А ему было тридцать. Чертежник в дрянной строительной конторе. И прозвище к нему приклеилось — "Архитектор". А роман у нас вышел красивый Он — стройный, темноволосый, я — огненно-рыжая, с фигурой балерины. Он готовился к новой дороге в жизни, я чувствовала сердцем.... и очень тревожилась, понимая свою ответственность за то, что пробудила в этом человеке веру в себя... Через год я родила от него дочь, и... вскорости мы расстались. Не так сильно жалела я о ребенке, что остался с ним, гораздо больше о нем самом. Потом... постаралась забыть обоих.
Чем больше мне становилось лет, тем чаще я вспоминала, что у меня есть дочь. Девочка никогда меня не знала, а я в мыслях не держала, чтоб объявиться: здрасьте, я твоя мама! Ужасно глупо и стыдно... Но я радовалась, видя ее изредка в хрониках. А фото из журнала, где она после прыжка с парашютом... веселая, смеется,... я вырезала и храню до сих пор. Она — рыжая, какой была я!
Госпожа Аркато плакала, забыв свое стремление всегда и везде хранить гордое достоинство.
— Вы многое можете. Вы можете все. Пощадите ее! Что для вас жизнь отдельного человека?! Чем плохо, если она останется жить? Одной песчинкой больше в Мире — даже не заметить. Но для меня она — все. ОТДАЙ!
— Невозможно, — Бруно подавил в себе жалость к этой старой женщине.
Подумать только! Великосветская дама и начинающий профсоюзный лидер... Мужчины в молодости склонны к безумствам. Но... Бруно раньше не знал, что она — уроженка Острова!
Плохо. Ариэль не бессердечен, но не вправе сохранить жизнь дочери. И Тина стойко принимает свой жребий. На допросе прямо сказала, что убеждена в несправедливом (со стороны Эгваль) характере войны. Полина подтвердила, что Тина говорит искренне и считает себя обязанной уравновесить искупительной жертвой преступления против народа Острова. Итак, кошмар не исчез... он рядом, он здесь... Одна встреча... Одна только встреча с Хозяйкой и дочь величайшего лидера Эгваль, образец для молодежи, верная долгу и родине — другой человек. И, как нарочно, вздорная пожилая госпожа выбирает это время для шантажа...
— Я прочел ваше письмо...
- Оно писано не для вас! — от злости слезы госпожи Аркато мгновенно высохли.
Бруно устало вздохнул. Нехорошо отвлекать Полину, она занята совершенно неотложным делом. В Мете упала очередная, пущенная с Острова ракета. Никакого ущерба, абсолютно... Боевая часть — обычная металлическая болванка. Сразу же сканер Сети засек короткую шифропередачу. Проследить транзакции не удалось, но, несомненно, кто-то из шпионов Хозяйки докладывал результаты испытаний. Бруно проанализировал ситуацию. Выходило, что боевого заряда будет достаточно, чтобы разрушить многоэтажный жилой дом, но попадание в конкретный объект на расстоянии нескольких тысяч километров окажется чисто случайным. Психологическое оружие для запугивания населения крупных городов. Хозяйка — мастер на такие фокусы.
"Я бы дал ей степень магистра психологии..." — с мрачным юмором подумал Бруно.
О том, что боеголовка может нести в себе смертельную заразу, он уже доложил Ариэлю. Оригинальные методы ведения войны были коньком Хозяйки в ее первые годы. Вспомнить печальную участь Народа гор. Досталось и Эгваль, пока (по неизвестной до сих пор причине) их высочество не спохватились, принявшись заталкивать выпущенного джинна обратно в бутылку. В наши дни крэгом никто не болеет. Кто переболел — потомков не оставил. А дальше свое дело сделали поголовные прививки и наследственный иммунитет нового поколения...
