— Мы можем справиться и без них, — упрямо заявил Сомбреро, стоя перед учителем и хмуро глядя ему в глаза своими глазами. — Сам подумай: что могут пегасы, чего не можем мы при помощи магии?

— Ученик, только объединившись в одну силу пони смогут пережить все грядущие испытания, — в очередной раз, усталым от споров голосом, отозвался Блюблад. — Пегасы не только погодой управлять могут, но ещё и разведку обеспечивать, и прикрытие от летающих хищников...

— Всё, что умеют эти крылатые ничтожества — воровать, убивать и разорять, — процедил тёмно-серый единорог, облачённый в чёрный плащ с высоким воротником, подбитым густым мехом. — Ты уже забыл Голдара? Забыл Сталиона? Забыл всех тех, кто погибли по их вине!

Принц опустил голову, из-за чего бубенцы, закреплённые на краях полей его широкополой шляпы мелодично звякнули. Собеседнику теперь была видна только нижняя треть его морды и аккуратная борода. В свете луны и звёзд, его серый плащ казался почти белым...

— Я ничего не забыл, ученик, — слова давались Старсвирлу с трудом, но он и не думал отступать. — Не было дня, чтобы я не винил себя за ошибки, из-за которых теряю дорогих мне пони. Однако, если я отступлюсь сейчас, когда мир между тремя народами реален как никогда прежде, это будет означать лишь то, что всё сделанное ранее было напрасно; что все эти жертвы были напрасны... Может я и упрямый глупец, но история — упрямая штука, которая говорит нам о том, что только так и можно изменить устоявшийся порядок жизни.

— Старый дурак, — беззлобно выругался кристальный маг. — Старсвирл, ты всегда будешь моим учителем... но я более не твой ученик. Утром я и Астрал уходим, а вместе с нами уйдут единороги и земные пони, которые против мира с пегасами. Надеюсь, что этого тебе будет достаточно, чтобы построить свой вымышленный мир. Если же нет, то свой мир построим уже мы. Прощай, учитель.

Отвернувшись от старшего жеребца, Сомбреро зашагал по направлению к краю большого лагеря, где ещё с раннего вечера стали собираться жеребцы и кобылы, выступающие против объединения с крылатыми дикарями. Эту группу возглавляли двое уже набравшихся сил и знаний учеников Блюблада (Сомбреро и Астрал), а также Рэдиант Хоуп, за которой шли безрогие и бескрылые пони.

Принц хотел остановить молодого единорога, которого помнил ещё совсем несмышлёным жеребёнком, но стоило ему открыть рот, как слова застревали в горле. Этот раскол назревал с тех самых пор, когда Сталион спровоцировал пегасов на нападение, во время которого погиб его пятый ученик, что послужило причиной разрушения хрупкой веры в то, что три народа могут жить в мире сразу у двух жеребчиков...

— Берегите себя, — наконец произнёс белый единорог в спину ученику.

Казалось, что на миг тёмно-серый жеребец остановился, но в следующую секунду продолжил свой путь так и не обернувшись.

Ещё какое-то время Старсвирл простоял на одном месте, ожидая того, сам не зная чего, а затем вздохнул и медленно зашагал к богато украшенному шатру. По пути ему встречались пары стражников, состоящие из земных пони и единорогов, которые приветствовали старшего мага кивками и салютовали оружием...

"Хоть что-то у меня получилось как надо", — мысленно хмыкнул Блюблад, кивая и улыбаясь в ответ, привычно делая вид, будто бы всё в порядке и ничего плохого не случилось (с болью в сердце вспоминалась улыбка принцессы Селестии, настолько естественная и обыденная, что никто и подумать не мог о том, что за ней может таиться нечто большее).

