— Обычной грозы я бы не испугалась, — Кесса хмуро смотрела на камни мостовой. — Но тут же все воды Реки — и всё мне на голову!
Сразу за навесом начиналась водяная занавесь, уже в трёх шагах всё таяло, как в густейшем тумане, камни звенели под ударами воды — она не капала, она выливалась вёдрами и бочонками.
— Хаэ-эй! — крикнул с высокой ветки один из Яймэнсов. По навесу затопотали лапы — детёныши бегали там, не обращая внимания на ливень. Один из них застрял в дупле и звал на помощь. Из замка выбрался один из взрослых — и порывом ветра его швырнуло в стену. Детёныши протопали по крыше в обратном направлении, тот, кто вопил на дереве, примолк и забрался поглубже в дупло. Дверь замка распахнулась, и наружу выпал клубок чешуйчатых лап, хвостов и панцирей. Двор наполнился сердитым шипением.
— Не бойся, они не за тобой, — хмыкнул один из авларинов, тронув Кессу за плечо. — Не суйся к ним, и они тебя не тронут.
— А друг друга не поубивают? — Кесса с опаской следила за хесками. Клубок развалился, но ни падение на камни, ни ливень не заставили Яймэнсов уняться. Один зашипел на другого, тот развернул крылья и хотел улететь, но дождь вернул его на землю. Третий сбоку прыгнул на первого, сбил его с ног и сам рванулся за вторым, но ещё двое повисли на нём. Один вцепился зубами в плечо другого, но получил крепкого пинка и отпрыгнул, шипя и пригибаясь к земле. Двое столкнулись лбами и заревели, силясь столкнуть друг друга с места. Детёныши на дереве шипели и клёкотали, выбивая барабанную дробь по соседним крышам. Яймэнс, ускользнувший в самом начале, сидел на навесе и утробно урчал, наблюдая за дракой. Когда ему наскучило сидеть, он спрыгнул, подошёл к общей свалке и, нагнувшись, укусил первого, кто ему подвернулся. Из взревевшей кучи протянулись лапы, и хеск, не успевший увернуться, был втащен под груду тел. Шипение сменилось довольным ворчанием, но вскоре кто-то снова рявкнул, и чей-то панцирь затрещал от удара. Куча развалилась, вырвавшийся Яймэнс юркнул за дверь и изнутри навалился на створки, оставив всех остальных под дождём. Они с гневным шипением ударились о дверь, потрясли головами и отошли чуть подальше, примеряясь, как удобнее вышибить ворота.
— Ал-лииши! — один из эльфов хлопнул ладонью по дождевым струям, и вода, сменив направление, тугим потоком ударила в хесков. Они бросились врассыпную — удар водяного кнута прошибал даже их чешую.
— Дверь не ломать! — крикнул авларин. — И окна тоже!
— Настоящий гон, — прошептала Кесса. — А тот, что за дверь удрал, — это самка? Бедная... А как они потом разберутся, чьи дети?
— Из чьего дома самка, того и дети, — отмахнулся эльф. — Из-за этого они не дерутся. Знорка, тебя до башни проводить?
— Я сама попробую, — качнула головой Кесса. — Ал-лииши!
Вода выгнулась над ней в полусферу, и потоки потекли по прозрачному куполу, заливая мостовую. Кесса шагнула вперёд, с опаской поглядывая на Яймэнсов. "А ну как им любая самка сойдёт! Не хотелось бы отложить тут яйца..."
Хески едва ли заметили её — они собрались кружком и чертили на мокрых камнях непонятные карты, что-то подсчитывая на пальцах и переговариваясь невнятным шипением и клёкотом. Потом двое побежали за угол, ещё двое вошли под навес, отряхнулись и направились к одной из башен. Один из оставшихся неловкими прыжками — дождь бил по крыльям, мешая лететь — взобрался на выступ под окном, чуть выше ворот, и распластался там, придерживая стену когтями. Уступ был узковат.
