— Медведь, — хихикнул я.
— Безоружного человека такой же массы порвёт, даже не вспотев, — отрезала она.
— У нас уже есть собака в доме, — искоса поглядел я на ухмыляющегося Сириуса. — Ты не против, Бродяга, если я буду кошаком?
— Хм, — закашлялся он. — В какой-то степени ты уже... Буду вместо Щеночка звать тебя Котёнок!
— Спасибо, крёстный, — поблагодарил я. — Ты у меня такой...
— Так, хватит, — оборвала меня Пераспера. — Потом лясы точить будете. Сириус, ты знаешь, как менять Патронуса?
— Нет, у меня сразу пёс получился, — пробасил Бродяга.
Идея оказалась проста, как собственно и все идеи в анимагии. Оказывается, Патронуса можно трансфигурировать, пока он носится вокруг в телесной форме. То есть, пока носится, в него чёрта с два попадёшь заклинанием, поэтому Патронусу нужно дать цель. Поскольку у нас был я, то всего лишь был нужен боггарт. Боггарта подсовывали мне, он становился дементором, я выпускал Патронуса, тот своими мощными рогами врезался в дементора, а Пераспера успевала поставить на дементора щит... Патронус буксовал, стоя на месте, а я трансфигурировал его в ягуара — самую крупную кошку, по массе сравнимую с человеком. Потом Патронус развеивался, и мы начинали сначала. Десять превращений в час, шестьдесят в день. Патронуса я уже выпускал, даже не задумываясь. Завтрак, обед, тренировки с Сириусом, ужин и посиделки с родителями... Три недели напролёт без выходных. А потом Дублёр развоплотился...
Я как раз на зельеварении сидел, когда по мне прокатилось... Есть, конечно, у Дублёра этот маленький недостаток. Мелочь такая неприятная. Пустяк. В момент развоплощения он по-настоящему умирает. И смерть эта передаётся за тысячи километров — да хоть на другой конец Земли — его хозяину. Словно плата за пользование. Такое дурацкое чувство всё-таки, когда ты умираешь... Я потом весь день в себя прийти не мог.
— Алекс, что с тобой такое творится? — ближе к вечеру спросила меня невесть откуда появившаяся Астория, состроив на личике очень озабоченное выражение. — Кто-то умер?
— Дублёр, — еле смог выговорить я.
— Чёрт, — сказала она и растворилась в воздухе.
Выражение такое есть — пулей умчался. Когда Астория исчезла, именно оно мне пришло на у. Раз — и нет её, лишь порывом ветра взметнуло в воздух несколько бумажных листов, оставшихся безмолвными свидетелями её былого присутствия. Потом меня словно ударило в грудь — и вот она снова стоит передо мной, и улыбаясь протягивает чашку с ароматно дымящимся напитком.
— Вот, выпей! — попросила она.
— Что это? — поинтересовался я.
— Эйфория, — объяснила она, как будто я должен что-то понять из названия.
Как ни странно, понял. Эх, всё-таки не настолько я туп, как уверяет всех декан Слизерина. Я глотнул из кружки и почувствовал, словно с моих плеч спадает многотонный груз, и я сам воспаряю в небеса.
— Здорово, — улыбнулся я своей спасительнице.
— Пей до дна, — улыбнулась она в ответ.
Я не дал себя долго уговаривать и опорожнил кружку, перевернул её над открытым ртом и подставил язык, позволяя последним капелькам на него стечь.
— Теперь я знаю, почему ты дружишь с Уизли, — рассмеялась Астория.
Я подвёл её к подоконнику, который так кстати оказался неподалёку.
— Давай, посидим, — предложил я ей.
— Даже не знаю, — смущённо отвернулась она, прикрываясь ладошкой. — Кто я — и кто владелец самого богатого гарема в Хогвартсе, а может даже и во всей Англии?
— Присаживайся, красавица, — снова попросил я.
На красавицу она уже не смогла не откликнуться и, задорно улыбаясь, примостила свою попку на широкую доску подоконника. Я сел рядом, любуясь ею.
Каждый раз, глядя на Асторию, я поражался тупости Сценария и его своеобразной заточенности на то, чтобы показать, что путь борьбы со Злом — в данном случае, Волдемортом — это путь страданий и лишений. То есть, если ты против Зла, то потеряешь всех родных, многих близких, и всё, что в итоге приобретёшь — серую и опасную жизнь простого служаки и некрасивую и не очень умную рябушку в спутницы. Зато если ты мелкий гадёныш, ничтожество, не представляющее себе собственного существования без подлости, обманов и ударов в спину даже тем, кто остальным кажется твоим другом — будет тебе почёт, уважение и самая красивая девушка в округе. Да уж.
По какой-то странной иронии, в некоторой степени это являлось отражением истории возвышения самой Жаклин Боулинг — она создала своего героя и заставила его страдать вместе с близкими ему людьми, а сама получила за это кучи маггловских бумажных денег, благодаря чему стала самой богатой женщиной Великобритании. В общем, урок в этой истории простой — пировать сподручнее на чужих трупах, а стремление к добру открывает ворота к собственной бедности и несчастьям.
