А потом...
Теплые губы коснулись его лба, реальность стала зыбкой и мягкой — жесткий пол под спиной словно растворился...
Два быстрых удара. Пауза. Еще два удара, пауза. Дробь в три удара.
Её кодовый стук? Или стук его сердца? Или?..
Он так и не успел понять. Просто стало темно.
* * *
Су Мин, прислонясь плечом к прохладной стене туннеля, задумчиво смотрела на три зелёных индикатора, горящих на панельке компактного энцефалографа, скомбинированного со сканером ДНК. Первый индикатор свидетельствовал, что анализируемый мозг жив, второй — что ДНК носителя соответствует прошитому образцу, а третий — что смерть мозга зафиксирована.
Вот так. Винс умер, и всё, что осталось — три огонька на хитроумном девайсе.
Посыльный Эйнара передал прибор Су Мин всего за пару часов до начала операции. Разумная предосторожность, однако, даже получи наёмница прибор раньше, она бы не рискнула лезть внутрь. Эйнар-Керро, этот параноик, явно предусмотрел такую возможность: вскрой — и всё отработает вроде верно, но сигнал уйдёт не тот. И Два Икса умрет, а исполнительница получит проблемы. Очень серьёзные проблемы, которые не факт, что сможет решить.
Женщина присела на корточки, прижалась спиной к стене, бросила короткий взгляд на циферблат электронных часов, отражающихся в правом верхнем углу очков. Двенадцать тридцать. Ещё совсем недавно Винсент Хейли был жив, а сейчас его тело, плотно завёрнутое в тонкую синтетическую ткань, унесли, и в паре километров отсюда две термитные шашки развеют в прах останки рейдера "Виндзора".
Теперь в туннеле ничто не напоминало о произошедшем. Ну, разве только крохотный приборчик с тремя горящими зелёными индикаторами на панели.
Дело сделано. Сделано чисто. Исполнительнице осталось только подняться наверх, туда, где есть связь, и нажать вторую кнопку на энцефалографе, которая отправит кодовый сигнал заказчику. Минут через двадцать Су Мин так и поступит, надо же, чтоб её появление наверху совпало с заранее продуманной и подготовленной легендой.
Винсента, конечно, было жаль. Тем более, в работе с ним она явно перестаралась. Не собиралась так крепко его привязывать, но два года есть два года. Кто ж знал, что он словит настоящую зависимость. И цели такой не ставила, но получилось, как получилось. Желание, исходящее от него, казалось почти осязаемым. С одной стороны, это льстило, с другой — грозило возможными проблемами.
А уж когда Мэрилин сказала сестре: "Мелкая, я не знаю, где и чем он занимается, но к тебе он рвется отовсюду", Су Мин окончательно поняла, что нужно сворачивать отношения, и чем быстрее, тем лучше. Она привыкла доверять безошибочному чутью онни на всё, что связано с мужчинами.
Поэтому пришлось плавно, очень плавно, подводить Винсента к расставанию. Без резких движений, практически не дыша. Удалось. Хотя и не без сложностей. В какой-то момент даже показалось, что не получится, и Су Мин почти занервничала. Почти. Затем Винсент всё-таки соскочил, к невероятному её облегчению, а их отношения из интимных перешли в обычные партнерские. Взаимно выгодные и удобные, пока...
Пока не появился Эйнар со своим предложением и своей знаменитой паранойей. Изворотливый сукин сын, умеющий обеспечивать себе крайне надёжные гарантии... Как ни крути, но после смерти Винсента Су Мин искренне заинтересована в том, чтобы корпорация как можно дольше ничего не узнала об Эйнаре и его спутнице, ведь если кто-то из этой парочки, не приведи Трое, попадется "Виндзору", то...
Тварь ты, Эйнар! Но какая продуманная... какая продуманная...
