Насторожившись, Ника отложила в сторону тщательно ободранный стебель и медленно встала навстречу своей недоброжелательнице.
— Завтра после утренней церемонии можешь сходить в баню, — проговорила та, насмешливо улыбаясь.
— Благодарю, госпожа Дора, — поклонилась девушка, нутром чуя подвох. Уж слишком довольной выглядела эта стерва.
— А чтобы ты не заблудилась, я сама тебя провожу! — словно припечатала собеседница, торжествующе вскинув впечатляющий подбородок.
"Вот батман! — мысленно взвыла Ника. — Куда только ты меня приведёшь, и что это будет за мытьё!?"
Но вслух произнесла:
— Вам совершенно незачем так себя утруждать, госпожа Дора. Я смогу найти дорогу сама.
— Нет, Юлиса! — зло ощерилась женщина. — Уж если старшая сестра велела о тебе позаботиться, я никак не могу отпустить тебя одну.
В ответ на такое заявление служанке святилища осталось только ещё раз поблагодарить за заботу и с наигранным энтузиазмом вернуться к своему бурьяну. Всё-таки ей предстояло очистить ещё примерно четверть от принесённой Патрией Мессой охапки. Буквально трясясь от злости, девушка, чтобы хоть как-то сохранить самообладание, работала подчёркнуто аккуратно. Осторожно обрывала хрупкие соцветия с мелкими листочкам и складывала их в горшок, украшенный бело-синим волнистым узором.
Продолжая возиться со своим снадобьем, Клио обменялась с помощницей многозначительными взглядами. Судя по сурово поджатым губам женщины и скромно потупленному взору Патрии Мессы, в конфликте между жрицей и служанкой святилища их симпатии явно разделились.
Очистив последний стебель, Ника поставила кувшин на указанную полку, после чего Клио разрешила ей уйти домой, посоветовав на прощание:
— Хвала богам, завтра ты идёшь с сестрой в баню. Воспользуйся этой возможностью, чтобы наладить с ней отношения.
— Постараюсь, госпожа Клио, — смиренно пробормотала девушка, мысленно выругавшись. — "Ну уж батман-фрапэ ей с аттетюдом!"
Покинув мастерскую, она заглянула на птичник, где забрала у Риаты выстиранную и вычищенную одежду. Жаль только, погладить платье не имелось никакой возможности. Ткань выглядела хоть и более-менее чистой, но всё равно какой-то неопрятной, будто жёванной. Впрочем заключённым выбирать не приходится.
Узнав, что госпоже наконец-то разрешили посетить баню, рабыня обрадовалась, но узнав, с кем она туда идёт, искренне огорчилась. Уже все обитатели святилища знали о, мягко говоря, сложных взаимоотношениях её хозяйки с Дорой.
Чтобы хоть как-то поддержать Нику, невольница предложила отправиться вместе с ними.
— Эта змея не разрешит, — печально покачала головой девушка. — Тебе лучше вообще не напоминать ей о своём существовании.
— Слушаюсь, госпожа, — вздохнула Риата, с сочувствием глядя на мрачную хозяйку.
А та, вернувшись на кухню, отпросилась у недовольной стряпухи и торопливо прошла в комнату помощниц. Планируя завтрашний поход, Ника поначалу собиралась увязать вещички в узелок, вроде тех, что часто видала в руках у бедно одетых женщин здесь и на Западном побережье. Но потом сообразила, что достать оттуда даже небольшой нож будет весьма затруднительно. А после двух едва не закончившихся трагически встреч с местными "поклонниками" девушка сильно опасалась выходить из святилища без оружия. Тем более, имелись все причины полагать, что даже присутствие рядом жрицы Рибилы не сможет гарантировать безопасность осуждённой за святотатство богохульнице. Сомнительно, что Дора предпримет хоть какие-то действия для спасения строптивой служанки.
Путешественница прекрасно понимала, что не справится с толпой здоровым мужиков, но надеялась, если не отпугнуть, то хотя бы прихватить с собой на тот свет кого-нибудь из них.