Шатёр встретил принца жаром и запахом благовоний, а также тусклым полумраком, словно бы окутывающим со всех сторон, но при этом каким-то уютным и безопасным, а не угрожающим нападением каких-нибудь монстров. Холод остался снаружи, но от неприятных мыслей в голове было не избавиться при помощи занавеси. Шляпа и плащ, подхваченные телекинезом, повисли на деревянной вешалке в виде сухого дерева, поднявшего свои ветви вверх, уши дёрнулись улавливая какой-то звук, который так и не был распознан утомлённым разумом.

"Сколько лет уже прошло? В этой вечной зиме следить за временем невероятно сложно. Когда я настолько увяз в делах племени, что перестал искать путь домой? Когда смирился с тем, что не смогу спасти Сансет?.. Наверное это произошло в тот день, когда я понял то, что не могу защитить даже своих учеников", — подойдя к постели, белый единорог уже хотел лечь на край и просто уснуть, когда его шею обхватили изящные, но при этом сильные передние ноги кобылы, которая крепко его поцеловала, а затем укусила за нижнюю губу и потянула на себя, затаскивая на мягкое ложе.

Аромат жаркого и нежного тела пьянил, дурманил голову и выбивал все лишние мысли из головы; страстное дыхание, грудные стоны, лихорадочный блеск в глазах, солоноватый вкус на губах и языке, энергичные движения тел и ощущение сжимающей тесноты, заставляли ощущать себя диким животным; нежность и забота во взгляде, осторожные прикосновения, громкое биение сердца успокаивали кровь, как бы говоря "Это всё не напрасно". Когда же танец сплетающихся тел окончательно измотал любовников и они не расцепляя объятий просто лежали рядом, наступило время для разговоров...

"Чужак из другого времени, ощущающий себя лишним и кобыла, которая хочет быть слабой, но вынуждена быть сильной ради своего народа. Пожалуй, в Эквестрии эта история могла бы завоевать популярность среди любителей романтики", — мысленно констатировал жеребец, носом зарываясь в платиновую гриву.

— Они уходят? — прижимаясь к шее Блюблада, негромко спросила Платина.

— Завтра утром, — ответил принц.

— Я бы могла приказать единорогам остаться, — заметила кобыла. — Даже Сомбреро не посмел бы ослушаться.

— Это приведёт к внутреннему кипению, — закрыв глаза, жеребец скользнул правым передним копытом по телу любовницы, задерживаясь на заметно округлившемся животе (от подданных это удавалось скрывать иллюзиями и свободными платьями, так что не более десятка жеребцов и кобыл знали правду). — Я верю в них: они справятся. А когда пройдёт достаточно времени, мы снова встретимся...

— Я боюсь, Стар, — неожиданно всхлипнула королева. — Я чувствую, что что-то должно случиться... Что-то плохое...

— Хочешь отменить переговоры? — заботливо спросил Блюблад.

— Н-нет, — Платина стала успокаиваться, ощущая как жеребец гладит её по спине. — Мы слишком многое сделали, чтобы теперь идти на попятную.

...

На утро десятая часть единорогов и земных пони ушла. Они не прощались, не обвиняли остающихся, ничего не требовали, а просто погрузили свои вещи на сани и отправились на север. Этот их поступок выглядел как протест жеребёнка против взрослых, но все прекрасно понимали то, что они уже не вернутся... по крайней мере — сами.

Оставшиеся пони, и без того взволнованные, начали погружаться в уныние, а среди молодёжи звучали шепотки о том, что лидеры совершают ошибку.

Тем временем, старцы из числа земных пони вышли на равнину и встав кругом, начали стучать по земле передними копытами. Их действия можно было принять за какой-то танец, пока земля не начала отзываться: почва затряслась и вокруг "танцоров" стали подниматься похожие на ступени лестницы концентрические круги, при этом каждый последующий был выше и шире предыдущего. В итоге, спустя четыре часа трудов, в чистом поле возник огромный амфитеатр.

Усталые старцы, под восхищёнными взглядами молодых пони ушли в шатёр, где их ждали мягкие постели, сытная еда и уход родичей. В это же время единороги, возглавляемые лично Старсвирлом, принялись обустраивать импровизированную чашу для переговоров, создавая светильники и лесенки. В процессе всех этих действий атмосфера уныния постепенно отступала и к прибытию пегасов, союзники вновь были бодры и готовы ко всему...

