— Жень... — Богдан подходит близко, за шумом воды слышно плохо, — ты бегай сколько хочешь, но только не от меня, ладно?
И не от себя. Впрочем...от себя бегать можешь. Если что, я тебя к тебе же верну.
Да я сказать-то хотел всего лишь, что...
— ...я тебя люблю.
Вот. Сказал. Глупо? Правда, глупо?.. Хотел в шутку сказать — не получилось. Почему-то. Бог, ну не будь ты таким серьёзным и не молчи! Первый раз слышишь от меня эти слова. Дурацкие. Знаю. Ну, Богдан, блин!!.. Ну, перестань смотреть так, а то больше не скажу! Ни-ког-да! Бля, теперь он смеётся...
— Жень... — улыбнулся и до руки моей дотронулся, — я тебя тоже. Очень.
Шелест воды...плевать, какая она там, холодная или горячая...и какой ветер, северный или южный. Он, быть может, вообще из прошлого и западный. Из чужого прошлого. Почему тогда в твою спину дует?.. Нравишься ты ему. Ветру. И рад он тебе помочь.
Чёрт, Богдан, а классно иногда делать глупости...
КТО НАС СЖЁГ?
Почему здесь ни хрена не работает, а?! Или это только у меня?
— Fuck! — ругнулась зло.
— Да запросто! — послышалось в ответ.
Чего-о-о? Если б взгляд мог убивать! Вот такой, ядовитый, полный ненависти... Ща насобираю ненависти по углам, её хватит на целый огромный и бестолковый мир.
Кто там умный такой?.. Натан? Чёрт. И правда Натан. Разве ты... Стоит в дверях, о косяк облокотился, бутылку пивную держит...взгляд блуждающий...
— Пива хошь?
Ага. Пива. Всю жизнь, Бл..дь, мечтала. Да убери ты бутылку свою... Что смотришь? Чего тебе надо?.. Явился. Запылился только...слегка. Где валялся, а?.. Пивом от тебя прёт и ещё...пеплом. Чем-то сожжённым. Горьким. Не пойму, отчего... Просто чувствую. И это отталкивает. Отойди... К дьяволу, Натан! У нас выступление через двадцать минут... Отойди от меня, не понял, что ли?!
— Да ладно тебе...
Ты, по-моему, только одну ванну в своей жизни знал — мою. Горячий, да? Очень. Кажется, дотронешься до тебя и — ожог. Что, сердце стучит? Ударю сейчас. Учти, больно будет...
— Как пионер, значит? Всегда готов?
— Ага...
Руку убери. Горячую свою руку. И не подходи так близко, а то я...удержаться не смогу. Молчишь и щуришься... Ответить нечего? Да ты...
— Да ты под кайфом!
Вот же...ур-р-род...
— Имеешь что-то против? — полуулыбка.
Против кайфа — нет, тебя — да. Ну-ка...дай-ка, я посмотрю...
— Лара! — резко одёрнул руку, в глазах блеснуло что-то...злое... — Я, бл..дь, не лошадь, что б меня на допинг проверяли!!
Лучше б ты лошадью был. Диким мустангом. У него мозгов больше. Он, по крайней мере, на одни грабли дважды не наступит. Хотя бы из чувства самосохранения.
— Зверя видела когда-нибудь?! Ща увидишь! — бутылкой взмахнул, пиво на пол брызнуло...
Ах ты, дурак... Зверя, значит? Я тебя предупреждала...
— Пошёл к чёрту! Убирайся!!
— Лара!! — закрывает голову руками, теперь я — в пиве, он — в пиве... Знаешь, Натан...я ненавижу пиво!!.. Получай! И по голове...и по спине...и по заднице особенно...
— Прочь!!..
— Ты с ума сошла?!
Вот тебе! Тяжёлая стойка барабанная, да? Ну уж, что под руку попалось... Получай!
— Вон отсюда! Пошёл прочь!!..
Да, да, на порог — и во-о-он! Вон...
— Из тебя даже лошадь х..ая выйдет, Натан!
Ненавижу!.. Ушёл? Нет — сбежал.
Ненавижу! Я...я крикнула это ему вслед? Что, действительно, крикнула?.. Или только...
— Кто тебя сжёг, Натан?!! — через дверь кричу — он не услышит. Да я и не надеюсь...
Кто...нас...сжёг...
ШКИПЕР! МЕЛЬ!
