— А в чем отличие двух других вариантов? — поинтересовался Льюр, даже не подумав ответить на заданный ему риторический вопрос.
— Если в подробности самих плетений не вдаваться, то в скорости созревания химеры, — ответила Вэнди. — Один из вариантов дает шестикратное ускорение созревания, второй — трехкратное. К нему я и склоняюсь.
— А почему не к более быстрому? — спросил Льюр.
— Тогда мне придется уволиться с работы и неотрывно следить за составом амниотической жидкости. Но если я уволюсь, мне не на что станет жить, кроме того, я потеряю свою замечательную лабораторию. Не говоря уже о том, что мне там нравится, там интересно и люди, что называется, 'из моей пробирки'. Так что я предпочту менее радикальный вариант. В нем и с содержанием кальция не так опасно ошибиться.
— А в чем опасность ошибки с кальцием? — поинтересовался Льюр.
— Вы такие странные вопросы задаете, — рассмеялась Вэнди. — И то, чего еще ждать от боевого мага? Вы знаете, зачем женщины так долго вынашивают детей?
— Чтобы они были достаточно сформированы для жизни, — подумав, ответил Льюр.
— Да, именно. И то, несмотря на такой долгий срок вынашивания, только дети гномов могут ползать, начиная со второго месяца жизни, у людей и эльфов способность самостоятельно передвигаться появляется гораздо позже. Это, не в последнюю очередь, из-за не до конца сформированного скелета. Кости и суставы слишком слабые, иначе говоря. Мы, алхимики, не можем позволить себе создавать химер-младенцев и потом еще нянчиться с ними год или даже больше. Мы создаем либо уже взрослых, либо детей, которые могут хотя бы самостоятельно передвигаться и питаться. Поэтому формирование скелета — очень важный процесс. Вы видите осадок на дне инкубатора? Это мел. Он весь уйдет на кости химеры, да мне еще придется его добавлять. Тут главное — не ошибиться в дозировке. В принципе, можно создать такой адаптер, который будет брать нужные вещества из жидкости постепенно, а не по максимуму, как обычно. Но только он будет слишком сложным. Проще регулировать этот процесс, меняя состав среды. А что касается кальция, то если его сразу положить слишком много, скелет может получиться слишком крупным и тяжелым, мало — хрупким.
— Но ведь проблема, наверное, не только в костях? — спросил Льюр. — А как же мышцы, нервная система, пищеварительная? Мозг, наконец?
— Ну, в том-то и вся соль, что их рост мы привязываем к формированию скелета, — ответила Вэнди. — Так проще. После такой привязки их развитие относительно несложно регулировать. А кальций должен сформировать определенную структуру в довольно строгом диапазоне параметров. Скелет мы часто чуть ли не 'вручную' лепим. На несерийных образцах, я имею в виду. Ладно, что-то я отвлеклась, а между тем давно пора начинать. Вы говорили, что хотите меня покормить? Кухня в вашем распоряжении.
— Сколько у меня есть времени? — оживился Льюр.
— Не знаю. Минут сорок, может больше. Если раньше закончите, не отвлекайте меня, пожалуйста. Мне нельзя будет отвлекаться.
* * *
— Вот уж не думала, что вы так интересуетесь алхимией, — сказала Вэнди, собирая вилкой гарнир с тарелки. — С чего это вдруг?
Они сидели все за тем же столом в гостиной и отдавали должное жаркому по-сурански. Тарелки у них были разного размера, из разных комплектов, что нисколько не портило блюда, которое Льюр умудрился соорудить у Вэнди на кухне.
— А я мог бы стать и алхимиком в свое время, — сказал Льюр. — Но городу нужны были боевые маги, так что все мое знакомство с алхимией свелось к лекциям вашего прапрадеда. Лекций было не очень много, если откровенно говорить, но мне нравилось.
— Потребность в боевых магах не помешала Аурану стать величайшим алхимиком, — заметила Вэнди.