Кесса потянулась к двери грибной башни, но открыть её не успела. Пронзительный вопль, оборвавшийся клёкотом и хрипом, пронёсся по двору, и тяжёлое тело рухнуло со стены на камни мостовой. Кесса обернулась, бросилась к упавшему хеску, — он корчился под стеной, судороги сводили тело, то сворачивая клубком, то выгибая в дугу. Под навесом, невнятно булькая, царапали камни когтями другие Яймэнсы, кто-то упал во дворе и судорожно хлопал крыльями, с ветвей с испуганным шипением посыпались детёныши и уцепились за столбы навеса, трясясь от страха. Эльфы, забыв о дожде, выбежали из-под навеса, кинулись к упавшим. Кесса подсунула руку под дрожащую голову Яймэнса — он тихо клёкотал и хрипел, испуская слюну, но о камни уже не бился. Всё его тело содрогалось, он жмурился и закрывал глаза трясущейся лапой. Чешуя на ушибленной ноге треснула, камни запятнала кровь, но хеск не чувствовал боли — что-то невидимое терзало его куда сильнее.
— Что с ними?! — крикнула Кесса подбежавшему эльфу. Её саму трясло, и ледяная игла впилась под лопатку. Сердце билось часто и гулко, в ушах звенело, но сквозь звон, хрип и клёкот долетал из моховых джунглей ещё один звук — тоскливый протяжный вой, голос Войкса, почуявшего мертвечину.
...Маленький Яймэнс вцепился всеми лапами в Кессу и клацнул зубами, едва не прихватив руку, неосторожно протянутую к его носу. Риланкоши, сверкнув глазами на неумелого помощника, что-то прошипел вполголоса и взял Яймэнса на руки. Тот больше не сопротивлялся, и его крылья постепенно перестали трястись.
— Даже не ушибся, — хмыкнул Риланкоши, отпуская детёныша на ковры. Его собратья уже возились там, толкаясь и дёргая друг друга за хвосты и крылья — но изредка что-то мерещилось им, и они замирали, приникая к полу.
Ушибленный Яймэнс — тот, кто упал с уступа над воротами — покосился на повязку, прикрывшую колено, и потыкал в неё толстым пальцем.
— Сядь! — прикрикнул на него один из авларинов.
— Чего сидеть-то? — щёлкнул зубами хеск. — Некогда мне.
— И верно, — Риланкоши оглянулся на окно — со двора уже нёсся клёкот, прерываемый сердитым шипением. Яймэнсы, забыв недавний страх и болезненные судороги, уже гонялись за самками по двору, дрались и кусались, и двое раненых, слыша эти звуки, шипели и били по лавкам хвостами.
— Ступайте, но повязки берегите, — махнул рукой Риланкоши. — Быстрее заживёт.
Один из Яймэнсов метнулся к окну, но прорезь в толстой стене оказалась слишком узкой — и сородич, насмешливо раззявив пасть, вылетел за дверь первым. Отставший с сердитым шипением помчался за ним. Эльфы переглянулись и дружно фыркнули.
— Постойте! — Кесса потянула Риланкоши за рукав. — Они точно поправились? Им так плохо было... Больше такого не будет? Что это за напасть?
"Подземная лихорадка?" — едва не вырвалось у неё, но она вовремя прикусила язык. Риланкоши повернулся к ней. Он был угрюм.
— Приступов больше не будет, о Кесса. Но вот знак это плохой. Похоже, речь о третьей луне... Иллингаэн! Где ты ходишь?!
— Только услышал вопли — пошёл к тебе, — эльф в чешуйчатой броне остановился у водяной чаши и поцокал языком, подзывая к себе шонхора. Четырёхкрылый ящер опустился на его руку и положил голову на костяшки пальцев, напрашиваясь на ласку.
— По всему замку? — спросил предводитель Детей Намры. — И никто, кроме хесков, не почувствовал?
— Ни мы, ни знорка, ни звери, — покачал головой Риланкоши.
— Идём к княгине, — нахмурился Иллингаэн. — Не хотел бы я оказаться правым, но... Хаэй! Кен"Меланнат! Возвращайтесь к делам, ничего не бойтесь, но за ворота — ни ногой!
...Вечером в Зале Чаш было сумрачно — светильники притушили, кувшины с вином куда-то пропали, и никто не пел и не кидался цветущими щепками и огненными бабочками. Изредка слышался одинокий голос, и тот быстро стихал. Даже вокруг циновок, заменивших столы гостям-Яймэнсам, было тихо, и детёныши, не наигравшиеся за день, возились молча и шипели вполголоса.
