Но деревня Карн не относилась ни к тем, ни к другим. Она находилась на землях Э-Рантеля, платила ему дань, а следовательно, обладала особым статусом, как и сам город. Защищать её, если что, должна была Гильдия Авантюристов.
Соответственно, Восемь Пальцев могли на неё напасть и разграбить. В принципе, когда-нибудь. Если руки дойдут. Но если это сделает кто-нибудь другой, они особо сердиться не будут и Шесть Рук разбираться не пришлют. К этим землям и этим людям у них нет собственнического отношения "Это наша корова и мы её доим".
Гильдия, конечно, могла прислать бойцов не хуже. Но вот СЛЕДОВАТЕЛЕЙ такого класса у них нет. Нет такого числа знакомств в криминальном мире. Восемь Пальцев вышли бы на наш след за сутки. Авантюристы, даже адамантовые, будут биться над этим не меньше недели. И вполне вероятно, что проще и дешевле окажется деревеньку с баланса списать.
Такое сочетание факторов делало Карн очень заманчивой целью для обычных разбойников, живущих по принципу "чтоб у нас всё было и чтоб нам за это ничего не было". И совершенно бесполезной для меня, потому что я сюда пришёл не за добычей, а за достойным противником. В роли которого я видел в первую очередь именно Шесть Рук. Этих ублюдков бесполезно вызывать на честный поединок — подольют яда в вино или воткнут нож в спину. А вот если они решат, что какие-то "свободные художники" мешают их бизнесу...
Осведомитель, засланный в деревню неделей раньше под видом путешествующего купца, подтвердил, что всё в порядке — добыча даже больше, чем рассчитывалось, поскольку Карн принял беженцев из соседней деревни, вырезанной рыцарями Бахарута. В нормальной (то есть принадлежащей феодалу) деревне такое было бы немыслимо, поскольку вся пахотная земля распределена на сто лет вперёд и уже идёт грызня за то, чьи внуки будут на ней сидеть. Но Э-Рантель — это фронтир, тут земли всегда больше, чем людей, способных на такой земле выжить. Бери что хочешь, бесплатно, может городские власти тебе даже доплатят... Немного. А зачем платить много будущему покойнику? С севера лесные твари, с юга нежить, с запада условно "свои" бандиты, с востока условно "чужие" рейдеры... За полную свободу тут платят полным риском... Вот и заплатят.
Главной заботой атамана было — не дать никому уйти. В деревню вчера приехали какие-то бродячие артисты — вполне возможно, что они наняли себе охрану в дорогу или сами владеют оружием (осведомитель ничего такого не видел, но это не значит, что оружия не было, оно могло быть просто хорошо спрятано). Пока мы будем с ними разбираться, самые ценные пленники могут успеть сбежать. Артисты приехали аж на восьми подводах — если в каждую запрыгнет хотя бы по пять крестьян, это сорок беглецов. Сорок потенциальных рабов, которых чёрта с два догонишь. А ведь у сельчан и собственный транспорт кое-какой имеется, пусть и менее качественный!
Между тем у нас в банде было всего 70 человек. С избытком — чтобы подавить любое сопротивление, но маловато — чтобы взять в эффективную блокаду деревню с двумя сотнями душ. Поэтому весь путь к Карну наш атаман сидел как на иголках, то и дело отдавал новые приказы подчинённым, регулярно переспрашивал у меня, буду ли я сражаться, и в конце концов не выдержал и приказал стрелять в каждого, кто попытается перелезть через стену.
Да, Карн был окружен стеной, представляя собой по сути маленькую крепость. Очень странное дело для коронных или дворянских земель, но вполне обычное для фронтира. Это играло нападавшим (мне не хотелось думать о "Клинках Смерти" в первом лице) на руку — быстрый выход только через ворота, так что перегородив их относительно небольшим отрядом, можно спокойно вязать всех беглецов.