— И величайшим боевым магом — тоже, — улыбнулся Льюр. — Ваш уважаемый предок был уникальным человеком. Гением. Его на все хватало. Такие люди рождаются раз в тысячелетие. Они хватают историю за волосы и тащат ее вперед, а все только в изумлении смотрят на них. Смотрят, но ни помочь, ни помешать не могут. Прошлый раз таким человеком был Ауран, в позапрошлый — Нергал. В этом тысячелетии такому человеку только предстоит родиться... Да, пожалуй, если бы не война, я бы мог стать и алхимиком, наука действительно стоит того, чтобы тратить на нее время.
— Война давным-давно закончилась, — заметила Вэнди. — Если вы про ицкароно-суранскую.
— Вы полагаете? — усмехнулся Льюр. — А я, признаться, и не заметил. Впрочем, надеюсь, что вы правы. До ужаса, знаете ли, надоело воевать. Полагаю, алхимиком быть все же поинтереснее, чем боевым магом.
— А вот Эрик хочет стать боевым магом, — заметила Вэнди.
— Эрик? Хм, я должен был об этом догадаться. Интересный юноша, довелось наблюдать его в деле. В былые времена я бы не отказался иметь его в своем отряде. Полагаю, ваш шеф тоже его ценит?
— Ну, Эрик пока только практикант, но Квентину он, и верно, нравится, — ответила Вэнди.
— Простите мое любопытство, Вэнди, но этот ваш Квентин... про него такие слухи среди эльфов ходят... не возьмусь повторить... он на самом деле такой легкомысленный и невоспитанный шалопай, как о нем говорят?
— С точки зрения эльфов — может быть, — рассмеялась Вэнди. — Но он умеет быть серьезным. И с воспитанием, я так думаю, у него все в порядке. Просто у него такая манера поведения. Он очень умный. И, говорят, весьма опытный страж. Как мне кажется, временами он очень циничный... В чем-то эльфы правы, он бывает и легкомысленным. Но мне нравится. У него приятно работать. Он, знаете ли, в обиду не даст и работать не мешает.
— Отец-командир, — покивал Льюр. — Понимаю...
Вэнди подозрительно посмотрела на Льюра, но не нашла в выражении его лица ничего насмешливого, как не было насмешки и в тоне эльфа.
— Кстати говоря, про вашу вампирку ходят слухи, что она жуткий кровожадный монстр, — сказал Льюр.
— Селена? Ну что вы! Она совершенно не такая. Квентин говорит, что из нее первоклассный следователь получается. Она выдержанная и спокойная. Настоящая аристократка. Такая изящная... Как она двигается — это просто красиво. Даже как она чай пьет, как чашку держит... Это видеть надо!
— Хм, — сказал Льюр. — Кажется, я понимаю, о чем вы. Я слышал, что вампирам импульсивность совсем не свойственна. Это не оборотни...
— Ну, я не скажу, что Илис импульсивный. Он такой... ну как будто всегда на охоте. Раз — и на добычу бросится. Внезапно. А так — очень долго может ее выслеживать. А еще он очень добрый и рассудительный. Я бы хотела такого братишку иметь.
— У вас никого нет? — спросил Льюр, отодвигая тарелку от себя. — Я имею виду братьев-сестер.
— Нет, никого, — ответила Вэнди. — Есть троюродная сестра, но мы не общаемся почти.
— А у меня есть сестра и брат. Младшие. У сестры уже и внуки есть. Старший вот позавчера...
* * *
— Вы? — удивилась Вэнди, открыв на стук дверь.
— Я, — кивнул Льюр. — Никто не будет против, если я войду?
Против никто не был, и Льюр вошел в квартирку, прошел в гостинную, кинул взгляд на химеру в аквариуме и поставил бумажный пакет, который принес с собой, на диван. Стол был занят какими-то пробирками и ретортами, на краю красовался внушительного вида микроскоп, а рядом, на стуле лежали чароскоп и пухлый справочник органических соединений.
— Вы же еще не ужинали? — поинтересовался Льюр, подойдя к инкубатору и зачем-то постучав по стеклу указательным пальцем.
Химера не отреагировала, Льюр пожал плечами и отошел от инкубатора.
— Нет, — ответила Вэнди. — Вы снова решили меня накормить? Чего это опять?
— Вам вчера не понравилось? — удивился Льюр, присаживаясь в кресло. — Я думал, я неплохо готовлю...
