обучения: с таким энтузиазмом Люк техники исцеления еще не разучивал.
Конечно, мгновенного исцеления не было, но первое, что освоил Люк — как уменьшить боль при ранениях. Через час упорной медитации он уже мог более-менее нормально двигаться, не завывая от невероятных ощущений, а еще через час он вообще не чувствовал, что у него что-то болит.
Время перелета на Корускант мальчик потратил с пользой, как раз успев заживить рубцы. Теперь к спине можно было прикоснуться, хотя некоторые следы еще оставались, так что неделя-две — и на коже ничего не останется.
Впрочем, боль и прочее его не слишком волновали: заживет. Удручало другое: узнать, кто именно натравил на него теплую компанию гопников, было невозможно, он сам уничтожил их, и теперь оставалось только предполагать. Впрочем, вывод Люк сделал: кто-то за ним следит. Кто-то достаточно могущественный для того, чтобы осуществить такую проверку, и кто-то достаточно терпеливый для того, чтобы все это провернуть.
Он много времени потратил на разбор своих ошибок и анализ ситуации под руководством Акаади. Что ни говори, но Люк считал, что ему редкостно повезло заиметь в учителя того, кто стал ситхом осознанно, того, кто считает, что в первую очередь адепт Темной стороны должен думать, а не крушить все в припадке ярости, потакая своим желаниям.
В общем, было над чем поразмышлять...
А еще Люк с огромным удовольствием беседовал с Трауном... Физика — физикой, а мозги тоже тренировать надо.
* * *
Комлинк лежал на столике, притягивая взгляды и заставляя нервничать и размышлять. Такое предложение и от такого... человека... Оно дорогого стоит. Лари вообще пару дней походила на неисправного дроида: ни на что не реагировала, ходила, натыкаясь на стены, и постоянно 'зависала'.
Наконец, переварив как следует произошедшее в ресторане, боевые друзья решили обсудить неожиданное предложение.
— Что скажешь, Лари? — генерал потихоньку цедил травяной чай вприкуску со сладкими сухариками, Маравва наслаждалась крепким кафом со специями и конфетами.
— Что все это очень странно, — философски глядя на комлинк, подцепила очередную сладость женщина. — Начать стоит с самого мальчика. Ты видел, Рам, он... отличается.
— Ну так... — хмыкнул Кота. — Сын Вейдера...
— Не в этом дело, — покачала головой Лари. — Не в этом... Он... словно старше.
— То есть? — заинтересованно поскреб ногтем щеку генерал. Лари уставилась в потолок, подбирая слова.
— То есть... Слишком четкие движения. Ему почти шесть. Где детская неуклюжесть? Пусть его тренируют, но... Он двигается как взрослый, а не как ребенок! Слишком уверенно, никаких лишних движений, суетливости, неловкости и прочего. Дальше. Слишком четко говорит. Дикция да и не только... Не похоже, что он просто заучил речь или что-то подобное. Нет. Она была естественной. Экспромт, но очень удачный. Дальше... Поведение. Уверенность, осознание своих возможностей. Дальше... Охрана. Они реагировали на него, как на взрослого, разумного подопечного, а не шебутного ребенка, которому не знаешь, что в голову стукнет в следующий момент.
Генерал прищурился, вспоминая, и кивнул. Действительно, это и он отметил. Редкостное взаимопонимание.
— Дальше. Ты видел, как он отреагировал на попытку наезда? Ребенок вел себя, словно глава семьи, защищающий родню, находящуюся под его опекой. Одним жестом отмел все возможные возражения. Кроме того, он не развернул конфликт в полноценное противостояние, прекратив его резко и быстро после обдумывания вариантов, возможных в данной ситуации. Хотя все могло быть гораздо более... неаппетитно, учитывая личность его отца. И это — только в первом приближении. А о чем мы и не догадываемся? Кстати, что там с этими идиотами, которые пошли за мальчиком?
— Ничего.
— Что значит — ничего?
— То и значит. Просто растворились в пространстве. Однако вспоминая тот факт, что это контрабандисты, залетные, можно предположить, что они просто улетели куда-то, вот и все...
— Однако ты в это не веришь, — спокойно посмотрела на своего друга Лари. Кота хмыкнул:
— Нет, не верю.
— Почему?
— Как ты сказала, учитывая личность его отца...
— В шесть лет? — подняла бровь женщина. Генерал уставился в стену, вспоминая окутывающую ребенка Силу. Темное облако, пронизанное тонкими и редкими лучами Света.
— В шесть лет, — кивнул Кота. — Ты просто не видела, Лари... Ты просто не видела...
— Что будем решать?
— Созываем всех. Предложение было сделано не только мне, но и тебе, и всему отряду.
— Да, я помню, — кивнула Лари. Кота оперся на руки, уставившись на комлинк.
— Я созову всех, надо что-то решать. Через три дня — встреча с Кеноби. Надо спешить.
* * *
— Что такое 'падение'? — чисс, держащий в руках чашку с кавера, удобно расположился в кресле. Сидящий напротив Люк сосредоточенно шевелил пальцем конфеты в коробочке, соображая, какая же будет вкуснее. Определившись, он вытащил желанную конфету, развернул и принялся тщательно пережевывать, пока живущие отдельной жизнью пальцы сворачивали фантик в замысловатый цветок.