Коридор...сжимает стены. Мчится вперёд. Он полон людей. Мелких суетливых букашек, попадающихся на пути... Лысые и лохматые головы...локти и пальцы, сточенные струнами...ноги...гитары... Мож, это уже не люди, а так, сливающиеся в единые полосы огни?.. Ночная трасса. Как бы ты ни извернулся, тебе не выскочить на встречную и не разбиться насмерть. Здесь нет встречных убивающих полос...Вот облом, да?!
Не противно. Нет злобы и ненависти. Никак...
— Эй! Осторожнее! — возмущённый крик. — Остынь, чувак...
Лица. Потёкшая акварель... Попавшая под дождь незаконченная картина. Краски медленно сползают с листа, смешиваются, становятся грязными...а бумага — снова белой. Чистой. Такое бывает?..
— Натан?..— удивлённый женский голос рядом. — Привет, — осторожная полуулыбка.
Девушка держит за руку какого-то квадратного хмыря. Хмырь косится.
Мимо. Мимо, к чёрту!..
— Натан! — обеспокоено вслед. — Постой! Погоди, Дим, я сейчас...
Она поднимает якорь, отходит от пристани и покидает знакомую гавань... Судно покачивается на волнах. Какой флаг вы выбрали, сударыня? Мне не разглядеть за дымом пушек...
— Люся...— парень протянул к ней руку.
Поздно. Его широкая ладонь повисает в воздухе, как застывшая птица.
Это перелётная, капитан. Определённо.
Вы уверены, шкип, что не ласточка? Ведь коли ласточка, значит, земля совсем близко...
Да забери меня сам морской дьявол, капитан, если когда-нибудь я подойду к земле хоть на несколько миль!
Корабль ушёл в плаванье... В далёкие бурные воды, неизведанные и именно поэтому манящие. Боюсь, что только поэтому... Могу предложить лишь иссиня-чёрный пиратский флаг, мадам! Весёлого Роджера! А ему дорога только в британские застенки Её Величества...
Поддерживаю вас полностью, шкипер! Однако...не упоминайте дьявола. Всуе. Он ещё пригодится нашим парусам.
Вы держите курс...на меня? Не стоит, мадам. Кто бы вы ни были. Я не подхожу на роль маяка, мой бриг следует на север кривыми дорожками холодных течений. Туда, куда я его веду. Моя команда давно покинула корабль, выбросившись за борт. Капитан уходит последним...
Шкипер!.. МЕЛЬ!..
Барьер и темнота.
Люся, не задумавшись, перескочила через порог и оказалась почти в полной темноте. Кусается она, темнота...
— Ай! — каблук зацепился за что-то.
Остановилась, чтобы перевести дыхание. Не скорость, с которой бежала по коридору, заставила биться сердце. Другое.
Это, правда, был ты или мне показалось?..
Какой глупый сентиментальный вопрос.
Там, над головой, — тяжёлые шаги. Это сцена. Сиплый голос в микрофон, крики приветствия и свист впереди, пронзительный гитарный рёв, пролетающий мимо, как сорвавшаяся стая птиц... Звук — вибрацией через тебя — в землю. Ты — проводник, мурашки — то, что оставлено тебе после...
Почему ты...ушёл?..
Мелькающие впереди огни. Концерт. Синий...красный...глаз прожектора. Яркая вспышка резанула по лицу. По ногам — противный холодный сквозняк...
— Нат? — оглянулась на сужающуюся полоску света из коридора.
Не вижу здесь ничего практически... Только неясная тень сзади, рядом с дверью. Неподвижно. Тихо.
— Я... — начала растерянно, — ...просто хотела спросить...
Толкнул дверь. Ногой. Захлопнулась.
Там...на сцене...гитара и скандирование толпы. А здесь, здесь стало совсем темно.
Она в этой неуютной темноте. Не одна.
Красный отблеск скользнул по его щеке. Дыхание на лице. Сухие горячие губы. Пальцы — на её запястьях.
— Послушай...— отодвинулась немного, но он сильно дёрнул к себе...— Эй!..
Испуг, пробегающий волной по телу... Ты...ты что делаешь? Отпусти!!..
Усмехнулся. Девушка...девушка...я ж Вас предупреждал, что в этих водах всё может случится... А от Вас страхом пахнет. И сердце Ваше стучит быстро очень. Только вряд ли ему убежать...сердцу. Оно же...в груди... Я его...губами слышу...
— Натан!.. Отпусти... — выдохнула, попыталась оттолкнуть, — Пусти меня!!
Люблю джинсы на "молнии"... Пуговицы терпеть не могу...
