Общественный порядок немедленно прислала детектива, после краткого запроса объяснившего, что, по-видимому, произошел несчастный случай — Накасэ, кстати, в порядке — и что они задержали всех с этим связанных для допроса. Из-за точных деталей произошедшего местонахождение скрыто, так что попросили никому об этом не говорить.
Ответ был как обнадеживающим — раз уж она была в порядке — так и, в то же время, весьма необнадеживающим, но несмотря на значительное давление и крики, они не добились больших деталей.
На тот момент они мало что могли сделать, кроме как сидеть в квартире и нервно жаловаться Общественному порядку. Тем не менее, Нана всю ночь не спала, и в итоге ей пришлось принять добавки.
Следующим днем рано утром Накасэ появилась в дверях, с грязным лицом и опухшими покрасневшими глазами, сопровождаемая все тем же детективом Общественного порядка. Они возрадовались ее возвращению, но она ничего не рассказала о произошедшем или том, где она была, снова и снова повторяя, что это секрет. Она не могла сказать ни слова и не уронить ни намека, несмотря на бесконечные уговоры с момента ухода офицера.
Вот тогда все и началось. Отчужденность, изоляция в своей комнате, ковыряние в еде, все удлиняющиеся исчезновения. Именно с того момента Нана больше не могла поговорить со своей сестрой или приблизиться к ней, так как та, похоже, отчаянно избегала разговора с ней, если в этом был хоть какой-то смысл. Что-то произошло; это весьма очевидно. Но что?
И вот она, прижимается к стене у комнаты родителей, прислушиваясь к их спору.
— Я не беспечен, — спокойно сказал ее отец. — Я также обеспокоен, как и все вы, но я с ней поговорил, и у нее есть проблемы, с которыми ей нужно разобраться. Она нам не говорит, но я готов довериться ее решению.
— Довериться ее решению! — сказала ее мать, обратив фразу в восклицание. — Ей всего двенадцать! И прежде чем ты подумаешь, что я ее оскорбляю, позволь сказать, что себе в двенадцать я бы даже собственные шнурки завязать не доверила, а тем более такое!
— Ну а что ты тогда предлагаешь делать? — спросил ее отец. — Нанять кого-нибудь следить за ней? Я не стану пробовать что-то настолько безумное.
— Хочу сказать, что здесь явно что-то есть, из чего нам нужно ее вытащить. Ее новые подруги — что-то в них есть. Я ни в чем их не виню, но, может быть, ей просто нужно сменить обстановку. Почему бы нам не отправить ее в одну из этих зарубежных поездок по обмену, что все время рекламирует правительство? Это может быть как раз то что нужно. Она может посетить страну моей матери. Думаю, ей бы это понравилось, будь она еще жива.
— Это… — начал ее отец, прежде чем задумчиво остановиться. — Это не такая уж и плохая идея, — закончил он.
Внутри Курои Наны что-то надорвалось. Они отошлют ее сестру! Они не могут так поступить! Но вот они, продолжают обсуждать такую возможность у нее за спиной.
Она наклонилась вперед, положив руку на боль в сердце, пока она размышляла через возмущение и бессильное стремление защитить. Верно, у ее сестры были некоторые проблемы с поведением, но…
Это глупо, подумала она. Вот ее родители принимают решение о жизни ее сестры, и они даже не попытались всерьез выяснить, что на самом деле происходит. Это…
… чрезвычайно глупо.
Но что ей делать? Ее сестра страдает, а она ничего при этом не делает. Просто бездеятельно стоит в стороне, тщетно пытаясь с ней поговорить.
Она сжала кулак. Это изменится.
Со сдвигом гораздо мягче, чем предшествующая всему этому опыту сенсорная депривация, мир вокруг Рёко сдвинулся, размывшись, после чего сформировался в новом положении.
В последовавшие после обсуждения родителей дни Нана попыталась тайно проследить за Накасэ, но обнаружила, что девочка постоянно ускользает от нее с эффективностью, предполагающей больше, чем просто совпадение. Взглянув в логи, она выяснила, что да, Накасэ и в самом деле следит за местоположением ее трекера. Нана могла прямо заблокировать его, но это бы было замечено и вызвало сообщение ее родителям. Ей придется быть тоньше, особенно учитывая беспокоящие намеки на вовлеченность во что бы то ни было Общественного порядка.
Было не просто, но как сосредоточенная на компьютерных системах ученица, она знала несколько трюков и, что важнее, знала кое-кого со связями, благодаря недавно завербовавшей ее программе. Она объяснила ситуацию учителю — точнее, эксперту по системам, предложившей часть своего времени для обучения — и женщина кивнула и предоставила ей то, что она искала, не задавая слишком много вопросов.
Сервис отслеживания Наны в настоящий момент передавал ложную информацию всем кроме единственного наблюдателя, ее учителя, которая отказалась помогать ей без возможности с расстояния отследить ее и вмешаться, если что-то пойдет не так.