Су Мин прикрыла глаза, вспоминая безудержное влечение, которое испытывала к этому мужчине. О, как сложно ей было рядом с ним сосредоточиться! Очень сложно. Говоря откровенно, ей вообще не хотелось сосредоточиваться. А говоря ещё откровеннее, хотелось опрокинуть его на спину и трахать до изнеможения. Трахать, воя от восторга. Именно так. Не заниматься любовью, а трахаться до потери сознания, чтобы у него аж глаза закатывались.
Первый раз, когда она оказалась с ним рядом (тогда он только появился в тридцать седьмом и еще называл себя Керро), её прямо-таки повело, будто афродизиаков объелась. Такого вожделения Су Мин не испытывала ни разу в жизни. Просто зашёл в "Две хризантемы" незнакомый здоровенный мужик, а ей вдруг захотелось напрыгнуть на него и, наплевав на всё вокруг, бешено отыметь. Хорошо, что жесткий самоконтроль включился вовремя — Су Мин стремительно покинула заведение до того, как успела наделать глупостей. Тогда-то она и поняла, что её благословенное чутье на личный счет других в этот раз превратилось в проклятие и повернулось против своей обладательницы.
Она разумно опасалась всего, что сложно было контролировать. А своё влечение к Керро ей контролировать было сложно, казалось, он видит её насквозь, видит и выжидает удачный момент, чтобы просто поманить. Если бы он так сделал, Су Мин бы точно не удержалась. Не смогла. И доводы рассудка послала бы к чёрту.
Один раз она сама к нему пришла. Пришла, наплевав на принципы, что именно мужчина должен её добиваться... Керро очень мягко и очень деликатно (кому сказать, Керро — мягко и деликатно!) отказал. Впредь они, случалось, работали вместе, но Су Мин научилась скрывать влечение и даже более-менее начала его контролировать.
В какой-то степени это было делом чести — одержать победу над самой собой. Но, честное слово, ни одна победа на свете не казалась Су Мин такой мучительной и ненужной... А потом он исчез, и это было благом. Облегчением уж точно.
За три последующих года Су Мин позабыла, каково это — находиться с ним рядом. Поэтому вчера, на долбаных переговорах, её накрыло с ужасающей силой. В какой-то момент она поймала себя на том, что не слышит, что ему говорит, потому как вся сосредоточилась на том, чего хочет. А хотела она только одного — оседлать и отыметь этого чертова переговорщика под изумленными взглядами своего прикрытия и его рыжей девчонки, да хоть под изумленными взглядами всего сектора. Даже в жар бросило! Это было ненормально, противоестественно и очень унизительно. Разум пасовал перед инстинктом, контролировать который умеет каждый адекватный человек.
С переговоров Су Мин уходила, чувствуя себя гранатой с вырванной чекой. Одно неосторожное движение — и взрыв. Она вся сосредоточилась на том, чтобы не показать своё состояние людям вокруг. Придавила вожделение.
Тело изнутри свело судорогой желания. Хотелось выть и метаться. Трое, как ей было плохо! Никакой мистики, голимая физиология. До базы еле дошла и сразу заперлась у себя. Не иначе как на остатках мышления смогла связаться с Абэ и попросить, чтобы он приехал. Даже думать не хотела о том, что станет делать, если вдруг он занят. Он не может быть занят! Не сегодня! Не в это время! Не он! Иначе она просто сдохнет, и, чёрт побери, это будет самая идиотская в мире смерть — умереть от острой жажды секса.
Но Абэ забросил все дела и пришёл. А главное, он с порога понял, зачем она его позвала. Ни один мужчина прежде не понимал её так, как этот. Вот почему ей хотелось, чтобы пришел именно он. И так хорошо ей не было никогда в жизни. Никогда, никогда, никогда!!! Агония и судороги. Когда задыхаешься от крика и невозможности выплеснуть в этом крике наслаждение, которое испытываешь, потому что оно волнами расходится в теле, но не утоляет, а лишь обостряет жажду. И каждая новая волна оказывается мощнее предыдущей, а когда ты понимаешь, что не сможешь пережить очередную, тебя швыряет в водоворот, в самую бездну, в которой ты, наконец, растворяешься, забыв обо всём.