Две трети мест в амфитеатре заняли земные пони и единороги, которых было заметно больше чем крылатых жеребцов и кобыл, даже после отбытия изгнанников. Внизу, на импровизированной сцене, под взглядами тысяч глаз встретились лидеры трёх народов, которых сопровождали по два спутника (рядом с Платиной стояли Старсвирл и Кловер).

С первых же минут переговоры не задались: пони вспоминали прегрешения друг друга, сыпали обвинениями, выговаривали упрёки. Их голоса становились всё громче и громче, а вскоре выкрики стали звучать и со зрительских мест, сливаясь в монотонный рокот. Некоторые особенно горячие головы потянулись за оружием...

Мало кто заметил, как небо сперва посерело, затем потемнело, а потом из сгустившихся тучь начал сыпать снег, в котором прятались полупрозрачные крылатые существа, постепенно закручивающие настоящий ураган.

— Хотите, чтобы мы к вам присоединились? — яростно сверкая глазами, пегас расправил крылья во всю ширь. — Тогда, пусть как в старые времена, королева грязедавов покажет нам своё уважение: ради своего народа, Платина, подставь свой круп представителю высшей расы, чтобы все видели то, где ваше место на самом деле...

Резкий удар Блюблада заставил крылатого жеребца опрокинуться на спину: всё же пегасы всегда были мельче остальных пони, а гость из иного времени возвышался даже над земными пони. Сейчас же, источая почти физически ощущаемую ярость, он вовсе напоминал грозный утёс.

— Ещё одно слово, животное, и я покажу тебе, где твоё место, — бешено раздувая ноздри, пророкотал белый единорог.

— Наконец-то ты прекратил играть в добрячка, — сплюнув кровь, вместе с парой выбитых зубов, летун оскалился в щербатой улыбке, поднимаясь на ноги. — Вы — единороги, лживые твари, которым доверять могут только глупцы вроде этих безрогих грязедавов. Вновь вы "пригласили" нас на переговоры, чтобы в очередной раз попытаться подмять под себя. Никогда хозяева неба не будут служить бескрылым... Никогда!

Зашелестело оружие, извлекаемое из ножен, зазвучали подбадривающие крики, ледяной ветер начал трепать гривы жеребцов и кобыл. Скрин Шилд, возглавившая гвардию Платины, приготовилась отдать приказ к атаке.

В этот момент королева скривилась от боли и со стоном осела на расчищенную от снега площадку, в миг становясь центром внимания. Блюблад подскочил к своей кобыле, открывая бок для атаки... но пегас сдержался и лишь с большим любопытством уставился на волшебников.

— Стар... — жалобно простонала Платина. — Кажется... наша дочь...

— Но... Ещё ведь рано, — побледневшими губами произнёс жеребец. — Кловер!

— Я здесь, — сохраняя спокойный голос, ученица мягко, но при этом настойчиво отстранила учителя, затем магией вспорола платье королевы, прямо на глазах у тысяч пони начав принимать роды.

Гвардия окружила правительницу, сам же принц встал так, чтобы иметь возможность перехватить любого из тех, кто мог бы попытаться вмешаться. Текли минуты, сопровождаемые завыванием ветра и хмурым молчанием пони, пока наконец...

— Мне жаль, — голос целительницы дрогнул и она отступила на шаг.

Маленькая белая кобылка, вся мокрая и словно бы съёжившаяся, лежала на бархатном платке и не дышала.

— Неееееееет!.. — во всё горло кричала Платина, прижимая к себе недоношенную дочь.

— Ха... Хахахаха! — заливисто расхохотался пегас. — Сама жизнь показывает, что вы — грязедавы...

