Прихватив копьеметалку и дротики, Фрея сделала несколько торопливых шагов и остановилась в нерешительности. Ей вдруг стало отчаянно жаль оставлять хищникам с таким трудом доставшуюся добычу.
— Фиг вам! — буркнула она, выхватывая топорик, мельком пожалев, что не прихватила инструмент посолиднее.
Маленькое лезвие плохо рубило неподатливые кости, часто застревая. Тогда, отчаянно ругаясь, девушка изо всех сил выдирала его или пускала в дело нож. Забыв об усталости, она отчаянно торопилась, с тревогой прислушиваясь к многоголосому вою.
Кое-как разрубив тушу на куски, Фрея перетащила их к облюбованному дереву. После чего, окружив это место воткнутыми в снег горящими ветками, взялась затаскивать мясо наверх. Каждый, скользкий от сала кусок надо привязать к веревке, затем вскарабкаться на дерево, подтянувшись на руках, втащить груз. Отыскать подходящее место и, рискуя свалиться, устроить его в развилке между сучками.
Напуганная внезапно наступившей тишиной, девушка дрожащими от холода и усталости пальцами привязывала последний кусок. Вдруг в темноте за спиной зашуршал снег, раздалось рычание и лязг зубов.
Взвизгнув от страха и стрелой взлетев на ветку, Фрея отчаянно полезла наверх. А внизу творилось что-то непонятное. Придя в себя, она разглядела в слабом свете звезд и догоравших факелов непонятный шевелящийся ком, из которого доносилось чавканье, рычанье и щелканье зубами.
"Так это они потроха доедают!", — догадалась девушка, обессилено прислонившись лбом к шершавой коре, понимая, что и на этот раз сумела избежать смерти.
— Тогда чего я сижу? — встрепенулась она, хватаясь за привязанную к поясу веревку. — С вас и кишок хватит, проглоты!
От шевелящейся кучи отделилась стремительная тень. Прыжок. Рывок вцепившегося в кусок зверя едва не сбросил Фрею с дерева. С визгом она выпустила веревку, еле успевая вцепиться в первую же подвернувшуюся ветку. Пояс больно врезался в поясницу, заставив тело выгнуться. Упершись ногами в основание мощного сучка, девушка обрела устойчивость, сразу почувствовав себя увереннее.
Внизу волчара с жадностью жрал её оленину. Если к этому обжоре присоединится ещё хотя бы парочка, им, чего доброго, удастся стащить её с дерева. Действовать надлежало очень быстро. Фрея отвязала веревку от пояса, перебросила через сучок и потянула на себя.
— Что, гад, не нравится? — довольно оскалилась она, глядя, как зверь вначале встал на задние лапы, а потом вовсе бессильно повис, вытянувшись всем своим худым, поджарым телом.
Подтянув его ещё на метр, девушка намотала веревку на руку и потянулась за лежащим в развилке дротиком. Однако волк не стал дожидаться неприятностей и разжал челюсти. Она откинулась назад, больно ударившись головой.
— Зато мясо мое! — крикнула девушка, потирая ушибленный затылок.
Хищник, у которого вырвали еду прямо из пасти, встал, опираясь передними лапами о ствол, и рычал, оскалив белевшие в темноте зубы.
— У медведя все равно голос громче, — хмыкнула Фрея. — И зубы больше.
Волк прыгнул. Девушка испуганно отпрянула. Разозлившись на свой страх, подалась вперёд и смачно плюнула вниз, целясь в морду. Но попала в плечо.
Быстренько прикончив оленьи внутренности, остальные члены стаи собрались вокруг дерева, задрав кверху острые морды. Фрея, на всякий случай, вскарабкалась выше.
Постепенно нервное напряжение начало отступать, навалилась усталость, стало страшно и холодно. Когда начали стучать зубы, девушка спустилась чуть ниже, где оставалась свернутая оленья шкура.
Вновь пришлось проявлять чудеса акробатики и эквилибристики. Мало того, что тяжелая скользкая шкура то и дело норовила сорваться вниз к голодным санитарам леса, так в неё пришлось ещё и заворачиваться! Что оказалось тоже очень непросто. Зато сразу стало теплее, и мокрая, как мышь в половодье, девушка смогла хоть немного согреться. Опасаясь заснуть и грохнуться, она привязала себя за руку к ветке.