Поэтому девушка выбрала маленькую корзину, с которой Риата навещала хозяйку в тюрьме. Вряд ли кто-то заметит приставленный к плотно сплетённой стенке кинжал, а уж обнажить клинок Ника умеет очень быстро. Но нож с голени придётся оставить, как и пояс с деньгами. Только это лучше отложить до утра.
Выслушав её, стряпуха сообщила, что жрицы Рибилы и их помощницы из числа тех, кто живёт при храме, чаще всего посещают баню Хотрака. Несмотря на отсутствие площадки для занятия гимнастическими упражнениями, беломраморных статуй и прочих красот, заведение считалось вполне приличным и пользовалось популярностью у жителей Этригии. Но поскольку завтра будний день, то основной наплыв посетителей ожидается только после обеда.
Нику это вполне устраивало. Она собиралась спокойно вымыться, а не встречаться с подругами, как это часто делали в банях богатенькие и не слишком обременённые делами горожанки. К тому же оказалось, что стоимость посещения заведения Хотрака в первой половине дня чуть дешевле.
— Значит, я ещё и сэкономлю, — рассмеялась служанка святилища, аккуратно очищая тоненькую бледноватую морковку.
— Зато останешься без массажа, — заметила стряпуха, снимая деревянной ложкой буро-серую пену с закипавшего бульона. — Массажистки работают только после полудня.
— Как-нибудь обойдусь, — беспечно отмахнулась помощница.
Весь остаток дня прошёл у неё в предвкушении посещения бани. Одна только мысль, что завтра она наконец-то смоет с себя грязь и вонючий пот, избавившись от дурного запаха, заставляла губы девушки растягиваться в довольной улыбке. И только воспоминание о Доре, которая наверняка не упустит возможность сделать ей какую-нибудь гадость, немного портили настроение.
На обязательной для посещения вечерней церемонии Ника привычно заняла место возле украшавшей стенку большой картины, выполненной на льняном полотне. По словам Аполии Термы её подарила храму лет восемьдесят назад какая-то богатая горожанка. Кроме этого в зале висели ещё две похожие по технике исполнения картины и три вышитых гобелена. Но именно это полотно отличалось размером и возрастом.
Моление подходило к концу, жрицы уже собирались затянуть гимн, прославляющий богиню Луны, когда до ушей девушки долетел опасливый шёпот:
— Госпожа Юлиса!
Вздрогнув от неожиданности, Ника поспешно прижалась спиной к стене, напряжённо вглядываясь в темноту.
— Тише, госпожа Юлиса! — предостерегающе прошелестела закутанная в тёмное покрывало фигура. — У меня для вас письмо.
— От кого? — насторожилась девушка, пристально следя за каждым движением незнакомки.
— От одного прекрасно известного вам молодого человека, — судя по всему, голос принадлежал пожилой женщине, успевшей потерять значительное количество зубов.
"Кроме Олкада я никого здесь не знаю", — подумала путешественница, принимая аккуратно перевязанный ленточкой свиток.
Вручив послание, неизвестная почтальонка поспешно отступила в глубь зала, а Ника присоединила свой голос к хору жриц и их помощниц.
Задержавшись после службы в уборной, девушка выждала, пока все служительницы богини Луны разойдутся по комнатам и, вернувшись на кухню, почти на ощупь раздула тлевшие в очаге угли. Положив на них несколько сухих прутиков, Ника торопливо сорвала кокетливый бантик и поднесла развёрнутый свиток ближе к огню.
— Вот батман! — выругалась она через несколько секунд.
"Великолепной госпоже Нике Юлисе Террине от скромного Олкада Ротана Велуса с пожеланиями всех радостей жизни и благословения богов! Смиренно прошу прощения за то, что, не имея возможности поговорить с вами лично, воспользовался письмом.
Мне стыдно, поскольку я до сих пор не исполнил данное мне поручение. По воле небожителей и начальников я настолько занят по службе, что даже ночевать приходится на руднике.
