Он менял её своими словами, своими приказами, своими поступками и поведением. Никогда ранее она не думала о том, что будет сидеть вот так по вечерам и разговаривать с кем-то, пусть даже всё, что она делает — это просто молчит или иногда вставляет пару слов, слушая его впечатления от прошедшего дня. Сначала слушать, а потом стонать от наслаждения, пока он думает, что она страдает, пытаясь выдержать его Яки. Конечно, она стала намного сильнее в ментальном плане, но первоначальная цель была другой...
Ей нужно было серьезно измениться — всё для того, чтобы стать ему ближе. Привычный распорядок дня, отлаженный годами? В топку. Программа тренировок? Туда же. Привычки и предпочтения в еде? Ему нравилось пережаренное мясо, тогда как она любила плохо прожаренный бифштекс с кровью. В топку вкусы, она была готова готовить всё, что восхитит его и только его.
Спустя некоторое время ей пришлось подговорить его начать скрывать лицо. ''Маскировка'', — так она сказала, скрывая настоящие причины, а он поверил. Светлая кожа и волосы, широкие глаза, окрепшая фигура... женщины слишком часто стали оборачиваться, когда он шёл по улице. Слишком красив, тогда как она...
'Почему я иду за ним? Почему осталась рядом, забыв про свои планы? — сколько уже раз она спрашивала это у самой себя. — Я не хочу, чтобы кто-то ещё смотрел на него таким взглядом'.
Жуткий оскал перекореженного лица встретил её отражении зеркала, когда она сняла маску. Кайма вспухшей воспалённой кожи там, где маска срастались с плотью, даже не делала вид хуже — ещё хуже и представить было нельзя.
С задушенным животным воем душила она свою боль сжимая кулаки с такой силой, что ногти рвали кожу. Никто в здравом уме не захочет быть с такой.
— Привет, — протянула она к зеркалу руку и образина, соответственно, с точностью повторила его. Ниточка слюны протянулась из разорванного уголка рта вниз, падая на ключицу. С противным сёрбаньем она втянула её обратно.
— Хорошая, — она пыталась сделать голос тоньше, но выходил, как и всегда, такой привычный безобразный хрип. — Я же хорошая? — спросила она у самой себя.
Хотелось вспороть самой себе горло и сделать голос таким, как и прежде, до того, как на неё опустилась лапа джинчурики. Хотелось вцепиться в него когтями и содрать с себя эту 'маску монстра'.
— Хи-хи, — жутковатый смешок вырвался совершенно случайно.
Оценка и сразу же напоминание для самой себя — никогда не смеяться в его присутствии, такой смех тоже может отпугнуть. Слёз уже не было — повреждённые чакрой джинчурики глаза полностью так и не смогли восстановиться.
Раздевшись до гола перед ростовым зеркалом, она критически осматривала себя, пытаясь... она сама не знала, что именно хотела там увидеть. Отсутствие груди, там был полный ноль, кто-то сказал бы даже минус (женщины с какой грудью ему нравятся?), средний рост (ему нравятся высокие или низкие?), ни капли жира на талии и истерзанная кожа несущая на себе следы всех тех схваток, через которые она прошла за последние четыре года вечного выживания.
— Плоско, — признала она, слегка хлопнув себя по ягодицам. — Какие у него предпочтения? — мотнула она головой, гоня дурные мысли. Перекошенная и нескладная, изрытая следами ран и ожогов — нельзя, чтобы увидели её тело.
Когда он захотел получить настоящий боевой опыт, она только поддержала эту идею. Так у него будет больше шансов выжить в этом мире, пусть даже идея повоевать на стороне повстанцев не особенно и прельщала её. Чуть позже она пожалела о таком решении, сначала узнав, чем именно они там занимаются (постоянные переговоры вместо сражений просто тратили его время), а потом осознав, что теперь полдня она будет не рядом с ним. Пришлось заканчивать весь этот фарс, перехватив курьера повстанцев и выдав себя за него.