Поэтому атаман разделил отряд так: 20 человек по периметру, следить за стеной; ещё 20 в воротах, предотвращать любые попытки побега; 30 входят в деревню, вяжут крестьян, отбирают ценных рабов, передают их партии на воротах, потом осматривают дома на предмет материальных ценностей. Я иду с этим последним отрядом, в грабеже не участвую, но если будет организованное сопротивление или хотя бы один боец аналога серебряного авантюриста или выше — с ними разбираться уже мне.
Я поморщился. На словах всё звучало очень красиво и аккуратно. Никакого ненужного насилия, берём только то, что нам причитается, вежливо раскланиваемся и уходим.
На практике это всё обернётся отвратительной кровавой резнёй. Потому что мои "боевые товарищи" были предельно далеки от народного представления о благородных разбойниках. Кто-то захочет упиться найденным вином или изнасиловать более-менее симпатичную селянку прямо на месте. Кто-то рубанёт старика, который попытается защитить свои вещи или дочь. Кто-то "ради смеха" кинет горящий факел в стог сена.
Ну а мне стоять рядом, держать свечку... то есть меч и смотреть на всё это пьяное кровавое безобразие.
На воротах стояли двое часовых — крепкий мужик лет сорока и совсем молодой парень. Нашим лучникам ничего не стоило снять их оттуда, но оба выглядели потенциально ценным товаром, поэтому атаман попросил меня обезвредить их без кровопролития. Мне в свою очередь не хотелось обнажать ради такого пустяка благородную катану, поэтому старшего я банально повалил на землю ударом в челюсть, а младшего сбил с ног подсечкой, заломил руки за спину и связал. Несмотря на грубость обоих приёмов, более подходящих для сельского забияки, чем для воина, бандиты встретили их исполнение аплодисментами — может быть из-за того, насколько быстро я двигался, даже не применяя боевые искусства. Мне стало скорее неловко, чем лестно.
— Что-то здесь не так, — я положил руку на рукоять катаны.
— В каком смысле? — удивлённо спросил атаман. — По-моему всё идёт отлично. Ты крут...
— Посмотри на улицу. Кроме пары часовых — такое чувство, что в деревне никого. Даже собаки не лают...
— И правда... Думаешь, кто-то их предупредил, что мы идём, и они все сбежали?
— Нет, в этом случае они и часовых бы прихватили с собой... Да и... В домах есть жизнь, я её чувствую. Кто-то дышит, кто-то шевелится. Но все попрятались.
— Так эти глупцы думают устроить на нас засаду! — поняв, в чём дело, атаман с облегчением расхохотался. — Отлично, нам это как раз на руку! Возьмём клиентов без шума и пыли! Просто заходим в ближайший дом, вытаскиваем всех, потом в следующий — и так либо до последнего, либо пока они не полезут атаковать. Дом чистит семь человек, остальные снаружи, в боевой готовности.
Мне не казалось, что всё так просто, я чувствовал гораздо более серьёзную угрозу, чем попытка самообороны крестьян, пусть и под руководством нескольких старых солдат. Но поскольку такая угроза была мне выгодна, я промолчал, пусть и подготовил технику мгновенного выхватывания клинка.
Первая группа вошла в первый дом. Я их знал — это были относительно неплохие бойцы. Не то чтобы они как-то сильно превосходили средний состав "Клинков Смерти" в силе и в умении. Но вот дисциплина у них была по меркам отряда выдающейся — никого ни разу не поймали на пьянстве, мародёрстве или разврате без прямого разрешения командования. Так что был хороший шанс, что они всех пленников возьмут живыми и без эксцессов.
Внезапно дверь дома со стуком захлопнулась за ними. И что самое странное, я не увидел и не услышал, кто это сделал!