Бруно насупился еще больше, охваченный против воли, неприятными воспоминаниями. Двадцать семь лет прошло с окончания конфликта, известного, как 2-я война Острова и Эгваль... Прыщавый неуклюжий подросток на всю жизнь запомнил грохот танков, идущих через их захолустный городишко. "Внимание! Жители Эгваль, по вашей территории движутся войска Острова! Не приближайтесь к колонне, держитесь в стороне от дорог и мостов, тогда вам ничто не угрожает!" — ревели динамики на головных машинах. Танки двигались к Аталану-1 — проходу через Барьер, сооружение которого было закончено незадолго до вражеского нашествия. Второй еще не начинали строить, но Хозяйке хватило и этого. После, когда новый военмин Натан Гариг отразил нашествие, разразился политический кризис. Оказалось: строительство шоссейных путей через Барьер с самого начала тайно финансировалось Хозяйкой Острова! Предусмотрительная особа.
Нынешняя 3-я война станет последней. Хозяйка заплатит за все.
— Госпожа Аркато! Вы задержаны на основании пункта сто тридцать семь закона о военном положении. Вскоре вас допросит один наш сотрудник. "Работа для Полины".
Угрозы, высказанные почтенной мадам в письме Президенту Эгваль — скорее всего результат старческого расстройства психики. Только... проверка не помешает. Эта, похожая на исхудалую крысу особа, утверждает, что знает, почему Ариэль Солтиг ведет войну против Острова. Она утверждает, что несет личную ответственность за происходящее, поскольку в свое время плохо воспитала засранца. Она утверждает, что достаточно паре слов вылететь из ее украшенного вставными зубами рта, как политической карьере, а может, и жизни Солтига настанет конец.
— Ты плохо выглядишь, любовь моя...
— Мотаюсь по твоей воле, как чертик на резинке, — Полина скривила губы, ее лицо в свете настольной лампы стало злым, чуждым, — Ты стал бояться меня, Бруно.
— Да.
"Когда нечего сказать, говори правду". С Полиной от этой пословицы осталась тривиальная вторая половинка.
— Загляни в меня.
— Не буду.
— Странная ты. Очень странная. Обладать невероятным могуществом и не пользоваться им...
— Ты не понимаешь, Бруно. Никто не понимает. Чем больше человека любишь, тем легче читать его мысли — эмпирически давно известный факт. Но... Если он личность более сильная, то охотник становится жертвой. Ты подчинил меня себе... во многом. Прости, но я хочу оставить в целости немножко себя... Я говорю непонятно?
— Я тупой, но до меня постепенно доходит, — Бруно несмело улыбнулся, — Множество одинаково мыслящих людей смогут подчинить себе телепата — вот силки, из которых не вырваться.
— Вообрази... Человека чуткого, ранимого, тем более, что все спрятанные в карманах фиги ему отчетливо видны. Случилось так, что его сочли великим вождем, гением, и неслыханным в истории злодеем, жестокой воле которого невозможно противиться...
— И он стал таким...
— Да. Не владычица, а раба Острова. Жизнь проходящая впустую в самой страшной из тюрем — из чуждых тебе стремлений, надежд и чаяний, ставших твоими... Так вот, Я НЕ ХОЧУ!
Я "просыпалась" медленно, во времена своей неволи. Удивлялась, как наяву сбываются обстоятельства, увиденные во сне — часто это помогало избегнуть неприятностей, да! Потом сообразила, что тайно и незаметно для себя воспринимаю мысли окружающих. Оказалось, могу и воздействовать на людей. Я уверилась в своей власти над ними и ходила пьяная от счастья... Легко могла добиться освобождения, а отбыла весь срок. Знаешь, почему? Мне не пришло в голову искать свободы, потому что никто вокруг меня этого для себя не ждал, на это не надеялся.
Отрезвела уже на воле. И выстроила защиту. Я не заглядываю ночью в чужие окна — ты понимаешь, о чем я?! Да, я могу воздействовать на твою волю. Могу заставить думать так, как я этого хочу. Могу изменить тебя... переделать,... только стружка брызнет. Но... как резец тупится о твердую сталь... так, пытаясь изменить кого-то — меняешься сам...
— Не вешай носа... любовь моя...
Она улыбнулась.
