09.37.1231. Кайтар, военная база "Дельфин"
— Эй, вака! Ключ на три подай! Вон там, на скамейке!
Кирис озадаченно покрутил головой по сторонам. В большом ангаре, служившем вечной стоянкой для старого, давно не летающего "Маррахо", кроме него да старого механика, возившегося с электрокаром, никого не наблюдалось.
— Вака! Ты оглох? — поинтересовался тот же голос, и только теперь до Кириса дошло, что принадлежит он тому самому механику. Седоусый дядька в синем комбинезоне техника верхней половиной туловища торчал из-под кара, а рукой махал, показывая направление. — Вон там!
— А, да-да, сейчас... — Кирис отставил совок с вертикальной ручкой, в который шваброй заметал небольшую горку пыли и мусора, и направился к скамье с разложенными инструментами. Озадаченно осмотрев ее из конца в конец, он повернулся и крикнул: — А здесь нет такого!
— Да как нет? — раздраженно переспросил механик. — Ключ на три! Цифра возле головки написана, большая. Где-то слева.
— Я не слепой! — огрызнулся Кирис. — На три с четвертью есть, на три с половиной — тоже. И на два с половиной. На три нет.
— Карраха! — досадливо сплюнул механик. Он отложил большой разводной ключ, который держал в руке, и принялся с трудом выкарабкиваться из-под кара. Кирис внимательно осмотрел скамью еще раз, заглянул под нее. Ну нет, точно.
— Ну-ка, отойди, — ворчливо сказал дядька. — Молодежь пошла слепая, хуже чем я. Э-э... ххаш, действительно, нет. Куда же я его...
Он замолчал, хлопая себя по бокам.
— Да вот же он, скотина... — пробурчал он, выуживая искомый ключ из левого набедренного кармана комбинезона. — Ох, старость не радость. Ну-ка, вака, пойдем, поможешь. Тяжко мне одному.
Вслед за ним Кирис подошел к электрокару. Тот стоял на домкрате, левое переднее колесо валялось в стороне, открывая грязную нишу под крылом.
— Значит, нужно добраться до движка с левой стороны, — механик ткнул пальцем. — Не знаю, какой кретин проектировал машину, только сначала нужно снять крыло. А крыло фиксируется помимо прочего двумя болтами здесь и здесь. Гайка изнутри, головка снаружи, в одиночку до обеих дотянуться можно, но сложно. Так что поможешь.
Он приложил гаечный ключ к головке болта.
— Держи, — приказал он. — Зафиксируй как следует, чтобы не проскальзывало и не проворачивалось.
Пачкаясь в жирной липкой грязи, Кирис перехватил ключ поудобнее, и механик, кряхтя, полез обратно под машину. Соединенными усилиями они скрутили оба злопакостных болта, потом так же на пару сняли крыло, обнажив боковую поверхность двигателя, в которой механик тут же принялся копаться отвертками. Отойдя на пару шагов, Кирис завороженно наблюдал за его уверенными движениями. Впрочем, почти сразу тот обернулся и довольно недружелюбно спросил:
— Ну, что уставился? Все, спасибо за помощь. Занимайся своим делом.
— Ты как всегда дружелюбен, Грато, — заметила неслышно появившаяся из-за самолета Мария. — Паренек тебе помог, а ты его в шею?
— Уж какой есть, — сердито сплюнул дядька. — Ты-то чего явилась?
— На тебя, широкоротого, посмотреть! — парировала лейтенант. — У меня в роте все по струнке выстроены, даже поцапаться не с кем как следует. Посоревнуемся, у кого язык длиннее?
Кирис на всякий случай отступил назад.
За пять дней, что он провел на авиабазе, он успел более-менее обвыкнуться. Окружающее больше не вызывало у него перманентное отпадение челюсти. Солдаты, тренирующиеся на полосах препятствий, вертолеты и самолеты, стоящие в ангарах и вдоль ВПП, патрульные субмарины у пирсов, закрытые для него, но хорошо видные сквозь сетчатую ограду — все по-прежнему оставалось новым и интересным, но первый шок уже прошел. Жил он в казармах, где для вольнонаемного гражданского персонала отвели несколько комнат. В своей он обитал один: большинство предпочитало ежедневно ездить домой в город на служебных автобусах. В свободное время Кирис нехотя читал учебники, вместе с письмом от отца доставленные из дома отчужденно держащейся теткой в строгом деловом костюме. Сопровождающий солдат косился на нее со странной смесью напряженности и интереса.
