— Нашёл время для разговоров. Тебе заняться больше нечем? Сиди, отдыхай.
— С ним отправили две тысячи человек, — продолжал Гепард. Разговор помогал отвлечься от начавших покалывать пальцев, что означало возвращение чувствительности. — Не слишком ли высокую цену заплатили за такое избавление?
— Чем масштабнее план, тем выше ставки. Знаешь, сейчас и в самом деле не лучшее время для объяснений.
— Лучше просто не бывает. Или ты чем-то занят?
Гепард сжал кулаки. Огонь потёк по венам от ладоней до плеч. Он глубоко вздохнул, сдерживая крик. Жаль, что последствия вил не передаются по их связям и Сова ничего не ощутил. А может оно и к лучшему — он и так едва не терял сознание от боли.
— Занят, — огрызнулся Сова. — Отдача от твоего вил меня когда-нибудь доконает.
Он повернулся на живот и наградил Гепарда злым взглядом.
— Меня раздражает мысль, что сейчас я похож на птенца, выпавшего из гнезда. Какой толк от такого вил, если врагу достаточно подождать, пока ты выдохнешься, а потом забрать беспомощное тело, не способное толком шевелиться?
— К тому моменту, как ты выдохнешься, все враги в округе должны быть уже мертвы, иначе ты зря старался. Так что насчёт генерала?
— Да ничего. Нас втянули в свои игры, и мне кажется они куда масштабнее, чем мы можем представить. В них нет места проигрышу. Если бы мы ушли, и генерал отбил город — неведомые кукловоды одержали бы победу. Думаю, в таком случае его бы всё равно убили, а потом всё свалили на местных, ведь это город бандитов. А если он проиграет — умрёт, некого будет обвинить, кроме его самого.
— Но он проиграл и не умер.
— Да уж не благодаря тебе. Ты хоть помнишь, что творил? Как чуть не убил его? И меня?
— Помню.
— И наш уговор, что предводителя надо захватить живым, тоже помнишь?
— Я всё помню. Сейчас. Но мы оба знали, что во время битвы всё изменится. Так что нечего меня упрекать.
В дверь коротко постучали, и в комнату вошёл Меркар. И замер на пороге, заметив в полумраке сидевшего у стены Гепарда.
— Эммм. — Все мысли разом вылетели из головы правителя Визистока. Он перевёл взгляд на едва различимого Сову. — Надеюсь, не помешал? Мне сказали, вы уже проснулись.
— Проснулись, как видишь, — отозвался Гепард. — С чем пожаловал?
— Вы принесли нам победу. Я пришёл поблагодарить вас. — Меркар натянуто улыбнулся, понимая, как глупо это прозвучало. — Вы не ранены? Вид у вас не очень.
Он покосился на Гепарда. Тот поднял руку и провёл ладонью по лицу. Высохшая кровь шелухой посыпалась на пол.
— Живы и ладно, — сказал летар. — Но ты лучше поторопи поваров.
— Конечно, конечно, всё уже варится и жарится, не беспокойтесь.
— Какие у нас потери? — спросил Сова.
— Отделались малой кровью, — ухмыльнулся Меркар. — Да и как иначе, когда сражалось всего-то пять с половиной десятков. Семерых убили, дюжину ранили. Амулеты вернули обратно. Не все, правда, четырёх не хватает, ну да ладно. Пусть оставят себе, мне не жалко. Пленник в комнате — их генерал?
— Да.
Меркар помялся у двери, видя, что ему здесь не больно-то рады.
— Ладно, я пойду тогда.
Гепард неопределённо махнул рукой и поморщился от очередной порции огня. А всё-таки жаль, что близнец этого не ощущает. Пока.
Повернув ручку, и ещё раз окинув взглядом наёмников, Меркар всё же решился.
— Я действительно рад, что вы вернулись и помогли защитить город. Принц Сентиль рассказал мне, почему вы передумали. Я не много знаю о монете, но всё же понимаю, что причина в ней, а не в вашем желании помочь мне. Но я благодарен вам. Отныне я ваш должник.
Меркар скрылся за дверью.