'Эта дрянь дотронулась до него, — деревянные перила, отделяющие галерею второго этажа от основного зала, жалобно скрипнули от её хватки. — Да она открыто трётся об него всем чем может', — на перилах остался след.
Эти мерзкие девки смели прикасаться с нему. Они касались его своими грязными руками, своей одеждой... Последней каплей стало то, что одна из куноичи попыталась прильнуть к нему своей грудью. И это тогда, когда завтра им идти на возможно решающий бой по захвату этого треклятого города! Они умерли во сне, так и не успев понять, что произошло. По одному удару в глазницу каждой, пробивая глаз, тонкую кость черепа и сам мозг — минимум страданий и максимум эффективности, пусть она и желала, чтобы они страдали как можно сильнее. Никто и никогда не должен его коснуться, они не достойны, они слишком... грязны и порочны. Подозрений не возникло, сказка про проникших лазутчиков сработала без осечек. Даже Он поверил, пусть и подозревал что-то.
'И я хуже их всех, стоя рядом с ним в платье из крови'.
В последний день смешалось всё. Она прошла сквозь оборону поместья подобно раскалённому ножу, не встретив препятствий на своём пути. Они не могли сопротивляться, у них не было и шанса. Он хотел, чтобы шиноби Звука исчезли, и она сделает это. Её цели забились испуганными животными в самый дальний угол особняка, пытаясь отсрочить неминуемое. Зря, она была на голову выше их ранга. Больше проблем вызвал даже не сам бой, а процесс отрезания у них голов, ведь не могла же она выйти к дорогому без подарка?
Замерев в нерешительности, она стояла и ждала, пытаясь не дрожать от холода. Всё было как всегда: люди бежали, люди боялись её самой и её силы... Он просто стоял и смотрел.
Она увлеклась, забыв обо всём, кроме как доставить ему радость. Он ведь хотел, чтобы их не стало, вот она и принесла ему... доказательства и только потом вспомнила, как это должно выглядеть для 'нормальных' людей.
'А сейчас я разрушила всё...' — мелькнула в голове мысль и...
— В порядке? — заботливо спросил он.
— Да-а-а, — задумчиво протянула она, а затем просто протянула ему головы. — Это они? Держи. Подарок. — Сердце колотилось быстро-быстро, хотелось услышать что-то особенное.
Он не побежал и не испугался. Почему-то стало стыдно, ведь обе головы были серьезно обожжены, а у одной ещё и не было челюсти, пусть в них и можно было разобрать черты лиц шиноби Звука.
— Да выкинь их, — его всё же передёрнуло.
'Он боится её? Всё кончено?'
— Ну ладно, — с тихим шмяком обе головы упали на брусчатку. — Что дальше? — просто спросила она, пытаясь понять его отношение после такого.
— Пойдём домой? — просто ответил он, слегка улыбнувшись, а её сердце пропустило удар.
Мир остановился.
'Люблю. Люблю. Люблю', — набатом с частыми ударами сердца отдавалось в висках лишь одно слово, пока её с опаской обливали водой эти ничтожества, а после Он окутал её своей невероятной чакрой, согревая.
Такая чудовищная, такая сильная чакра лёгким тёплым ветерком скользила по её израненному и искорёженному телу, а она боялась того, что будет дальше. У неё была цель всей жизни — убить чудовище, которое уничтожило её клан; положить жизнь, но убить Четвёртого Казекаге Кири, а что потом уже не имело смысла. А что делать теперь? Сейчас она была рядом со своей настоящей мечтой, вернуть настоящую жизнь, которой её лишили. Она зашла так далеко...