— Выкладывай свой страх. Я — возможный противник?
— Полина! В наши дни никто не болеет крэгом. И юная Полина Ждан не могла подхватить лихорадку — вакцинацию начинали с восточных провинций и именно с детей. След от прививки до сих пор просматривается на твоем плече. Ты бездетна, как бывает с перенесшими крэг. Все поступающие на работу в ОСС проходят тщательный медицинский осмотр и это мой промах, что я слишком бегло прочитал соответствующую страничку в твоем личном деле. Обратимая стерильность. Методика этой тонкой операции придумана на Острове, где проституция прировнена к прочим профессиям и жрицы любви, "выйдя в тираж", получают солидную пенсию... Еще это умеют делать в ГИН, где тебя "лечили".
— Я, в самом деле, ничего не помню о себе. Мне застрелиться в знак искренности?
— Тогда я — за компанию. Ты согласишься на допрос под гипнозом? Сейчас. Немедленно.
— Ради тебя, да.
Приглашенный Бруно психолог погрузил Полину в глубокий гипнотический транс. Затем они начали задавать ей вопросы. Полина отвечала охотно, но не вспомнила ничего из происходившего с ней до того дня, когда она осознала себя находящейся в ГИН. Очнувшись от транса, она внимательно выслушала Бруно, не скрывшего от нее неудачи эксперимента. Сказала невесело:
— Уволить меня нельзя, я слишком осведомлена о всяких всякостях... Пристрелить — жалко, ты меня любишь. Но именно это ты должен сделать, Бруно.
— Будешь работать, как раньше.
— Пока не сработает то, что во мне заложено и укрыто так глубоко, что наши спецы углядеть не могут. Я сама не знаю, что таится во мне. И сама себя боюсь.
— "Не умножай сущностей, сверх необходимых".
— Э?..
— Не усложняй объяснений. Твоя память о юности убита. Ты долго была государственной рабыней, возмещая некий грандиозный ущерб.
— Так я — преступница?
— Хозяйка, демонстративно подчеркивая свою свирепость, все ж бережлива с человеческим материалом. Мало ли, что могла сотворить юная, глупая девушка... Подростки и женщины склонны к жесточайшим поступкам при отсутствии явного мотива. А то, что с тобой произошло, походит на новый метод смертной казни.
— Большое спасибо. Премного благодарна. Позволь пожать твою мужественную руку. Теперь начнешь искать по хроникам... Что поужасней отыщешь, повесь на меня.
— Обязательно. Иди, работай. И... выкинь дурацкие мысли из головы!
Уходя, Полина обернулась к Бруно, глаза ее озорно сверкнули.
— Не наложу на себя руки, раз ты не требуешь. Мне жить не скучно, я это занятие люблю. И еще... Отчего-то знаю: ты добьешься успеха, разберешься в этой непонятице. И от этого быть беде.
— Иди, работай. Да... можешь взять себе еще три дня...
— Я не устала. Не так сильно, как думаешь...
— Андрей встречался с Ивом, потом уехал в Гану. Купил авиетку — я не подозревал, что он пилот.
— Куда ему! Он не умеет водить самолет по приборам. Так, забава. Подменял иногда приятеля на пожарном дозоре. Летающий лесник...
— Если хочешь окончательно выяснить отношения, вот адрес и телефон.
— Ревнуешь?
— Нет. То есть... да.
Бруно попытался улыбнуться широко и мужественно.
— Косметичку мою отдайте! — госпожа Аркато с неудовольствием услышала в своем голосе визгливые ноты. Полтора суток предварительного заключения почти превратили ее из пожилой дамы в истеричную старуху. "Крепись, Глория..."
Только сознание собственной великой миссии помогло ей взять себя в руки. А еще то, что она долго, очень долго приводила себя в порядок. Тонкий слой грима на лицо, волосы распушить... вот так... Гордая Глория, как много тебе лет. Но ты еще держишься, у тебя хватит сил поставить жирную точку после многих страниц прожитой жизни. Она тщательно втирала крем в иссохшую кожу рук.
