Доктор просто покачал головой. — Я не сделаю этого, — сказал он. — Неважно, чего она хочет. Я не стану отнимать жизнь.
— Послушай меня, — настаивала она. — То, что я знаю, слишком важно. Они не должны узнать. Они будут читать наши мысли. Я не могу этого допустить. Убей нас сейчас.
— Нет, Аура. Я не буду этого делать. Не сейчас. Никогда, — сказал Васко.
Сервиторы Валенсина придвинулись ближе к инкубатору. Их суставчатые конечности дернулись, щелкая по серым телам. Одна из машин протянула манипулятор к инкубатору и схватила его. Затем сервитор попятился, пытаясь вытащить инкубатор из ниши.
Васко прыгнул вперед и оторвал манипулятор машины от инкубатора. Машина оказалась легче, чем выглядела, но гораздо прочнее, чем он ожидал. Многочисленные конечности молотили по нему, твердый металл с сочленениями впивался в кожу.
— Валенсин! — закричал он. — Сделай что-нибудь!
— Они вне моего контроля, — спокойно сказал Валенсин, как будто все, что последовало, было не в его власти.
Васко втянул в себя воздух, создавая пространство между своим телом и машиной в попытке избежать удара манипулятора с острым лезвием. Он был недостаточно быстр. Он почувствовал укол сквозь одежду, мгновенный холод, который подсказал ему, что он ранен. Он упал назад, ударившись о стену, и постарался двинуть ногой по широкому основанию сервитора. Машина опрокинулась, грохнувшись на своего напарника. Выставленные конечности сплелись, ножи заискрились о ножи.
Он дотронулся до своей груди, проведя пальцем через разорванную ткань. Его рука была в крови. — Позови Скорпио, — сказал он Валенсину.
Но Скорпио был уже в пути. В его правой руке что-то блеснуло: жужжащий металлический отблеск, серебристое пятно в форме ножа. Он увидел машины, увидел Васко с окровавленными пальцами. Сервиторы расцепились, и тот, что все еще стоял, начал ковырять основание инкубатора, пытаясь открыть его когтями. Скорпио зарычал и вонзил нож в броню машины. Нож прошел сквозь тускло-зеленый панцирь, как будто его там вообще не было. Раздался треск замыкания в цепи, трескотня поврежденных механизмов. Нож взвыл и вывернулся из рук Скорпио, упав на пол, где продолжал жужжать и жужжать.
Сервитор сломался. Он застыл на месте, его конечности все еще были вытянуты, но теперь неподвижны.
Скорпио опустился на колени и подобрал пьезонож, успокоил лезвие и вложил его обратно в ножны.
Снаружи шаттла стена из машинерии ингибиторов казалась такой близкой, что до нее можно было дотронуться. Между разными ее частями мерцали и танцевали сине-розовые разряды молний.
— Кто-нибудь объяснит мне, что только что произошло? — рявкнул Скорпио.
— Аура, — сказал Васко. Он вытер окровавленную руку о штанину. — Аура пыталась настроить сервиторов против себя. — Он тяжело дышал, выдавливая каждое слово между судорожными глотками воздуха. — Пыталась покончить с собой. Она не хочет, чтобы кубики попали к ней, пока она еще жива.
Хоури закашлялась. Ее глаза были как у загнанного зверя. — Убей меня, Скорп. Еще не поздно. Ты должен это сделать.
— После всего, через что мы прошли? — он сказал.
— Ты должен отправиться на Хелу, — сказала она. — Найди Куэйхи. Переговори с тенями. Они узнают.
— Черт, — сказал Скорпио.
Васко наблюдал, как свин снова вытаскивает нож из ножен. Скорпио уставился на неподвижное лезвие, скривив губы в отвращении. Действительно ли он собирался им воспользоваться или просто подумывал о том, чтобы выбросить его, прежде чем обстоятельства снова вынудят его использовать его против кого-то или чего-то, что ему небезразлично?