— Какой ещё должник, — пробормотал Гепард. — Не ради тебя вернулись.
— Но ведь он прав, — подал голос Сова. — Если бы не монета, мы бы уехали и уже пересекли границу с Вердилом.
— Я хотел остаться с самого начала, и ты об этом знаешь. А вот тебя это решение не слишком обрадовало.
— И я бы снова ушёл, верни всё обратно. Это не наша битва. Да, мы освободили город, но что с ним будет дальше не наша забота. Если бы мы всё время пытались исправить последствия своих поступков, то только этим и занимались бы. Ты хотел отомстить и подарить людям свободу, а я тебя предупреждал — не надо вмешиваться. И вот к чему привели твои действия. А если ты узнаешь, что сюда направляется ещё одна армия? Останешься здесь? Ты же сам презираешь их, трусливых людишек, не способных отстоять собственную свободу с оружием в руках. Да что там отстоять, даже попытаться.
Гепард молчал. Сова был прав. Как и всегда. И это раздражало. Но смотреть на рабов, влачивших своё жалкое существование, он не мог. Слишком мало прошло времени с того момента, как он сам освободился из такого рабства. А оставить их на убой и вовсе выше его сил. Но если сюда действительно отправят ещё одну армию? Не сидеть же здесь вечно.
— Ладно,— вздохнул Гепард. — Ладно, ты прав. Я это сказал. Доволен?
— Не особо. Мы оба знаем, что грош цена твоим словам. Если снова случится нечто подобное, ты вновь бросишься спасать очередных несчастных.
— А ты вновь будешь ворчать и поучать меня. Мы те, кто мы есть.
Гепард хотел было придумать новую тему для разговора, но гул в голове нарастал, вытесняя все мысли. К ногам тоже начала возвращаться чувствительность, и теперь любое движение отзывалось болью.
Сова тем временем завозился на кровати, пробуя сесть. Он дважды выматывал себя применением вил близнеца, но никогда — до такой степени. Тело, которому он привык быть хозяином, наотрез отказывалось слушаться. За лишёнными чувствительности руками и ногами приходилось постоянно следить, так как они вечно норовили сделать что-нибудь не так. Наконец удалось сесть, и он попытался стащить маску, без особого успеха. Не чувствуя пальцев и не имея возможности проследить за их действиями это оказалось куда сложнее, чем он думал.
В дверь тихонько постучали.
— Заносите, — бросил Сова, наградив едва шевелящиеся пальцы злобным взглядом. Нет, это хуже, чем выпавший из гнезда птенец. Тот хотя бы не осознаёт собственной беспомощности.
Дверь отворилась. Внутрь вошли слуги зажгли свечи на стенах и принесли горячую воду для ванн. Один едва не выпустил ведро, заметив сидящего на полу Гепарда. Осторожно обогнув наёмника, они прошли в соседнюю комнату. На обратном пути Сова подозвал одного из слуг.
— Помоги-ка мне с этим.
Сова оказался куда чище близнеца, но и на нём остались пятна крови. Слуга удалился, прихватив и другую одежду из угла.
— Аларни просит о помощи человека, — протянул Гепард, когда все вышли.
— Потому что некоторые умеют думать и понимают, где заканчивается гордость и начинается гордыня.
— В самом деле? А как гордость отреагирует на то, что в ванну тебя придётся нести на руках?
Сова попытался встать, но вместо этого рухнул обратно на кровать. Снова пришлось приложить усилия, чтобы сесть.
— Да чтоб ты провёл в этом теле ещё лет сто, — процедил он.
— Только вместе с тобой, — насмешливо отозвался Гепард. — Не спеши проклинать, скоро вернётся чувствительность, тогда будешь вспоминать это состояния с радостью.
Вернулись слуги и наполнили вторую ванну. Следом принесли полотенца, мыло и ковшики. Сова некоторое время всерьёз размышлял о том, чтобы попросить помочь ему подняться и довести до ванной, но потом отмёл эту мысль.