— Заткнись, мразь, — магическая волна прошлась от Старсвирла, глаза которого засияли в наступившем полумраке. — Если бы не моё глупое желание объединить три народа пони, моя дочь была бы жива... Если бы я послушал своего ученика, который утверждал о том, что пегасы — бесполезные дикари, моя дочь была бы жива... Я больше не позволю моей наивности стать причиной гибели дорогих мне пони: сегодня и здесь, мы покончим с враждой... так или иначе.

Виндиго ликовали, кружась и танцуя в потоках ледяного ветра, пони были готовы броситься друг на друга, Платина сжалась в окружении своей охраны, не видя никого и ничего вокруг из-за слёз, которые текли из её глаз, в то время как дрожащие передние ноги баюкали маленькое и хрупкое тельце. Кловер ощущала холод и тьму, которые расползались вокруг неё и закусив губу колебалась: не только Сомбреро и Астрал разрабатывали новые заклинания за прошедшие со дня гибели Голдара годы, и не одна Скрин Шилд стала сильнее... Только вот заклинание, которое она готовила в тайне от учителя было ещё не доработано и требовало страшную плату.

"Пусть ты никогда не полюбишь меня как кобылу, но всегда был для нас вторым отцом, Старсвирл Побрившийся. Я была рада находиться рядом с тобой, учиться у тебя, служить твоей особенной пони. Надеюсь, что ты не будешь себя винить и сможешь стать по настоящему счастливым. Пусть ты и отчаялся, но я не позволю тебе предать всё то, во что ты так верил и чему призывал верить нас, не позволю отказаться от всего, чем ты жил... Ведь я люблю тебя и всегда буду любить!", — закрыв глаза целительница выдохнула, а затем открыла свою душу дикой, необузданной силе и вдохнула.

— Стойте!!! — громыхнул усиленный магией голос и на чашу амфитеатра опустилась тишина, которую не решался нарушить даже ветер, который будто испугавшись чего-то отпрянул назад. — Оглянитесь вокруг, пони... Что вы творите?!

Вспыхнувшая словно факел кобыла взлетела на крыльях из языков огня, зависнув прямо над центром сцены. Жар, который источало её тело ощутили все вокруг, а виндиго и вовсе закричали от боли, разрушая хрупкое равновесие сил.

— Неужели так важно, есть у пони крылья и рог, или же их нет? — голос Кловер звучал сильно и пронизывающе, пробираясь в самые сокровенные уголки души. — Неужели из-за этих отличий мы должны убивать друг друга? Стоит ли месть за месть жизней наших жеребят? Стоит ли былая вражда нашего общего будущего?! В ваших сердцах я чувствую холод, который проник в них из-за вражды... Мы сами впустили в себя виндиго и дали им власть над нашими помыслами. Что же... если никто больше не может этого сделать, то эту цепь разорву я, и разожгу огонь в ваших сердцах!

В небе вспыхнуло маленькое солнце, лучи коего словно шпаги устремились во все стороны. Духи холода, ринувшиеся в самоубийственную атаку, в безумном порыве затушить этот огонь... словно светлячки летящие в костёр сгорали без следа, а пегасы, единороги и земные пони ощутили то, как болезненно заныли их сердца, в которых сгорали былые обиды и истаивала тьма, а затем в груди стало разливаться тепло, заставляя вспоминать всё то хорошее, что когда-либо с ними случалось.

Жеребцы и кобылы ощущали, как по их мордочкам текут слёзы, оружие падало из их копыт и хватки телекинеза. Они по новому смотрели на своих врагов и видели в них... самих себя. И пусть все проблемы и разногласия не могли решиться за один миг, но в эту самую минуту все поняли то, что у них появился шанс...

Тем временем маленькое солнце угасло и Кловер приземлилась на землю. Её тело подрагивало, а огонь, из которого она состояла, грозился вот-вот погаснуть. Впрочем, единорожица этого не замечала и под множеством устремлённых на неё взглядов, бодро подошла к наставнику, без лишних разговоров буквально клюнув его в губы, оставив на них едва заметный ожог.