Опасаясь, как бы вы не подумали дурного, я решил отправить это послание, ибо для меня нет ничего важнее благорасположения прекраснейшей из смертных, коей бесспорно является Ника Юлиса Террина.
Сейчас, освободившись от срочных дел, я ревностно взялся за выполнение вашего задания и уверяю, что очень скоро сообщу интересные новости.
Возможно, мои слова покажутся вам слишком дерзкими, но я всё же рискну доверить их бумаге, потому что произнести их в слух для меня ещё труднее.
Ваша красота озарила этот дальний город и мою жизнь подобно Ауре, ежеутренне украшающей небо на востоке императорским пурпуром, придавая всему вокруг новый смысл.
Припадая к вашим ногам, умоляю не отвергать мои чувства, позволить боготворить вас и хотя бы издали безумно надеяться на ответное движение вашей чистой души".
Девушка растерянно крякнула. Как-то так получилось, что до этого ей никто любовных писем не писал. В крайнем случае слали эсэмэски, а тут целый мадригал в прозе.
Секунду поколебавшись, она осторожно положила папирус на почти прогоревшие веточки. Вспыхнувшее пламя на несколько секунд осветило убогую кухонную обстановку.
И что теперь? Как вести себя с Олкадом? Сделать вид, будто ничего не случилось? Это вряд ли получится. Писец — парень настырный, начнёт приставать с расспросами. Предложить "остаться друзьями"?
Ника насмешливо фыркнула. Нет, здесь такое не прокатит. Остаётся одно — тянуть время, а там посмотрим.
Приняв столь мудрое решение, попаданка аккуратно присыпала пеплом угольки и отправилась спать.
А на утро местные небожители устроили ей приятный сюрприз.
Она как раз убиралась в "лаборатории" Клио. Следуя наставлениям Патрии Мессы, служанка святилища тщательно помыла пол, протёрла письменный стол и стеллаж со свитками. К полкам с разного рода ингредиентами и снадобьями, а так же к рабочему столу со всем, что на нём стоит, Нике даже прикасаться запретили. Да и не очень-то хотелось. Содержимое очень многих из этих коробочек, горшочков с мисочками, если и не пугало, то внушало опасения.
Вновь, как и вчера, в окне появилась лошадиная физиономия ненавистной жрицы.
— Ты здесь, Юлиса?
— Да, госпожа Дора, — отозвалась девушка, выжимая мочалку.
— Закончила?
— Только воду вылить осталось, госпожа Дора, — с готовностью ответила Ника, надеясь, что хоть сегодня помоетсяся.
— Тогда, выходи, — проворчала жрица, отворачиваясь.
У девушки в душе тревожно звякнул колокольчик. Аккуратно прикрыв дверь в мастерскую, она выжидательно посмотрела на начальницу, не выпуская из рук лохань с грязной водой.
— Я обещала сводить тебя сегодня в баню, — проговорила жрица, глядя куда-то в сторону.
— Да, госпожа Дора, — кивнула Ника, понимая, что сбываются её самые нехорошие предчувствия.
— К сожалению, не получается у меня сегодня, — в голосе женщины, кажется, даже мелькнуло сожаление.
Едва не взвывшей от негодования собеседнице всё же удалось сохранить более-менее спокойное выражение лица. Только желваки на скулах заходили, да кулаки зачесались.
— Но, если хочешь, тебя проводит Комения, — неожиданно предложила Дора. — Она дорогу знает.
Переход от гневного отчаяния к радости оказался столь неожиданным, что девушка едва не взвизгнула от восторга. Уж лучше весёлая болтушка Прокла, чем эта стерва! Но отвечать следовало сдержанно, как приличествует представительнице древнего аристократического рода.
— Мне всё равно, госпожа Дора, — пожала она плечами. — Я просто хочу вымыться.
— Тогда иди на кухню, я её сейчас пришлю, — буркнула жрица.
— Но мне надо дождаться Патрию Мессу или госпожу Клио, — напомнила Ника, всё же не удержавшись от улыбки.
— Они уже идут, — собеседница кивнула в сторону храма, откуда приближались жрица с помощницей.