Что-то меня не туда занесло. А ведь такое хорошенькое личико!
— Я люблю тебя, — сказал я.
Она покраснела, намотала подол мантии на палец и начала ковырять этим пальцем коленку.
— Правда, что ли, — спросила она, не поднимая глаз. — Ты правда меня любишь?
— Правда, — великодушно подтвердил я. — И тебя, и Дафну, и Панси, и Герми, и даже Рона. Я сейчас вообще всех люблю, — сообщил я ей. — Весь мир. Всех скопом и каждого по отдельности.
Она поскучнела, а я взял её руку в свою и легонько сжал. Сейчас мне не хотелось, чтобы она грустила. Как ни странно, даже этот маленький жест подействовал — она накрыла мою руку второй ладошкой и снова улыбнулась. Нет, всё-таки эта Боулинг — полнейшая дура!
На выходные к сожалению Дафны — ну и, может, ещё полутора-двух сотен школьниц — мне пришлось пробираться в Лондон. Больших трудов мне это не стоило, поскольку извозчиком работала Нарцисса. Она появилась в Хогвартсе в вечер пятницы и для начала в своей обычной скупой манере ворвалась в кабинет Амбридж и сходу сразила её каким-то незнакомым мне заклинанием, от которого та превратилась в полупрозрачный камень отвратительного розового цвета. Потом она позвала меня.
— Это что? — удивился я.
— Нефрит, — улыбнулась Нарцисса, а потом хихикнула, как нашкодившая школьница: — Нефритового жезла ей не хватает!
Я ничего не понял из этой белиберды, но на всякий случай вежливо показал свои зубы. Правильно истолковав озадаченное выражение на моём лице, она опять хихикнула и погладила меня по голове:
— Благослови тебя Мерлин, невинное дитя!
Ничего ж себе — невинное! У меня уже такие мысли бывают — ух! Грязные, в смысле.
Мы шагнули в камин и оказались в особняке Малфоев. Это было ожидаемо — камины в Хогвартсе совершенно точно отслеживались госпожой инспекторшей, и следовало применять предельную осторожность. В идеале — вообще воспользоваться примерно таким же способом, каким я в первый раз навестил Малфоев. Почти сразу же мы снова ступили в камин, чтобы перенестись к нам домой.
И в этот же момент я оказался в объятьях мамы. После того, как меня немного потискали, Нарцисса привлекла к себе внимание, кашлянув в кулак.
— Я хотела сказать... — начала она. — Так получилось, что я сообщила Тёмному Лорду о том, что Алекс будет в Лондоне, и он пожелал встретиться.
Я побледнел. Слишком хорошо я помнил, как в прошлый раз чуть не двинул кони после общения с этим очаровательным собеседником, и мне, честно говоря, не хотелось в ближайшее время повторять опыт. Мама, похоже, была такого же мнения, и сразу встала передо мной, словно заслоняя.
— Он пообещал, что не причинит никакого вреда — ни физического, ни ментального, и как бы ни складывался разговор, он гарантирует, что Алекса не коснётся ни одно заклинание, — спокойно пояснила Нарцисса.
— Я думаю, что Алексу стоит пойти, — подала голос стоявшая рядом Пераспера. — Раз ему ничего не грозит, глупо было бы не использовать возможность получить больше информации от Тёмного Лорда.
Почему она так настойчиво пытается меня убить? Может, она считает, что я недостаточно хороший жених для её дочерей? Та нет же, всё наоборот — младшая просто требует, чтобы, если никто не найдёт лучшего, её отдали за меня. И лучшего пока никто не нашёл. Вот оно, я понял! Богиня меня к ним ревнует! Она сама бы не прочь оказаться первой в очереди к самому завидному жениху в округе, но вот неудача — она уже замужем. И она вместо того, чтобы просто заглянуть в глаза Дэниелу — ну, так, как только она умеет — решила выместить свою досаду на мне. Чтобы, раз уж ей не достанусь — так чтобы и никому. Я сочувственно ей кивнул, а она изумлённо распахнула свои прекрасные глаза. Притворяется, что не поняла, что я её раскусил.
— Хорошо, — вдруг сказал папа. — Завтра вечером подойдёт?
— Подойдёт, — кивнула Нарцисса. — Люциус доложит Лорду. Алексиус, пожалуйста, постарайся прибыть к нам завтра без пяти минут шесть.
— Обязательно буду, — поклонился я ей.
А что мне остаётся, раз уж родной отец против меня?
— Позволю себе откланяться, — присела Нарцисса. — Доброго вам вечера всем!
Как меня нашли кошки — ума не приложу. Я улёгся в постель, но вместо того, чтобы уснуть, начал ворочаться — отчего-то сон не шёл. То ли я возбудился от мысли о том, что завтра снова придётся совать голову в пасть ко льву, то ли переживал, получится ли у Перасперы ещё один Дублёр... Сначала пришла одна кошка, потом другая. Мурка сразу улеглась у меня на груди, так что Басе пришлось довольствоваться местечком у меня под боком. Впрочем, ласки им доставалось одинаково, и мне показалось, что она не осталась в претензии. Начав чесать им за ушком, совершенно странным образом я достаточно быстро провалился в сон.