Пока одни бандиты бежали к окнам, чтобы увидеть, что происходит внутри, а другие безуспешно пытались выломать дверь, я тремя взмахами сделал разрез в свой рост в боковой стене, выбил ногой камни и нырнул в пролом. У меня ушло на это чуть больше трети секунды... Но когда я ворвался внутрь, там уже никого не было. Ни семерых разведчиков, ни их жертв. А ведь последние — были ещё десять секунд назад! Дом не был пуст, я это чувствовал! Сейчас же здесь не осталось ничего живого. Трупов, впрочем, не было тоже.
Если неведомый враг стремился напугать, то ему это несомненно... Удалось. Даже у меня побежали мурашки по коже. Что уж говорить об остальных...
— Уходим! — рявкнул атаман, и остальные поддержали его одобрительными возгласами. Кто бы ни провернул такое, он определённо был не их уровня. Просто поразительно, как один короткий инцидент сразу изменил настроение такой толпы на противоположное. Жажда грабежей и развлечений бесследно пропала, смытая жаждой выжить.
Я бы с этим подходом даже согласился — то есть я сам бежать всё равно не собирался, но согласен был, что ИМ бежать надо. С учётом их целей (получить побольше и с минимумом опасности), это осмысленное решение...
Вот только я сильно сомневался, что им дадут так просто уйти. Не для того они нас сюда заманили.
Через пару минут мои опасения частично подтвердились — столь же бесследно пропал отряд, высланный караулить стены. Итого наши потери составили уже 27 человек, больше трети от общей численности — и мы по-прежнему понятия не имели, с кем или чем тут столкнулись.
Атаман хотел допросить двух пленников, охранявших ворота... Но и они бесследно испарились из телеги! Вместе с парнем, который остался их охранять!
Я впервые видел этого битого жизнью мужика в такой растерянности. Но она продлилась недолго — атаман вспомнил, что у нас есть ещё один источник информации. К счастью, хотя бы он не исчез. Возможно, потому что всё это время был с нами и на него смотрело множество глаз.
— Куда ты нас привёл, ублюдок?! — прорычал атаман, как следует врезав доносчику. — Признавайся, падла, а то шкуру спущу! Что это за засада?!
Осведомитель — кажется, его звали Зак, хотя я не был уверен — сжался и всхлипнул, вытирая кровь из разбитого носа:
— Я не мог... У меня не было другого выбора... Они заставили меня...
— Кто заставил?! — атаман ударил его опять, на этот раз в живот. Не очень разумно в смысле допроса — ему теперь понадобится не меньше чем полминуты, чтобы отдышаться и продолжать говорить. Да и запугивать больше уже не было смысла — он и так в панике и явно готов ответить на все вопросы. Но атаман в стрессе просто вымещал на предателе злость.
— Они... Ангелы...
— Какие к чёрту ангелы, что ты несёшь?! — вожак был готов взорваться. — Теократы, что ли?! Какого... Они тут забыли?
— Нет, нет, не теократы... Ангелы действуют сами... Их предводитель может говорить... Он утверждает, что служит королю Ранпоссе...
— Что! Ты! Несёшь! — в каждом слове атаман ставил ударение кулаками. — Говорящий ангел! Думаешь, я поверю в такой бред?!
— А придётся... — произнёс нежный, звеняще-дребезжащий голосок.
Из воздуха над нами появилось странное создание — сломанная шарнирная кукла в человеческий рост, изображающая однокрылого ангела.
Он не переместился откуда-то, вдруг понял я. Он всё время был здесь. С нами, в воздухе над нами. Он контролировал каждый наш шаг! Это его взгляд доставлял мне беспокойство с самого утра, как дурное предчувствие!
Но здесь, в Карне, он был не один. Из-за деревенской стены взлетали ещё и ещё ангелы. Не столь дурацкого вида, как первый. Строгие и грациозные крылатые рыцари. Неторопливо и величественно (по своим собственным меркам), стремительно (по меркам людей, которые ходят пешком) они взяли наш уменьшившийся отряд в кольцо. В них пытались стрелять, однако стрелы они ловко отбивали мечами, пули из пистолей оставляли на броне лишь небольшие дырочки, на которые им, похоже, было наплевать, а три выстрела из мушкетов, которые мы всё же смогли организовать, не попали в цель. Нет, конечно, мушкеты точностью не отличаются, особенно в дрожащих руках — но все три и почти в упор!
