Игроки обеих команд, в целом, находились примерно на одном уровне, и потому их борьба проходила на равных. Поначалу занимавшая позицию охотника старшая чемпионка Бобатона самим фактом своего существования постоянно отвлекала соперников, мешая им сосредоточиться на игре. Но загонщики Дурмштранга быстро приноровились нацеливать бладжеры именно на нее, не позволяя постоянно кружить вокруг своих товарищей, и положение выровнялось. Таким образом, противостояние шло с переменным успехом, ни одной из сторон не удавалось вырваться вперед сильнее, чем на один-два мяча. Обычно, в таких ситуациях ответственность за исход игры лежала целиком на плечах ловцов. И вот тут-то и имелся фактор, полностью лишавший французов каких-либо надежд.
Виктор Крам. Всемирно известный ловец, недостижимо превосходивший всех остальных находящихся в воздухе игроков. Своего соперника из Бобатона он обыграл с легкостью, принеся Дурмштрангу победу с отрывом в сто шестьдесят очков под громогласные аплодисменты с трибун.
'Похоже, он специально ждал момента, когда его команда будет вести в счете', — заключил Гарри.
'Вот только смысла в этом не было', — заметила Гермиона.
Единственным, чем установленные для турнира правила квиддича отличались от общепринятых, была оценка результатов. Вместо того, чтобы напрямую прибавлять заработанные в матчах очки к уже имеющимся у школ результатам, было постановлено: в каждой игре разыгрывать ровно по сто баллов между ее участниками. Сделано это было, очевидно, чтобы максимально возможная награда за эту часть турнира примерно соответствовала таковой за первый тур.
'Возможно, он просто играл по привычной схеме, — прокомментировал тактику Крама Гарри. — Хоть на заработанные их командой очки это и не повлияло'.
Следующая игра, Хогвартс против Бобатона, обещала быть гораздо менее предсказуемой и от того гораздо более интересной, поскольку в этих командах не было звезд мирового уровня. Надежды зрителей не оправдались.
Весь матч шел под диктовку британцев. Неожиданно для всех они оказались гораздо лучше своих соперников. Навыки полета, точность ударов и бросков, командное взаимодействие — Хогвартс наголову превосходил Бобатон, не оставляя последнему никаких шансов. Отвлекающий фактор в лице Флер Делакур, в прошлой игре способствовавший срыву атак противника, здесь оказался бессилен — ударная тройка Хогвартса полностью состояла из девушек. Результат — полнейший разгром, отбросивший Бобатон далеко назад в общем зачете.
Чувствуя интригу перед последним матчем, устроители турнира увеличили время перерыва, потратив его на краткое интервью со всеми тремя командами.
Как оказалось, секрет продемонстрированных Хогвартсом навыков был весьма прост. Ни в одной другой школе не было никакого официального соревнования по квиддичу, победа в котором значила очень много для всех учеников. В Бобатоне и Дурмштранге в любимую многими волшебниками игру, конечно же, тоже играли, но исключительно на 'любительском' уровне, устраивая небольшие товарищеские матчи. Ни о каких регулярных тренировках и постоянных командах не было и речи. Вот и получилось, что французы оказались совершенно бессильны против намного более опытных игроков.
Последняя, решающая игра дня должна была стать самой непредсказуемой из всех. Команда Дурмштранга в целом находилась на уровне Бобатона, но у них был Виктор Крам. Успеет ли он поймать снитч или же повторится сценарий финала чемпионата мира?
Имеенно для этой игры и подбирал команду Седрик Диггори, именно для противодействия Краму он разрабатывал основную тактику.
Хогвартс сразу начал вести игру намного жестче, чем в матче с Бобатоном. По сути дела, как комментировал для своих соотечественников происходящее на поле Бэгмен, это была обычная для профессионального квиддича тактика нейтрализации сильного ловца. Слизеринцы Боул и Деррик, чья команда специализировалось на очень жесткой и агрессивной игре, занимались привычным делом, гоняя Крама по всему полю. Стоило возникнуть лишь тени подозрения, что вражеский ловец заприметил снитч, как против него тут же применялся какой-нибудь из запрещенных приемов, гарантированно заставлявший бросить погоню. В условиях, когда своя команда набирает очки гораздо быстрее противника, помешать чужому ловцу ценой штрафного в свои ворота было более чем выгодным разменом.
Конечно, против Крама подобная тактика применялась не раз, и он был к ней вполне привычен. Вот только в отличие от профессиональной лиги, где с ним в команде играли такие же профессионалы, способные прийти на помощь в нужный момент, здесь поддержать его было некому. В итоге, ему просто позволили поймать снитч, окончив игру, когда его команда отставала уже на две сотни очков.
'Похоже, сегодня все будут праздновать до утра'.
Гермиона обреченно вздохнула.
'Может, заночуем в Тайной Комнате?..'
Глава 40. Зачем придумывают правила.