Всё-таки я — тупица. Что я совершенно забыл, когда меня пробрал мандраж от перспективы пообщаться с Волдемортом, так это то, что к вечеру у меня должен быть Дублёр. Этого из пробирки — то есть, из котла — и пошлём! Собственно, с самого утра мы этим и занялись — изготовлением Дублёра. Моя роль была вполне себе проста — знай себе стой в нонаграмме и не дёргайся. Основной удар, как и в прошлый раз, пришёлся на мою крёстную, которая после того, как в котле появилась голая и улыбающаяся копия меня, без сил рухнула в объятья мужа. Хотел я про себя сказать, что это она в обморок упала от лицезрения моей неприкрытой мужественности, но слишком уж Пераспера в этот момент была похожа на выжатый лимон, и я просто ей от души посочувствовал.
Мы с Дублёром немного полетали — мне вдруг пришла в голову мысль, что я наконец встретил такого же на всю голову отмороженного любителя неба, как я сам. Точнее, мысль почти одновременно пришла нам обоим. Надо сказать, что эта зеркальность одновременно забавляла и пугала — мы хватались за одно и то же пирожное и синхронно просились в туалет. Попытка дружеского спарринга черед пятнадцать секунд закончилась одновременным нокдауном — я подловил на хук его, а он — меня.
Дальше всё было просто — Дублёр отправился к Малфоям, а через два часа из камина появилась Нарцисса и позвала Сириуса, чтобы тот приволок вымотавшегося меня. Дублёра оставили на попечении мамы, и теперь уже я сам отправился к Малфоям. Люциус был весьма удивлён произошедшей со мной в течение такого короткого срока переменой, но я надеюсь, счёл это применением какой-то уж совсем мощной магии. С другой стороны, конечно, интересно — в прошлый раз меня две девушки отогревали всю ночь. Вопрос — сколько потребуется девушек, чтобы отогреть меня за пятнадцать минут?
Нарцисса уже к тому моменту расчистила мне путь и появилась из камина со злорадной улыбкой.
— Пойдём, Алекс, всё в порядке, — позвала она меня в камин.
Амбридж в кабинете не было, но зато по коридору в сторону кабинета Снейпа от нас удалялось несколько сотен маленьких розовых лягушек.
— Тебе тоже интересно, чем закончится? — спросила меня миссис Малфой, в голубых глазах которой плясали розовые чертенята. — Может, посмотрим?
— Они же все к Снейпу прыгают, правда? — спросил я.
— Пойдем, — позвала она меня, накинула на голову капюшон и сама лёгкой походкой пошла вперёд.
Я догнал её и пошёл рядом. Волна лягушек, негромко квакая, прыгала по полу, создавая совершенно сюрреалистическую картину. Поворот, лестница, ещё поворот. Вот и нужная дверь. Конечно, открыть дверь несчастные создания не могли. А мы, соответственно, не могли подойти к двери, чтобы им помочь.
— Адхеслагос! — негромко произнесла Нарцисса, и из её палочки словно выстрелил небольшой серый комочек слизи, который почти сразу впечатался в дверь, успев по пути сильно вырасти в размерах.
Теперь по двери медленно двигался слизняк толщиной и длиной с моё предплечье.
— Алохомора, — скомандовала Нарцисса. — Акцио слизняк. Протего!
Слизняк дёрнул дверь, открывая, оторвался от неё и впечатался в поставленный щит.
— Финита, — скомандовала Нарцисса, уничтожая диверсанта. Раздавленные открывшейся дверью лягушки недовольно горланили в то время, как их товарки начали сквозь щёлку запрыгивать в предбанник кабинета Снейпа.
— Что за чёрт? — послышалось оттуда, зажёгся Люмос, лягушки возбуждённо заквакали, и почти сразу послышался жуткий нечеловеческий вопль.
Одновременно с ним множество лягушек заголосили, словно их варили живьём, и этот гомон всё усиливался по мере того, как новые отряды попадали в зону поражения. Древнее проклятье продолжало исправно работать даже на трансфигурированной жертве.
— Чудесно! — воскликнула Нарцисса, оборачиваясь ко мне, и отчего-то мне привиделась её безумная сестрица, которая на следующей неделе должна была бежать из Азкабана. — Замечательно! Превосходно! И нмкаких усилий на поддержание Круциатуса.
В ушах у меня уже начало болеть, и я поковырял, не удержавшись.
— Ой, прости, я о тебе-то не подумала! — с неприкрытой заботой в голосе сказала Нарцисса и вздохнула: — Ну ладно, пора прекращать этот цирк!
Преодолевая звуковое давление от диких воплей, она подошла к двери и просунула туда палочку.
— Финита! — скомандовала она, и кваканье сменилось мерзким визгом Амбридж. — Ступефай!
Раздался грохот и после этого установилась относительная тишина — стоны Снейпа и скулёж Амбридж уже в расчёт не принимались.