Настроение у него держалось средней паршивости. С одной стороны, перемена обстановки, а тем более неплохо оплачиваемая работа вызвали новый прилив интереса к жизни. С другой — он заперт здесь надолго, непонятно насколько, о чем его сразу предупредили в канцелярии: для выхода за пределы базы требовалось разрешение, которого ему не дали. Тюрьма, пусть даже большая, комфортабельная и интересная, все равно оставалась тюрьмой.
Но жалеть себя и хмуриться времени, в общем, не оставалось. Лейтенант Мария Каллавиро, похоже, решила принять на себя полную ответственность за его будущее. На второй день сразу после завтрака за ним явился здоровый сержант-спецназовец из первой роты и, проигнорировав возмущение начальника бригады уборщиков, ухватил Кириса за плечо и потащил за собой. Следующие пару часов Кирис провел на физических тренировках вместе с бойцами. Высунув на плечо язык, он бегал за ними вокруг взлетной полосы, корячился под колючей проволокой, перелезал через стенки и карабкался по канатам. Странно: вроде бы мышцы у него уставали и не так сильно, но вот сердце колотилось как горошина в погремушке, а в глазах темнело от недостатка воздуха.
Потом его милостиво отпустили — но сразу после обеда Мария нашла его в ангаре, где он сосредоточенно выметал от мусора и грязи указанный участок, и увела в его собственную комнату. Там она усадила его за стол, ткнула пальцем в стопку учебников и коротко спросила:
— Какой?
— Что — какой? — не понял Кирис.
— Предмет какой сдаешь первым? Конец семестра, у вас тесты, я школу еще помню. Какой?
— Ну, естествознание...
— Зашибись.
Мария выдернула учебник из стопки и шлепнула перед ним на стол.
— Значит, сидишь и готовишься. Два часа минимум. Учти, я найду, у кого проверить. Слушай, парень, — она присела перед ним на краешек стола, — я не знаю, что в тебе нашли паладары, и мне плевать. Эйлахо ты или нет, ты все равно представитель человечества. И я не хочу, чтобы ты позорил людей перед ними. Начнешь заваливать тесты, не посмотрю, что сопляк — наваляю так, что встать не сможешь.
Наверное, взгляд, которым Кирис одарил ее невысокую фигурку, оказался слишком скептическим, потому что она вдруг ухватилась за кисть его руки, и от резкой боли в вывернутых и стиснутых пальцах он, охнув, с размаха припечатался щекой к столу.
— Прежде чем подумаешь про меня что-то еще раз, малыш, — ласково сказала ему Мария, — вспомни, что я занимаюсь ринье с пяти лет, и даже братец, чемпион базы, мне один раз из трех сливает. Так меж глаз заеду — мозги из ушей вытекут, понял? А теперь учись. С твоим начальством я улажу.
И стремительно вышла из комнаты, хода пута, оставив его потирать саднящую щеку!
С начальством она действительно уладила. Когда два часа спустя Кирис с облегчением отложил учебник и вернулся в ангар, начальник бригады хмуро сказал ему:
— С лейтенантом Каллавиро спорить, что против ветра ссать. Но и от работы отлынивать нехрен. Участок тебе выделен, домой ты не ездишь, так что крутись как знаешь.