Однако самое упоительное заключалось в другом: Су Мин знала — Абэ чувствовал то же, что и она, в мельчайших нюансах ощущений, отражал её, как зеркало. И сложно было понять, от чего оба получали большее наслаждение — от того, что они делают, или от того, что это делают именно они? Су Мин и Абэ Такеши.
Странно. Ведь они вместе всего несколько дней. Они друг друга почти не знают. Но при этом им обоим кажется, что они близки много лет. Почему? Су Мин никогда не испытывала подобного. А ведь у неё бывали длительные отношения. С Ли Чхан Чжоу — младшим бонзой по особым поручениям связистов. С Винсентом Хейли — рейдером корпорации "Виндзор". Забавно. С обоими она была по два года. Обоих в итоге убила. Может, она и правда Кумихо? Может, долгая связь с ней действительно несет мужчинам смерть?
Интересно, а если через два года всё повернется так, что смерть Абэ окажется для неё выгодной? Сможет она?..
Эта мысль вызывала явный дискомфорт. Сможет... но как же не хочется!
А если Ли Янь отдаст Абэ приказ убить Су Мин, как поступит он? Глупый вопрос. Абэ выполнит приказ. Может быть, перед тем как выполнять, переспросит.
Су Мин усмехнулась. Какие только идиотские мысли не придут в голову во время унылого ожидания. Она посмотрела под ноги, туда, где совсем недавно лежало тело Винса, затем перевела взгляд на часы. Двенадцать пятьдесят три. Можно.
...Тройка прикрытия спокойно стояла в стороне, дожидаясь, пока Старшая даст сигнал на выход. Су Мин встряхнулась. Пауза завершилась, пришло время дел. Теперь нужно подняться наверх, туда, где принимает связь, и нажать кнопку на энцефалографе, отправляя Эйнару подтверждение смерти Винсента. После чего останется только дождаться сигнала от Два Икса (о том, что Эйнар свалил, оставив обещанную плату) и запускать уже подготовленную цепочку действий.
Конечно, несмотря на репутацию Эйнара, всё это может оказаться чистейшей подставой, однако на подставу никто не станет использовать то, что предложено Су Мин в качестве оплаты. И даже действительно толковую обманку — тоже. Теоретически Эйнар, конечно, может попробовать убить Два Икса и свалить, не заплатив, но в этом случае он не получит вожделенного ложного следа, да к тому же не он один балуется со взрывчаткой на теле. Попытка убить Два Икса закончится и его смертью. Наконец, теоретически Эйнар может попытаться перекупить Два Икса, но... тот уже слишком завязан на Су Мин, и рвать эти связи будет плохо в первую очередь для него же. А бахнуть внезапный подарок (о, как у Икса загорелись глаза, когда он услышал, что плывет им в руки)... так и Су Мин не собирается хранить его вечно.
Да, риски высоки. Но, вроде бы, всё выходит благоприятно для каждой из участвующих сторон. И награда, безусловно, стоила суеты. Такое может прийти в руки один раз в жизни.
Кореянка, наконец, вышла из раздумий. Время. Она кивнула бойцам, и первый полез по скобам вверх.
А всё-таки хорошо, что Керро тогда, в тридцать седьмом, отказался от неё... согласись он, и кто знает, хватило бы у Су Мин силы воли, чтобы соскочить самой.
* * *
Багги перевалил через очередную груду обломков и, чуть прибавив скорость, пошёл по относительно ровной узкой дороге.
— Я всю задницу отбила, — пожаловалась Ита и, наконец, отпустила стойку каркаса, за которую крепко держалась всё это время. — Шоссе, мля... Эйнар, я при такой тряске могла пропустить камеры.
— Здесь их не бывает, — ответил сидящий впереди рейдер. Он заметно расслабился, но по-прежнему не отрывался от дороги. — Тут от Ли Янь ходят те, кто "по особым поручениям", потому ни камер, ни слежения на этом участке пути нет.
И он направил багги к пролому в стене огромного вытянутого здания.
Чуть тряхнуло, и автомобиль покатил по ровному, почти не разбитому полу.