— Прекрати!!.. — увернулась, руку одну высвободила и ударила его по лицу. Сколько было сил и злости, страха, столько и вложила в удар.
Он даже внимания не обратил.
Ты какого х..ра за мной пошла, а?.. Теперь придётся...падать. На землю. Вниз. Ага.
— НАТАН!!!..
Вот именно так. Куда уронить тебя — поглядеть не успел... Уж как вышло!! Когда я ухожу, никто не должен идти за мной!!! Поняла меня?!! Никто!! Никогда!! Я — один. Оди-и-ин!!
— Прошу...пусти меня...пусти... — сквозь слёзы.
Что ты можешь сделать, когда один человек уже всё решил...
Там, наверху где-то барабаны отбивают стройный ритм. Бас-бочка бьёт по голове.
Горячо... Чёрт, Натан! Натан! Натан!.. Остановись!
— Что ты делаешь...— вылетели слова.
Скандирование толпы...
— Ты не поняла ещё?! — усмешка. — Сейчас...объясню...
Вот так...понятно?.. По-моему, более чем. А так? Мы с тобой даже попадаем в ритм... Fuck...
— Когда идёшь за кем-то...— выдохнул, — ...то доверяешь ему, разве ты не знала?
Горячее частое дыхание на лице. У него мокрый лоб и спина.
— Зачем ты...так...
Скрип микрофона на сцене... Холодная твёрдая земля...
— Кто...ты? — спросил. Голос безразличный и чуть хриплый.
Он устал. Натан... Что? Кто...я?.. Ты...ты меня не помнишь?!! Господи...ты и правда не помнишь...
Встал одним рывком, куртку отряхнул, сделал несколько быстрых шагов и дверь толкнул...кулаком. На секунду появился свет, а потом захлопнулся с грохотом.
Какая же всё-таки холодная земля...и как же всё-таки темно здесь...и глухо...
Одна.
Коридорные неоновые лампы ослепили.
Если бы сомневалась, не пошла бы за мной...
ЯМЫ В НЕБЕ
Блин, Аленька!.. Ты из тех женщин, которых только украшает... Аль, знаешь, под моими ладонями сейчас — огонь... Ты... Ох!.. Ты до сих пор откликаешься на мои ласки, как девочка... Словно впервые... Ну... Ну, как мне объяснить свои ощущения? Не надо? А что тогда? Просто продолжать? Да... Я... О-о-ооо-о!!... Сумасшедшая-аа-а!..
Аль... Аля! Ещё немного и мне станет стыдно, несмотря на то, что мы женаты... Ну...минут на пять, не больше! Аль...а могу ли я сделать что-то, чтоб тебе стало стыдно? Не-ет??!! Ну, ни фига ж себе, а!.. А...можно хоть попробовать? Ну, теперь не увильнёшь... Сама согласилась...
Дверь распахнулась и в гримёрку ворвался стриженый на полголовы Диггер.
— Лешак!!! Там вашего гитариста какой-то мудак бьёт!
Бля-а... Ну...
— Какого хрена? Бл..дь!!! Диггер!
— Не, — мотнул головой. — Я ток сказал, а вы тут сами решайте.
Дверь закрыл и ушёл.
— Ле-еш... Вдруг с Женькой что...
Блин. Вот только из-за этого я ща встаю и иду убивать того...э-э-э...чудилу... который меня отрывает от заслуженного отдыха!!! От тебя, Аля. Сво-о-олочь! Только из-за твоего к Женьке отношения. Но, если это не Женька... Убью, на фиг, обоих!!!
Выхожу на улицу. Ну и?.. Тихо начинаю звереть. Где?!
— Там! — машет руками Диггер. — У сцены!
Вуайерист хренов. Придётся идти...точнее, бежать — драка некислая. Орут. Звуки ударов слышу. Ну, что опять не слава богу...
Бегу. Врубаюсь в толпу, расшвыривая всех в стороны. Они, расшвыриваемые, по-моему, рады только. По глупости зацепились в эту свалку. А теперь... Сами отходят. Зашибу ведь. Случайно.
Там чужак. Бьёт Натана, орёт что-то совсем неразборчивое, прям слюной брызжет. Кулаками машет. А эта...эта сволочь, бля...гитарист этот недоделанный...уже на ногах не стоит, а всё ещё пытается что-то ответить... Изворотливый он, с-сука. Только поэтому и держится. По жизни. А силы — ни на грош. Прибью. Когда-нибудь...
Рычу.