Я выступил вперёд, активировав "Поле" — так что оно пусть краем, но задело первого из появившихся ангелов. Остальные не имели особого значения — видно, что они ему подчиняются. Сами по себе ангелы не особо умны, их можно перехитрить, даже если уступаешь в силе. А конкретно этим я не уступал. Но вот этот "сломанный" был для меня загадкой. Почему он разговаривает, и на что способен?
В следующую секунду я упал на колени, хватая ртом воздух. Нет, он не сделал мне больно... физически. Просто... Это как если бы ты всю жизнь читал лишь краткие листовки, а потом тебя внезапно заставили прочесть большой том. Много, много знания о том, кто он такой и на что способен. Я в жизни не думал, что смертное существо может содержать в себе столько... Силы? Нет, дело не в грубой силе. Столько... возможностей, наверно, более правильное слово. Я буквально на мгновение коснулся и Небес и Преисподней. Обжёгся холодом и жаром, светом и тьмой...
"Если выживу... Поле надо будет сильно усовершенствовать... Научиться фильтровать..."
Если он использует хотя бы половину своих возможностей, я не выживу. Никто здесь не выживет. Серафим, ангел Первой Сферы, способный уничтожать целые страны, мы все для него меньше чем насекомые...
Но! — я поднялся на ноги и взглянул в упор в его насмешливую маску. У него совершенно отсутствует боевой опыт, при этом он полностью уверен в своём превосходстве. Он хочет не столько убить нас, сколько поиграть с нами. И это даёт пусть призрачный, но шанс. Если застать его врасплох...
Нет. Всё равно нет. Ни убить его, ни обезвредить настолько, чтобы отступить, я не смогу. Нанести вред, если грамотно распорядиться своими козырями — смогу. Но этот вред будет недостаточен. У него нет жизненно важных органов, он не чувствует боли, не истекает кровью. Чтобы он перестал атаковать, его надо буквально изрубить на куски, а моя катана с максимальным усилением нанесёт разрез пару сантиметров в глубину, не больше... Колющим ударом можно проткнуть глубже, но на маленькую дырку, даже сквозную, даже в голове — он не обратит внимания...
— Вы в меньшинстве... теперь, — прозвенел тем временем серафим, не подозревая, как глубоко я разгадал его природу. — Я бы предложил вам сдаться, но вот беда — в моей труппе вы мне нафиг не нужны, а передать вас деревне — так она не сможет удержать под арестом столько опытных вояк. Вы всё равно сбежите и её ограбите, хорошо если ещё не всех убьёте. Поэтому всё, что я могу вам предложить — это сдаться королевскому правосудию.
— Чтобы нас всех повесили? — фыркнул атаман. — Ну нет! Будем сражаться до конца, парни! Идём на прорыв, хоть часть уйдёт!
Времени, которое понадобилось им, чтобы произнести эти не слишком длинные реплики, мне хватило, чтобы продумать тактику.
— "Повышенное усиление способностей!", "Четыре разящие вспышки!", — клинок рассёк воздух так быстро, что я даже сам едва видел его движение. Первый взмах рассёк тончайшую эфирную нить, которая шла к моему затылку от тела серафима. Следующие три — такие же нити, которые связывали его с окружившими нас ангелами.
Я не знал, какие между ними отношения. В лучшем для нас случае они взбунтуются против падшего, который их подчинил силой. В худшем — он будет вынужден отдавать команды голосом, а не управлять ими, как частями собственного тела.
Ко мне устремилась новая нить, но я отбил и её. Конечно, долго так держаться я не смогу, ресурсы организма не бесконечные. Поэтому нужно решить вопрос очень быстро. Подпрыгнув, я отсёк падшему палец, сорвал с него кольцо и надел на себя.
