Пока я предавалась размышлениям, Мио и Шарада успели вскрыть выбранные ими ворота и пройти внутрь. Следую за ними, и мы оказываемся в просторном пустом помещении, на стене которого напротив входа висел плакат с незаконченным стихом Первого Хокаге.
— Что это за фигня? — возмутилась Мио.
— Шарада-кун, — парень перевел на меня взгляд. — Свитки.
Беру свитки и открываю их, а потом кладу один на другой.
(пуф!)
— Я знал, что вы справитесь! — улыбнулся нам появившийся из клубов дыма Ямато. Шарада и Мио расслабленно выдохнули и рухнули на пятые точки. Стоять остались только я и капитан. — До окончания второго этапа экзамена еще сутки и многие команды не добрались до башни. Так что вам придется подождать в отдельных, выделенных для прошедших второй этап команд, комнатах. Я вас провожу до вашей, — улыбнулся он, рассматривая наши довольные рожи.
Выделенная нам комната была совсем небольшой. Где-то пять на шесть метров. Одному человеку в самый раз (особенно мне, так как я привыкшая), но для троих маловато. Но и тут мы не стали мудрствовать лукаво и просто сдвинули футоны вместе. Так спать теплее (в башне было довольно холодно), да и нам так привычнее.
Каждый раз, устраиваясь на ночлег в своем походе, мы всегда так клали свои спальные мешки. Точнее, матрасы. В мире шиноби нет такого понятия, как спальный мешок (я называю походный спальный комплект так по привычке). Только надувной матрас и одеяло. Требуется одно мгновение, чтобы скинуть одеяло и вступить в схватку, а если бы был мешок... пока из него выпутаешься... ну вы поняли.
— Дальше по коридору — душевая комната, — пояснил капитан, наблюдая за нашими приготовлениями. — Можете сходить и освежиться перед сном.
— Ха-а-а-й! — лениво отозвались мы, и Ямато наконец оставил нас в покое.
— Я в душ, — отчаянно зевая, уведомила я ребят и пошла в озвученном капитаном направлении.
POV Мио Мотидзуки
Как только Наруко-сама покинула комнату, я вдруг поняла, что от меня изрядно разит псиной. Эх... вот они нелицеприятные последствия применения клановых техник. Хорошо, что я не родилась Инузука... от них вообще ВСЕГДА воняет собаками... бр-р-р-р-р!
— Я тоже в душ! — предупредила я брата и, быстрее чем тот успел что-то сказать, выскочила из комнаты. Как раз, чтобы заметить огненный шлейф волос заходящей в душевую комнату подруги.
Быстрая пробежка по коридору и вот я в раздевалке, где уже успели собраться все куноичи, что пришли в башню вместе с нами. Девочки весело переговариваются (некоторые тихо шипят, стягивая одежду с тех мест, где запеклась кровь) и раздеваются перед водными процедурами. Не сразу, но я все же замечаю, как девочки кидают на мою напарницу любопытные взгляды. Точно! Ведь никто из них ни разу еще не видел ее без одежды!
Дело в том, что ученики Академии проходят ежегодный медицинский осмотр, однако за все пять лет обучения Наруко-сан ни разу не проходила его вместе со всеми. Тогда я не понимала причин такого явления, но сейчас знаю — она проходила индивидуальный осмотр из-за того, что она является носительницей Кьюби. Организм джинчурики слишком отличается от обычных людей. Даже у шиноби тела отличаются от людей вследствие мутации из-за частого использования чакры, но носители Биджу отличаются еще сильней.
Пока я скидывала с себя одежду, невольно тоже начинаю ее рассматривать... что-то в ней не давало мне покоя. Что-то было не так с ее кожей... Мамочки! Откуда эти шрамы!? Я непроизвольно вздрагиваю, когда до меня доходит осознание того, что я вижу.
Все тело Узумаки покрывали еле заметные тонкие белые полосы от старых ран. Казалось, что Наруко-сан вообще ВСЯ полосатая, как дикая кошка! Мои познания в ирьениндзюцу помогали мне автоматически фиксировать последствия тех или иных ран и меня покрыла холодная испарина. Большинство полученных ею ран гарантированно должны были закончиться летальным исходом, но она вполне жива.