Для того чтобы предугадать ход событий, случившихся после возвращения в Хогвартс, совсем не требовалось посещать занятия профессора Трелони и вовсе не нужно было обладать не предусмотренными природой органами зрения. Вполне достаточно банального жизненного опыта — нескольких прожитых в замке лет более чем хватало, чтобы во всех подробностях представить величину всеобщего веселья и радости, а также догадаться о форме, в которой они будут выпущены наружу.
Повод для праздника действительно был шикарнейшим. Теперь, когда результат выступления совсем не зависел от предвзятости отдельных судей, все сразу встало на свои места: Хогвартс наглядно и весьма убедительно продемонстрировал, кто тут круче всех.
Даже почтенные преподаватели, которым по статусу положено было быть строгими и собранными, демонстрировали солидарность со своими учениками. Находясь в явно приподнятом настроении, они упорно делали вид, что совершенно не замечают ни стремительных приготовлений к грандиозной вечеринке, ни бурных обсуждений сегодняшних игр.
— ...Спиннет три мяча подряд с таким финтом закинула! А их вратарь так и не научился...
— ...Блетчтли там чуть не уснул, они к нашим кольцам вообще ни разу...
— ...Как смачно он того хмыря бладжером приложил!...
— ...Крам, может, и крут, но куда ему до наших...
— ...А та бобатонская дурочка потом ревела часа три...
Восторженные восклицания не стихали ни на минуту. Очевидцы триумфа родной школы вовсе не намеревались держать в неведении своих товарищей и потому сразу же начали делиться подробностями. Отлаженный механизм передачи информации работал безотказно и достаточно быстро в известность были поставлены все, кто того желал.
Каждый, абсолютно каждый проникся величием родного Хогвартса и был безмерно горд своей принадлежностью к столь великой школе. Горд настолько, словно это он сам недавно носился по полю, сидя на метле, и безостановочно забивал голы в ворота не сопротивлявшихся противников или собственноручно заставлял удирать без оглядки самого Крама.
Гарри и Гермиона какой-либо особой радости от столь больших и шумных сборищ не испытывали. Но, несмотря на сильное желание провести все это время подальше от эпицентра событий, было решено все-таки не покидать гриффиндорскую башню. Пусть та же МакГонагалл и смотрела сквозь пальцы на подобные вечеринки, но только если они проходили исключительно в факультетском общежитии. Отсутствие там учеников в ночное время никогда не находило у нее понимания, несмотря ни на какие обстоятельства. Так что проще уж было потерпеть несколько часов, чем терять потом неопределенное число вечеров на отработках, если об их отлучке станет известно.
Впрочем, ничего в итоге терпеть и не пришлось. При чуть более вдумчивом подходе стало совершенно очевидно, что данная проблема таковой не является вовсе. Как гордые обладатели волшебных палочек, они всегда имели доступ к универсальному средству для решения подавляющего большинства проблем, благо, подходящее заклинание им было известно с тех самых пор, как они начали скрывать от окружающих некоторые свои занятия волшебством, не имея еще тогда доступа к Тайной Комнате.
'И почему мы сразу не догадались?' — подосадовала на свою несообразительность Гермиона.
'Не надо было, вот и не подумали, — пожал в ответ плечами Гарри. — Раньше все вечеринки были намного скромнее'.
Обычно ко времени отбоя основное веселье успевало закончиться, вечеринка переходила в тихую стадию и нисколько не нарушала покой отправившихся спать.
'Ну да, таких поводов, как сегодня, еще не было ни разу', — пришло согласие с последним утверждением после быстрого перебора воспоминаний.
Если не считать празднования по случаю выбора чемпионов турнира, то в качестве причины для всеобщего веселья на Гриффиндоре признавались исключительно победы в квиддиче. Учитывая, что последние годы были в этом плане не очень удачными для факультета, подобные праздники были весьма редки и никаким особым размахом не отличались. Вот если бы им все же удалось взять кубок по квиддичу, то, возможно, и состоялась бы вечеринка, подобная нынешней, однако, до сегодняшнего дня попросту не случалось ничего такого, что можно было бы праздновать до самого утра.
'Вообще-то было...' — осторожно заметил Гарри.
Когда они были на первом курсе, Гриффиндор в итоге все же выиграл межфакультетское соревнование...
'Но мы в это время валялись в больничном крыле'.
Вот и получалось, что безоговорочная победа в любимом многими спорте стала первым за несколько лет праздником, и истосковавшиеся школьники с энтузиазмом наверстывали упущенное.
* * *
Эйфория у многих растянулась надолго. Учитывая, что всего через неделю должен был состояться ожидаемый многими Йольский бал, а также, должны были начаться еще более вожделенные каникулы, у целого ряда школьников учеба оказалась надежно выброшена из списка жизненных приоритетов.
Еще не обсмакованы все подробности эпохальных матчей, еще не перемыты все кости готовящимся к балу парочкам, еще не завершены собственные приготовления к этому важнейшему мероприятию, еще не пересказаны последние новости — о каких уроках вообще может идти речь в подобных условиях?!
Кое-кто из учителей отнесся с пониманием и снисхождением, кто-то попросту смирился с неотвратимым. Профессор Флитвик на своих уроках махнул рукой на ополоумевших от атмосферы всеобщего праздника учеников и работал с теми немногими, кто смог сохранять спокойствие, позволив всем остальным заниматься гораздо более важными делами.