Она не решилась, испугалась, как глупая девчонка. Когда они дошли до дома она сбежала от своей мечты, ради выполнения цели. Сбежала, когда они уже почти встали на порог. Сделать ещё шаг и жизнь пойдёт другим путём. Она сделала выбор против своей воли, вернувшись к мести, чтобы защитить Его. Если она не уйдёт, то Он пойдёт за ней и Ягура убьёт и его. Самой себе пообещала, что вернётся. Если останется жива, то найдёт его снова после того, как всё закончится. Она видела его поступки, она знает его характер, он простит, сможет простить и понять её, а она в таком случае сделает для него всё. А если не простит... она будет рядом всегда, всю свою жизнь. Будет помогать, как сможет. Будет защищать, если придётся. Она решилась, она сделает это и снова, впервые с их встречи, сделала укол наркотика, пытаясь притушить боль физическую и душевную. Морфий помогал забыться, главное не потерять контроль.
Маленькая девочка исчезла, сгорела в пламени гнева джинчурики, захлебнулась в крови родного брата... от прежней жизни осталось лишь семейное безумие, что заменило на первое время разум, поставив её единственной целью выживание. Сначала выжить, а потом отомстить. Отомстить за каждую секунду, когда родная кровь лилась ей в глотку, когда раскалённая багровая лапа касалась её тела... Свою 'маску' она вырастила в самый первый день, а кость, что легла на обезображенное лицо чуть позже стала лишь физическим отображением бушующей в душе ненависти и боли.
Маленькая девочка, всё ещё живущая там, глубоко внутри за толстой коркой грубого цинизма и безразличия, коснулась пальцем щеки, пытаясь понять, почему она стал мокрым. Рано или поздно маска, которую человек носит может стать его настоящим лицом, если срастётся достаточно крепко. Можно ещё долго себя обманывать, но та девочка сгорела уже давно, раздавленная раскаленной пятой джинчурики Треххвостого, осталось уже совершенно другое.
Сейчас они встретились снова, и он снова спас её, вытащив с того света, ничего не требуя взамен. Он пообещал исполнить мечту всей ее жизни, сломал маску, скрывающую её суть, попросил положиться на него и предложил свою помощь и защиту. Выдернул из кошмаров. Увидел, но не понял... это было стыдно... Странный, бесконечно добрый ко всем, не замечающий различий между людьми...
— Только мой, — прошептала Кагами Кагуя, наконец-то очнувшись от долгого кошмара, глядя единственным нормально зрячим глазом сквозь языки пламени костра на очертания своей цели. Пик ломки прошёл, несколько дней и она сможет снова сражаться. — Всегда, только мой.
Это было даже в некотором смысле символично, один джинчурики разрушил её старую жизнь, а второй стал смыслом для новой. Едва пошевелившись под кажущимся таким мягким и тёплым походным одеялом, она коснулась лица, проводя кончиками пальцев по испорченной коже. Это он укрыл её, подложил под голову свой свёрнутый плащ, никто кроме него не стал бы так делать, они слишком ненавидят её. На нём до сих пор осталось пара светлых волосков с его головы...
'Найти способ... Сначала лицо, потом всё остальное...'
Глава 36
— Кто это был? — в пустоту задал вопрос молодой парень, сердито взлохмачивая уже слишком сильно отросшие за последнее время серые волосы. — Нет, ну вот серьёзно, кто это вообще ещё мог сделать? — задумчиво произнёс он ещё раз.
Богатый кабинет, простая на вид, но очень даже непростая, судя по цене, одежда, несколько безделушек-украшений, расставленных по кабинету. Кто-то мог бы даже сказать, что это кабинет кого-то несколько взрослее, например отца этого парня. Сказать и тут же пожалеть о этом — его хозяин был далеко не так прост, как казался с первого взгляда.
— Ты ведь тоже знаешь ответа? — снова спросил сероволосый у пустоты, уже отложив на широкий стол плотную папку доклада.
Пустота оставалась лишь пустотой, в кабинете было всё так же пусто. Подождав некоторое время, он лишь пожал плечами и снова углубился в бумаги.
