Через полтора часа в музыкальную набилось всяческого народа, как обычного, так и шестерёночного типа.
Моя артистичная душа непременно желала любоваться переливами варп-шторма, который меня, в немалой степени, на этот музыкальный перфоманс и сподвиг. Но из-за количества набившихся слушателей пришлось, помимо всего прочего, вешать специальную ширму. А то с передних рядов открывался весьма недушеспасительный для местных вид.
И, наконец, вжарили мы. И было это весьма хорошо: протяжные обращения к богу-машине, попеременно вытягиваемые то женскими, то мужскими голосами, то всеми вместе. А попискивание и гудение технолингвы логиса и преторианцев было очень уместно и гармонично. Вдобавок, преторианцы стали в определённых местах дружно бряцать в пол музыкальной рукоятями секир-шестерён, добавив этакий эквивалент ударных. Редкий, но весьма уместный. Ну и орган, само собой. В общем, получился получасовой концерт весьма и весьма хорошим. И слушатели прониклись, хотя лучше всего пришлось мне с Кристиной.
Слушатели просто слушали, прискакавший джокаэро просто взирал на имматериум, а мы и слушали, и взирали. А лучше всего было мне, потому как я ещё и играл. Чуть не “уплыл” на волнах музыки имматериума, признаюсь честно. Только заранее настропалённый сервочереп меня привёл в себя во время.
— Император благословил! — заголосил, потрясая бородой, капеллан.
— Омниссия благословил, — на два голоса выдали Эльдинг и Целер, получив кивок от попа.
— А я в сторонке постоял, — ехидно буркнул я. — Ладно, почтенные, концерт закончен. Просто потребность возникла…
— Посланная Императором! — хамски перебил меня поп, зыркнул на служителей Омниссии и не пожелал перебиваться, дополнив: — И Омниссией. Терентий, вы должны… — посмотрел поп на мою ехидную морду, пожевал бородой, да и поправился. — На богослужении не сыграете? — поправился служитель культа.
— Если нечасто, и то, что я считаю нужным играть — то сыграю, — не стал говниться я. — А для “регламентированных гимнов”, экклезиарх, у вас исполнитель найдётся.
— Найдётся, — покивал поп и ускакал, строить планы по моей нещадной эксплуатации, которые я, несомненно, разрушу.
— И нечего на меня так взирать, — отрезал я под пристальными взорами логиса и Эльдинга. — Вы и так на каждое исполнение в музыкальной появляетесь, да и органа у вас в храме Омниссии нет. И ставить не надо, — отрезал я. — Кстати, Эльдинг, — задумался я, — а вот у тебя аугменты глаз. Это вообще нормально? — полюбопытствовал я.
И дело тут вот в чём: люминены, искры жизни, в процессе своего развития, как бы помягче… теряли глаза. Аугменты оберегали нервные окончания и плоть, а вот очи натурально вытекали от гигантских напряжений. Это было ритуально обусловлено, а вытекшие буркалы обзывали “Слезами Омниссии”, гордились дырками и прочее. Сенсорика же люминенов была завязана на электромагнитную чувствительность, чем, согласно моих данных, искры жизни весьма гордились: мол, зрят они Омниссию в переливах ЭМ-поля.
— Для люминена — не вполне, — признал парень. — Но, дело в том, Терентий, что я не только и не столько люминен, но Претор Электроид Доминус, а главное — ваш мастер оружия. Потоки жизненной силы священны, — столь изящным эвфемизмом подменил артизан “ЭМ-поля”, — однако для работы мастера оружия, да и Посвящённого Доминус, а не просто боевого фульгрита, нужен и иной спектр восприятия. Так что мои аугменты, — коснулся он очей, — защищены и необходимы в рамках моих обязанностей.
Довольно любопытно, отметил я, внутренне ухмыльнувшись поднявшейся ещё до старта “глазастой” теме, которая меня так не отпускала.
А в остальном, невзирая на нетипичный маршрут Милосердия, полёт проходил вполне нормально. Кристина, насколько я понял, направила судно по одному из бурных, но относительно стабильных потоков, огибающих бушующий шторм встречи материума и имматериума. Собственно, пока она до него добиралась, Леман фигел на мостике, пока не спросил прямо: “как?!”
На что Кристина, как мы и договаривались, небрежно тыкнула рукой, произнеся “Астрономикон”. Леман чуть ли не до кровавых слёз вглядывался, но через десять минут проронил: “что-то вижу. Почтенный Терентий, домина Гольдшмидт, ещё раз благодарю”. Ну и свалил с мостика предаваться разгульному тому, чему предаются в варпе навигаторы без дела. Книжку читать, или ещё чего, да.
Ну а судно шло в потоке, присмотра два раза в день, осуществляемого Кристиной, хватало, так что в нормальный космос мы вышли через шесть недель, против полугода, который бы мы затратили, огибая аномалию.
