Ускорение в тысячу вёрст за семьдесят долей, это как выстрелить собой из скорпиона. Инерция могла размазать нас о заградительные барьеры.
И я рывками ускорялся и менял траекторию, снова рывок, и так вновь и вновь... пока передо мной не открылась чистая трасса.
Первый круг и снова перед носом маячат чужие болиды.
Нырок обход, справа, слева, по обочине, нырок, скачок... и вновь открытый трек.
Третий, пятый
— Яра! Мы вторые! Вторые! — ликует рядом Кисель, но я его слышу как в трубе.
Теперь всё станет только сложнее, гонка на управляемость и выносливость...
Кочки, ямы, лужи, реки, пруды, стены вертикальные и с отрицательным уклоном...
День, ночь, день, ночь... четверо суток.
И лишь дважды меня подменял Кросс.
Пару раз у нас отлетали колёса, но внутренних поломок не случилось.
— Дора заняла первое место! Первое! Мы лучшие! — ликовали ребята лезли обниматься, а некоторые особы и целоваться.
И Марьяна смотрела на это без убийственной ауры и сощуренных глаз, типа всех убью одна останусь.
Зато после их дружеских, пусть и в губы она поцеловала так, что у меня ноги стали ватные и я понял, как устал за эти напряжённые сутки.
По управляемости я занял третье место, а на выживание первое, сработанность и продуманность скоростной замены в полевых условиях сыграли свою роль.
По Улуш конечно результаты высокие, но в рейтинге по галактике мы были лишь на семьдесят девятой позиции.
До окончания лета я жил морским существом, Марьяна провела со мной всё это время, была моей русалочкой.
И заботливой хозяюшкой принимающей гостей.
Да, стоит уточнить, я мог отрастить себе жабры или перестроить лёгкие на примере дельфинов, но использовал щиты для дыхания, моё белое солнышко пользовалась прибором похожем на татуаж, который расщеплял воду на дыхательную смесь.
Для нолевой плавучести хватало контроля тела, но для быстрого перемещения Яна пользовалась платформой, мне хватало моих полей, хоть со скоростью водного звука перемещайся.
Для коротких перемещений отращивал перепонки между пальцами.
Питался сырыми моллюсками со дна, водорослями и сырой рыбой.
Марьяна такого издевательства над собой, детьми и друзьями терпеть не хотела и готовила на поверхности в нашем катере.
Там же она сама училась, торчать постоянно в воде для неё было весьма утомительно.
В итоге облетел с этой программой все наши шесть океанонесущих земли. Даже движение Целителей основал в этой сфере.
— Юноша, ты не перестаёшь меня удивлять! Мы таки погрязли в теории, оставляя совсем мало места практике вне нашего вида! — Меркурий Степанович был первым, — Это слишком сильно нас ограничивает! Пожалуй... — потом подтянул коллег. Те быстро признали, что это и отдых хороший и развивать способности позволяет весьма эффективно.
Занятия академических курсов шли на сетчатку через комм по квантовой связи, создавая некую форму реального присутствия.
Я давал интервью перед аудиторией, расписывал обнаруженные закономерности и на что нужно в первую очередь обращать внимание.
Даже преподаватели слушали меня внимательно, а мои лекции в записи потом гуляли по сети Академии и даже среди преподавателей в Университете.
Довольно странный опыт.
И самое тёплое и приятное Лето обучения.
Не напрягали и перелёты до Ромео, как я назвал мамонта за которым ухаживал.
Понимать стадо и его в частности тоже стало намного проще, хотя в них была изрядная доля химеры.
И это влияло на понимание.
Но в целом я поладил с ними со всеми.
И с самим Ромео и с его Изобеллой.
И боевые учения ещё вырывали меня из морских пучин, заставляя пользоваться ногами, как опорой.
Столько в невесомости я с момента нахождения в утробе не проводил.
Это был полезный во многих планах опыт.
Довольно забавно было.
4
Будучи сильным притворись слабым, будучи слабым притворись сильным.