Продемонстрировав результаты своей работы и получив одобрительный кивок, служанка святилища поспешила на кухню поделиться нечаянной удачей со стряпухой.
— Да, — согласилась Аполия Тарма. — Ветреная Канни тебе улыбнулась. Лучше идти с Коменией, чем с Дорой.
— Конечно, — рассмеялась довольная собеседница, мысленно тоже поблагодарив местную богиню удачи.
Её будущая спутница не заставила себя ждать. Широко улыбаясь, она торопливо проскользнула в спальню помощниц.
Вспомнив о припасённых вещичках, Ника поспешила вслед за ней. Девушка увлечённо копалась в своём сундучке, собирая бельё.
— Слава небожителям, отыскавшим для Доры срочные дела! — рассмеялась она. — А то бы пришлось убираться у неё в комнате!
— Лучше мыться самой, чем мыть пол! — поддержала её собеседница, вытаскивая из-под лежанки заранее уложенную корзину.
Нож с голенища и пояс с деньгами она уже отдала Риате и теперь была готова посетить общественную баню, не привлекая к себе лишнего внимания.
Радостно пересмеиваясь, девушки выскочили из кухни, провожаемые завистливым взглядом стряпухи.
Прокла Комения направилась к воротам, но её спутница, всё ещё находясь под впечатлением недавних свиданий со здешними "поклонниками", предложила пройти через храм, рассчитывая тем самым избежать встречи с возможными наблюдателями на площади.
— Госпожа Маммея этого не любит, — покачала головой помощница жриц. — Да и зачем тебе это?
Нике очень не хотелось называть истинную причину выбора столь странного маршрута, поэтому пришлось срочно придумывать более-менее приемлемое объяснение.
— Но мы же только один раз, — обиженно заканючила она. — Я же бываю там только вечером, когда почти ничего не видно... А так хочется посмотреть...
— Ну, хорошо, — смягчилась Комения. — Но задерживаться не будем.
— Конечно! — охотно согласилась довольная собеседница.
Как и следовало ожидать, ничего особо интересного она в зале не увидела. Разве что выщерблены в устилавших пол каменных плитах, поблёкшую, явно требующую обновления роспись, знакомые вышивки и картины, при дневном свете смотревшиеся довольно убого, да потемневшие то ли от копоти, то ли от времени балки перекрытий.
Тем не менее, спускаясь по широкой каменной лестнице, путешественница с максимально получившейся искренностью расхваливала внутреннее убранство святилища, вызвав понятную гордость у служительницы Рибилы. Однако, видимо, в приступе самокритики, та заметила:
— Это что! Ты бы видела, как красиво в храме Дрина!
И тут же испуганно ойкнула, очевидно, вспомнив изначальную причину, по которой спутница шагает сейчас рядом с ней.
— Не думаю, что меня туда пустят посмотреть, — мгновенно насторожилась собеседница, не желая даже вскользь упоминать владыку недр, и бодро спросила. — Куда мы направляемся?
— Госпожа Дора велела идти в бани Хотрака, — охотно переменила тему разговора Комения. — Я хотела отвести тебя куда-нибудь в другое место, но она приказала только туда.
— А что плохого у Хотрака? — насторожилась Ника.
— В это время там ещё прохладно, — пояснила помощница жриц. — У Терания зимой топят круглые сутки, а у Хотрака только с утра до вечера. По-настоящему жарко там лишь во второй половине дня.
"Вот батман! — выругалась про себя её спутница. — Так и знала, что Дора подгадит!"
— Ну хоть горячая вода там есть? — с надеждой спросила она.
— А как же! — недоуменно вскинув брови, обрадовала её собеседница.
— Прости, если мой вопрос показался небе глупым, — натужно улыбнулась задетая за живое Ника. — Но я ещё ни разу не ходила в настоящую радланскую баню. В дороге приходилось мыться на постоялых дворах, а там только ванна в полу и всё. Может, ты расскажешь, как у вас всё утроено, чтобы я не выглядела совсем уж дикаркой?