— Так вот почему ты сказал без команды не стрелять, — с пониманием протянула Ита, откидываясь на сиденье.
— Ага, — снова раздался в гарнитуре шлема голос её спутника. — Этой дорогой пользуются только те, кто о ней знает. Если едешь, значит, имеешь право.
— Погоди, дай угадаю, ты, конечно же, работал на Ли Янь "по особым поручениям"?
— Давно, — ответил Эйнар голосом, в котором чувствовалась улыбка.
Ита рассмеялась, щелкнув пальцами:
— Бинго!
Далеко впереди замаячил очередной пролом в стене, через который в полумрак ангара падал ослепительный луч. Когда багги выкатился из здания под палящее солнце, девушка сняла шлем и с наслаждением помотала головой, разминая шею. Рыжие волосы разлетелись по ветру, а машину заметно повело в сторону.
— Не отвлекайся, — снова засмеялась Ита, легонько постучав по шлему водителя пальцем. — Нечего подглядывать.
— Так ты не отвлекай, — ответил он.
— Да я и не думала, — с этими словами девушка расстегнула молнию ветровки, под которой обнаружилась свободная маечка. Встречный ветер сразу же прижал тонкую ткань к телу, во всех подробностях очерчивая грудь.
Следовало отдать Эйнару должное: в этот раз багги не вильнул. Но Ита коварно облизала губы и снова надела шлем. В ответ на ее провокацию машина мягко подпрыгнула на камне, заставив грудь волнующе колыхнуться под одеждой. Пассажирка снова довольно засмеялась и легонько ткнула водителя в плечо.
— За дорогой следи. И как только ты, такой сластолюбивый, проигнорировал сразу двух вожделеющих тебя женщин? — лукаво спросила она. — Ни одну не осчастливил... Не боишься уезжать из сектора, где остались неудовлетворенные поклонницы? Смотри, погонятся ещё.
— Тогда придется вступить в заведомо неравную схватку, — засмеялся Эйнар, продолжая смотреть вперёд.
— Которая будет бесславно проиграна, — сказала Ита. — Су Мин, вон, на переговорах едва сдерживалась, чтобы на тебя не накинуться и не изнасиловать прямо на месте. Честное слово, если бы это произошло, у меня бы рука не поднялась заступиться. Не настолько я жестокий человек.
— Вообще у Су Мин редчайшее самообладание, а ты каким-то образом уловила, насколько она взбудоражена. Я-то хоть знаю её давно.
— Ага. Моего, — Ита с нажимом выговорила это слово, будто наслаждаясь нарушением главного правила Зоны отчуждения, — мужчину вожделеют, и я не замечу? Она аж вспотела, а смотрела так, словно хочет тебя съесть, словно уже ест! Настолько яркие воспоминания ей оставил?
— Будешь смеяться, она и в тридцать седьмом так же себя вела. Чуть ли не бегать от неё приходилось вначале. Потом взяла себя в руки.
— То есть у вас ничего не было? — подалась вперёд собеседница, берясь руками за горизонтальную стойку. — Эйнар, ты меня удивляешь. Почему? Она же просто картинка, да и явно на тебя запала...
Эйнар покачал головой:
— Ты плохо себе представляешь, что это за личность. У неё не голова, а наблюдательно-расчётный центр. Чуть сместилось соотношение риски-выгода-затраты, и — опа! — она уже работает против тебя, вне зависимости от того, хочет съесть или не хочет. И ты не угадаешь момент смены приоритетов. А ещё я её не чувствую.
— В смысле "не чувствуешь"?
— Не могу предсказать. Вот, например, когда ты схлестнулась с её бойцом в баре и вы держали друг друга на прицеле. Что от бойца чувствовала?
— Ну... — Ита задумалась, однако при этом не забывала глядеть по сторонам. — Напряг. Готовность бить на опережение. Нежелание начинать первым. Там ведь тогда такое бы началось, что у них вся операция вылетела бы в трубу.
Эйнар кивнул:
— А от Су Мин что чувствовала?
