Она нащупала в гриве своего коня шерстинку, обмотанную своим волосом и наговоренной ниткой. Резко дёрнула. Конь взвился на дыбы, опустился на четыре ноги, забил задом. Магда бросила поводья, схватилась за гриву и даже зажмурилась. Она никогда не стала бы так резко снимать своё колдовство, если бы не нужда. Но теперь на коня не подействует ничьё другое — первое время. Слишком уж много колдовать над одним животным невозможно. Вот ещё бы теперь удержаться...
Магда сама не знала, как ей удалось выдержать. Куно спрыгнул со своей кобылы и, уворачиваясь от копыт, ухватил коня ведьмы под уздцы. Вдвоём им удалось кое-как успокоить животное. Когда Магда смогла оглянуться по сторонам, Денны нигде не было.
— Езжай за мной след в след, — приказала ведьма. Они проехали запретную черту и ничего не случилось. Магда оглянулась назад. Вроде дорога как дорога... только спина холодеет.
— Чего это она? — нарушил тишину мальчишка.
— Мы друг друга не любим, — коротко ответила ведьма. — Не дай Осв... Заступник нам через Корбиниан снова поехать.
— А как ты её! — восхищённо сказал Куно. Магда покачала головой. С ведьмой, стоящей на своей земле, да ещё такой, как Денна, пришлой не справиться.
— По-моему, она нас отпустила, — сказала Магда и прислушалась. Показалось ей или деревья и впрямь шелестели вслед: "Поверни, попадёшься... Ой, попадёшься... Поверни!"?..
Ведьма рассеянно посмотрела на левую руку. К боли она притерпелась за утро и теперь даже не замечала её. Но на повязке проступила свежая кровь. Магда шёпотом помянула Заступника. Надо было заняться этим раньше, но кто же знал!
Они доехали до поворота и Магда снова оглянулась. У леса стояла Денна и махала им вслед. Ведьма поспешила сделать отвращающий беду знак. Как бы рыжая их не прокляла... на дорожку.
В кабаке спор разрешился сам собой. Мальчишка, позаботившийся о лошадях, упал на скамейку и было видно, что сил куда-то идти и кого-то расспрашивать у него уже не будет. Кабатчик, высокий полный мужчина, поставил перед Куно кашу и стакан сидра. Магде кусок в горло не лез. Удивительно, как в той деревне она умудрилась выпить целых два стакана молока. Это всё Куно с его заботой. Сама по себе она бы и глотка воды не выпила бы. Ведьму трясло от нервного напряжения. Братья-заступники. Очень плохо. Связываться с ними... уму не постижимо, как она может даже думать об этом.
— Куда? — вскинулся Куно, когда Магда пошла к двери. Ведьма бросила на него суровый взгляд.
— А ты осмелел, — таким чужим голосом сказала она, что мальчишка поёжился. — Забылся?
— Госпожа, — взмолился Куно, сообразив, наконец, подладиться к своей роли, — вы устали! Позвольте, я договорюсь об отдыхе для вас!
Подошёл кабатчик.
— Мальчишка дело говорит, — бесцеремонно вмешался он в разговор. — Я и комнаты сдаю, сами посмотрите. Такой вам и в замке не предложат.
В ответ Магда оглядела кабак с таким выражением лица, словно ей предлагают ночевать в курятнике.
— Я подумаю, — пообещала она и вышла во двор. Позади Куно остался заплетающимся языком рассказывать о любви своей госпожи к заболевшему младшему брату, увиденном ею во сне святом и других подобных небылицах. Ведьма передёрнула плечами.
Надо разузнать, где остановились братья-заступники. Получается, что не в кабаке. Странно. В деревне говорили, что их восемь человек, трое воинствующих братьев, четверо простых монахов, и главный над всеми священник, которого звали отцом Менлиусом. И ещё пленник, девятый. Ни в один дом столько постояльцев не поместится. Разделились? Встали под открытым небом? Или, не дай Освободитель, проехали мимо Ортвина?