Вошла княгиня Миннэн, кутаясь в пепельно-серую накидку. Иллингаэн, хмурый, как зимнее небо, занял своё место за столом, потянулся туда, где раньше стоял кувшин с вином, нашёл лишь пустое место и досадливо поморщился.
— В небе три луны, о Кен"Меланнат и те, кто укрылся в его стенах, — негромко проговорила Миннэн, разворачивая серое полотнище. — Этой весной пробудились не только воды. Агаль вышел из Бездны. Через несколько месяцев весь Хесс накроет Волна. Мы поднимаем знамя трёх лун и укрепляем стены. Наши ворота открыты для тех, кто хочет сохранить жизнь и разум.
— Мы получили вести со всех сторон, — хмуро сказал Иллингаэн. — Это Агаль, все его слышали. А поскольку ещё не было случая, чтобы он, проснувшись, не дошёл до самых пещер Энергина... Берегите свой разум, обитатели Хесса. Волна уже в пути.
..."Волна... Река моя Праматерь... и Нуску Лучистый, и все боги! Волна... Этого ещё не хватало!" — несвязные обрывки мыслей одолевали Кессу всю ночь, и заснуть ей не удалось. Она с надеждой заглядывала в Зеркало Призраков, но там клубилась серая муть. Древнее стекло ничего не знало о Волнах — и Кесса предпочла бы ничего о них не знать.
Когда Речница, вылив за шиворот горсть ледяной воды, выбралась из кокона и влезла в полосатую броню, первые из авларинов-учеников уже вошли в залу, и лучники принялись делить мишени. Копейщики, разобрав шесты, устроили шуточный бой — и в их криках был смех, были упоминания Илирика, и Келги, и знакомых Чёрных Речников, и славных эльфийских воинов, — не было только страха и отчаяния. "Нуску! Они что, весь свой ужас вручили мне?!" — нахмурилась Кесса, и холодные пальцы, стиснувшие её сердце, слегка разжались.
— Тихо! — Иллингаэн, незаметно подобравшийся к лучникам, ударил посохом по мишени, которую они отбирали друг у друга, и юнцы отступили на пару шагов. — Ты, ты и ты — за мной, вы — ждите.
Не прошло и десятка мгновений, как эльфы вернулись — и принесли множество дисков, вырезанных из податливой коры, и полосатых шаров с хвостами из ярких лент. Все, забыв о тренировке, обступили их и загомонили, и даже Кесса протиснулась к странным штуковинам, но возглас Иллингаэна вновь разметал всех по углам.
— Все с деревяшками — на ту половину, Куулойри вами займётся. Я беру лучников. Кто уже стрелял по летучим мишеням, покажет мастерство, потом дойдёт очередь и до остальных.
— А в дозор нас возьмут? — спросил Вейниен. — Мне уже тринадцать зим, и я умею драться!
— Значит, встанешь на стену, когда дойдёт до битвы, — хмуро взглянул на него Иллингаэн. — Кто из иллюзорников здесь? Некогда играть, идите к Риланкоши, у вас лесной урок!
Авларины разбежались по зале, один из хвостатых шаров взмыл в воздух и заметался под потолком, легко уклоняясь от града стрел, на другом краю залы мечники разбирали деревянные клинки и щиты. Кесса застыла на месте, будто скованная льдом.
— А ты о чём думаешь, знорка? — Иллингаэн крепко взял её за плечо и развернул к себе лицом. — Или Чёрным Речникам Волна не страшна?
Кесса мигнула.
— Я пойду домой, — тихо, но твёрдо сказала она. — Там не знают о Волне. Если она прорвётся, всех там убьют.
— Домой? Сейчас? — покачал головой Иллингаэн. — Ты и дня не проживёшь, Речница. Мы сейчас не отходим от стен Меланната, а что говорить о тебе! В небе великие дожди и ветра, у диких зверей — гон, и хески от них не отстают. Сгинешь, знорка. Не выходи из замка. Впрочем, тебя и не выпустят.
— Что?! — Кесса, забыв о Волне, впилась взглядом в авларина. — Мне не говорили, что оставят меня тут навечно!