— Для эльфийского лорда — так даже очень хорошо, — не стала спорить Вэнди.
— Для армейского полковника в отставке, вы хотели сказать? — улыбнулся Льюр. — Да, в армии и не такому научишься.
— Неужели в армии готовят жаркое по-сурански? — удивилась Вэнди. — С тремя видами сыра, лисичками и ореховым маслом?
— Всякое бывает, — пожал плечами Льюр. — Чего только во вражеских обозах не найдешь...
— Зачем вам это? — спросила Вэнди.
— А вы думаете, солдату не хочется вкусно поесть? Зря. В окопах...
— Я не про это. Зачем вы это делаете для меня?
— Вчера вы таким вопросом, кажется, не задавались, — заметил эльф.
— Задавалась. Просто решила, что это ваш такой каприз.
— А.
В воздухе повисла пауза.
— То есть в то, что я заинтересовался вашим экспериментом, — Льюр кивнул на инкубатор, — вы не допускаете? Кстати, она подросла, как мне кажется. А что вы делали?
— Собиралась ее немного покормить и снять кое-какие параметры, — ответила Вэнди. — Я почти закончила, кстати.
— Тогда я пришел вовремя, — кивнул Льюр. — Сегодня у нас будет острая баранина по-катайски. Вы не против такого меню? Ну и замечательно...
* * *
— Мне на работе сейчас делать почти нечего. Все носятся с этими тропиканцами, по моей части и нет ничего. Сегодня весь день бумаги перекладывала. Ну и обломки телефонов отправила в Главную лабораторию.
После ужина Льюр уговорил ее выйти погулять в старогородском парке.
— Каких телефонов? — поинтересовался Льюр.
— Не уверена, что имею право говорить об этом, — задумчиво произнесла Вэнди. — Конечно, дело вроде как закрыто, виновный найден и частично компенсировал ущерб, но суда не было. Надо бы у Квентина спросить, можно ли об этом рассказывать.
— Если сомневаетесь, то лучше не рассказывайте, — понимающе кивнул Льюр. — Думаю, ваш сержант не одобрил бы. Я тоже о некоторых вещах не имею права рассказывать, хотя столько времени уже в отставке, да и вряд ли мой рассказ кому-то уже повредить сможет. Правила есть правила, они для того и есть, чтобы их соблюдать. Иначе я такие истории мог бы рассказать, уф! Впрочем, вряд ли кому-нибудь это было бы особо интересно.
— Почему? — спросила Вэнди.
— Согласитесь сами, кому могут быть интересны детали войсковых операций, прошедших несколько столетий назад? Кучке узких специалистов, разве что. Историкам каким-нибудь...
— Ну, если истории интересные, то я бы послушала, — сказала Вэнди.
— Сказать по чести, не возьмусь судить, насколько это интересно, — сказал Льюр. — Собственная жизнь временами представляется мне довольно скучной и банальной.
— Вы много где были, много что видели, много что знаете, — сказала Вэнди. — Разве это может быть неинтересным?
— Смотря с чем сравнивать, — сказал Льюр. — Взять, к примеру, вас: в некоторых областях вы знаете явно больше меня. Честно скажу, наблюдать за тем, как вы возитесь с химерой много интереснее, чем читать статьи в газете о последних достижениях Главной алхимической лаборатории. Как говорится, лучше один раз увидеть, чем семь раз услышать. Слушайте, мне показалось, или с неба капает?
— Кажется, не показалось, — ответила Вэнди. — Надо бы возвращаться, иначе рискуем угодить под дождь.
— Да, стоит поторопиться, — согласился Льюр. — Конечно, в случае чего, я могу открыть портал. Впрочем, пока в этом нет необходимости. Да и признаться, меня самого дождь не слишком пугает, мне приходилось бывать и в более суровых погодных условиях. К примеру, знаете, какие бывают суровые зимы на юге? Снег по четыре месяца не сходит, ей-ей, не вру...
* * *
Когда снова раздался стук в дверь, Вэнди уже догадывалась, кого она увидит на пороге. И, конечно, угадала.
— Да, это снова я, — кивнул Льюр. — Добрый вечер. Будете спрашивать, зачем я снова пришел?