Таким образом, она оказалась здесь, небрежно прогуливаясь по скайвэю снаружи некоего жилого здания, на несколько этажей выше некоей квартиры, так что ее непросто было заметить. Это был дом некоторых новых подруг Накасэ, живущих вместе студенток университета. Также это было место, где Накасэ проводила достаточно много времени, или так сообщал сервис отслеживания.
Первое, что обнаружила Нана, что «послешкольная программа для начинающих врачей» была полной ложью, что она передала своему учителю. Накасэ и остальные не притворялись, что направляются на предполагаемое местонахождение программы, вместо этого напрямую мчась в дом подруги. Действуя по наитию, Нана попросила учителя «скрыть» местонахождение Накасэ и узнала, что трекер бодро докладывает, что Накасэ и группа ее подруг именно там, где должны быть, а не рядом с домом. Да что вообще происходит?
Прослушивающую происходящее в доме одолженным наблюдательным жучком, что она посадила на дверь, Нану вполне можно было простить за то, что она была очень, очень растеряна. Разговор был почти полностью банален, вращаясь вокруг вполне тривиальных тем, и его вполне можно было бы счесть бессмысленным, если бы не загадочные упоминания «МСЁ», «логистики», «голосования» и «предстоящего референдума». Порой даже упоминались «демоны» и «охота», хотя и гораздо реже. Все это было полной бессмыслицей, а поиск подходящих описанию видеоигр мало что выдал.
«Да что вообще происходит?» — снова подумала Нана, и ее мысль прозвенела и в голове Рёко.
Также было заметно, что Накасэ очень мало говорила с остальными, и что остальным заметно неловко было говорить с ней. Еще одно наблюдение, вроде бы значимое, но все так же мало что проясняющее.
Она уселась на одну из удобно размещенных на скайвэе скамеек, опустив глаза на нетронутую белую псевдо-известняковую поверхность, собираясь с мыслями. Учитывая нынешнюю направленность разговора, не похоже, что она в скором времени получит какую-то серьезную информацию. Ей стоит вернуться завтра.
Ей нужно подумать. Здесь происходит что-то глубокое и мутное. От всего этого пахло заговором, пусть даже в этом не было никакого смысла. Это просто не то, с чем она, в ее возрасте, в состоянии справиться. К счастью:
«Насколько я могу сказать, ни в чем этом нет смысла, — по их личному каналу подумала ее учитель. — Мои поисковые демоны не выдали ни одной организации с аббревиатурой МСЁ, которая могла бы быть как-то с этим связана. Особенно со структурой голосований, в котором они могли бы участвовать. И это дело об охоте на демонов — есть несколько видеоигр, в чем может быть смысл, но больше ничего не совпадает. К примеру, я бы ожидала по крайней мере некоторого обсуждения оружия или лута».
Несколько секунд тишины.
«Мы в глубине, Нана-тян. Хотелось бы мне знать, насколько она глубока. Мне жаль, что я отправила тебя туда. Я думала, что будет заурядная драма. Ты удивишься, как часто меня просят о чем-то подобном».
«Я буду в порядке, сэнсэй, — подумала Нана. — Я просто слушаю. И мне нужно знать, что делает моя сестра. Это все еще может быть тривиальным».
«Возможно, — ответила ее учитель. — Но если с тобой что-то произойдет, это будет моей ответственностью. Я не могу… Стоп, слушай, что-то происходит».
Нана снова подключилась к устройству наблюдения.
— Это не твоя вина, Нака-тян, — сказала одна из подруг ее сестры. — Все мы так говорим. Хватит себя винить.
— Как это может быть не моя вина? — пронзительным тоном возразила ее сестра. — Если бы я была быстрее, если бы я не была такой чертовой трусихой…
— Ну хватит! — прервал другой голос. — Это может быть и не важно. У Кавиты были проблемы с семьей. Ты это знаешь. Вот почему она вообще была здесь.
— Никто не ожидает, что стажеры вмешаются во что-то подобное. Ты должна была придерживаться определенной тебе роли. Ты не сделала ничего плохого.
— Она выжила, Нака-тян, — сказал третий голос. — Ее самоцвет души выжил, и она получила новое тело. Просто у нее возникли некоторые проблемы. ОПЗ о ней позаботится. Именно этим они и занимаются.
Учитель Наны коротко выругалась на их линии.
«Теперь у меня есть совпадения, — подумала женщина. — Слухи о травматологических модулях военного класса, разработанных и присланных для поддержки после смерти мозга, а также о телах с нелепым уровнем повреждений. Но выращивание тел? Самоцветы души? Какого черта здесь происходит?»
Нана разделяла это мнение.
— Говорила же, не стоило нам приводить ее на возрождение, — пробормотал кто-то. Она не могла определить, кто, как не могла и электроника.
— Ты уверена, что ты в состоянии пойти? — спросил третий голос, тише остальных.
— Наверное, — сказала Накасэ. — Должна. Я должна возместить прежнее.
— Я же сказала! Хватит в себе сомневаться! Не давай тому, что она сказала, добраться до тебя. Ты вполне компетентна. Тебе не нужно ничего возмещать. Нам всем стоит выделить время на обучение.
