И тут в нее врезалось плечо, швырнув на палубу, и она поняла, чей голос выкрикнул ее имя.
* * *
Что за чер...?
Это был чертов флотский блевотинец. Это был последний человек, о котором Дюмон беспокоился!
Явная неожиданность происходящего отвлекла его. Только на мгновение, меньше, чем на мгновение ока в сердце вечности, но за этот крошечный промежуток времени старшина бросился вперед, врезался в цель Дюмона и выбил космопеха с линии огня, как раз когда Дюмон нажал на спусковой крючок.
Очередь из трех дротиков не достигла намеченной цели. Дюмон начал рычать, поворачивая дуло оружия, и именно тогда он обнаружил еще одну вещь, которой добился этот флотский болван.
* * *
— Нет!
Бэбкок услышала свой крик, когда дротики, предназначенные ей, пронзили Хораса Харкнесса, разбрызгивая кровь.
Пульсер в его правой руке взвыл с убийственной точностью в тот же миг, а затем он упал на палубу с ужасающей, безвольной легкостью.
— Нет! — снова закричала она, вставая на одно колено и поднимая свой М32. Теперь у нее была возможность открыть огонь, и она открыла его, когда начал прорываться второй солдат госбезопасности.
Каким-то уголком сознания она заметила, что это было странно, когда она перешла к третьему хеву на прицеле. Что-то было не так с ее глазами.
* * *
— Нехорошо, гражданка лейтенант.
Голос в наушнике Френель был слабым и затихал. Она даже не смогла его идентифицировать.
— Пытались, — говорилось в нем. — Простите... пытались. Но мы все... уби...
Это прекратилось, и она моргнула горящими глазами.
— Пора уходить, Жан-Люк, — услышала она свой голос. — Отведи их назад. Мы отходим.
— Но, гражданка лейтенант...
— Хватит, — резко сказала она. — Больше никаких гребаных моих людей. Только не сегодня.
* * *
— Хорас! — главный сержант Бэбкок разорвала защитный скафандр Хораса Харкнесса. — Не смей умирать! Не смей умирать у меня на глазах, жалкий пустоглот! Не смей, черт бы тебя побрал!
Она едва могла видеть сквозь слезы, но узнала вторую пару рук, когда Скотти Тремэйн опустился на колени по другую сторону неподвижного тела Харкнесса.
Флотские скафандры были сконструированы таким образом, чтобы в случае серьезных ранений их можно было снять, и Тремэйн обнажил грудную клетку, в то время как Бэбкок вскрыла разорванное в клочья предплечье. Это не был костюм космопехотинца с аппликациями из брони, но это был боевой скафандр, и он замедлил выстрелы пульсера.
Замедлил, но не остановил, и Бэбкок сжала челюсти, увидев обломки на своем пути.
Левая рука была... оторвана. Просто оторвана. В нее попали два дротика, и верхний из них, на десять сантиметров ниже плеча, просто разрушил плечевую кость. От нее не осталось ничего, кроме окровавленных лоскутов плоти, и лишь автоматический жгут, наложенный защитным скафандром чуть ниже подмышки, не дал ему истечь кровью.
Но другая рана, та, что в груди...
— Сердце не задето, — услышала она голос Тремэйна. — Однако, задето легкое.
Его руки двигались быстро, со знанием дела, распыляя коагулянт на кровоточащую рану, накладывая повязку, чтобы защитить ее, и его голос был спокоен. Невозможно спокоен. Ненавистно спокоен, как эхо ее голоса, который она слышала слишком много раз до этого, стоя на коленях над слишком многими ранеными, изломанными телами. Держит себя в руках. Выполняет свою работу. Так почему же...
— Я справлюсь, ганни, — тихо сказал лейтенант. Она подняла голову, увидела его глаза сквозь забрало шлема и поняла, что плачет не только она.
— Я справлюсь, — повторил он. — Позаботьтесь о своих людях.