— Буду. Снова покормить меня пришли?
— Не совсем, — ответил Льюр, проходя в комнату. — Сегодня я не собирался готовить. Хотел пригласить вас... Ого. Ничего себе она у вас подросла! Она же с мой кулак, никак не меньше!
— Да, это следствие правильно подобранного адаптера. Сижу вот, как раз анализирую показатели.
— И как? Показатели, я имею виду...
— Мне нравятся, — призналась Вэнди не без гордости. — Скорость подращивания можно не убавлять. Пока, во всяком случае. Так что вы говорили?
— Я? Ничего. Я вас слушал.
— Да нет же, вы сказали, что пришли меня куда-то пригласить.
— Да, в 'Золотой олень', поужинать.
— Снова из любви к науке? — Вэнди насмешливо посмотрела на Льюра.
— Ну конечно, — покивал эльф. — Так как?
— Ну, мне надо закончить расчеты, — Вэнди кивнула на кипу исписанных листов, что лежали на столе.
— Я подожду, — сказал Льюр и уселся в кресло.
Вэнди пожала плечами и, сев за стол, погрузилась в расчеты. Эльф наблюдал за ней, почти не мигая.
— У меня дурацкое ощущение, что вы за мной пытаетесь ухаживать, — сказала вдруг Вэнди, откладывая в сторону очередной лист с цифрами.
— Неужели? — деланно удивился Льюр. — И что вас натолкнуло на эту мысль, простите?
Вэнди не ответила, лишь взяла еще два листа и принялась сверять между собой написанные на них цифры. Льюр откинулся на спинку кресла и молча посматривал то на алхимичку, то на химерку, которая висела в центре инкубатора. Сейчас она больше всего походила на рыбку с очень крупной головой, с коротенькими передними то ли ручками, то ли плавниками. Ножек у химерки не было, зато был хвостик, напоминающий хвост у головастика. Если, конечно, бывают головастики размером с кулак эльфа-мужчины.
— А что, вы против ухаживаний? — спросил Льюр.
— Ммм... не знаю... вообще это все столько времени отнимает... кроме того, я как-то отвыкла, честно сказать... И потом, я же алхимик.
— А алхимики что, не люди? — озадаченно спросил Льюр.
— Люди, конечно... но мы к некоторым вещам относимся, как бы сказать... проще, — ответила Вэнди, поправив кончиком карандаша прядь синих волос. — Скажем так, мы склонны рассматривать процесс взаимоотношений между двумя разнополыми индивидами скорее с точки зрения физиологической.
— Хм. То есть вы хотите сказать, — Льюр заговорил медленно, осторожно подбирая слова, — что у вас вообще никогда не было нормальных отношений? То есть я имею в виду, прогулок, свиданий, цветов и всего такого прочего?
— Почему же? Были. Я один раз даже чуть замуж не вышла. Все было, как вы сказали: прогулки, свидания, цветы... очень много цветов, он садовником был... хотя, вообще-то, он и сейчас садовник. Потом он мне сделал предложение, и я согласилась.
— И что вам помешало?
— Я передумала за неделю до свадьбы.
— Почему? — поинтересовался Льюр.
— Во-первых, я тогда готовилась к поступлению в ИБМ, мне пятнадцать было. Выйди я замуж, меня бы туда не взяли, а учиться я очень хотела. Я уже тогда собиралась в Главную алхимическую, а для работы там диплом магического вуза очень желателен, тем более что в ИБМ после третьего курса можно выбрать специализацией алхимию и поступить на Объединенную алхимическую кафедру. Что я потом и сделала. Во-вторых, Йован слишком серьезно к этому относился, а я... Ничего особенного я к нему не чувствовала. Мне просто скучно было, наверное. Я смотрела на него и понимала, что делаю что-то не то.
— Жалко его стало? — спросил Льюр.
— Что? А... да... можно так сказать. Меня-то с детства учили, что для брака любовь очень желательна. Это уже потом я сообразила, что это разные вещи. Короче, я перед ним извинилась и все отменила. Он, конечно, ничего не понял, мы поругались. А папа на меня до сих пор дуется. Йован ему очень нравился.