Несколько раз волки принимались прыгать, стараясь вцепиться в разложенные по веткам куски мяса. Громкие удары звериных лап о землю разгоняли наплывавшую дрему, заставляя вздрагивать и смотреть вниз, где метались длинные серые тени.
Почувствовав голод, Фрея отрезала тоненькую полосу оленины.
"Совсем в дикаря превратилась, — мрачно сопела она, пережевывая вязкий комок. — Охочусь с дротиками, убиваю, сырое мясо ем. А ведь я когда-то танцевала! И не плохо, даже на конкурсе выступала!"
Сразу вспомнился полутемный зал с ярко освещённой сценой, звуки музыки, упоительное чувство полета, отрыва от повседневности и власти над собственным телом.
— Ненавижу эту жизнь! — выкрикнула девушка сквозь стиснутые зубы, с силой размазывая слезы по грязной щеке.
"Неужто лучше остаток дней просидеть в инвалидном кресле?" — тут же подумала она. Или это чей-то издевательский голос, прозвучавший в её сознании?
— Оба хуже! — зло буркнула Фрея, только сейчас замечая, что вовсю полыхавшая заря уже начала изгонять из леса сумрак. Вот только на расположившихся вокруг зверей наступающий рассвет, казалось, не произвел никакого впечатления. Запах оленины вперемежку с человечиной держал их здесь крепче самых прочных поводков.
— Ну, и долго мне здесь сидеть? — пробурчала она себе под нос, все острее ощущая потребность, как можно скорее избавиться от избытка жидкости в организме.
Звуки человеческого голоса вызвали беспокойство среди хищников. Сбившись в кучу, звери задрали кверху острые морды, буквально сверля девушку взглядом желтовато-зеленых глаз. Фрея невольно поежилась, крепче вцепившись в ветку, и поспешно отвернулась. Сердце бешено заколотилось от одной мысли, что может случиться, если она вдруг грохнется вниз. От этого боль в мочевом пузыре стала невыносимой.
— Вот батман! — морщилась она, выбираясь из-под оленьей шкуры. — Такого и в цирке не покажут.
Трудно объяснить, что так разозлило зрителей этого не слишком пристойного представления. Возможно волки восприняли вынужденное действие как вызов, или злую насмешку над их крутизной? Только едва девушка, примостившись на ветке, расслабилась, как звери, зарычав, метнулись врассыпную, а потом стали прыгать и щелкать зубами.
Вообще-то смотреть на это, даже с безопасной высоты было жутковато, а Фрея знала только одно лекарство от страха. Испуганно косясь на зверей, она с обезьяньей ловкостью добралась до развилки, где лежало оружие.
Поскольку дротиков имелось только три, девушка долго и тщательно целилась, прежде чем метнуть. Один из хищников с пронзительным визгом завертелся на одном месте, вцепившись зубами в торчавшее из плеча древко.
И словно в ответ на его вой из леса донеслось:
— Фрея! Фрея, где ты?!
— Здесь! — едва не рухнув с дерева, закричала она, размахивая копьеметалкой. — Осторожно, тут волки!
Раненый зверь забился в агонии. Наиболее умные из его приятелей поспешно смылись, а самые голодные, или тупые, сгрудились вокруг, готовясь прикончить и сожрать подранка.
Сообразив, что теперь экономить ни к чему, девушка метнула в эту группу последние два дротика, с удовлетворением убеждаясь, что один из них попал в цель.
— Мы уже идем! — взволнованный голос Отшельника слышался все ближе.
— Держись! — кричал Глухой Гром.
Чувствуя приближение новых врагов, хищники явно занервничали. Но тут вылетевшая из-за дерева стрела добила второго раненого зверя. Только тогда остальные бросились наутек.
Но аратач сумел достать ещё одного волка.
— Ты жива?! — заливался радостным смехом старик, подбегая к дереву. — Я же говорил, что она не пропадет!