Гепард, для которого подобное было не в первой, да и прошлая жизнь научила выдерживать и не такую боль, медленно поднялся, опираясь на стену, и скрылся в другой комнате. Ноги словно ступали по раскалённым углям, после каждого шага приходилось останавливаться, дожидаясь, пока стихнет боль. Но он знал по опыту, что это может длиться очень долго, если не начать двигаться, потому встал, как только проснулся, а не валялся на кровати.
Сова проводил близнеца взглядом. Ладно, сам же только что рассказывал о гордости и гордыне. Отказался просить о помощи — действуй сам.
Летар сполз с кровати и на четвереньках последовал за Гепардом. Тот, увидев вползающего в комнату близнеца, разве что не рассмеялся в голос.
— Ни слова, — предупредил Сова, добравшись до ванной и с трудом перебравшись через край.
— Как скажете, о могущественный аларни.
Сова не обратил внимания на тон, радуясь ванне. Вскоре он действительно пожалел о возвращении чувствительности. Горячая вода показалась ледяной в сравнении с пламенем, поглотившим тело. Болело буквально всё, и каждое движение отзывалось ещё большей болью. Но, по крайне мере, с возвращением чувствительности вернулся и контроль. Сова покосился на близнеца, словно и не замечавшего всего этого.
Гепард смывал кровь. Кое-как удалось отодрать нагрудник, и он поставил его рядом с ванной сушиться. В процессе обнаружились свежие раны. Сначала в горячке боя, а потом от онемения, их никто и не заметил. Близнецы затеяли спор, кто в них виноват, но поскольку никаких доказательств не было, каждый остался при своём мнении.
Горячая вода смыла часть усталости, но теперь ещё больше ощущался голод. Желудок, казалось, принялся переваривать сам себя. Сова вдруг понял, что ни о чём не может думать кроме еды. Даже гул в голове не мог заглушить мысли о куске сочного мяса.
Обычно тело само подстраивается под душу, заключённую в нём, но происходит это довольно медленно. Подобные нагрузки ускоряли процесс, но за это приходилось расплачиваться, и не только головной болью или онемением, слишком много энергии они потратили. И, хорошо это или плохо, этот голод не передавался по их связи. Каждому придётся набивать желудок самостоятельно. Точно так же, как каждый из них ощущает свою боль от последствий вил. Сова задумался о возможной причине такого распределения, но мысли неизменно возвращались к еде.
Гепард, закончивший смывать кровь, выбирался из ванны, не желая находиться в воде дольше необходимого.
— Как ты всё это терпишь, — проворчал Сова, морщась от разливающегося по конечностям огня. Он тоже поднялся и потянулся к полотенцу.
— Так же, как ты терпишь гул в голове.
— Только голова или всё тело — есть разница, знаешь ли.
Они надели одежду, купленную в Ланметире, и отправились в приёмный зал. Сова всё ещё опирался о стены, но ворчать перестал. Гепард шёл почти нормальным шагом, только изредка прихрамывал.
За столом сидел Меркар, сменивший военную форму на простую одежду. Простую — в сравнении с обычной. Узоры на рубашке наверняка выполнили из золотых нитей, а пояс на штанах украшала пара сапфиров внушительных размеров. Чуть в стороне сидел Пеларнис, так и не расставшийся со своей лирой. Похоже, роль придворного барда пришлась ему по душе.
Неожиданностью стали Сентиль и Дари, сидевшие за столом спиной к ним. Сова недовольно нахмурился. Роль Дари состояла в том, чтобы с помощью плетений незаметно сделать ямы перед стенами, в которых они укрылись. А после провезти принца через границу и ждать в таверне. Что делать дальше — зависит от исхода битвы. Но раз они успели вернуться к вечеру, до таверны дело не дошло.
— Почему вы здесь? — спросил Сова. Больше ничего он сказать не успел. Руки сами потянулись к съестному и схватили первое попавшееся блюдо.
— А где нам ещё быть? Вы же отправили нас прочь на случай поражения, но вы победили. — Заметив хмурый взгляд Совы, Дари добавила: — нет, я всё сделала, как ты говорил. Нас опознали ещё прошлым вечером. Ночью за нами никто не следил, вот я и повернула утром обратно. Если бы вы проиграли, мы бы снова поехали к границе.