Вопреки самому себе, несмотря на то, что он чувствовал, как силы покидают его, Васко протянул руку и схватил свина за рукав. — Нет, — сказал он. — Не делай этого. Не убивай их.
На лице свина отразилось нечто большее, чем ярость. Но Васко одолел его. Скорпио не мог активировать нож одной рукой, его анатомия этого не позволяла.
— Малинин. Отпусти сейчас же.
— Скорп, послушай меня. Должен быть другой способ. Цена, которую мы за нее заплатили... Мы не можем просто убить ее сейчас, как бы сильно она этого ни хотела.
— Ты думаешь, я не знаю, чего она нам стоила?
Васко покачал головой. Он понятия не имел, что еще сказать. Его силы были на исходе. Он не думал, что получил серьезное ранение, но рана все же была глубокой, и он уже отчаянно устал.
Скорпио попытался сопротивляться. Они стояли лицом к лицу. Васко был уверен, что у свина было преимущество в силе, но у Васко были рычаги и ловкость.
— Брось нож, Скорп.
— Я убью тебя, Малинин.
— Подождите, — мягко сказал Валенсин, снимая очки и протирая их о подол туники. — Подождите вы оба. Я думаю, вам стоит выглянуть наружу.
Все еще борясь за контроль над ножом, они сделали, как он предложил.
Что-то происходило, что-то такое, что они совершенно упустили из виду в пылу борьбы. "Ностальгия по бесконечности" начала давать о себе знать. Из корпуса корабля появилось оружие, выглядывающее сквозь замысловатое нагромождение деталей, которые отмечали превращения капитана. Васко понял, что это было не оружие из тайника, не основное вооружение конджойнеров, которое находилось глубоко внутри корабля. Вместо этого это было обычное вооружение, которое он носил на себе большую часть своего срока службы, предназначенное в первую очередь для устрашения торговых клиентов и отпугивания потенциальных конкурентов или пиратов. То же самое оружие, которое было использовано против колонии на Ресургеме, когда колония медлила с передачей Дэна Силвеста.
Скорпио ослабил хватку на Васко и медленно убрал нож в ножны. — Это не будет иметь большого значения, — сказал он.
— Мы выигрываем время, — сказал Васко. Он отпустил свина. Они сердито посмотрели друг на друга. Васко понял, что только что перешел еще одну черту, которую никогда нельзя было перейти в обратном направлении.
Да будет так. Он был серьезен в своем обещании Клавейну защитить Ауру.
Огненные линии вырывались из "Ностальгии по бесконечности", проносясь вокруг и врезаясь в смыкающуюся стену машин волков. Теперь они были очень высоко над Араратом, и атмосфера почти не мешала, чтобы лучевое оружие — или что бы это ни было — было видно более чем на несколько десятков метров вдоль их курса. Васко предположил, что огромный корабль, после столь долгого пребывания в атмосфере, все еще выпускал воздух и воду из карманов в складках и щелях своего корпуса. Он наблюдал, как темные сгустки механизмов волков, извиваясь, разлетались в стороны от точек соприкосновения лучей, словно частицы железа, отталкиваемые магнитом. Лучи двигались быстро, но кубы двигались еще быстрее, проскальзывая из одной точки в другую с головокружительной быстротой. Васко удрученно осознал, что Скорпио был прав. Это был жест неповиновения, не более того. Все, что они узнали о волках за все время мимолетных контактов, показало им, что обычное человеческое оружие практически не оказывает на них никакого воздействия. Они могут замедлить охват оболочки, но не более того.
Возможно, Аура была права с самого начала. Лучше бы ей умереть сейчас, пока машины не вытрясли из ее головы все до последней крупицы знаний. Она сказала им, что Хела имеет большое значение. Возможно, никто не выживет, чтобы действовать в соответствии с этим знанием. Но если бы кто-то это сделал, он, по крайней мере, смог бы действовать так, чтобы волки не узнали об их точных намерениях.