Третий курс начался прямо с пляжа. То есть мы так и не вылезли из океанов, я ещё попутно несколько вулканических островов оживил, через пару сотен лет на них будет буйство природы. Если раньше кто не завезёт почвы и не засеет ростками.
"Специальные умения — Владение Полями. Истинное Зрение. Восстанавливающее излучение. Целитель.*" Внешнее — уровень сотник. Внутреннее — вой. Зрение — вой.
"Уровень допуска — жёлтый*— жёлто-зелёный, зелёный." Расширенный статусом "Сеятель" "Учитель"
"Доступные задания — 8965" (цифры постоянно скачут, то падая до нескольких сотен, то возрастая до десятков тысяч.)
"Выполненных заданий — 10893.0" (не закрытых заданий нет.)
(*Использованы цветовые индикации с насыщением цвета, чем выше уровень тем выше цвет и сильнее его насыщение. Градация: Белый. Красный. Оранжевый. Жёлтый. Зелёный. Лазурный. Синий. Фиолетовый. Чёрный. Каждому цвету присвоено 8 оттенков и два переходных, смешанных.)
(Если в тексте не сохранился цвет: ВП-лазурный2, ИЗ-зелёный4, Ви-жёлто-зелёный2, Ц-зелёный9)
Прогресс был настолько ощутимым, что я даже чувствовал разницу. То есть обычно переходов не замечаешь и нужно обращаться к носителям информации, чтобы убедиться, да, шесть месяцев назад я такого не мог.
Что это значит помимо оценки?
Лазурные щиты не пробьёт школьная артиллерия, то есть второго лета службы рядового.
Что там, лазурники могут удержать пару залпов тысячника! То есть...
Ближайшая аналогия направленный ядерный взрыв пяти килотонн тротила.
Истинное зрение, жёлтое, позволяло мне видеть скопление бактерий и различать их смутно, не в организме, а в окружающей среде. Зелёное точное разделение на подвиды и начинаю видеть вирусы, пока скорее угадывать, но начало положено.
Если переходить на него совсем, то мир вокруг меня светиться каналами жизни и чувств, видно радиоволны и прочие излучения. Завораживает так смотреть на мир.
Восстанавливающее излучение, после того как я осознал, что машину нужно не толкать или тем паче тащить на себе, на ней нужно ездить. Радиус охвата вырос.
В атмосфере и вакууме пол версты, по сути пол километра.
В море, где жизнь в каждой капле, десяток верст и это тонкий контроль.
В то время как на поверхности на расстоянии от сотни саженей я могу только не отпустить, чтобы пациент не умер, до момента подхода помощи.
Целитель зелёного ранга это микробиология.
Или например раньше чтобы кости восстановить мне нужно было около четырёх частей, в минутах три. Это на жёлтом ранге было. То теперь нужно всего две части. После чего пациенту не нужна будет адаптация и время на укрепление костей. Встал и пошёл.
Тяжелее костей только нервы и на их восстановление по прежнему уходит от восьми частей на человека.
Хотя контроль крови начинается с лазурного ранга. То есть я ещё неопытный Целитель.
Как оказалось, я не член клана... Я его подопечный.
Как в целом и все молодые родовичи.
Привилегии от рождения мы получили, теперь за нами решение, хотим ли мы оставться лишь частью Рода входящего в Клан, либо приложим время, терпение и доверие и вступим полной ответственностью.
Для входа в Клан нужно пройти трудную годину. Испытание пытками и там ещё всякие мозгозакрутные тесты.
Я Целитель, меня пытать... уметь надо. Зато испытания стойкости верности Клану могут сильно пошатнуть мою веру в людей.
— Теперь ты знаешь сын. Выбор за тобой. Никто не торопит. — похлопал по плечу меня отец.
— Дядь Даромир, а оно того стоит? — у отца спрашивать бесполезно, он старый вояка, пять тысяч лет на службу ему отдавший.
