— Он скучный. — Привёл я свой аргумент.
— Действительно. После ста тысяч концов света он стал повторяться и заговариваться. Тогда, выжить сможем только мы двое. Вот, сейчас начнётся.
Время на больших часах на самом видном месте дошло почти до нуля и стало отсчитывать последние секунды бытия вселенной. Без пяти секунд до 'конца света' я неожиданно почувствовал, как пространство начинает расширяться. И вместе с тем, все предметы оставались на своих местах. Лицо ведущего покрылось сеткой трещин, а потом он и весь мир вокруг резко перестали быть материальным. Каждый атом уменьшился в размерах, и вся материя стала тем, чем она по сути всегда и была — по большей части пустотой. Мир вокруг обратился в бесконечность, но за миг до момента, когда эта бесконечность почти поглотила меня, моё сознание оказалось в уже такой знакомой Пустоте.
25.05.2019 Опять двадцать пять. :)
Хроники Амбера
А через миг я оказался в зале суда. Я сидел за решёткой на месте подсудимого, а судья зачитывала какой-то запутанный и нудный приговор.
— Узнаёшь этот запах? — Услышал я голос Существа.
Повернув голову, я увидел его самого, стоящего в паре шагов от меня... за решёткой. Он был снаружи, а я внутри 'обезьянника'. Никто из окружающих не обращал на него внимания, несмотря на весьма экзотичный облик.
Я принюхался, но не обнаружил никаких особенных запахов.
— Так пахнет родина. — Усмехнулось Существо, глядя на меня. — Это тот самый мир, в котором ты прожил свою первую жизнь.
— Земля? — Удивился я.
— Да. Мы называем этот мир Амбер — Первое Отражение. Как ты знаешь, в мироздании есть множество вселенных. Но Первое Отражение только одно. Этот мир является первой проекцией истинного мира Порядка, в котором на троне из алмаза восседает Йог-Сототх. Амбер — это особенный мир. Это тюрьма, в которую мы ссылаем тех, кого невозможно сдержать в обычных цепях: мятежных богов, всемогущих демонов, великих святых и безумных пророков. Все они удерживаются здесь в этом мире самыми крепкими цепями — Законом Материальности, источником которого является священная воля Йог-Сототха. Здесь не действует магия. Не работает псионика. О чакре тут знают только из аниме. Это совершенный мир. Совершенная тюрьма. Твоя родина. И твоя одиночная камера. Я бы с большим удовольствием отправил тебя в клетку в Неведомый Кадаф, но там ты уже был, а потому второй раз тебе туда не попасть.
Существо замолчало, и я услышал неожиданно чёткий голос судьи.
— ...Приговорить Пупкина Василия Васильевича к двадцати годам заключения в тюрьме строгого режима...
— Радуйся. — Ухмыльнулось Существо, чей голос тут же перекрыл голос судьи. — Теперь ты почти что пуп земли. Вася Пупкин — герой анекдотов. Тут ты проведёшь всё оставшееся тебе время в одиночной камере в ожидании момента, когда Азатот пожрёт твою душу. И уж будь уверен, он не смилуется над тобой. Как только закончится отведённый срок, паразит в твоей душе пожрёт тебя. Но не думай, что на этом всё закончится. О нет. Я уже договорился с Азатотом. Он отдаст мне осколки твоей души, и я отправлю их в самые ужасные миры, что существуют во всём мироздании. Там ты будешь страдать миллионы и миллиарды лет, пока не сойдёшь с ума. Твоя душа распадётся на части, и ты забудешь о том, кто ты есть. Не прощаюсь. Мы ещё встретимся.
С этими словами Существо исчезло, а я остался в бренной реальности в теле какого-то бедолаги. И я даже понятия не имел, за что меня приговорили к такому сроку.
Суд закончился как-то скомкано. Служащие Фемиды словно актёры, которым три месяца не платили зарплату, провели ритуал вынесения приговора, после чего отправили меня в камеру. По пути я успел посмотреть на календарь на стене и с удивлением обнаружил, что с момента моей смерти прошло всего три дня. Однако! Впрочем, зная принципы 'работы' времени, удивляться тут было нечему.