В голове слегка звенело от голода и усталости. Надо было идти не в кабак. Это Куно повёл её в кабак, куда он ещё мог податься... а дочь рыцаря должна остановиться в замке... но тогда ей придётся назвать своё полное имя... её отец был человеком нелюдимым и не покидал своих владений, младший брат Магды покуда ещё не дорос до того, чтобы путешествовать самостоятельно... Но вести о нём могли дойти до Ортвина и другим путём. В конце концов, отец выгнал их с сестрой много лет назад... к Врагу всё это. У неё есть грамота, в которой отец признаёт свою дочь и вверяет её заботам барона цур Фирмина. Этого довольно. Она слишком долго жила ведьмой Магдой, привыкла прятаться, делать всё исподтишка... и, кстати, зря она наговорила Куно вздора, что будет молиться за отца и брата. Забавно, странное предчувствие, что им бы понадобилось немного удачи... неважно. Конечно, повод нужен другой. Нужно...
Мысли её были грубо прерваны. Кто-то схватил её сзади. Ведьме зажали рот и куда-то потащили. Она даже не успела разглядеть нападавших. Впереди замаячила телега, возле неё виднелась угрюмая фигура в монашеской рясе... Братья-заступники. Они нашли её прежде, чем она их...
Раздался возмущённый вопль Куно и мальчишка с руганью ударил одного из державших ведьму монахов в зубы.
А он не такой уж и мальчишка... ведьма привыкла к тому, что Куно — сынишка трактирщицы, что не замечала, что он давно уже выше её на две головы. А ведь Куно без труда удержал за уздцы разъярённого рыцарского коня.
Обо всём этом было некогда думать. Магда воспользовалась переполохом, вывернулась в державших её руках и вцепилась ногтями в лицо монаха. Хватка ослабла, но вырваться ещё не получалось.
— Пустите! — кричала ведьма. — Помогите, люди! Помогите!
— Заткните ведьму, — прозвучал резкий приказ и одновременно другой голос спросил:
— Что здесь происходит? Прекратите драку!
Куно оттащили крестьяне, ведьму отпустили и Магда смогла оглядеться. Оказывается, монахи довели её до телеги, на которой по-прежнему в клетке сидел всё так же равнодушный ко всему Виль. По улице к ним спешили трое воинов, одетых в одежды ордена братьев-заступников, а рядом стояли пятеро монахов. Одному она расцарапала лицо, другой носил следы кулаков Куно, а третий... высокий худой священник с тёмными цепкими глазами. Светлые волосы его ещё сильнее поредели за прошедшие семь лет. У Магды был готов вырваться крик, но он успел первым:
— Именем Заступника! Мои люди схватили ведьму. Она еретичка, проклятая, из тех, что отрекаются от Заступника! Она травила колодцы, портила посевы, крала молоко у коров. Вместе с другими ведьмами она летала на их гнусные сборища и там пила кровь украденных у матерей младенцев и подставляла зад Врагу, принявшему облик чёрного козла!
Собравшаяся вокруг толпа загудела, люди попятились. Кого-то перекосило от отвращения, а кто-то, напротив, загорелся поганеньким любопытством. У Магды кровь бросилась в лицо от столь гнусных оскорблений. Куно закричал:
— Неправда! Он лжёт!
Ведьма постаралась взять себя в руки. С лицом, пылающим от стыда и гнева, она повернулась к остановившему драку стражнику:
— Это гнусная ложь. Я дочь рыцаря Криппа цур Лотарина, а этот человек — Флегонт, сын барона цур Фирмина, которого отец лишил наследства. Он был приспешником самозванца семь лет назад! Он обманом выманил свою сестру, её милость баронессу Нору цур Фирмин, из дома её отца, чтобы отдать самозванцу. Угрожая обесчестить девушку, он занял отцовский замок. Я была там и могу свидетельствовать против него!
А вот теперь толпа поддалась вперёд. Ведьма знала, о чём говорила. Преступление молочного брата самозванца, сына рыцаря цур Ортвина, тенью падало на отца и на его владения.
— Она сбежала от святого суда, — возразил Флегонт, не думая отпираться от сказанного Магдой. — Она — ведьма, не раскаявшаяся в своих преступлениях. Её отец, рыцарь, отрёкся от опозорившей его дочери.