— Как знать Ярило, как знать... это твоя жизнь и твои интересы. Кое чего ты лишишься, став членом Клана, что-то приобретёшь. Всему своё время. — пожимает здоровяк плечами.
Как же быть с секретными данными если я в один миг пожелаю свалить? Нет, меня не чик по горлышку и в колодец. Часть памяти заблокируют ментально.
И если к ним будут пытаться пробиться, извне или сам, то пойдут навязчивые мысли "Они хотят свести меня с ума, моей смерти, от них нужно бежать, нужно избавиться" в таком духе вплоть до паранойи перерастающей в психоз.
Жутковато, но честно.
Табличка "не влезай" есть, чего лезешь? А если это кто со стороны такой любопытный и настырный, чтож, он очень пожалеет, что пригласил в гости без спросу подопечного такого уважаемого Клана.
— И так, молодые люди и поросль человеков, вы прошли долгий путь к силе, пришло время познать слабость! Ваше задание выжить в течении месяца! В идеале дождаться помощи либо вернуться на базу. Любой захваченный в плен будет пересдавать это задание до конца лета. — обрадовал нас на торжественном построении пятитысячник Армии. После чего мир крутанулся. Небо, стены, пол.
— Не волнуйтесь о телах, они полежат в капсулах, не испортятся. — произнёс шлемофон голосом всё того же офицера. — и тут я понял три вещи.
Мне отрубило голову щитом, сразу после укола в шею. Значит нервную систему поразил смертельный электрический разряд.
Я теряю сознание. Это действие шлема на угрозу обнаружения в спасательном режиме. Минимум активности залог скрытности.
Целительские способности не привязаны к телу или мозгу в частности. Мозг и тело всего лишь комфортный интерфейс взаимодействия. Они привязаны к Духу, Дух к Предкам... В другой жизни, если она будет, способности меня оставят.
А ещё я задыхаюсь... Тьма.
Тьма сменилась. Просто была непроглядная, почти и не фиксируешь её, но при смене улавливаешь отголосок и даже он кажется вечным. Теперь же темно.
Голоса нет, нет связок. Управление мысленное. Только вот спасшлем не капсула ВиртРеал. Мощностей ему не хватит мысли интерпретировать. Поэтому управление завязано на простую, аки валенок энцефалограмму. Нет мыслей, автоматическая маскировка. Есть приказывай!
Настройки у всех свои. У меня запрос настроен на воображение приятного. Мороженка например.
Выскочила панель: Меню
— "Пассивное сканирование". — выбрал раздел глазами. Запустил.
Пустота. Обломки флота. Поисковые трофейный партии противника. Щиты на минимуме от возможностей, не хватает энергетической сети организма для взаимодействия и пополнения энергией. Чакр всего пять. Внешние щиты шлема в порядке и заряжены, но очень компактны.
— "Разработка маршрута эвакуации". — щёлкнул следующий раздел. "Редактировать".
Тут нужно не ошибиться и задавать алгоритмы рассчитанные на распространённые неожиданности. Приоритет в маскировку.
— Связь. — связь это палево. Кем бы ни были трофейщики, чужие колебания эфира засекут. Тут бы квант-водородная помогла бы, но в шлеме её невозможно экранировать от наводок. Возможно только для нашего поколения, а в армии уже есть, но чего горевать о недоступном?
Шлем выпустил манипуляторы, растворил пару ближайших железок кислотой наращивая толщину ножек. Теперь я похож на паука с огромным брюшком. Начинаем отход на уже проверенные командами поисковиков участки отслеживая датчики и камеры. Все ведь такие умные, перебираются в уже проверенное, так и отлавливать легче. Сами лезут.
— "Взлом оборудования". — выбрал системы слежения и мониторинга. И вот я в сети.
Жуткая каша из части нашего флота, торгового с вкраплениями защитного. Узнаю очертания блоков.
Ха-ха, ищите ищите, в жизнь не поверите что тут ценное. А хлам? Даже за хлам бы заплатили своими кишками, но это всего лишь учения. Жестокие... однако очень.