— Частицы чакры биджу... анализ по частицам, остаткам духовной энергии... анализ почвы... анализ сажи, проба воды и воздуха... Воздуха? — на последнем он даже несколько удивился. — Ну надо же, всё же смогли выделить... Что там такое было с концентрацией, если даже в воздухе... — пролистнул он ещё несколько страниц. — Ну, не так уж и страшно в итоге выходит. Хотя... Хм... и всё равно всё сводится к одному... результату, — он смаковал каждое слово, прогоняя его по языку, словно пытаясь ощутить все грани неведомого обычным смертным вкуса. Он любил играть словами, пусть и не каждый собеседник мог оценить это искусство, да и не с каждым он мог поговорить по-настоящему, как с равным. — Тебе всё ещё не интересно? — с некоторым весельем снова спросил он невидимого собеседника. Быть может, он был безумен? Возможно, ведь он сам не знал верного ответа на этот вопрос. — А вот и зря ты не пришёл, интересная шутка у меня тут вырисовывается, — протянул парень, откидываясь и потягиваясь в кресле, принимая более удобную позу.
'Нет'.
— Кай! — строгие черты лица исказились в гримасе ненависти, ломая наложенную иллюзию: кабинет преобразился, теперь его парень сидел вовсе не за широким столом, а на декоративном диванчике у стены, тогда как его место занял уже другой человек. Исчезла вальяжность, он не мог двинуть ни единым мускулом. Все прошлые действия, движения и слова были не более чем искусной картинкой, которую увидел подчинённый технике мозг.
Лёгкий смешок вырвался из-под оранжевой маски.
— Знай своё место, — произнёс настоящий 'хозяин', возвращаясь к бумагам. Иногда следовало одёргивать излишне самоуверенную которая излишне часто пыталась стать ферзём.
Чёрный плащ с пятнами красных облаков, оранжевая спиральная маска, лениво покачивающийся стул и нога, хозяйски закинутая на столешницу — гость особо не церемонился.
— Ясно... — опустил голову 'слуга'.
Он знал слово намного лучше описывающее его положение — раб. Раб, который сидит парализованный и видит лишь то, что ему выкладывают в голову проклятые глаза. Быть может даже то, что он осознаёт в данный момент не более чем второй уровень искусной иллюзии. Его проклятие, его ошибка, что он оказался не так силён в противостоянии техникам гендзюцу. Проклятая природа, его организм, оказавшийся слаб перед этим направлением искусства шиноби. А ещё эти проклятые глаза сыграли свою роль, глаза, перед которыми он бессилен.
— Это не интересно, как ты расписывал, — отложил масочник папку в сторону, — больше похоже на чью-то глупую шутку. Розыгрыш. Неизвестная техника, которой просто снесли... замок? — маска не позволяла увидеть лица, но было ясно, что человек слегка улыбнулся. — Я не люблю такие шутки, особенно если мне приходится срочно отрываться от своих дел. Быть может мне следует наказать тебя? — вкрадчиво уточнил шиноби. — Или ты забыл, кто я такой? Прошло уже столько лет с последней попытки, что я даже допустил мысль о том, что ты прекрасно понял своё положение и, что было бы намного лучше, мои цели. Не разочаруй меня. Не стоит... — продержал он короткую паузу, — делать этого.
— Замки сносят так редко... особенно шиноби. Будь это внутренний конфликт аристократов, я и не стал бы упоминать о таком, но вспышку видели за десятки километров, а от самих укреплений остались лишь редкие обломки стен. И это был не я, ты это знаешь, — слегка оскалился парень, пропуская угрозы мимо ушей. — А я, в свою очередь, могу гарантировать, что это не Утаката, мы следим за ним всю войну и он носа не высовывает из своей дыры. Я исследую вопрос сил биджу на протяжении большей части своей жизни, целый отдел занят только этими исследованиями, так что в этой папке истинная правда. Все специалисты говорят одно. А значит... кто же это был? — насмешливо склонил он голову. — Удивительное совпадение, правда? И, может быть, уже позволишь мне?.. — вопрос повис в воздухе.