...Хвост последней алайги промелькнул в воротах, и Кесса едва успела отскочить от падающей решётки. Кованые шипы вошли в углубления мостовой, и в просветах прутьев заколыхался зеленоватый туман. Из-за стены слышалось деловитое фырканье и чавканье, что-то похрустывало и скрежетало, плескалось и шелестело, иногда перекликались между собой полузнакомые голоса, а порой, заглушая и все звуки застенья, и шум дождя, из леса долетал оглушительный вопль, переходящий в клёкот.
"Чтоб им провалиться! И тут не пройти," — Кесса потрогала решётку — точнее, попыталась её тронуть. Воздух, уплотнившись, оттолкнул её ладонь.
— Хаэй! Знорка, не виси на воротах. Так и пораниться недолго, — заметила со стены стражница Миннайлан. Кесса нередко видела её среди дозорных над воротами, а иногда встречалась с ней, пробегая мимо шорной мастерской.
— Почему меня не взяли в поход? — крикнула она, подняв взгляд на Миннайлан. — Я тоже воин!
— Какой ещё, к Вайнегу, поход?! — озадаченно мигнула та. — С кем воевать?!
— С Волной! — возмущённо ответила Кесса. — Куда они все поехали?! И Куулойри, и Миннэн, и Иллингаэн, — и с такой большой армией?!
— Где армия?! Что-то не то с тобой, знорка, — нахмурилась авларинка. — Полутысяча Куулойри поехала смотреть укрепления. Княгиня с отрядом — проверять дороги после ливней. А Иллингаэн готовит лес к приходу гостей. Думаешь, лесным жителям от Волны меньше достаётся?
— Значит, вы строите стены и ловушки? — неуверенно усмехнулась Кесса. — Но у вас такое войско! Почему вы не поедете и не расправитесь с Волной у истоков?
— У Волны нет истоков, — ответила Миннайлан. — Агаль подбирает существ, где может. Отряды пойдут со всех сторон! Как ты найдёшь их сейчас, когда их нет?!
С окрестных постов на шум стянулись другие авларины. Кесса посмотрела на них с надеждой, но они лишь нахмурились и согласно кивнули.
— Тогда почему бы не заткнуть пасть Агалю? — спросила она. — Вы — мудрый народ, вы знаете, где он зарождается. Я отправилась бы с вами и покончила с этой напастью.
Авларины переглянулись, кто-то горько усмехнулся.
— Это невозможно, знорка. Многие пытались, — вздохнула Миннайлан. — Всё, что по силам нам, — выстоять и пропустить Волну над собой. Вам, наверху, придётся труднее.
Полотнище с тремя лунами, приколоченное над воротами, вздулось под порывом ветра, но никуда не улетело — дождь бросил его обратно на камни.
...Меланнат почти опустел — немногие из старших оставались на день в его стенах, и большинство юнцов уходило за стену с утра, не пугаясь ни дождя и ветра, ни воплей на все голоса, доносящихся из дебрей. Мастерские закрылись — только шорники ещё работали, и кузнецы созвали юнцов себе на подмогу, и что-то шипело и клокотало за тяжёлой дверью в залу алхимиков. Не только юнцы, но и дети, которым едва семь зим исполнилось, учились владеть копьём. В башнях раздавался грохот и треск, иногда стены вздувались пузырями, но, сколько Кесса ни заглядывала в бойницы, она так ничего и не рассмотрела.
"Говорят, Волна делает землю бесплодной," — думала она, под водяным щитом пробираясь к грибной башне. "А грибы как росли, так и растут. Может, княгиня Миннэн что-то напутала?"
Дверь распахнулась, выплюнув под дождь очередной клубок чешуйчатых тел. Один из хесков — с прокушенным, бессильно висящим крылом — выкатился из-под груды сородичей и кинулся вверх по стволу Древа. С толстой ветки он перепрыгнул на крышу, где и распластался, как циновка. Остальные Яймэнсы поднялись, озадаченно переглядываясь, один зашипел и бросился на другого, тот щёлкнул челюстями, впиваясь в его плечо. Третий, отмахиваясь от дождевых струй, укрылся под навесом и сел на скамью, довольно щурясь на драку. Кесса юркнула в башню — дерущиеся хески занимали слишком много места во дворе, увернуться от них было нелегко.
"Зима уже кончилась," — думала она, карабкаясь по лестницам в удушливом влажном мареве башни. "А Яймэнсы и не думают улетать. Зачем они тут? Может, ими уже завладел Агаль... Да они и без него — не подарок!"