Бруно терпеливо ждал, когда госпожа Аркато будет готова. Голова ее на морщинистой шее надменно вскинулась:
— Директор ОСС — мой личный шофер?
— Сейчас да, — Бруно улыбнулся, Аркато в ответ громко фыркнула.
Ничем не примечательное серое авто, увалень за рулем, наверное, матушку вывез на воскресную прогулку, сам в наушниках, музычку слушает, а она со скучающим видом открыла пудреницу и смотрится в зеркальце, изучая морщинки у глаз...
Заканчивалось первое действие любимой многими в Майе оперетты. Стервятник наслаждался превосходным дуэтом, когда браслет на его левом запястье дважды издал резкий писк. Стервятник рывком поднес руку к глазам, его гибкое тренированное тело взметнулось из кресла.
— Извините, прошу прощенья,... извините, — быстро прошел по ряду и в проходе перешел на бег. Несколько недоуменных пар глаз проводили его, кто успел заметить на темном костюме значок с треглавым драконом, пожал плечами: правда, нервная жизнь у этих типов...
Как всегда аккуратно, Стервятник выехал со стоянки, а затем добавил газу, и огни уличных фонарей полетели навстречу. Стервятник любил водить авто. Осталось ли эта страсть от прежней жизни, как знать? Рамка миниатюрного пеленгатора медленно повернулась, зафиксировав наивысший уровень сигнала, и Стервятник свернул к западной дорожной развязке, где шоссейные пути сплелись в замысловатый многолепестковый цветок.
— Второй, здесь второй! Мы вычислили их, шеф! Сближаются с вами. Синий "Варриор", шестая модель.
— Понял. Веду их к эстакаде, там встретимся.
Впереди шоссе плавно поднималось вверх, к развязке третьего уровня — надо быть очень внимательным. На такой скорости ничего не стоит улететь в сияющую городскими огнями бездну внизу. Стервятник понимал, что еще немного и упустит добычу. Включил сигнал, и вечерний воздух распилил прерывистый вой. На крыше авто загорелась красно-желтая мигалка.
— Шеф, движение перекрыли, группа захвата готова. Дайте им обойти вас.
— Принято. Выхожу на третий уровень, оттуда не сбегут...
В зеркальном пятачке на лобовом стекле отразилось застывшее белой маской лицо госпожи Аркато. Бруно резко затормозил и обернулся к ней.
— Можете выключить маячок, уважаемая. Мне было интересно, кто ринется вам на выручку. Сейчас мы их возьмем.
Аркато нервно стиснула пудреницу узловатыми пальцами. Проскрипела:
— Змея хитрая. Гадина!
— Ну, что вы! Просто я не тот клинический идиот, за которого вы меня принимаете. Мы внимательно изучили ваши вещи, пока вы у нас... отдыхали. Микрорадио — штука нехитрая и совсем не новая.
— Проблема, шеф! У нас проблема! Смотрите, КТО он!
Наконец-то, Бруно увидел преследователя. Горящее разноцветными огнями, как новогодняя елка, и мерзко завывающее авто обошло его и, завизжав тормозами, остановилось в развороте, преградив путь. Движение уже было перекрыто с обоих направлений, и они сейчас оказались с противником одни. Одни? Конечно, нет. И впереди и позади за уклонами вздыбившейся гигантской аркой дороги ждали наготове соратники, друзья. Бруно не был вооружен, но ничего не боялся сейчас. Разве что попасть в дурацкое положение.
Дверь неприятельского автомобиля открылась, и в мерцающем свете сигнальных огней предстал одетый в темное молодой брюнет, с блестящими, как будто прилизанными волосами. Значок на лацкане его пиджака фосфоресцировал мягким фиолетовым светом. Неподсуден. Неприкосновенен. Слуга народа.
Он огляделся вокруг, словно желая убедиться, что он здесь один, Бруно без труда узнал орлиный профиль с резко очерченным подбородком. Тяжко вздохнув, отстегнул ремни безопасности и вышел негодяю навстречу.