Усилием воли заставляю себя оторваться от спины подруги и закончить раздеваться. Краем глаза замечаю бледные лица других девочек. Видимо, тоже поняли, что именно они видят. Страшно... через что она прошла за свою совсем недолгую жизнь?
— Че зависли? — слышу веселый голос Наруко и вздрагиваю. Как она может быть такой веселой после всего?!... — Нас ждет горячий душ, а потом теплая постель! Разве не ради таких моментов мы возвращаемся с миссий? — девушка весело рассмеялась и забежала в ванную комнату.
Остальные куноичи будто сбросили воздействие гендзюцу и последовали за ней, возобновив веселые разговоры. Мылись мы долго, потом где-то час отмокали в большой общей ванной, а потом еще долго отмывались, помогая друг другу. Как так получилось, что я натирала спину Наруко-сан, я не помню. Однако мое удивление прошло довольно быстро и я смогла сосредоточиться на тех ощущениях, которые передавали мне мои руки. Сквозь мочалку я легко чувствовала канаты тугих мышц, спрятанных под шелковистой кожей подруги, и в очередной раз удивлялась тому, насколько Узумаки превосходит окружающих. Такого состояния мускулатуры можно было добиться только с помощью просто чудовищных тренировок с невероятными нагрузками на тело. Воистину, тела представителей клана Узумаки просто поразительны.
— Не висни, — с усмешкой в голосе вырвала меня из задумчивости напарница. — Ты уже пять минут не двигаешься.
Встряхнув головой, чтобы отогнать ненужные мысли, я помогла Наруко смыть с нее мыло и собиралась уже попросить кого-то помочь уже мне, но... никого, кроме нас, в ванной уже не осталось.
— Не удивляйся, — мне на голову вылили горячую воду. Оборачиваюсь и встречаюсь с насмешливым взглядом ярко-голубых глаз. — Со мной долго никто в помещении быть не может. Только друзья и... — она пожимает плечами и весело улыбается. — Анко с детьми. У меня весьма тяжелая аура.
— Я заметила, — тихо пробормотала я, отворачиваясь. Спустя секунду, по моей спине начала елозить шершавая мочалка.
— Судьба джинчурики, — внезапно начала говорить Наруко-сан. — Быть отверженным обществом. Мы — клетки для монстров, что заперты внутри нас. Как в зоопарке. Можно посмотреть на хищника, но подходить ближе ты побоишься. И если хищник вдруг вырвется на свободу, ты либо убьешь его, либо загонишь в новую клетку. Или посадишь на цепь, чтобы он охранял твой дом, но от этого ты не станешь любить хищника больше, чем требуется для его послушания. Ты никогда не перестанешь его бояться.
— Вы не мон... — попыталась я возразить, но перед глазами встал образ Узумаки в тот момент, когда напали джонины. Жуткий черный панцирь на теле. Покрытая странными серыми пятнами кожа. Ухмылка-оскал, из-за которой легко можно было рассмотреть полупрозрачные клыки... и этот хвост... Меня непроизвольно бросило в дрожь.
— Вспомнила, да? — совершенно спокойно и без обвинений или сожалений в голосе, поинтересовалась она, не прекращая своего занятия. — Это подарок от моих друзей из другого мира, — Ямато-тайчо рассказывал что-то такое...
— Вы освоили иску... м-м-м!? — сильные пальцы зажали мне рот не давая кричать.
— Ты еще громче крикни, — тихо фыркнула Узумаки мне на ухо. — Чтобы вся башня была в курсе того, что генин обуздал природную чакру. Гениально, Мио-чан. Просто гениально, — проворчала подруга, убирая руку от моего лица.
— Простите, — понурила я голову. Странное дело...
Я могу легко убить человека. По приказу или в сражении. Я полноценная куноичи и солдат селения, но рядом с Наруко-сан я чувствую себя маленькой глупой девочкой. Каждый раз, когда я замечаю ее взгляд, направленный на меня или брата, я чувствую, что на нас смотрит умудренный жизненным опытом взрослый человек. Не моя ровесница, а взрослая зрелая женщина. Она смотрит на нас, как на детей, но почему-то от ее взгляда мне не хочется злиться. Ее задумчивый взгляд очень сильно напоминает мне то, как на меня и брата смотрит мама во время тренировок.
