«Я же сказала, я в порядке, Асами», — заверила она, слишком отвлекшись, чтобы понять, что отбросила обычный хонорифик.
Они ждали в очереди к Ленте, так что, возможно, и к лучшему было, что она потеряла прежнюю силу воли; иначе она вполне могла бы расталкивать со своего пути людей.
«Почему мы здесь? Почему посещаем Культ?» — спросила Асами, осторожно оглядывая вокруг разнорасовое исключительно женское собрание паломниц. Своим неожиданным появлением Рёко устроила небольшой переполох, учитывая веру Культа в произошедшее на Кеплер-37, и это должно было породить новые слухи. Вокруг нее уже зашептались.
На данный момент ее это не заботило. Ей нужно было поговорить с Богиней. Забавно, что она появилась, практически требуя увидеться с божеством, которая известна была тем, что сама решает, когда показаться, и в этом загадочна. Хотя она подозревала, что Богиня ожидаемо покажется.
Асами стояла, пялясь на украшающие зал витражи, навевающие мотив надежды и отчаяния.
«Ты… ты сейчас верующая?» — спросила она.
Рёко была не уверена, как на это ответить. Технически, ответом было очевидное да, учитывая, что она говорила о Богине как о реальности и даже запланировала чуть позже встретиться с ней тет-а-тет. С другой стороны, казалось странным так говорить, учитывая, что всего месяц назад Рёко бы решительно отрицала что-то подобное.
От необходимости отвечать ее спасло неожиданное появление никого иного, как самого Кьюбея, из ниоткуда материализовавшегося на плече Рёко, из-за чего они обе слегка подпрыгнули.
— О, е-еще раз здравствуйте, инкубатор-сан, — сказала Асами.
«Я же говорил, Кьюбей», — почти раздраженно ответил инкубатор.
— О, верно, простите.
Появление инкубатора вызвало в толпе новый переполох, так как инкубаторы — ну, у них точно не было в теологии Культа достойного места, так что для кого-то из них весьма странно было появиться в Зале Ленты; хотя Рёко припомнила, что он появился в прошлый раз, когда она была здесь.
— Зачем ты здесь? — немного подозрительно спросила Рёко.
«Просто пронаблюдать, — ответил инкубатор, свесив хвост у нее за спиной. — Меня интересуют эти “видения”, которые, похоже, настолько интересны вам, волшебницам».
— Понятно, — сказала Рёко. — И что же для тебя в них ценного?
«Много чего, — сказал Кьюбей. — Пусть даже другие инкубаторы с этим не согласны».
— Инкубаторы могут не соглашаться?
«Такое очень редко бывает. Во всяком случае, я уполномочен расследовать этот вопрос от имени моей расы».
— Не уверена, что мне нравится, как это звучит.
«Я не намерен вредить».
Рёко оставила тему, замолчав. Очередь медленно продвигалась, и она, коротая время, поглаживала хвост Кьюбея. Существо потерлось о ее волосы, которыми она его ласкала. Странно было говорить с ним как с человеком, в то же время обращаясь с ним как с кошкой. Инкубаторы, предположительно, не испытывали от поглаживания никакого удовольствия, но они достаточно хорошо притворялись.
Наконец, они достигли начала очереди, где одной из двух почетных стражей была та же самая встреченная ею в прошлый раз телепат с нелепо изукрашенной шляпой.
«Я же в прошлый раз сказала тебе быть осторожней с мыслями! — подумала страж. — Мне нравится шляпа».
«Разве вы, мыслечтецы, ничего не знаете о приватности?» — поинтересовалась Рёко.
Страж слегка шевельнулась, казалось бы, ненадолго задумавшись.
«Нет, не особо, — признала она. — Во всяком случае, не могу сказать, что удивлена твоему возвращению, после червоточины. Готова к обращению?»
«Может быть, позже».
«Не знаю, что с тобой. Большинству людей одного видения более чем достаточно».