Сова устремил вопросительный взгляд на Сентиля.
— Да, я показала ему битву. И сама посмотрела немного. — Дари глянула на принца. Тот сидел с унылым видом, ковыряясь вилкой в тарелке. — Много убитых? Я видела, вы захватили их генерала, что с ним?
— Всё в порядке, — ответил за набивающих желудки наёмников Меркар. — Убили всего нескольких человек, никому из солдат противника уйти не удалось. Генерала заперли в одной из комнат. Кстати, я поглядел на него,— добавил он, обращаясь к близнецам. — Лицо знакомое, но никак не могу вспомнить откуда. А вы его не разглядели? — Он перевёл взгляд на принца.
— Нет, мы за всем наблюдали свысока, — голос Сентиля звучал совсем тихо и печально, — лиц не видели.
— Сейчас поедим и навестим генерала,— попытался произнести Сова, но вместо этого раздалось лишь невразумительное мычание. Проглотив еду, он повторил.
— Я вас оставлю. — Меркар поднялся. — Нужно решить вопрос с пленными.
— Пленными? — Сова на миг даже оторвался от еды. — Разве я недостаточно чётко выразился о том, как следует обойтись с пленными?
— Я отдал другой приказ, — в голосе Меркара послышался намёк на вызов.— Всем, кто решит сдаться — сохранить жизнь. Их набралось около сотни.
— Вот значит как, — пробормотал летар, привстав и подтащив поближе очередную тарелку, доверху наполненную жареной рыбой. — Лучше бы ты их убил. Болота не далеко, ямы копать не придётся.
— Убить пленных!? — вскинулся Сентиль.
— Нет, я так не поступлю. Вы и так подбили людей на страшные вещи, удалось найти всего нескольких раненых, всех убивали на месте. Я дам пленникам выбор. Работать вместе с остальными, под присмотром, или отправиться домой.
— Домой? — насмешливо переспросил Сова. — А оружие им вернёшь? Нет? Тогда их перебьют в первые же пару дней. То, что ты навёл видимость порядка в городе, не означает, что в окрестностях тоже всё тихо-мирно.
— Я верну им оружие и выдам еды. — Уверенности в голосе Меркара поубавилось.
— А не боишься, что они вместо возвращения домой начнут нападать на фермы?
— Я не стану их убивать! — Меркар покинул зал, оставив их впятером.
— Зачем вы хотели, чтобы я показала ему битву? — Дари кивнула на Сентиля. — Преподать урок? Продемонстрировать, чего стоят его мечты о бескровном решении проблем? Или просто так, забавы ради?
— Всего понемногу, — отозвался Сова, наполняя бокал вином. — Королю стоит знать, как решаются подобные споры. И если он действительно намерен удержать Визисток, следует готовиться к войне. Никто не отдаст часть своей территории добровольно, тем более такую прибыльную часть.
Сентиль сгорбился над своей тарелкой и лишь изредка отпивал вино из бокала. Пусть они наблюдали свысока, и люди скорее напоминали кукол, они всё же были живые. Были.... А сколько ещё погибнет, если он попытается удержать Визисток и пришлёт войска? Не лучше ли оставить всё как есть? В конце концов, какая разница, кто управляет городом или на чьей земле он находится?
Ужин продолжался, пока стол не опустел. Близнецы смели всё подчистую и опустошили четыре бутылки вина.
Обведя стол внимательным взглядом, и не обнаружив ничего съестного, Гепард откинулся на спинку стула и довольно потянулся.
— Вот теперь другое дело.
Боль постепенно утихала. Слабость пройдёт ещё не скоро, а об использовании вил и думать нечего ещё с неделю. Но хотя бы голод стих, на время. Но на завтрак, Гепард в этом не сомневался, придётся съесть ещё столько же.
— Если бы ещё голова не раскалывалась, — он покосился на близнеца. — Почему у твоих вил такая противная отдача. Нет чтобы как у меня — поел, поспал, и всё хорошо.