Сгребаю чужака в охапку, оттаскиваю в сторону и крепко-крепко так держу. Поперёк живота. Он вырваться пытается, кричит что-то...хрипит...матом захлёбывается... Пару раз ударяю — стонет...
Отпускаю. Какие-то козлы столпились вокруг, кричат, подбадривают... Вот же... сволочи. Вороны. Шакалы.
Бью парня по шее. Он поворачивается, пытается меня ударить... Щас. Наивный мальчик. И очень медленный. До неприличия. Бью. Чтоб упал. Чтоб хорошо так, надёжно упал. Хватаю за горло и держу, прижимая к земле...
— Какого хрена руки распускаешь, сволочь? — ору. — А?!! Не видишь, бля, он на ногах еле стоит!!! Нашёл, с кем тягаться, — в самое ухо ему ору. Громко. Стараюсь, чтоб страшно стало этому придурку. — Он же...наркоман!! Он больной!!
Парень бьёт рукой по земле. Сильно бьёт. От злости и бессилия.
— Больной?!! — хрипит и голову пытается повернуть. — Это он для вас больной, а...Люську мою... Не больной, да?!!..
Медленно отпускаю. Он остыл уже вроде, кривится, плюётся... Я встаю. Бл..дь. Губу закусил. В кровь. Больно. Люську твою, говоришь...
— А ты где был?!! — кричу.
Нет — ору. Так, что горло скребёт.
— Искал!! — и мне в глаза смотрит. — Её искал!.. — и объяснять что-то начинает...не пойму уже...
Искал он. Плохо, бл..дь, искал, значит!
О, чёрт...паршиво-то как... Как же паршиво-то... Алино лицо где-то в толпе... Говорит с кем-то, кого-то успокаивает...девушку...
Почему-то сильно болит сердце. Или где там может болеть в таких случаях...
Натан.
Стоит, пополам согнулся, кашляет...кровью. Когда же тебя убьют...
Натан.
Интересно, бля, эт имя твоё или просто прозвище? Погонялово. Кличка. Я никогда не думал. И не спрашивал. Сука ты, а не Натан. По крайней мере, не тот, которого я знал... Тот похоронен где-то, а ты — призрак. Неудачная копия. Калька, сделанная с плохой фотографии. Так проще, считать, что ты калька. Тогда совесть чиста будет, если я тебя щас убью. Вдруг. А, может и не вдруг. Специально виском на камень сброшу, кость лопнет и осколок убьёт то, что осталось от мозгов. А следом — и тебя. Моего, бля...друга.
И виноват буду не я. Осколок.
Ты — не ты.
А когда-нибудь...ты вообще был?.. Хоть где-нибудь?
Бешеных собак не лечат. Их отстреливают. Уж тебе ли не знать... Даж, если вдруг изобретут лекарство, их всё равно будут стрелять. Убивать пулями, ядом, дозой снотворного, способной усыпить роту солдат. А потом сжигать в печах. Или, что вероятнее всего, просто в мешках выкидывать где-нибудь на обочине. Или в озёра.
Просто кому-то надо убивать. Просто жизненно необходимо.
В этом мире просто есть бешеные собаки.
Тебя бы выкинуть... Не убивая. Отделаться. Избавиться. Так ведь, с-сука, подберут, такого милого и обаятельного. И ты опять покусаешь. Цапнешь и побежишь дальше. Тебе не важно, кого. Ты не злой. Ты просто не можешь не кусать. Оно у тебя в крови. Как у...собаки той...помнишь?..
Выпустить тебе надо кровь. Всю.
Прямо сейчас. И прямо здесь. О-о! Куда?! Стой!!!!
Догоняю, бью. Под дых. Чтоб совсем согнулся и не мог сопротивляться, когда я ему кровь, твари, пущу. Ягнёночек, бл..дь!!.. Сволочь!!.. Бью, бью, бью...
На секунду мелькает какая-то страшная мысль...не успеваю осознать, но нутром чую — страшная... "Лучше б Женьку тут били"... Я бы...раскидал всех... Я бы...
А сейчас? Просто бью...
Скажи мне, х..ев брат, можно ли убивать чужие мечты? Надежды. Рвать. Брать. Зачем? Почему ты это делаешь?.. Своё не можешь найти? Нет ничего своего?! Нет внутри ничего, вот и... Пустота! А ты заслужить не пробовал?.. Не-е. Для этого, бл..дь, работать надо. Над собой. Ты привык...по течению. П? ветру: куда дунет, туда и ты.
Он щас на землю дует. В грязь!!!..