Я же, если честно, несколько подзабил (хотя и не прекратил полностью) на тренировки. И сосредоточился, пока была возможность, на “настоящей руке”. “Пока”, потому что тереньтетка весьма бодро отращивала мою хваталку, что было вполне заметно. А когда отрастёт, мне будет не до душевных тренировок, буду осваивать свежеотрощенную конечность, что, по отзывам всех и вся, не быстро и трудозатратно.
На лечащую меня Кристину “забить” было бы как минимум нелюбезно, но всё равно, время на “душевное познание” у меня было. И дало весьма любопытные результаты.
Итак, я всё делал “не так”. Через жопу, точнее через тело, но выходило через жопу.
Техника обучения и работы псионика от дохлого дракури была ориентированна на мозг и именно мозг. Не душу и сознание, а именно органический мыслительный холодец.
Перенос сознания и прочие фельдиперсы с выкрутасами были ПОБОЧНЫМИ явлениями этих практик. И имели значения на высоких уровнях постижения, на которые даже у замечательного меня ушли бы десятилетия. Потому что было это просто формирование отточенных, пусть и очень сложных, рефлексов.
Они находили отражение во “внетелесном сознании” или душе, но косвенно. В общем, через жопу, как оно есть, выходило.
А обретя возможность ощущать “себя-тело” и “себя-настоящего”, я в варп выкинул две трети упражнений, которые мне в варп были не нужны. И перешёл сразу к “высшей псионике”, которую начал псионичить “настоящим собой”.
И это, с пугающей простотой, получилось. Нет, я не стал охрененным псиоником, двигающим собственным сознанием звёзды (как минимум, потому, что звёзд в варпе ни варпа не было, по крайней мере, в виде движимых объектов). Но смог продвинуться в эмпатии до телепатии. Рывком и довольно неприятно — интерпретировать кашу мышления разумных оказалось ЧЕРТОВСКИ сложно. Отделить управление, пардон, сфинктерами кишечника от текущих мыслей было на удивление непросто. Никаких табличек и интуитивного понимания “надо так” мне не завезли. Жлобы неведомые, посетовал я на неудобье бытия и неведомых жлобов.
Впрочем, вопрос тренировок и практики. И так путь развития сократился на десятки лет, за счёт явления “настоящей руки”, не слишком расстраивался я. Хотя толково телепатить я смогу ещё не скоро, вменяемо, в смысле.
Тут дело было в том, что правильный, точнее, выдающийся телепат, неважно, псионик или псайкер, считывает не текущие мысли, а оттиск разума. Но это… реально долго, реально сложно. Кристине в этом смысле весьма повезло, в плане того, что её сущность и природа была предназначена для такого считывания (да и то, не злоупотребляла, прямо скажем), а вот мне учиться, учиться и ещё раз учиться.
Без фанатизма притом, отметил я. Куча дел, есть Кристина, а десятилетиями упираться рогом без роздыха мне банально неохота. Пару часов в день — да, но не более. У меня и так не слишком много этих “пары часов”, а дел хватает.
Главное, я чётко разграничил своё “я” и “Я”. Ощутил, прочувствовал, научился “отделять сознание от тела”, не теряя связи и управления им. В чём мне немало помогла тереньтетка.
Хотя, нервов, требуя взять тушку под контроль, я потратил немало. Отказывалась, “невместно” и прочие фантазии. Притом, что её воздействие, при желании, я просто мог сбросить, завязав бантиком свет и ветер псайкерского воздействия.
Ну и вполне “перехватывал” управление и корректировал поведение. Так что насчёт подлючей свячёности я почти успокоился, благо и она, пущенная на самотёк, стала индифферентна, невзирая на потуги толкнуть на идиотские поступки.
Правда, оборотная сторона ентой подлючей люминисцентности оставалась, в смысле воздействия и игры вероятностями. Однако, взирая на себя “Извне на тело”, ну и из тела “вовне”, понял я, что жрать свячёность могу без последствий. Дело вот в чём:
Я эту “питательную” для меня часть сжирал, “хорошо прожевав”. Получая доступную нейтральную энергию света и ветра. А вот “присадки”, кхм, срыгивал. А они, в свою очередь, облепляли тело, незаметными, но в массе своей неприятными, особенно при резком притоке свячённости извне, ракушками.
Так что “ракушки” я в варп покрошил. Ну и стал поток свячённости кушать аккуратно. А не как раньше, жрать, куски расплёскивая.
Полностью мое физическое вместилище от свячёности не избавляло, но была она вокруг моей персоны весьма разреженная, и на пакости в мой адрес, корёжащие реальность, пороху ей точно не хватит, радовался я.
На крупные, тут же оборвал я своё ликование. Насвятить по мелочи ента пакость мне вполне сможет. Да, и если мои предположения верны, то ни варпа меня избавление от свячёного гнёта от неприятностей не убережёт: высоковероятно, что к данным неприятностям подталкивает не только меня, но и всяческих гадов.
Но одно то, что я не превращусь в пускающего слюни пафосного суицидального дебилушку — уже немалый плюс, так что настроение у меня было весьма приподнятым.