Фрея спрыгнула на испещренный следами снег, и, не успев опомниться, очутилась в крепких объятиях заморца. Он то тискал её за плечи, то прижимал к груди, то отстранялся на вытянутые руки. Блестевшие глаза Отшельника сияли восторгом, по заросшим щекам текли слезы.
— Я знал! Я верил в тебя! Молодец, что догадалась влезть на дерево!
Он ещё что-то говорил на своем языке, гулко хлопая девушку по спине широкой ладонью. А та никак не могла опомниться. Когда же он врал? Вчера, посылая на ночь глядя вдогонку за оленихой? Или сейчас? Но его радость выглядит такой искренней!
— Отпусти её, старый барсук! — решительно отстранил Отшельника Глухой Гром, оглядывая Фрею с ног до головы. — Они тебя не ранили?
— Нет, — девушка попыталась вырваться от молодого человека, крепко державшего её за плечи. — Все в порядке, только немного замерзла.
— Я хотел идти к тебе ночью, — проговорил охотник, не отрывая взгляда от её лица. — Но Отшельник сказал, что ты справишься, а я могу потерять в темноте твой след и сам заблудиться.
— Как видишь, я не ошибся! — рассмеялся заморец.
— Благодари своих духов, старик, — проворчал Глухой Гром, с явным сожалением отпуская девушку. — Если бы с ней что-то случилось, я бы тебя убил! Слышишь?!
— Пока не оглох, — усмехнулся заморец.
— Она для меня важнее всего!
Девушка хотела презрительно фыркнуть, но помимо воли почувствовала, что ей приятны эти слова аратача.
— Что это? — вдруг громко спросил охотник, указав на куски мяса.
— Оленина, — небрежно бросила Фрея. — Не буду же я свою добычу волкам оставлять?
— И ты затащила мясо на дерево? — решил уточнить молодой человек.
— Ну да, — пожала она плечами. — Больше ничего не придумала.
— Это храбрый поступок, — хмыкнул Глухой Гром. — На такое не каждый мужчина решится.
Пока девушка спускала оленину, мужчины снимали шкуры с волков. Тяжело нагруженные охотники не стали останавливаться в шалаше, а сразу направились к перевалу. Фрея не имела ничего против. Оставаться в этом месте ей не хотелось. На сей раз мужчины не стали устраивать гонку и шли не торопясь.
Вечером разожгли костер в расщелине между скал. Жарили мясо и слушали девушку, заставляя вновь и вновь повторять подробности её первой охоты. Только теперь, чувствуя всю прелесть охотничьих рассказов, Фрея охотно говорила до тех пор, пока не заснула на полуслове.
Отшельник аккуратно уложил её на шкуру и покрыл меховым одеялом. На миг вырвавшись из сна, девушка услышала тяжелый вздох Глухого Грома.
— Зачем ей нужна эта охота? Она же такая красивая.
Открыв глаза, Фрея вдруг вновь очутилась на дереве, по-прежнему завернутая в сырую, тяжелую шкуру.
Неужто ей все приснилось? Рассвет. Разившие волков стрелы аратача. Слезы Отшельника. Похвала Глухого Грома. Девушка хмыкнула. Ну, разумеется, такое могло случиться только во сне.
У подножия дерева раздалось грозное рычание, щелканье зубов, визг, возня. Удивленная Фрея наклонилась, чтобы получше рассмотреть, чем там занимаются серые разбойники. По снегу перекатывался черный клубок, в котором оказалось совершенно невозможно разглядеть отдельных животных.
— Что это они там так сцепились?
Вдруг один из зверей выскочил из схватки и, присев на задние лапы, поднял острую морду с огненно-красными глазами. Миг, и животное взвилось в гигантском прыжке. Немного не дотягивая до нижней ветки, волк вцепился когтями в кору и стал карабкаться наверх, словно огромная кошка.
Оцепенев от ужаса, Фрея бестолково таращилась на приближавшегося хищника, опомнившись лишь тогда, когда тот оказался совсем рядом. Рванулась к развилке, где лежали дротики, и едва не упала, забыв о привязанной руке. А зверь, совсем не похожий на обычного волка, уже топтался на ветке, готовясь к прыжку.