И пришлось крутиться. Так и повелось: утром физические нагрузки, днем учеба, вечерами сержант Джорджио Каллавиро взялся натаскивать его по ринье вместе с остальными бойцами четвертой роты, а подметать и чистить приходилось в перерывах и едва ли не до полуночи. Работы хватало: ветер нес с прибрежных пляжей пыль и мелкий песок, быстро покрывавшие полы ангаров, а авиатехники страшно злились, когда на их драгоценные инструменты и агрегаты садилась хотя бы мелкая соринка. Так что до кровати Кирис доползал с трудом и тут же проваливался в сон без сновидений, с большим трудом разбиваемый утром дешевым механическим будильником. Мускулы саднили, сбитые колени и костяшки не отставали, а башка шла кругом. Однако сегодня утром он умудрился аж на двадцать семь баллов сдать семестровый тест по естествознанию какому-то специально приехавшему из города незнакомому учителю. С учетом того, что на тестах по нему он по жизни больше пятнадцати-семнадцати баллов не набирал, результат тянул почти на профессорский, и сейчас Кирис ходил даже с чувством некоторой гордости. Вот уж никогда не подумал бы, что от учебы можно получать моральное удовлетворение!
Интересно, зачем Мария явилась сейчас? Чтобы снова отправить его за книги? Вот нифига себе, сразу после теста? Он не человек, что ли, права на отдых не имеет?
— У нахальных баб языки всегда длиннее, чем у мужиков, — усмехнулся тем временем механик, отирая пот со лба. — Я с тобой, дэр лейтенант, лаяться не стану. Нужно что? Или просто делать нечего?
— Не к тебе пришла! — отрезала Мария. — Эй, малыш! Куда намылился? Ну-ка, стой!
Потихоньку отступавший Кирис понуро замер в нескольких шагах от стойки самолетного шасси, за которой намеревался спрятаться. Мария подошла к нему и с размаху ткнула кулаком в живот, так что он охнул от боли.
— Слышала, как ты тест сдал. Не гений, но и не полный завал. Молодец, справился. Сегодня отдыхай, а с завтрашнего дня снова за книжки. Ничего, мы еще из тебя человека сделаем, ни перед какими паладарами стыдно не будет.
И, отвесив ему подзатыльник, Мария ушла так же неслышно, как и появилась.
— Ну, баба! — восхищенно сплюнул дядька ей вслед, пощипывая усы. — Замуж бы ее только, а то без мужика совсем бешеная. Эй, парень, а паладары при чем? Ты к ним каким боком?
Кирис подавил тяжелый вздох. Рассказывать что-то о себе посторонним совершенно не тянуло. Он слегка пожал плечами и пошел к своему совку.
— Ну ладно, не хочешь говорить, так помалкивай, — дядька тоже пожал плечами. — Тем более...
Тут он, видимо, как-то неудачно налег на отвертку, потому что та сорвалась, и механик ударился рукой о металл. Следующие полминуты он сквозь зубы выговаривал такое, что Кирис даже заслушался, безуспешно пытаясь запомнить наиболее впечатляющие обороты. "Ходер гхаша каццо в жопу через левое колено" среди них выглядел наиболее невинным. Закончив ругаться и посасывая сбитую костяшку, механик какое-то время осматривал двигатель, потом снова поманил Кириса.
— Ну-ка, иди сюда, парень. Еще раз поможешь. Давай, давай, не жмись. У тебя глаза молодые, зоркие, в отличие от моих стариковских, тебе проще.
Кирис нехотя приблизился.
— Значит, гляди сюда, — механик взял отвертку с длинным крестовым жалом и ткнул ей в небольшое отверстие в корпусе. — Задача: снять кожух с передней части движка, чтобы заменить щетки в левой сборке. Кожух фиксируется несколькими шурупами. У того, что здесь, шлиц сорвали, когда затягивали, теперь толком не откручивается. Приглядись как следует, попади отверткой и скрути, только аккуратнее, чтобы окончательно щели не сбить.
Одно из двух: либо послать его подальше (неудобно, все-таки пожилой человек), либо помогать. Кирис взял отвертку и одним глазом заглянул в указанную щель. Оттуда остро воняло смазкой и чем-то паленым. Плоский шлиц шурупа ему удалось разглядеть только после долгого напряженного вглядывания. Он попытался дотянуться туда отверткой, но его собственная рука тут же закрыла остатки света, и прорезь в шлице пришлось нащупывать вслепую. Он попытался провернуть шуруп, но отвертка тут же соскользнула: прорези оказались основательно разрушенными предыдущими попытками. Стиснув зубы, он вставил отвертку еще раз, изо всех сил навалился на рукоятку и медленно, чтобы не срывалось, принялся ее поворачивать. Похоже, шуруп поддавался, хотя и сопротивляясь. Пару минут спустя, взмокнув от пота, Кирис все-таки выкрутил его и достал, прилипший к магнитному жалу отвертки.