Из задумчивости меня вывела очередная порция горячей воды, вылитой мне на голову, а после на волосы потек шампунь. Нет. Кто бы что ни говорил, но Наруко — не монстр.
— Наруко-сама, — неуверенно возобновила я прерванный разговор, когда с моей головы смывали душистую пену.
— М?
— Так вы поможете мне... эм... — я даже не знаю, как попросить ее...
— Мио-чан, — устало вздохнула Узумаки. — Я не знаю последствий влияния этой техники на посторонних. Может, это просто приятно, а может — вызывает привыкание или постоянную зависимость из-за изменения в теле и чакре. Я не хочу подвергать тебя опасности.
— Но я чувствовала тогда себя прекрасно! — возразила я, поворачиваясь к ней всем корпусом. Да что на меня нашло!?
— Тот случай был исключением, — упрямо покачала головой Наруко. — Ты была при смерти и...
Подрываюсь со своего места и прикладываю пальцы к запястью. Туда, куда Узумаки поставила мне пространственную печать для хранения НЗ вооружения. Тихий хлопок и у меня в руке оказывается кунай. Прикладываю лезвие к запястью...
(хлобысь!)(дзень!)
От сильной пощечины я падаю на пол ванной комнаты, а кунай отлетает куда-то в сторону. Удивленно прикладываю руку к горящей болью щеке и только сейчас понимаю, какую глупость чуть не сотворила.
— Вот об этом я и говорила, — устало вздохнула Узумаки, протягивая мне руку. С помощью подруги встаю на ноги. В голове до сих пор какой-то туман. — Эта техника все-таки вызывает сильное привыкание. Буду ей пользоваться только в крайнем случае.
— Простите, Наруко-сама, — тихо пробормотала, я опуская голову. Ну я и дура!
— Это ты меня прости, — по интонации чувствую, что она слабо улыбается. — Я сильно тебя подставила своей техникой и...
— Это моя вина, — упрямо поджимаю губы, но взгляд все еще не поднимаю. — Если бы я тогда не подставилась, то вам бы не пришлось...
— Если бы не ты, я бы погибла тогда, — прервала меня подруга. — Тот нукенин чуть было не пробил древесину капитана. Я в тот момент была еще не в состоянии даже двигаться, не то что сражаться. Так что это я должна извиняться.
— Вы приняли на себя атаку врага, — возмутилась я. — Вы спасли нам жизнь.
— Эх... — вздыхает Узумаки. — В тот момент я не соображала, что делаю, и действовала исключительно на инстинктах. Сейчас я понимаю, что могла использовать техники Футона, чтобы развеять дзюцу врага. Так что я все равно виновата.
Вот всегда так. Всегда она все берет на себя! Какого черта!? Начинаю злиться, и это бесит еще больше!
— Да сколько можно, Наруко? — почти прорычала, забыв о постоянном "-сама" и "-сан". — Сколько можно взваливать на себя проблемы этого мира!? Пусть ты жила все эти годы одна и тебя ненавидели, но сейчас ведь не так! Тебя уважают! Тебя боятся! У тебя появилась семья! У тебя есть мы! — хлопаю себя по груди, обозначая себя и брата. — И наш клан! Все жители Конохи и Хокаге! Позвольте нам помочь вам нести это бремя!
На мгновение понимающий и усталый взгляд напарницы потемнел. Нет. Ее глаза на мгновение буквально окрасились в черный цвет. Даже склеры не было видно. Я покрылась холодным потом... нет... легкое белесое облачко моего дыхания подтвердило — воздух в помещении мгновенно остыл. Наруко моргнула, и я увидела, как чернота спенилась на алую радужку с вытянутым вертикальным зрачком.