И не только у нас полагаю.
Военные, таможня, разведка, полиция империи, всем достанется.
Возможно даже СМИ что-то получат, хотя вряд ли, каждое лето по идее нечто такое должно происходить, но на уровне слухов... О заодно и в Смешении потом посмотрю, как отобразилось это событие.
И знаешь, после этой мысли полегчало. Быть настолько слабым очень страшно.
Так, нужно подобрать убежище и начинать перекличку выживших. В одном месте собираться глупо, но для пряток наши борта предназначены специально.
То то я думал крысиные ходы, дыра в обороне для вражеских дронов, а оно вон как. Вражеских дронов ходы бы сожрали, кстати, что и делают уже с третьей партией поисковых роботов.
Вот и до тормозов дошло, перестали в опасные дыры засылать машинерию. Тем более там нет ничего.
Точнее не было, теперь я там буду.
День первый.
Следил за противником. Нарабатывал навык управления через опцию.
Поселился в большом куске корпуса. Аварийные системы сканирования и питания были на месте, как и аварийные пайки.
Так-то шлем не предназначен для таких экзерсисов и моя головушка должна быть в стазисе. И чтобы ей вновь не вернуться в стазис нужны питательные вещества, запас которых в шлеме весьма ограничен. В общем повезло, что не заставили замёрзшие высушенные трупики растворять.
К концу дня отметил забавную вещь.
— О, Гиря, гля, ещё одна! — пираты, которых привлекли для работёнки мусорщиками нашли "утром" пять голов.
— Кидай в мешок, вечером награду раскидаем. — выяснилось, что платят за нас немало, но и не отлично. По килограмму платины за найденную голову.
Головы сдают вою в чёрном тигрином экзе, тот из поля маскировки достаёт плату и туда же пинает головы.
Вечером эти же пять голов, но уже проснувшиеся отметились на другом обломке с которым удалось наладить узкоканальную связь.
Похоже у ребят начался сразу второй месяц.
Второй день.
Растворяю пайки. Сплю.
— Бара, проснись, твой черёд дежурить. — начало назойливо мигать сообщение. Назначили дежурных из собравшихся.
Собралось пятнадцать голов. На курсе было три сотни студентов.
— Мы можем как-то ускорить сборы? — в чате обсудили возможности.
— Собираем информацию. Там видно будет. — печатать взглядом не очень удобно, частенько приходится стирать опечатки прищуром левого глаза.
Пираты или мусорщики потрошат обломки, тщательно и старательно, но постоянно оглядываются на фигуру в чёрном скафе.
Седьмой день.
Нашлись двести восемьдесят одна голова.
— Есть варианты угнать их лохань? — спрашивает Рамхат.
— Да полно, они довольно беспечны. — отвечаю я. Обсуждение в общем чате.
— Народ, задание не высовываться и дождаться эвакуации. — пишет кто-то осторожный.
Но нас подогревает и распаляет присутствие армейца. Они круче нас, но и мы не валенками щи хлебаем.
— Но и запрета нет. Так что угнать эту лохань мы в состоянии, это да, но вот что мы увидим вокруг? Ту же мрачную безмятежность? — спрашивает Рамхат.
— У нас в Клане? — даже по огрызкам тела можно было увидеть яркие вспышки иронии в аурах. — Неее...
— А значит мы будем окружены. — подвёл вывод кто-то.
— Будем. И это нужно учитывать.
То есть нужно свалить красиво, оставив тут пиратов без связи, или завалить их. Но тихо уничтожить людей в боевых скафандрах та ещё задачка, не про наши шесть лапок.
Но приступить не успели. Пиратов шуганул "пограничный патруль".
Девятый день, Неделя.
Прибыли новые мусорщики. Мы уже переживать начали.
Эти злее, вандалы грязные. Крушат что нипопадя, бортами разгребают куски разбитого флота. Палят из корабельных пушек в крупные осколки.