Пара соседей в камере не лезли ко мне в душу с разговорами, так что я смог сосредоточиться на себе. Я отлично чувствовал свои магию и псионику, но они банально не могли сдвинуть в окружающем мире и пылинки. Вся мощь моей магии просто утекала в никуда, заставляя меня ощущать своё бессилие. Но я не сдавался. Сейчас ещё не время. Благодаря 'знакомству' с такими сущностями, как Азатот и Наблюдатель, моё сознание было защищено от сканирования Существом. А потому, у меня ещё оставались варианты...
Честно говоря, ловушка Существа сработала на мне только потому, что я устал. Устал бегать от всех этих богов и игроков подобно крысе в лабиринте. Знание устройства мироздания оставляло мне только один путь — становление Игроком. Или превращение в какого-нибудь Истинного Бога. Или ещё в какую тварь. Но все эти варианты объединяло одно — я сам загнал бы себя в рамки законов этого мира. Стал бы одним из монстров, которых так ненавидел. Может быть, стал бы самым крутым и жирным монстром в округе. Но всё это были пути к проигрышу. Мой путь — это до конца оставаться самим собой. Не идти на компромиссы с совестью, которой у меня отродясь не бывало. Не преклоняться перед дураками и мразями. И зря Существо решило, что простое возвращение в мир Истинной Земли лишило меня всех моих сил. Я ещё покажу ему и всем остальным, как глубоко они заблуждались.
Примерно неделю в СИЗО я провёл, пребывая в медитации. Я разбирался со своей душой и окружающим миром, пытаясь понять, как оно всё тут работает. Пара сокамерников маялась своими проблемами и почему-то напрочь игнорировала моё существование, что не могло не радовать. А через неделю меня отправили в место постоянного заключения. Мои адвокаты настаивали на том, чтобы подать апелляцию и пересмотреть дело, но я отказался от этого. Какой смысл? Существо наверняка позаботилось о том, чтобы обвинения были реальными. А возможность скостить срок на пару лет, и вместо двадцати лет отсидеть восемнадцать меня не интересовала.
Суд проходил в Москве, а отправили меня 'по этапу' в колонию под Нижним Тагилом. После перевозки в автозаке, меня запихали в вагон для перевозки заключённых и посадили в 'купе', где уже находилось двое заключённых.
— Здарова, мужики. — Поприветствовал я попутчиков.
— Привет. Ты чьих будешь? — Подозрительно глянул на меня мужик с рожей завзятого уголовника.
— Я сам по себе, свой собственный. — Ответил я, садясь на 'нары'.
— И за что тебя посадили? — Продолжил допрос 'сосед'.
— Меня, кстати, Василий зовут. А тебя? — Задал я встречный вопрос.
— Семён.
— Ну, будем знакомы, Семён. — Протянул я руку. Мужик неохотно поздоровался. — А это кто?
— Это укроп. — Представил Семён третьего обитателя нашей конуры.
— Я не укроп! — Взвился тот. — Я свободный украинец!
— Имя-то у тебя есть, украинец? — Поинтересовался я. Ответом мне было молчание. — Ну, значит, будешь Укропом.
Я развернулся к Семёну и, как и он, сделал вид, что третьего человека здесь нет.
— Спрашиваешь, за что меня посадили? Да я сам, честно говоря, не в курсе. Дело своё я только мельком видел. Что-то там было про массовые убийства, кровавые жертвоприношения и всё такое. Но что-то я не припомню за собой такого. Видимо, просто операм нужно было срочно закрыть дело, а тут им подвернулся я, весь из себя такой гордый. Обматерил ментов, и они мне дело пришили. Двадцатник, прикинь? Сейчас еду куда-то в Нижний Тагил в колонию номер пятьдесят три.
— Пятьдесят третью? Хорошее место. — Кивнул Семён. — По-нашему её Верхотурье зовут. Природа там, говорят, хорошая. Леса да болота кругом. До Нижнего Тагила оттуда больше сотни вёрст.
— В самый раз. — Кивнул я в ответ. — Глухая сибирская тайга, где не бывает лишних людей — это то, что мне сейчас нужно.