— Ты хоть понимаешь, что несешь, Мио? — сквозь сжатые зубы спросила меня подруга. Она легким движением руки откинула свои мокрые волосы назад и чуть запрокинула голову, чтобы я смогла хорошенько рассмотреть ее шею. — Видишь? — она указала пальцем на правую сторону шеи. Чуть ниже челюсти шла тоненькая белая полоска старого шрама. Я его даже не заметила бы, если бы мне не указали на столь малоразличимую деталь. — Это благодарность жителей Конохи за то, что Кьюби не рвет их в клочья и мирно сопит внутри меня! — рыкнула девушка. — Плевать я хотела на этот мир! Плевать я хотела на Селение Листа, жители которого так со мной обращались все эти годы! Есть только я и мои близкие! — Наруко делает быстрый шаг вперед, и я даже не замечаю, как меня хватают за шею и с легкостью отрывают от пола, чтобы потом больно впечатать спиной в стену. — Я не пытаюсь тянуть лямку на себя! Я выполняю свой долг, как шиноби Конохи, чтобы меня и моих близких оставили в покое! Я оружие! — воздуха начало не хватать, но я не смею вырываться. Вся окружающая меня реальность сосредоточилась на алых глазах Узумаки и тело отказывается мне подчиняться. — Я давно приняла свою роль в этом мире! Мне не нужна чья-либо помощь или поддержка! Старики у власти хотели получить послушную забитую куклу, которая будет рада мизерному проявлению заботы, но просчитались! Я не стану пресмыкаться перед кем-либо за подачки с барского плеча!
— К-ха... — слишком мало воздуха и я не удерживаюсь от неудачной попытки вдохнуть. Стальные пальцы на моей шее мгновенно разжимаются, и я падаю на пол. Опершись руками о холодный кафель, я пытаюсь отдышаться. Выходит не очень хорошо — Наруко слегка повредила мне гортань.
Хочется плакать, но не из-за выходки подруги и напарницы, а из-за того, что я только сейчас начала понимать, насколько тяжело жилось отверженной Узумаки все эти годы. Я была неправа в своих выводах. Наруко Узумаки не монстр, а чудовище. Чудовище, взращенное на ненависти и презрении. Но...
Теплые тонкие пальцы аккуратно касаются моей шеи, и приятное тепло быстро вытесняет боль от травмы. Я не вижу, но знаю, что руки Узумаки сейчас светятся приятным глазу золотистым свечением. Лечебная чакра Кьюби. Вот как? Как такой монстр, как Девятихвостый Лис, может обладать такой живительной силой? А Наруко? Какой же силой воли требуется обладать, чтобы заставить Но Ёко делиться своей чакрой? Действительно, чудовище в человеческом обличии... но почему она...
— Пойми, Мио-чан, — тихим голосом произнесла Наруко-сан, когда шум в ушах отступил. — Я сражаюсь не ради мира или селения Листа, а ради себя и дорогих мне людей. Если ради спасения близких потребуется моя смерть, я сама прыгну в лапы Шинигами, но захвачу всех своих врагов с собой. Я благодарна тебе за попытку мне помочь, но ты не так понимаешь ситуацию. Мне не нужно всеобщее признание и одобрение. Мне достаточно тепла тех немногих, что приняли меня такой, какая я есть на самом деле.
Рука на моей шее пропадает и я, поддавшись любопытству, поднимаю голову, чтобы посмотреть на напарницу. И вновь этот теплый и слегка ехидный взгляд ярко-голубых глаз. Наруко слабо улыбается, давая понять, что больше не злится на меня. Странная. И злая, и добрая. Сумасшедшая и рассудительная. Зверь, способный разорвать любого своими клыками и одновременно с этим способный нести детенышей в своей пасти, как на мягкой перине. Что же она за человек?
Чувствую, как глубоко внутри меня начал разгораться и разливаться по телу теплый огонек. Эмоции и чувства, которые я некогда считала иллюзией и выдумкой писателей и поэтов. И к кому я их испытываю? К девушке? Просто отлично...
Уголки губ Узумаки дрогнули, и теплая улыбка померкла, как уставшее вечернее солнце, опустившееся за горизонт. Девушка опустила взгляд и легко встала с колен, чтобы развернуться ко мне спиной и уйти.