Он посмотрел на ножны, в которых свин хранил свой нож.
Нет. Должен быть другой способ. Если они начнут убивать детей, чтобы получить тактическое преимущество, ингибиторы вполне могут выиграть войну прямо сейчас.
— Они отступают, — сказал Валенсин. — Смотрите. Что-то причиняет им боль. Я не думаю, что это "Бесконечность".
Стена из машин была испещрена зияющими дырами неправильной формы. Вспышки бесцветного белого света вырывались из сердцевин кубических конструкций. Части кубического оборудования врезались друг в друга или полностью исчезали из виду. Щупальца из кубов бесцельно двигались. Молнии пульсировали, принимая уродливые, искривленные формы. И вдруг, проносясь сквозь щели, появились корабли.
Васко узнал гладкие, плавные, мускулистые очертания космического корабля, очень похожего на их шаттл. Они двигались скорее как проекции, чем как твердые объекты, замедляясь в мгновение ока.
— Ремонтуа, — выдохнула Хоури.
За рваной оболочкой машин-ингибиторов Васко увидел гораздо более масштабную битву, которая, должно быть, охватывала пространство на многие световые секунды вокруг Арарата. Он увидел устрашающие вспышки света, которые увеличивались и гасли в замедленном темпе. Он видел, как просто появлялись фиолетово-черные сферы, видимые только тогда, когда они формировались на более ярком фоне, задерживались на несколько секунд, их морщинистые поверхности колыхались, прежде чем исчезнуть.
Васко потерял сознание. Когда он пришел в себя, Валенсин осматривал его рану. — Рана чистая и не слишком глубокая, но ее нужно обработать, — сказал он.
— Но ведь это несерьезно, не так ли?
— Нет. Я не думаю, что Аура на самом деле хотела причинить тебе боль.
Васко почувствовал, как напряжение покидает его тело. Затем он понял, что Скорпио почти ничего не сказал после их стычки из-за ножа. — Скорп, — начал он, — мы не могли просто так убить ее.
— Сейчас это легко говорить. Важно то, чего она хотела от нас.
Валенсин приложил к его ране что-то ужалившее. Васко резко втянул в себя воздух. — Что она имела в виду, когда говорила? Она сказала что-то о тенях.
Выражение лица Скорпио ничего не выражало. Каким бы спокойным он сейчас ни казался, Васко не думал, что свин простил его за драку.
— Не знаю, — сказал Скорпио, — только мне очень не понравилось, как это прозвучало.
— Что важно, так это Хела, — сказала Хоури. Она вздохнула и потерла потемневшую от усталости кожу под глазами. Васко решил, что теперь можно с уверенностью предположить, что они имеют дело с Аной, а не с Аурой.
— А что это — дело с тенями?
— Мы узнаем, когда доберемся туда.
Раздался звонок из пилотской кабины. — Входящее сообщение с "Ностальгии по бесконечности", — сказал пилот. — Нас приглашают на борт.
— Кто? — спросил Скорпио.
— Антуанетта Бакс, — неуверенно произнес пилот. — С наилучшими пожеланиями от капитана Джона Брэннигана.
— Для меня этого достаточно, — сказал Скорпио.
Васко почувствовал, как шаттл развернулся, устремляясь к гораздо большему судну. В то же время один из управляемых людьми маленьких, изящных кораблей отделился от своих соседей и присоединился к ним, прилагая почти болезненные усилия, чтобы не опередить их.
Хела, 2727 г.