* * *
— Прорываемся... сейчас! — произнес голос в наушнике Клинта Хендрена, и на его дисплее замигали новые значки, когда первое отделение Бетани Кларк прорвалось сквозь обшивку платформы и оказалось за спинами солдат госбезопасности, осаждавших шлюпочный отсек номер один.
Третий взвод был вооружен, а "Космопехотинец-один" на всякий случай был готов к запуску, когда на борту "Сигизмунда Альфы" начался настоящий ад. К сожалению, "Принц Эдриэн" также находился на расстоянии более четверти миллиона километров от платформы. Даже при скорости 4,4 км/с полет занял восемь минут. Но теперь она была здесь. Ее второе и третье отделения уже прошли через грузовые доки, и Хендрен слегка улыбнулся.
— Пехота три-один, это пехота один, — сказал он. — Обезопасьте шлюпочный отсек, затем уничтожьте ублюдков на второй палубе. Мы направляемся к центральным лифтовым шахтам. Встретимся там.
— Пехота-один, прием — три-один. Оцепить отсек, встретимся у лифтов.
— А теперь, — холодно сказал капитан Клинт Хендрен, — нам нужно надрать задницы нескольким сотрудникам госбезопасности.
* * *
— Все кончено, гражданка комиссар, — тихо сказал гражданин капитан Радецкис.
Он стоял позади Даниэль Барте, наблюдая за дисплеями.
Жестоко разгромленный взвод Френель отступил в исходное укрытие менее чем с третью своего начального состава, но, по крайней мере, она сама все еще была жива. Четвертый взвод по-прежнему был укомплектован почти наполовину, но потерял как командира, так и взводного сержанта. Его остатки пытались удержать проход за пределами командного центра, но они были сильно потрясены и прекрасно понимали, насколько их превосходили в классе. Когда манти контратаковали из центра управления, единственное их отделение прорвалось через четвертый взвод, как дерьмо через гуся.
Второй взвод потерял треть и отступал после неудачной попытки прорваться к реактору номер один через служебные пути доступа. Только третий взвод, который был назначен резервом "Омеги", остался невредимым, и мстительным манти не потребовалось бы много времени, чтобы выследить его, теперь, когда они знали, что он здесь.
— Нет, — решительно сказала Барте.
— Гражданка комиссар, они пытались, — сказал Радецкис как можно мягче. — Но...
— Это еще не конец! — крикнула Барте. Она ударила своего офицера связи в плечо. — Передайте гражданке коммодору Андрокл, что нам не удалось обеспечить полный контроль над платформой, но я по-прежнему уверена в конечном результате.
Офицер связи колебался всего мгновение, и она ударила его еще раз — сильнее.
— Отправьте это! — рявкнула она.
— Да, гражданка комиссар! — сказал он, и она повернулась к Радецкису.
— Эти ублюдки еще не победили, — решительно заявила она. — У нас все еще есть кнут, пока Андрокл где-то там!
— Гражданка комиссар, у нее линкоры против дредноутов, — ответил Радецкис, пытаясь достучаться до нее. — И, насколько нам известно, манти развернули еще больше своих проклятых капсул. Боюсь, мы не можем рассчитывать на то, что она их прогонит.
— Нет?
Глаза Барте заблестели, и она улыбнулась. Это была странная, пугающая улыбка с холодным взглядом, и что-то сжалось внутри Портоса Радецкиса. Она мгновение смотрела на него, затем снова повернулась к офицеру связи.
— Свяжись с манти, — сказала она ему. — Скажи им, что я требую сдачи всего персонала на борту "Сигизмунд Альфа". И приведи в действие систему уничтожения второго резервуара. Если они не захотят прислушаться к голосу разума, мы просто разнесем к чертям один из их танкеров и посмотрим, как они...
Ее голова взорвалась, разбрызгивая кровь, кости и ткани по панели управления. Офицер связи вскочил на ноги, его вырвало, когда труп упал на палубу и кровь растеклась лужей.
— Я так не думаю, гражданка комиссар, — сказал Радецкис, и синтетика скрипнула, когда он убрал пульсер в кобуру. Он на мгновение опустил взгляд на внезапно появившийся труп, а затем снова перевел его на офицера связи, давящегося рвотным позывом.