«Разве так следует говорить со “Спасительницей человечества”?»
«Не забивай себе этим голову, или у тебя вырастет шляпа как у меня».
Рёко фыркнула, после чего поняла, что Асами круглыми глазами смотрит на нее.
«О, Богиня, это был не приватный разговор», — осознала Рёко.
«У тебя было видение? — спросила Асами. — Так это правда, что…»
«Я позже объясню! — взмолилась Рёко. — После того, как мы посетим Ленту».
«О, я только что об этом прочла! Это религиозный артефакт, предположительно предоставляющий видения. Мы поэтому здесь?»
Когда Асами задала вопрос, появилась Кёко, выйдя из боковой двери в области рядом с Лентой.
«О, это просто прекрасно!» — простонала Рёко — про себя.
«Показалось хорошей идеей появиться, — пожала плечами Кёко, заметив ее взгляд. — Сомневаюсь, что этот твой визит совпадение».
Наконец, блаженство, люди перед ней закончили, силовое поле отключилось, и настала их очередь у алтаря. Рёко огляделась, после чего превратилась, жестом указав Асами сделать то же самое.
На мгновение Рёко снова взглянула на Ленту, казалось бы, обычный кусок ткани, помещенный в прозрачный корпус, что вполне мог пережить большую часть ядерных взрывов.
«Что мне делать…» — начала Асами.
«Делай как я», — проинструктировала Рёко, опустившись на колени и молитвенно сложив руки.
Она закрыла глаза.
Рёко оказалась на поле из роз, аккуратно высаженных ряд за рядом. Небо над ней было тепло-белым, казалось, предполагающим, не показывая, присутствие солнца. Почва под ногами была теплой и суглинистой, и она опустила глаза, поняв, что босая, и на ней надето только белое платье.
Она тонко проверила себя. Да, и правда было только платье.
— Неужели и правда будет достойно поступать так в подобном месте? Кроме того, это называется туника. Их носили римляне.
Рёко вздрогнула и огляделась в поисках источника голоса.
Не увидела, но почувствовала, что знает, с какой стороны он донесся.
Она принялась осторожно пробираться через сад, внимательно следя, чтобы не уколоться ни одной из роз. Называть это садом казалось немного неправильным, учитывая, что она не видела никаких заметных границ. Только цветы ряд за рядом, белые, и розовые, и алые, и синие, и мириада других оттеноков, простирающихся до невозможно далекого горизонта.
Она чувствовала, как с каждым шагом к ногам прилипает теплая земля.
Богиню она нашла двумя рядами далее. Этот участок роз был кроваво-красным, но растение, рядом с которым была женщина, вместо этого было светло-зеленым, цветы, казалось, мерцали под невидимым солнечным светом.
На этот раз Богиня приняла форму немолодой женщины, чуть старше видимого возраста матери Рёко. Вместо виденных Рёко ранее сложных платьев в этот раз женщина носила лишь простую белую тунику, такую же как на Рёко. Розовые волосы были увязаны в утилитарный хвост, и она хмуро смотрела на садовые ножницы в руках. В этот раз Рёко смогла понять, почему Богиня выглядела знакомо — она напоминала ее мать или, еще точнее, саму Рёко. Рёко вполне могла представить, как ее мать точно так же хмурится.
— Знаешь, это не только тебе, — не поднимая глаз, сказала женщина. — Каждой когда-либо встретившей меня волшебнице я кажусь знакомой. Своего рода расовая память, юнгово бессознательное, эхо будущего — называй как хочешь. Просто для тебя это сильнее.
С решительным щелчком она обрезала росток, который держала, убрав с растения одинокий зеленый цветок. Он свисал с растения, как будто слишком тяжелый, чтобы его выдерживать.
Женщина понюхала цветок, глубоко вдохнув, после чего встала, повернувшись к Рёко. Цветок она держала перед собой.