— Молодец, — одобрительно сказал механик. — Не в первый раз с инструментом работаешь?
— Ну... — замялся польщенный похвалой Кирис. — У соседа во дворе старая тачка есть, еле ползает. Он ее во дворе чуть ли не каждый день чинит. Помогал иногда.
— Правильное дело. Ну, давай дальше снимать. Теперь вот здесь выкручивай: если начнешь в другом месте, все перекосится под собственной тяжестью, и оставшиеся шурупы заклинит.
Вот привязался! Почему он вообще должен возиться с долбаным каром, когда у него своих дел хватает? Однако, следуя указаниям дядьки, он все-таки выкрутил оставшийся крепеж, и они вдвоем с заметным усилием сняли хотя и легкую, но все время за что-то цепляющуюся часть внешнего кожуха.
— Вот здесь статор, здесь ротор, — пояснил механик, хотя Кирис ни о чем его не спрашивал. — Ротор трехчастный — знаешь почему? Ох, неуч! Что вам только в школе рассказывают? Потому что у двухчастного ротора две мертвых точки, в которых движок не заводится, а у трехчастного таких нет. Неужто на физике не учили? Вот здесь щетки. Снимай.
Постепенно Кирис увлекся процессом. Несмотря на свою грубовато-безапелляционную манеру, механик оказался толковым инструктором. Пока они меняли щетки сначала в левой, а потом и в правой сборке движка, он успел рассказать про его конструкцию, объяснить, как вращение обоих роторов передается колесам, показать способ быстрой замены аккумуляторов... Время летело быстро, и когда они закончили ставить левое крыло, Кирис с удивлением заметил, что часы на административном корпусе, просматривающиеся через ворота ангара, показывают уже половину пятого. Он почувствовал даже сожаление, что все уже закончилось. Возиться с электрокаром, пусть даже грязным, в смазке и грязи, казалось куда как интереснее подметания пыли.
— Значит, ты Кирис Сэйторий... — задумчиво произнес дядька, вытирая руки ветошью. — Я Грато Аррахо, старший механик. Зови меня Грато, у нас все попросту.
— Ага... Грато... — Кирис озадаченно поглядел на него. Он точно помнил, что не представлялся, да и по имени его рядом с механиком не называли. — А вы...
— Так что у тебя за дела с паладарами, малыш? — осведомился Грато, откладывая ветошь и сладко потягиваясь. — И почему сидишь на базе безвылазно?
— А вы-то откуда знаете?
— Видишь ли, вака, база маленькая, все обо всем знают. Старожилы, по крайней мере. Так расскажешь?
— Секрет, — буркнул Кирис. — Все, мне работать пора.
Механик засмеялся негромким кашляющим смехом.
— Значит, усвоил урок нашей Марии? — переспросил он. — Больше кому попало о себе не рассказываешь? Да расслабься ты. Она меня за тобой и попросила приглядеть, мы с ней знакомы еще с тех пор, как она новобранцем чуть старше тебя сюда явилась. Знаю я и о твоем Университете, и о... лишних деталях между лопатками. Не волнуйся, дальше меня не пойдет. Скажи, вака, что ты в уборщиках забыл?
— В смысле? — переспросил немного ошарашенный Кирис. — Почему забыл?
— Уборщиком работаешь? Работаешь. Да только я же вижу, как ты на машины смотришь. На самолеты, — он кивнул на старый "Маррахо", — на вертолеты, да даже на электрокар этот вшивый. Железячная у тебя душа, ее не скроешь. И руки у тебя нужным местом приставлены. Не хочешь ко мне в бригаду пойти? Чернорабочий получает столько же, сколько уборщик, но хотя бы при полезном деле окажешься. А я тебя понатаскиваю потихоньку, пока к инопланетянам не отправишься. Что скажешь?