— Прекратите блевать, сотрите это дерьмо с экрана связи и свяжитесь с манти. Будь я проклят, если из-за этой суки убьют еще кого-нибудь из наших людей.
* * *
— Что ж, боюсь, что так оно и есть, гражданин комиссар, — сказала Ингунн Андрокл.
Ее боевая эскадра находилась менее чем в семи минутах от запланированной точки пуска, когда она посмотрела через свой флагманский мостик на Андре Симпсона.
— Чепуха! — выстрелил в ответ Симпсон. — Первый порыв гражданки комиссара Барте, возможно, и провалился, но она еще не сдалась!
— При всем моем уважении, гражданин комиссар, это не имеет значения. — Андрокл покачала головой. — У манти более чем достаточно космопехотинцев, чтобы отбить "Сигизмунд Альфу". У них было бы достаточно боевой мощи, чтобы сделать это, даже если бы она не потеряла ни единой души.
— Но если она будет угрожать...
— Гражданин комиссар, если бы ситуация была обратной — если бы вы были на месте манти — позволили бы вы подобной угрозе помешать вам выполнить свой долг?
Андрокл удерживала взгляд народного комиссара, пока Симпсон не отвел его. Он покачал головой.
— Конечно, вы бы не стали, — тихо сказала она. — И манти тоже. Я просто молюсь, чтобы народному комиссару Барте хватило ума не уничтожать ни один из их кораблей. Пока что они, вероятно, будут готовы позволить ее людям сдаться. Но если она убьет еще кого-нибудь из них, когда станет очевидно, что ей не победить...
— А если нам удастся разгромить флот манти? — спросил Симпсон.
— Ну, в таком случае, ситуация изменится на противоположную, не так ли? — сказала она и посмотрела мимо него на своего офицера оперативного отдела.
* * *
— Они продолжают приближаться, мэм, — сказал коммандер Пауэлл, и Йожефа Стайгерт кивнула.
— Вопрос, конечно, в том, как долго они будут продолжать приближаться. — Ее тон был почти капризным.
— Я не волнуюсь, — ответил Пауэлл, и Стайгерт усмехнулась. Бутылка тридцатилетнего "Гленфиддича" стояла на кону ее пари с начальником штаба.
— Вижу, вы уверенный в себе человек. Держитесь за это, Эдриан. Я с удовольствием выпью ваше виски.
Она смотрела на дисплей еще две минуты, поджав губы, затем посмотрела на коммандера Политидиса.
— Отправьте код запуска, — сказала она.
* * *
Гражданка коммодор Андрокл поглубже устроилась в своем командирском кресле, когда стрелка времени на флагманской палубе корабля народного флота "Сплендор" пошла вниз.
Было нелегко склонить Симпсона к простому тактическому здравомыслию, но ей это удалось. Вероятно, потому, что на самом деле он не был склонен к самоубийству.
— Старт через пятнадцать секунд, гражданка коммодор, — объявил ее тактик.
— Служба астронавигации, запуск гиперотсчета через пять секунд, — сказала она.
— Есть, гражданка коммодор, — подтвердил ее штабной астронавигатор. — Пять, четыре, три, два, один, отметка.
— Приближаемся к точке пуска, — доложил тактик.
— Задействовать, как указано, — ровным голосом произнесла она.
* * *
Так уж получилось, что Скотти Тремэйн безошибочно проанализировал тактические возможности гражданки коммодора Андрокл. Он точно определил, что она намеревалась сделать, и адмирал Стайгерт и коммандер Политидис сделали тот же расчет, что не удивило бы Андрокл. Варианты были достаточно просты, так же как и то, что шесть линкоров не хотели вступать в бой с тремя дредноутами.
Тот факт, что она ускорялась прямо на них в течение более часа, выстраивая вектор, с которого было бы невозможно уклониться от ближнего боя в обычном пространстве, был еще одним свидетельством того, что она не собиралась оставаться в этом пространстве. Но на самом деле не имело значения, что они поняли это.