Рёко неуверенно переводила взгляд между розой и всегда нервирующими глазами Богини. Затем она приняла протянутый цветок, вглядываясь в него.
Аромат розы подавлял, и, пока она очарованно смотрела, мерцающая зелень цветка стала еще более похожей на драгоценность, лепестки на глазах свернулись вместе…
— Рёко.
Голос Богини вывел ее из транса. Она взглянула в похожие на драгоценность глаза Богини и вспомнила, кому принадлежит этот мир.
— Я рада, что ты вернулась встретиться со мной, — тепло улыбнулась женщина. — У тебя есть ко мне вопросы. Задавай.
Она опустила взгляд на землю внизу, устрашенная присутствием женщины.
— Я и правда ваша родственница? — спросила она.
— В каком-то смысле, да, — сказала Мадока. — В твоем мире меня никогда не существовало, но если так, ты была бы далекой моей племянницей. Объективно это очень мало что значит, помимо появления некоторого метафизического резонанса, но порой даже самая тонкая связь может стать сокровищем. Для большинства матриархов семья это все, что осталось, и осталось очень мало того, что привязывает меня к твоему миру.
Рёко кивнула, даже продолжая размышлять над значением слов. Она не вполне понимала.
— Я богиня, Рёко, пусть даже я ношу человеческое лицо. Это приводит к некоторым последствиям. В данным момент ты боишься моего присутствия и боишься моего взгляда, пусть даже не понимаешь, почему. Когда-то я была человеком, вроде тебя — часть меня все еще человечна. Но если бы сейчас здесь с тобой оказался кто-то из моих прежних подруг, они бы приняли меня за незнакомку. Хомура-тян потребовала бы сказать, что я сделала с известной ей Мадокой. Но правда в том, что я и есть она. Никто не может прожить вечность и по-настоящему остаться прежним.
Рёко сглотнула, снова кивнув. Эта версия Богини отличалась от прежде ею встреченных. Более подавляющая, менее добрая…
— Менее человечная. Да, это правда. Порой я едва могу вспомнить, каково быть человеком. В такие времена моя божественность подавляет меня, и я становлюсь просто Законом Циклов, просто Законом. В конце концов, именно поэтому я трачу время, сосредотачиваясь на своей семье, на Кёко-тян и Мами-сан. Я могла бы достичь своих целей иными способами, но это помогает мне помнить. Иначе природа бесконечности начинает давить на меня, и все волшебницы начинают походить одна на другую, все души неотличимы одна от многих других.
— К чему вся эта таинственность? Почему вы позволили этому произойти с моей семьей? — спросила Рёко, слова, казалось бы, незваными сорвались с ее губ, а ответивший голос эхом отозвался в ее сердце.
— Всеведение это тяжкое бремя, особенно когда ты также безвременна, так что у тебя бесконечное время на рассмотрение всех возможных последствий и на исполнение всех возможных задач. В такой ситуации ты ответственна за каждое последствие своих действий, и самое ужасное в том, что идеального решения нет. У меня весьма ограниченная способность вмешиваться, и каждый раз, когда я так делаю, я все должна сделать точно. Горькая правда в том, что в этом мире я не видела никакой кармы, помимо проявленной обществом и мной самой. Для меня вполне возможно спасти невинную жизнь и убить в будущем тысячи или даже миллионы и равно возможно для меня убить кого-то и этим значительно улучшить мир.
— Но даже помимо этого стоит задать вопрос: Что значит иметь лучший мир? Будь я поистине всемогуща, способна вмешиваться где угодно и когда угодно, был бы мир, где я все делаю, принимаю каждое решение, по-настоящему лучше? Если бы сотней видений я направила жизни сотни девушек и тем самым спасла одну жизнь, стоила бы по-настоящему эта жизнь спасения? Все зависит от выбранных тобой ценностей, и никакой набор ценностей не идеален, даже выбранный мной. Мир не был готов к существованию нашего вида, так что мы до поры хранили секрет. В случае моей семьи, где некоторая метафизическая связь позволяет мне осуществлять необычный контроль, события следует организовывать с особенной тщательностью. Твое особое бремя нести это, иметь меньше свободы жить своей жизнью.