Поезд тронулся, и я посмотрел в окно. Стекло было мутным, но я смог увидеть припорошённые снегом окрестности. На дворе был уже конец ноября, и в России властвовала зима.
— Всё, укроп, тронулись уже. — Обратился Семён к нашему соседу. — Не увидишь ты больше родной Украины. Сгинешь без следа в нашей суровой России. Прикинь, он мне ещё десять минут назад загонял, что сейчас его высадят из вагона и вернут обратно в зал суда, где признают невиновным.
— У него, наверно, с головой что-то не то. — Подивился я. — Таких, обычно, не трогают, а то он ведь и покусать может.
— Сами вы психи! Целая страна психов! Ничего, скоро этот ваш президент Рыбалин уволит Волкова и начнётся новый передел власти. А наш президент Голобородько поведёт незалежную Украину в светлое европейское будущее.
— Ишь, как заговорил. — Усмехнулся Семён. — Рыбалин уволит Волкова? Ну ты загнул. Ты хоть знаешь, кто такой Волков? Он вам не Димон. Он по понятиям живёт. И иначе как смотрящим за Россией его не назвать.
— Да что ты об этом знаешь? — Опять взвился Укроп.
— Уж знаю, поверь. Получше многих. Волков при мне свою карьеру начинал. Мы с ним за руку здоровались. А сейчас вот оно как вышло. Он в палатах царских, а я на нарах. Но ничего, за меня нужные люди уже замолвили словечко. Через год выйду на свободу с чистой совестью.
— И кем же начинал Волков? — Удивился я. В первую свою жизнь я не лез в политику, но о том, что премьер-министр здоровался с уголовниками не слышал.
— Ты ведь знаешь, что он на Юрфаке учился в Ленинграде тогда ещё? Вот тогда всё и началось. Адвокат обязан иметь хорошие знакомства. А он свой парень был. Толковый. Старательный. Его нужные люди заметили, и ещё на последнем курсе университета он стал держателем общака питерской мафии. А когда отучился и закончил эту... аспирантуру, пошёл в правительство Собчака смотрящим по Питеру. Распределял финансовые потоки, чтобы воровали не больше чем нужно, и каждому доставался свой кусок. Ну, ты ж понимаешь, что решал он всё не сам по себе, а так, как ему говорили нужные люди.
Семён с тоской похлопал себя по карманам, видимо в поисках курева, и печально вздохнул.
— Десять лет он провёл на этой хлебной должности. А потом питерская мафия замочила московскую, и им понадобился смотрящий, который бы руководил Кремлём. Ну Диму на эту должность и подвинули. С повышением, так сказать. Но он ничего. Быстро освоился. Стал заместителем главы администрации президента России. Перед ним сам Дубин на колени вставал. Помнится, когда тот заартачился, то по приказу Дмитрия Анатольевича его накачали лекарствами и отправили читать речь перед камерами. Потом вся страна говорила, что Дубин не просыхает.
Семён опять вздохнул и тоскливо посмотрел в окно.
— Хорошие были времена. А потом Дубин начал сдавать. Ему долго искали замену, пока Дмитрий не вспомнил о своём хорошем знакомом из Питера — Рыбалине. Привёз его в Москву, показал нужным людям. Он на хорошем счету был. Надёжный человек, который держит слово. Мало таких уже осталось. Вот его и сделали президентом. И ведь они сразу решили, что Рыбалин отсидит два срока. Вот ведь, мне бы так сиделось. Отсидел, ха! В общем, Рыбалин два срока президентом отмотает, потом Волков на один или два срока пойдёт, по ситуации. А потом опять Рыбалин на два срока. И вот, смотри. Уже почти двадцать лет этот план воплощается в реальность. И никаких сбоев. Потому что у надёжных людей надёжные хозяева. На них вся Россия и держится.
26.05.2019
Семён перевёл взгляд на Укропа, который тоже внимательно прислушивался к его речи.
— А кто этот ваш Голобородько? Голодранец, как есть! Учитель истории. Честный, мать его. Выложил ролик на ютуб и честный уже. Да без нормального смотрящего вашу Украину на последние лоскуты порвут. И пойдёте вы в вашу Европу такими же голодранцами. Рабами, готовыми за миску похлёбки спину гнуть. Или скажешь не так всё?