— 'Падение'... Данный термин отражает происходящий с разумным процесс, те изменения, которые происходят при смене приверженности к Светлой стороне Силы на Темную. На самом деле стать Темным можно двумя путями: 'падение' и 'переход'. Цель процесса одна, но вот результат... Он может очень сильно отличаться.
Люк достал еще одну конфету и потянулся к своей чашке.
— 'Падение'... Резкий, очень болезненный процесс, как для самого одаренного, который его переживает, так и для окружающих. Мгновенный слом всех жизненных установок и замена их другими. Если провести аналогию, это можно сравнить с пересадкой сердца. Представьте, что разумный решил пересадить себе сердце. Резко. Прямо сейчас. По каким-либо причинам... Надо бы подготовить все к операции, но разумный этого не делает. Он просто вырывает сам себе сердце, берет другое, лежащее перед ним, вставляет в грудь... Все заживает практически сразу, смерть ему не грозит... Но вот наркоз ему никто не дает, операция проходит при полном сознании, он все чувствует и ощущает, отрубиться невозможно. Кроме того, учитываем, что все делает он сам... Приятного мало. Шок от боли, от того, что теперь у тебя внутри нечто чужеродное, а с этим еще жить... И происходит все на ходу, в толпе, никакой стерильной операционной.
— Окружающим весело...
— Не то слово... Тех, кто смог пережить все это, называют Падшими. Особый нюанс — 'пасть' может только тот, кто был Светлым.
— А 'переход'?
— 'Переход'... Если 'падение' происходит резко, в связи с какими-то внешними или внутренними обстоятельствами, под влиянием импульса, то 'переход' — это результат обдуманного поступка. Разумный прикидывает так и этак, размышляет, осознанно склоняясь к противоположной стороне Силы. Это процесс не быстрый. Он не калечит психику, все идет плавно, в более щадящем режиме. Постепенно.
Траун отпил ароматный густой напиток, наблюдая за сворачивающим фантик замысловатой фигуркой мальчиком. Люк смотрел куда-то в даль, явно что-то вспоминая.
— Вы несколько раз говорили, что 'упали'. Вы имели в виду этот процесс или нечто другое?
Ребенок странно усмехнулся, откладывая свернутую улиткой фольгу.
— В моем случае имело место и то и другое. Вначале я принял Тьму осознанно. И только затем я 'упал'.
— Такое возможно?
— Всякое возможно. И 'просветление' в том числе.
* * *
— Итак, ваши выводы? — сидящий в кресле мужчина обвел расположившихся вокруг большой каменной чаши разумных требовательным взглядом. Тягучая вязкая жидкость замерла гладким черным зеркалом, хотя еще пять минут назад она закручивалась бешеным смерчем под тяжелыми взглядами присутствующих.
— Будущее нестабильно и неопределённо. Дитя одним своим появлением внесло хаос.
— Стабильность нарушена. Сломана основная возможная временная линия...
— Пять поддерживающих вероятностей отмерли. Еще три — под угрозой.
— Он порвал весь узор!
— Теперь придется идти обходными путями.
— А это потеря времени и средств!
— Ваши предложения?
В зале воцарилась тишина, разумные замерли, прикидывая варианты. Раздался вздох.
— Предлагаю дать Ищейкам возможность заработать. Тем более, — небрежное пожатие плеч, — мы ведь к этому готовы?
— Ликвидация возможна, — один из закутанных в широкие одежды разумных пошевелился. — Слухи о гениальности ребенка явно преувеличены. Да, он смог ментально воздействовать на пешку, так что? Это умение присуще всем. Понятно, что в шесть лет такой результат могут показать очень и очень немногие, что с того? Но ведь было! Он не уникален. Следующее... Сила показала, что мальчик не предпринял никаких шагов для прояснения ситуации, он просто и незатейливо развлекся. Ребенок, что ж вы хотите...
Послышались смешки, сидящие зашевелились.
— Не определил направленное на него внимание и смутную угрозу... Так что... Ничего сложного в том, что предстоит сделать Ищейкам, не вижу.
— Значит... — глава собрания осмотрел сидящих.
— За.
— За... за... за...
— Превосходно.
Мужчина нажал на лежащий на широком подлокотнике кресла небольшой металлический диск с палец толщиной и спрятал его в складках мантии.
— Всё. Да пребудет с нами Тьма.
* * *
Люк с замиранием сердца смотрел, как прямо по курсу вырастает громада 'Истца'. Все-таки эта вселенная потрясала своими техническими возможностями: многокилометровый корабль, и он еще и летает! И как летает! А сколько всего на борту! А численность экипажа! Летающий город...
Шаттл зашел на посадку в ангар, плавно опустился на опоры. Люк поправил лямку рюкзака и поспешил к отцу, встречающему его после двухнедельной разлуки. Охрана дисциплинированно шла рядом, сзади ковылял Энсин.
— Здравствуй, отец! — мальчик просиял улыбкой, подходя к массивной черной фигуре, закованной в доспехи.
— Здравствуй, сын, — глубокий голос Вейдера наполнил помещение. — Как поездка?
— Замечательно! Я всё расскажу! И подарки привез!
— Великолепно, — констатировал ситх, от которого потянуло довольством. Сын в поле зрения... Всё остальное — не важно.
* * *
— Почему они ничего не предприняли? — высокий худой мужчина нарезал круги по кабинету, протаптывая сапогами дорожку в роскошном ковре. Сидящий на диване Зиндж пожал плечами.