Завизжав, девушка попыталась выхватить нож. Но неизвестный хищник уже летел на нее, широко расставив лапы с огромными кривыми когтями. Источавшая зловоние гигантская пасть, полная ослепительно белых зубов, грозилась вот-вот сомкнуться.
— Ты это чего? — встревожено спросил Отшельник, отстраняясь. — Я только хотел тебя разбудить.
Приподнявшись на локте, Фрея судорожно сглотнула и, морщась от боли в горле, ошарашено оглядела высившиеся вокруг скалы. Солнце давно встало, хотя небо, вновь затянутое тонкими рваными облаками, не выглядело особенно приветливо. В горле словно кто-то водил точильным камнем, глаза слезились, и отчаянно щекотало в носу.
— Кошмар приснился, — буркнула она, делая попытку подняться. Перед взором тут же все поплыло. Видимо, проведенная на дереве ночь не прошла бесследно для здоровья.
— Иногда дух сильного зверя тревожит охотника во сне, — озабоченно проговорил Глухой Гром. — Чтобы отогнать его, нужно знать специальные слова. Но...
Он со вздохом покачал головой.
— Ты их не знаешь и не должна знать.
Молодой человек явно хотел ещё что-то сказать, но колебался.
Вот только сейчас подобные мелочи девушку не интересовали, с кошмарами она потом как-нибудь разберется, сейчас бы сохранить равновесие.
Старик бесцеремонно схватил её за руку.
— Тебе надо полежать в холодном кипятке.
— Наверное, — согласилась Фрея, не имея ни малейшего желания: ни спорить, ни разговаривать, ни куда-то идти.
Наблюдавший за ними аратач хмуро покачал головой.
— Холодный кипяток не поможет прогнать дух зверя, который терзает тело и разум Бледной Лягушки.
И тряхнув длинными волосами, выпалил:
— Мы должны провести обряд очищения!
— Ты хочешь нарушить обычаи Детей Рыси?! — вскричал Отшельник. — Это же мужская магия.
— Иначе дух волка так и будет мучить Бледную Лягушку! — огрызнулся Глухой Гром.
— Я поправлюсь! — пообещала девушка. — Вот увидишь!
— Пошли, пошли, — заторопился старик.
— Мы должны провести обряд! — схватил её за другую руку молодой человек.
— Давай, вначале попробуем холодный кипяток, — попросил заморец. — А если ей завтра не станет лучше, вот тогда... Будет видно.
— Хорошо, — с большой неохотой согласился аратач.
Все мясо и волчьи шкуры понесли мужчины, оставив ей только оленью. Тем не менее, Фрея с трудом заставляла себя передвигать ноги, тяжело дышала и исходила противным липким потом.
Глухой Гром, не задерживаясь, поспешил в стойбище, чтобы узнать, свободна ли каменная чаша, и если там кто-то есть, попросить освободить её. А девушка с Отшельником повернули к дому. Он то и дело оглядывался на неё, укоризненно покачивая головой. Фрея после каждого чиха вытирала нос, с сожалением вспоминая собственную самонадеянность. "Ишь, загордилась! Не болела она давно. Вот и это... Нака... Накака... Тьфу, накаркала! Только бы помогла волшебная водичка, а то вредный старик достанет своими упреками".
Пока она корила себя, наставник метался по двору. Порылся в корзине, достал и попытался натянуть на неё меховую куртку.
— Не так плохо я себя чувствую! — ворча, отказалась девушка.
— Оденешь на обратном пути, — с неожиданной покладистостью согласился заморец, укладывая в корзину сверток чистой ткани, какие-то берестяные коробочки.
Собрав все необходимое, он попытался взять её за руку.
— Пошли!
— Идем, — со вздохом согласилась та, вновь чувствуя головокружение, пытаясь скрыть которое, спросила:
— О каком таком очищении говорил Глухой Гром?
— Это обряд, который проходят охотники, — с явной неохотой ответил Отшельник. — Мужская магия. Тебе лучше даже не упоминать о нем.