Укроп набычился и стиснул кулаки.
— Нашу украинскую самостийность не сломить! Мы были, есть и будем! И великая украинская нация, чья история уходит в глубину тысячелетий, ещё потрясёт человечество!
— Вы голыми яйцами потрясать будете, когда свора прихлебателей этого Голобородько продаст вас неграм в рабство. А если не он, то найдутся люди, которые это сделают, пока он будет ловить ворон. Да что с тобой говорить? Ты ж, бестолочь, ничего не понимаешь. Для тебя Рыбалин начальник Волкова, а не наоборот. Ты просто укроп. Растёшь на своей грядке и дальше носа собственного ничего не видишь. Ничего, на зоне из тебя сделают человека. Я шепну кому надо. Найдут тебя, не переживай.
В коридоре раздались шаги, и к нам заглянула пара надзирателей.
— Кто из вас Пупкин? — Строго спросил один из них.
— Я. — Махнул я рукой.
— Собирайся. Для тебя отдельное купе выделили. Он вас тут не обижал? — Последнюю фразу тюремщик адресовал Семёну.
— Кто бы меня обидеть смог? — Обиделся тот.
— Ты не смотри, что он такой хлипкий. Говорят, он голыми руками пятерых на куски порвал. А потом добрался до ножа и зарезал ещё двадцать. Орал что-то про тёмных богов и всё такое. Ему же строгач прописали. Его нужно в цепях и одиночной камере держать. К вам посадили, потому что мест не было.
В дальнем конце вагона послышались крики и звуки ударов по стене, и надсмотрщики тут же побежали туда.
— Я же говорил, я не при делах. — Ухмыльнулся я Семёну.
Укроп от моего взгляда так чуть на стенку не бросился, чтобы оказаться подальше.
— Ты это... не болтай лишнее. — Настороженно обратился ко мне политический обозреватель. — О том, кто такой Волков лишним людям знать не следует.
— Что ж я, тупой что ли? — Усмехнулся я. — Да и кто мне поверит? А главное, кому я это рассказывать буду? Тараканам в своей камере? Тебе не обо мне переживать надо. — Кивнул я глазами на Укропа.
Семён тоже перевёл взгляд на него, и в этом взгляде я увидел приговор. Приговор куда более суровый, чем мог дать российский судья свободному жителю самостийной Украины.
Через пару минут надсмотрщики вернулись, нацепили на меня наручники и перевели в 'одноместное купе'. Тут задувал холодный ветер через щель в окне и воняло мочой. Но зато никто не мешал мне сесть в позу лотоса и погрузиться в медитацию.
Путь до пункта назначения прошёл без особых происшествий. Самыми значимыми событиями была кормёжка и хмурые взгляды охранников, недоверчиво взирающих на мою медитацию. Но поскольку я не лежал, а сидел, то режима не нарушал, и придираться ко мне не стали.
Сибирь встретила меня морозом и метелью. Меня и ещё несколько бедолаг выгрузили на промёрзшую землю и дали команду бежать за сопровождающим. Из одежды на нас была только лёгкая роба, а на руках висели наручники, так что возражать никто не посмел. Добравшись до одного из зданий, нас минут на десять сунули в 'обезьянник' рядом с караулкой. Тут было тепло, почти жарко. А потом мне кинули перекрашенный армейский бушлат и отвели в соседнее здание, где 'поселили' в одиночной камере на первом этаже. Я осмотре покрытые изморосью стены, сел на табуретку и погрузился в медитацию.
Мир Амбера был 'худшим кошмаром' для любого мага. В нём всё было материальным настолько, что любая магия просто терялась на фоне подавляющей обыденности. Я чувствовал постоянное давление на меня и окружающий мир. И благодаря Существу я теперь знал, что это за давление. Это была Воля Йог-Сототха. А зная суть воздействия, я смог разработать способ противодействия. Этот способ был основан на той самой книге по истории магии, что я прочитал в мире Гарри Поттера. Плюс, добавилось моё собственное понимание, наложилась та теория информации из мира конца света и заполировалось всё откровениями Существа, которое явно хотело поселить во мне чувство безнадёжности, но лишь дало ключ от клетки.