Кто-то, наоборот, закоснел в убеждении, что учебный процесс должен продолжаться, не смотря ни на что. Уроки трансфигурации шли четко по установленному МакГонагалл плану, и никакие турниры и балы помешать этому не могли. Так что, в последнюю неделю семестра на этих занятиях было потеряно особенно много баллов, поскольку, несмотря на все желание строгого учителя вести уроки как обычно, сами ученики были попросту не в состоянии этому желанию соответствовать.
Не отставал от МакГонагалл и Муди, правда, у него проблем с поддержанием должного настроя было несколько меньше. Суровый аврор предпочитал действовать методами, более действенными, чем уменьшение заработанных факультетом очков, до которых сейчас все равно никому почти не было дела. Заклинания щекотки и чесотки, а также прочие неприятные сглазы быстро заставляли отвлекшихся от урока детей вновь обратить внимание на преподавателя. Особо злостные нарушители дисциплины надежно успокаивались сочетанием 'Силенцио', 'Инкарцеро' и 'Петрификус Тоталлус', не оставлявшими им иного выбора, кроме как спокойно и молча внимать речам Муди. Пусть подобный набор чар и был несколько избыточным, но его автора это совершенно не волновало. Безразлично ему было и то, где потом парализованный на весь урок ученик будет искать себе конспект.
Профессор Биннс тоже не обращал внимание на царящие в замке настроения... Но он вообще мало что замечал...
Профессор Кеттлберн поступил немного хитрее, слегка поменяв намеченный план занятий и посвятив урок этой недели единорогам, которых должны были проходить в следующем семестре. Острый приступ умиления, вызванный подобным существом, на некоторое время надежно выбил из голов учащихся все не связанные с темой занятия мысли.
К некоторому разочарованию посещавших этот предмет мальчиков, близко к единорогу их не подпустили — такова уж была природа этих созданий. Мужской части учеников оставалось лишь смотреть из-за ограды, слушая лекцию преподавателя, а также радостные девичьи возгласы.
К Гермионе единорог отнесся с подозрением, весьма настороженно на нее косясь и отшатнувшись от первой попытки его погладить.
'Ну вот, теперь опять напридумывают всякого', — вздохнула она.
Кое-кто из девочек явно обратил внимание на поведение зверя, хоть и не стал пока ничего говорить по этому поводу. Видимо, столь великолепное создание, как единорог, находящееся на расстоянии вытянутой руки, с удовольствием позволяющее себя трогать и гладить, попросту не позволяло в своем присутствии отвлекаться на посторонние вещи. Не иначе, тут, как обычно, была замешана какая-то магия. Ну как может обычная лошадь, пусть и с рогом на голове и выкрашенная в серебристо-белый цвет, вызывать такой восторг, который ощущал Гарри в эмоциях Гермионы? В детстве, вроде бы, в книгах про животных ей больше нравились картинки с котиками...
'Что-то везет нам в последнее время на тех, кто промывает всем мозги одним своим присутствием', — глядя восторженных девочек, тянущих руки к теме сегодняшнего урока, Гарри очень живо вспомнил поведение окружающих в присутствии одной француженки.
'Главное, не скажи этого им, — улыбнулась Гермиона. — Не поймут...'
Предположение об особых способностях единорога было подтверждено преподавателем — эти создания действительно умели вызывать у окружающих теплые и нежные чувства. Весьма распространенное среди волшебников поверье, что причинить вред единорогу может только кто-то по-настоящему злой, возникло отнюдь не на пустом месте.
'Ну, тот, кто нападал на единорогов в Запретном Лесу, — припомнил Гарри события первого курса, — его и впрямь сложно назвать добряком...'
'Умеешь же ты подобрать определение...'
Воспоминания о первом курсе также подняли в памяти один заинтересовавший тогда вопрос, который так и не был никому задан, будучи благополучно позабыт на фоне прочих происходивших с ними вещей.
— Сэр, — обратился Гарри ближе к концу урока, когда преподаватель окончил свой рассказ, — три года назад в лесу кто-то охотился на единорогов...
Кеттлберн помрачнел.
— Да, я помню об этом... Жутко и жестоко!
— Он еще пил их кровь....
— Откуда вы... — еще сильнее нахмурился профессор. — ...А, Хагрид разболтал? Говорили же ему...
'Видимо, он не в курсе той нашей отработки', — сделала она очевидное заключение.
— И вы хотели узнать, действительно ли это позволяет излечиться от всех болезней? — уточнил Кеттлберн.
— Я еще слышал, что тот, кто это сделает, будет проклят, — добавил Гарри.
— Ну что ж, этот вопрос стоит прояснить...
Кровь единорога действительно обладала удивительными свойствами, позволявшими быстро поставить на ноги умирающего. Вот только имелись у подобного лечения и очень серьезные побочные эффекты. Как и все волшебные создания, единорог обладал своей собственной магией, которая в данном случае была очень и очень сильна, а его кровь была ей невероятно насыщенна.