Пауза.
— А все остальные! — продолжил голос. — Вы знаете, что сказал ОПЗ. Мы не позволим ей дуться дома. Ей нужно восстановить уверенность. Пошли. Каждая секунда, что мы тратим, может быть чьей-то жизнью! Начинаем с сектора расширения 2B, в парке, пошли, пошли.
Даже когда одна ее часть праздновала феноменальных успех получения явного объявления, куда направляется ее сестра, другая ее часть завязывалась узлом в попытках понять. Что все это значит? Она упускала нечто фундаментальное, какой-то ключ, который сможет все это объяснить.
Она встала со скамейки и направилась к ближайшей площадке вызова машин. Одной из сложнейших задач сокрытия местоположения было обеспечение того, чтобы машины по-прежнему правильно подбирали и высаживали. К счастью, ей не пришлось этим заниматься; ее учитель проделала все за нее.
Она села в машину и направилась к своей цели, на мгновение взглянув в жизнерадостное яркое небо — или, скорее, оно было бы жизнерадостным ярким, если бы его не заслоняли бесконечные небоскребы. В будущем будет только хуже, по мере развития строительства верхних уровней небоскребов и транспортных туннелей, несмотря на все попытки использования прозрачных материалов.
«С мемориальным парком Боготы связано что-нибудь, хоть как-нибудь все это проясняющее?» — подумала она, изучая незнакомое место.
«Ничего не могу найти, — подумала ее учитель. — Но Нана-тян, ты в этом уверена? Это может быть небезопасно…»
«Я уверена, — прервала Нана. — Не похоже, чтобы происходило что-нибудь такое уж плохое».
«Нет, нет, слушай! Я поискала эту “Кавиту”. Здесь это довольно уникальное имя, так что я нашла всего пару. Одна из них училась в местной старшей школе. Иностранка по обмену. Недавно без каких-либо объяснений покинула школу, на следующий же день после упомянутого тобой исчезновения сестры. Я не смогла найти о ней ничего после этого. Возможно, это блок приватности — но Нана-тян, я за тебя беспокоюсь».
Нана задумчиво посмотрела на крышу машины и на далекое небо.
«Тогда я должна пойти, — подумала она. — Если это и правда опасно, тогда еще важнее будет это понять».
Надолго повисла тишина.
«Ладно, — подумала ее учитель. — Понимаю. Но если появится какая-нибудь настоящая опасность, вызови Общественный порядок и уходи, поняла?»
Она промолчала. Она не хотела лгать учителю, так что не согласилась. Если ее сестра в опасности, она не может обещать, что и правда развернется и сбежит.
Она ехала дальше.
Произошла еще одна смена сцены, позволившая Рёко вынырнуть на поверхность. Она, несмотря ни на что, была в состоянии думать во время погружения и помнить, что она была здесь. В истории не было смысла. Ее мать не заключала контракт — это никак не могло быть правдой! Абсурдно было даже думать об этом. Но тогда о чем была эта история?
Мемориальный парк Боготы был ярким и солнечным, когда она прибыла, выйдя из машины на теплую траву. Здесь, по крайней мере, все еще видно было небо во всем его великолепии.
Машина откатилась на убирающихся колесах. Здесь трубы все еще строились, и передвижение по поверхности было единственным способом. Трафик раздражал.
Она на мгновение подумала снять туфли и ощутить ногами траву, но посчитала, что не лучшей идеей будет идти навстречу чему бы то ни было босой.
«По крайней мере, здесь довольно хорошо», — подумала она, чувствуя ветерок. Эффекты атмосферного ветра в центре города были… необычны.
Она огляделась по сторонам, высматривая хорошее место для наблюдения за парком. В конце концов, ее сестра не могла оказаться здесь раньше ее, так что ей нужно еще до этого и скрыться.
Именно тогда она заметила, что в парке было странным.
«Где все?» — подумала она про себя.
Она огляделась, заморгав, прежде чем осознать, что нет причины моргать. Солнце потеряло свою мощь и, казалось, почти потускнело в небе. Она встревоженно подняла на него глаза и обнаружила, что может смотреть прямо на него. Верно, в нынешнее время у всех были оптические имплантаты, но ни один из них не ослаблял яркость солнца.
Шевелящий траву ветерок исчез. Что это за такой странный погодный феномен?
«В парке никого, — подумала она учителю. — Абсолютно никого. Я знаю, что в районах расширения не так много людей, но должен же быть ребенок или собака или еще кто».
«Много… сигналов… в области, — ответила ее учитель, голос прерывался сильными всплесками помех. — Поме… что за…»
«Что? — подумала она. — Вас не слышно».
Еще один всплеск помех, и стало различимо последнее очень громко сказанное ее учителем слово:
«… УХОДИ…»
А затем никакого сигнала.
«Алло? Алло?» — подумала она, когда в верхней части поля зрения начал прокручиваться список сообщений об ошибках.
Она заволновалась. Это правда, что у новых имплантатов порой бывали странные ошибки, но слуховая связь была одной из старейших и надежнейших.