Магда гордо вскинула голову.
— Мой отец признал меня. У меня есть грамота за его подписью, в которой он вверяет меня заботам его милости барона цур Фирмина.
Флегонт побледнел.
— Он вверил тебя заботам моего отца, а ты пролезла в его постель! Мерзкая блудница, осквернившая собой...
— Довольно, — перебил его стражник. — Вы должны предстать перед судом моего господина рыцаря цур Ортвина. Ты, монах, за то, что взялся вершить расправу без его дозволения и порочишь честь дочери рыцаря, а если правда то, что она о тебе рассказывает, то и за это. А ты, госпожа, готовься ответить на его обвинения.
— Мне нечего бояться, — солгала ведьма. События развивались быстрее, чем она успевала их обдумывать. — Я невиновна.
— Я не могу задерживаться, — возразил Флегонт. — Мне поручен пленник, это опасный преступник и еретик, который...
— За твоим пленником присмотрят, отец, — покачал головой стражник. Флегонт оглянулся по сторонам. Их окружали не только простые люди, но и кнехты рыцаря цур Ортвина. Если он и думал пробиться, эту мысль пришлось оставить.
— Глава десятая. Перед войной
После того, как Вейма улетела, а Вир уехал, Нора занялась своими делами. Она послала в ратушу за опытным писарем, которому велела отправиться в подвал сразу же, как он явится. В это время по её приказу на главной площади Сетора принялись сколачивать виселицу, большую, крепкую, способную выдержать нескольких человек. Нора отдавала себе отчёт, что за преступления, совершённые её пленниками, они заслужили гораздо более суровое наказание, но по женской слабости пойти на это не смогла. К тому же в разгар казни может вернуться Вейма. Не хватало только, чтобы она вовсе не смогла оставаться в городе из-за своей слабости.
Старик Клеменс был вызван в таблиний баронессы. Он принёс с собой записи, которые передал ему отец Сергиус перед отъездом — показания преступников с их подписями и подписям свидетелей. Это было неприятно. Нора хорошо понимала, что, будь на её месте её отец, документы он получил бы сразу. Может быть, он бы и сам присутствовал на допросе, кто знает... на памяти Норы в Фирмине серьёзных преступлений не было.
Баронесса бегло просмотрела записи.
— Ты знаешь, что братья-заступники готовят нападение? — спросила она палача.
— Нет, госпожа, — покачал головой старик Клеменс.
— Добейся от них признания. Они вооружают крестьян в Лабаниане, куют оружие. Наверняка стягивают силы. Мне нужно признание до завтрашнего утра. В полдень ты их повесишь на площади.
— Ваша милость, — тонко улыбнулся палач, — отец Сергиус перед отъездом...
Нора вспыхнула. Во взгляде Клеменса, в его тоне, в самом возражении и в ссылке на приора — во всём этом ей слышался намёк на то, что она не может сама распорядиться в своих владениях. В собственном доме ей перечили!
— Отца Сергиуса интересовал только святейший папа, — отрезала баронесса. — А нам пришла пора подумать о себе.
— Он собирался вернуться...
— Пока он вернётся, Сетор захватят. Как только появится писарь, займись. Писаря до завтрашнего дня из дома не выпускать. Придумайте что хотите, но он не должен выйти, пока не состоится казнь.
— Как прикажете, ваша милость, — всё с той же раздражающей улыбкой поклонился палач. Нора спохватилась.
— Писарю обид не чинить! — уточнила она. — Тем более не бить. Силой удерживать только в самом крайнем случае!
Палач снова поклонился. Баронесса подумала, что дом её устроен неправильно. Должен быть кто-то ещё, кроме палача, кому она может отдавать такие приказы. Раньше всем этим занимались Вир и Вейма, Норе оставалось только покрикивать на слуг, чтобы вовремя готовили обед. А теперь что?
Вместо Увара пришёл Клос, страшно недовольный тем, что его подняли с постели и ещё сильнее раздражённый от этого своего недовольства.