А вот после выхода в нормальный космос оно стало странным. И наш маршрут, по поводу прохождения которого на мостике было натуральное ликование, а поп, пусть и не посвящал паству в детали, но закатил мощный молебен, был не причём.
Это всё было понятно, но причиной моего “странного состояния” не являлось.
Дело в том, что по выходу из имматериума, астропаты вылавливали болтающиеся, как ни странно, в имматериуме же, астропатические сообщения. Причины, почему этого нельзя было сделать в навигационном варпе, я видел только одну: он был слишком “глубок”, слишком хаотичен. Ну да не суть, а суть в том, что мне курьер-служитель припёр кипу отчётов от агентов, пара “приветов”, да и всё. Ни грозных указаний от какого-нибудь ковена коллег “явиться пред ихние огнесжигающие очи вот прям щаз”, ничего такого.
А вот я решил употребить нового аколита, логиса Пардуса Целера, по прямому назначению. В смысле, брал я его для анализа докладов агентов, вот пусть и анализирует.
Нагрузил я логиса пакетом корреспонденции, а через час меня дёргают воксом Агнесса и сам Пардус, на тему: а есть ли доступ у Целера к базам ассасина? Я вопрос честно обдумал, аж пару секунд. Ну и выдал вердикт:
— Если для дела — то безусловно есть. Так что предоставь, Агнесса, в части не личной и отдельно, моим и только моим словом, не внесённой в раздел секретной, — выдал я.
— По слову вашему, Терентий, — выслушал я, да и стал ожидать.
Стало мне и вправду интересно, может, накопает что. И вот, ещё через час, стучится мне воксом Пардус уже один.
— Господин Инквизитор, у вас, как сообщила мне госпожа Агнесса, есть отдельные, весьма обширные информационные базы, — выдал шестерёнка.
— Имеется такое, — не стал скрывать я. — А что вас интересует, Пардус? Кстати, между своими мы традиционно общаемся “по именам”, без лишнего официоза. То есть, бывает и по должности или званию, но уже без господина и прочего. И, соответственно, имени вполне довольно.
— По слову вашему, Терентий, — не стал ломаться логис. — Меня интересует статистическая информация по Мирам вдоль Чёрного торгового маршрута.
— Хм, не вопрос, пользуйтесь. Собственно, я вам, наверное, предоставлю полный, кроме закрытых данных, доступ, — призадумался я. — Но, логис, предупреждаю сразу: пользуйтесь, но без копирования, я надеюсь, вы понимаете?
— Прекрасно понимаю, Терентий, после использования в анализе точные цифры будут удалены, — поомнисился логис и загудел, явно копаясь в подключённом к сетке планшете.
— Вы не сильно заняты? — уточнил я, поскольку было пара вопросов, не всплывавших ранее.
— Если на беседу, то моих мощностей хватит, — прогудел человек-вычислитель. — Вас что-то интересует?
— Признаться, да. Ваше несколько сумбурное вступление в мою свиту, да и занятость после, привели к тому, что, Пардус, я даже не поинтересовался вашим титулом. Притом что мы участвовали вместе не в одном бою, — хмыкнул я.
— Истинно так, — прогудел логис. — На пути служения Омниссии логисом, я скромно ношу титул Гиперреалиста.
— Весьма почётно, и вы зря скромничаете, — отметил я третий сверху по значимости титул аколита, вполне соответствующий (хоть и примерно, в силу запутанности титулования шестерёнок) Претору Электроиду Эльдинга.
— Есть! — раздался голос собеседника. — Почтенный Терентий, у меня есть что доложить вам…
— Тогда прошу в мои апартаменты. Наверное, имеет смысл собрать аколитов? — уточнил я.
— Вам виднее, Терентий, но смысла в военных и флотских я не наблюдаю, — завуалированно послал в варп Сина и Боррини шестерёнка.
— Раз нет смысла, то и не буду звать, — логично ответил я логису, но не менее логично уточнил: — На этом этапе.
— По слову вашему, — прогудел Целер.
И вот, собрались мои аколиты, точнее, Кристина, Эльдинг, Агнесса… и Котофей.
Ну и сам докладчик поблескивал гранями тумбообразного тела, творил голограммы с графиками, приводил выдержки из докладов агентов, тыкал в сотворённое механодендритами и вообще всячески докладывал плоды своего анализа.
И выходила весьма странная, если не напрягающая картина.
Итак, вольный торговец Блэк, помимо стучания на коллег-конкурентов, нескольких попыток вербовки и жалоб на “жадных чиновников”, приводил весьма любопытные данные.
А именно, на торговом маршруте “Чёрный” стабильно, последние десяток лет, снижалось… потребление дорогой наркоты.
Вот смех смехом, а весьма странно. Наркотики в Империуме, если это не настоянная на варпе пакость, запрещены не были, совсем и вообще. Что привело к логичной ситуации: разрушающие сознание, вредные для личности дурманящие вещества практически исчезли. Не везде, всё же планет миллиарды, точнее триллионы, но в среднем по больнице Империума так.