— Так скажи мне: Будешь ли ты осуждать меня за мои действия, когда ты не понимаешь последствий?
Губы Рёко дрогнули, и слова Богини ослабили ее, но она заставила себя поднять взгляд, навстречу этим ужасным глазам.
— Я…
Затем женщина вдруг исчезла, и она уставилась в глаза девушки, подростковой формы Богини.
— Ужасно, не правда ли? — спросила девушка, и на этот раз это был очень человеческий голос, без каких-то прежних ноток. — Все это прозвучало так неправильно. Прозвучало как сказанное инкубаторами. Я ненавидела их логику, а ты ненавидишь мою. Тебе не стоит склонять передо мной голову лишь из-за того, кто я. Ты сердцем чувствуешь, что правильно, так же как я сердцем чувствовала, когда пожелала существование этого нового мира. Это часть человеческого бытия, этот бунт. Я забочусь о своей семье и о своих подругах, и из-за этого твой мир не так хорош, как мог бы быть. Это давит на меня, но нельзя везде быть идеалом. У меня есть право заботиться. Это мое право!
Рёко внезапно поняла, что Богиня плачет.
— Я… — снова начала она, потянувшись вперед, но девушка исчезла, на этот раз заменившись молодой женщиной — лишь немного старше самой Рёко, но определенно старше.
— Эмоции делают нас людьми, Рёко, — сказала женщина, потянувшись и схватив Рёко за плечо. — Они придают нам сил и делают нас особенными. Ты много слышала это от инкубаторов. Печально, не так ли? Вселенная крутится на стерильной логике, так что вполне естественно, что инкубаторы поступают точно так же. Все должно быть эффективно, достигнуть конечного состояния. Как сама энтропия. Почему же дар ограничен лишь нами?
Рёко встретила взгляд женщины, и на этот раз он был теплым и любящим. В нем не было никакого ужасного всеведения, не в этот раз.
Женщина опустила руку.
— Ну, полагаю, пока что достаточно. Тебе нужно о многом подумать.
Рёко сморщила лицо от такого завершения.
— Подождите, нет. Я хотела спросить: Что мне теперь делать? Я не хочу просто провести на Земле следующие несколько месяцев. Я пожелала избавиться от этого!
Женщина хихикнула, прозвучав странно по-девичьи.
— Думаешь, я тебе так прямо и скажу? — сказала она. — Я хочу, чтобы ты жила своей жизнью, каковы бы ни были мои на тебя планы. Именно так все получится. И знаешь, из вас с Асами-тян выйдет милая пара, даже если… ну, пока что, думаю, все будет в порядке. Знаешь, ей я тоже дала видение, так как сочла, что было бы жестоко оставить ее. Прямо сейчас я даю ей совет об отношениях.
— Совет об отношениях, — пусто повторила Рёко.
— О, да, — помахала Канамэ Мадока. — Во всяком случае, еще увидимся. И ничего не говори Кёко-тян!
Вокруг нее вдруг проявился материальный мир, даже не дав ей времени осознать произошедшее. Рёко распахнула глаза и подняла взгляд, найдя алые глаза наблюдающего за ней Кьюбея, расположившегося поверх содержащего Ленту ящика.
Рядом с ней ахнула Асами, и она оглянулась, увидев смотрящую на нее девушку. Выглядела она потрясенной.
Рёко огляделась по сторонам, увидев пялящуюся на нее толпу, Кёко со скрещенными руками и приподнятой бровью.
Рёко простонала.
— Неужели было так необходимо телепортировать нас прямо к тебе в комнату? — спросила Асами. — Я знаю, что это в пределах твоей дальности, но…