— Что стряслось? — спросил он, подойдя ближе. Иргай бросил несколько непонятных слов бежавшему за Клосом Фатею.
— Хватит! — отрезал рыцарь. — Что вы сделали с Веймой?
— Ты её знаешь? — напряжённо спросил Иргай.
— Да, знаю, — коротко бросил Клос. — Расскажи ты. Почему она так лежит?
Иргай пожал плечами.
— Нежить, — коротко ответил он. — Фатей услышал. Я выстрелил. Упала. Не человек. Превратилась в женщину. Я хотел убить. Врени сказала — нет. Она не понимает. Нежить. Голову отрубить. Сжечь.
— Даже не вздумай, — ответил рыцарь. — Как тебя там? Врени? Большеногая? Ты же лекарь, разбуди её.
— Я не знаю, что с ней, — хмуро ответила цирюльница. — Я не умею лечить вампиров.
Клос нахмурился.
— Упала и лежит? — переспросил он. — И всё?
— В себя приходила, — вмешалась Дака. — Потом вдохнула — вот так! — и опять упала!
— Вдохнула... — задумался Клос, а после рассмеялся. — А! Убери всю кровь, она и очнётся.
— Она же вампир, — нахмурилась Врени.
— Вампир, — пожал плечам рыцарь, — да только крови боится. Видел я, как она на турнире сознание теряла... да и не только там.
— Всё равно нежить, — упрямо пробурчал Иргай. — Опасна.
— Мы оставляли с ней моих сыновей, — припомнил Клос. — Я тогда не знал... С ними ничего не случилось. Да и её собственный сын...
Рыцарь осёкся, а после расхохотался.
— А я-то думал, почему мальчишка не в масть растёт!
Наёмники вопросительно посмотрели на него, но Клос и не думал ничего объяснять.
— Разбуди её, — приказал он цирюльнице, потом повернулся к её товарищам. — Принесите холодной воды. Быстрее!
— Почему быстрей? — заинтересовалась Дака.
— Темнеет, — коротко отозвался рыцарь. — Я бы священника позвал, да если выбирать между вампиром и братом-заступником, предпочту вампира.
Врени отрезала окровавленный рукав, завернула в него стрелу и смыла следы крови с кожи. Когда все приготовления были закончены, на лицо вампирши выплеснули ведро воды из колодца. Вейма застонала.
— Факел, — приказал Клос. Иргай что-то заворчал, но подчинился. В свете факела люди смотрели, как у вампирши вздрагивают веки... она сделала вздох... снова застонала...
И, наконец, открыла глаза.
И снова принюхалась.
— Уберите его от меня! — потребовала Вейма, вскакивая на ноги и указывая на Иргая, по-прежнему державшего наготове кинжал.
— Потерпишь, — невежливо ответил ей Клос. Вампирша повернулась к нему, её глаза сверкнули.
— А, — сказала она, — так Вир рассказал тебе...
— Это спасло тебе жизнь, — отозвался рыцарь. — Зачем ты явилась сюда? Мои люди встревожены.
— Эти? — фыркнула вампирша. Она улыбнулась, нарочно обнажая клыки. Врени напряглась. Зачем Клос её дразнит? В темноте вампир может зачаровать не одного человека, а сразу весь замок.
— А ты предпочитала перепугать мой отряд? — в тон ей ответил рыцарь.
Вейма глубоко вздохнула и спрятала клыки.
— Ладно, не время ссориться. У меня плохие новости.
— Отец? — немедленно напрягся Клос. — Нора? Братья? Враг тебя побери, дети?!
— Все целы и невредимы, — покачала головой вампирша. — Совет распался. Граф цур Лабаниан собирает своих людей — и братьев-заступников. Он собирает даже крестьян! Держи. Это письма тебе, от твоей жены и от твоего отца. Есть ещё письмо от Вира Увару. Где Увар?
— Не знаю, — махнул рукой рыцарь. — Его с утра никто не видел.
— Тогда держи ты, передашь. И найди Увара. Твой отец и твоя жена зовут тебя в Сетор. Тебя и весь отряд. Сможешь?