За исключением одной маленькой детали, о которой она не подозревала.
С ее кораблей был произведен первый бортовой залп, направленный прямо на манти. У нее было время для еще восьми запусков, но даже если бы манти запустили ракеты прямо сейчас, этим птичкам все равно не хватило бы более миллиона километров до "Сплендора", когда он и его спутники уйдут в гипер.
— Запуск ракет! — рявкнула тактик, и Андрокл кивнула сама себе. Конечно, они запускали. Это было только начало...
— Запуск ракет на расстоянии пятнадцать-точка-шесть световых секунд!
Андрокл резко выпрямилась в своем командирском кресле. Это, должно быть, ошибка!
— Подтвердите дальность! — рявкнула она.
— Подтверждаю, гражданка коммодор, — ответил тактик. Затем с трудом сглотнул. — Обнаружен второй запуск! Время полета одна-точка-две секунды!
Андрокл почувствовала, как кровь отхлынула от ее лица.
— Третий запуск!
— Что это?! — потребовал народный комиссар Симпсон. — Что происходит, гражданка коммодор?!
— Манти заманили нас в мышеловку, — сказала она почти рассеянно, не отрывая взгляда от экрана. Ее собственные бортовые залпы раздавались с интервалом в двадцать секунд, но мантикорские залпы производились каждые десять секунд.
— Попали в мышеловку?! — повторил Симпсон.
— Да. Я удивлялась, почему они не вышли нам навстречу. Я даже подумала, что у них, возможно, этих проклятых ракетных контейнеров больше, чем тягачей, и они не могут их тащить. Но, — она невесело улыбнулась, — мне и в голову не приходило, что они, возможно, уже развернули их на расстоянии половины световой минуты от гиперграницы. Прямо там, где кто-то вроде нас мог бы попасть прямо на них.
— Боже мой, — прошептал Симпсон, его лицо побелело, когда он уставился на чередующиеся волны малиновых значков, бегущих по экрану. — Сделайте что-нибудь, гражданка коммодор!
— Мы ничего не можем сделать, — спокойно сказала она, когда начался четвертый массированный запуск.
И вот как это делают профессионалы, — мелькнула у нее мысль, когда равнодушные компьютеры обновили дисплей.
В каждой из этих волн было по сто сорок ракет. Согласно данным разведки флота, новые капсулы манти имели по десять пусковых установок в каждой. Таким образом, на каждый залп приходилось четырнадцать установок. Но если бы у них было столько установок, они могли бы дать еще более мощный боковой залп. Так почему...?
Каналы управления, — подумала она. — Тридцать три пусковых трубы на борту каждого Беллерофона. И — сколько? Восемь на борту крейсера класса Принц-консорт. Итак, предположим, что управление огнем осуществляется с двадцатипроцентной избыточностью, и это будет примерно то, что нужно. И десятисекундные интервалы.
Десять секунд. Как раз столько, чтобы они могли отключить связь управления каждым залпом и обновить целеуказание для следующего, прежде чем он достигнет цели.
Четыре залпа, шесть целей. Это сколько? Девяносто две на линкор? Интересно, как они распределили их?
Тридцать три секунды спустя она узнала.
Корабль ее величества "Принц Эдриэн"
Двойная система Мантикора
19 августа 1907 г. э. р.
— Что ж, рад был встретить вас здесь, лейтенант. Я имею в виду, лейтенант-коммандер, — сказал Клинт Хендрен, заходя в кабину лифта. Он проверил пункт назначения на панели управления, кивнул и отступил назад, заложив руки за спину.
— Да, — бодро ответила лейтенант-коммандер Брэнди Болджео. — Теперь я ваш старший офицер, не так ли?
— Нет, вы старше меня по званию, — ответил он. — В конце концов, я космопехотинец. Мэм.
Брэнди рассмеялась.
Они прошли долгий путь с той первой неприятной встречи, подумала она. Долгий путь. И слишком многие из его космопехотинцев не прошли этот путь вместе с ними. Но они выполнили свою работу. Боже, они выполнили свою работу.