До того, как караван прибыл на Постоянный путь, Рашмике запомнился еще один случай. Прошел день после перехода по мосту, и караван, наконец, выбрался из расщелины на белое, как кость, ровное плато Джарнсакс. На севере на горизонте виднелись южные границы Западного нагорья Гирроккин, в то время как на востоке, как знала Рашмика, лежали сложные вулканические поля комплексов Глистенхит и Рагнарек, которые в настоящее время бездействовали. В отличие от этого, равнины Джарнсакс были зеркально гладкими и геологически стабильными. В этом районе не было раскопок скаттлеров — какой бы геологический процесс ни привел к образованию равнин, он также стер или затопил все реликты скаттлеров в этой части Хелы, — но все еще было много небольших поселений, которые зарабатывали на жизнь благодаря своей близости к Пути. Время от времени караван проезжал мимо одной из этих неприветливых деревушек с наземными палатками-пузырями или мимо придорожного храма, посвященного какой-нибудь недавней, но неустановленной трагедии. Иногда они видели паломников, которые в своем покаянии тащили по льду свои системы жизнеобеспечения. Рашмике они показались похожими на возвращающихся охотников с какой-нибудь коричневой картины Брейгеля: сани, доверху нагруженные запасами продовольствия на зиму.
Здания, святилища и фигуры людей мелькали от горизонта к горизонту с неприличной скоростью. Впереди была широкая прямая дорога, по которой караван мог двигаться с максимальной скоростью в течение нескольких часов, и теперь, казалось, он вошел в ритм, превратившийся в неудержимое паническое бегство машин. Колеса вращались, гусеницы перемещались, тяговые элементы исчезали в размытом движении поршней. Халдора заметно приближалась к зениту, пока, по оценке Рашмики, они не оказались не более чем в нескольких десятках километров от Пути.
Очень скоро должны были появиться соборы, их шпили, поднимающиеся над горизонтом.
Но прежде чем увидеть соборы, она увидела другие машины. Сначала они казались точками вдалеке, выбрасывающими белоснежные баллистические облака из-за грохочущих колес и гусениц. В течение многих минут казалось, что они вообще не двигаются. Рашмика подумала, что караван просто догоняет подобные процессии, прибывающие к Пути из других мест на Хеле. Это казалось разумным, поскольку с тех пор, как они выбрались из разлома, многие дороги влились в ту, по которой ехали они.
Но потом она поняла, что машины на самом деле мчались прямо на них. Даже это не показалось ей особенно примечательным, но затем она почувствовала, что караван замедлил ход и начал переходить с одной стороны дороги на другую, как будто не зная, на какой стороне ему следует находиться. От резких поворотов ее затошнило. Обзорная площадка была в основном в ее распоряжении, но немногочисленный персонал каравана, которого она видела, также казался обеспокоенным происходящим.
Другие машины продолжали приближаться к ним. За несколько мгновений они выросли до огромных размеров. Они были намного больше любого из компонентов каравана. Рашмика увидела размытые очертания гусениц и широких опорных катков, а также надстройку из ужасных механизмов для перемещения льда и камней. Машины были выкрашены в пыльно-желтый цвет, с полосами как у пчел и вращающимися предупредительными маячками. Многие компоненты были ей почти знакомы: значительно увеличенные аналоги тяжелого землеройного оборудования, которое ее односельчане использовали на раскопках реликвий скаттлеров.
Она узнала их назначение, несмотря на устрашающие размеры. Здесь были зубчатые клешни и ковши-драглайны с разинутыми челюстями-фонарями. Были лезвия грейдеров и мощные ударные молотки. Были наклонные конвейерные ленты, похожие на острые хребты динозавров. Там были вращающиеся щитовые буры: огромные зубчатые диски шириной с любое транспортное средство каравана. Там были термоядерные горелки, лазеры, бозеры, водорезы высокого давления, паровые буры. Там были крошечные кабины, установленные высоко на шарнирных порталах. Там были огромные бункеры для руды и машины с решетчатыми трубами, которые она даже не могла опознать. Там были генераторы, тележки с оборудованием и жилые домики, выкрашенные в тот же пыльно-желтый цвет.
Все это катилось мимо, машина за машиной, заполняя дорогу, в то время как караван подпрыгивал на ухабах по одну ее сторону.