стоял в лодке и с болью в сердце наблюдал за тем, что творилось вокруг.
— Ради одного меня народ терпит такие страдания! О, зачем я родился на
свет!
Он хотел броситься в воду, но приближенные его удержали. Когда лодка
причалила к южному берегу, Лю Бэй оглянулся. Люди, еще не успевшие
переправиться, смотрели на юг и плакали.
Лю Бэй велел Гуань Юю быстрее перевезти их, а сам сел на коня. Вскоре они
приблизились к восточным воротам Сянъяна. На городских стенах виднелись
флаги, а у края рва ощетинились заграждения — "оленьи рога". Лю Бэй
придержал коня и громко крикнул:
— Лю Цзун, дорогой племянник! Открой ворота! Я хочу спасти народ! У меня
нет иных помыслов! Клянусь тебе!
Но Лю Цзун, напуганный появлением Лю Бэя, не появлялся. На сторожевую башню
поднялись Цай Мао и Чжан Юнь и приказали воинам стрелять из луков. Люди,
стоявшие под стенами, простирали руки к башне и плакали.
Вдруг на стене появился какой-то военачальник в сопровождении воинов и
грозно вскричал:
— Цай Мао, Чжан Юнь, вы изменники! Лю Бэй гуманный и справедливый человек!
Он пришел сюда, чтобы спасти народ, а вы ему противитесь!
Военачальник был высок ростом, с красным, как спелый жужуб(*1), лицом. Звали
его Вэй Янь, и был он родом из Ияна.
Ловко орудуя мечом, Вэй Янь перебил стражу и открыл ворота.
— Вводите войска! Перебьем изменников!
Чжан Фэй хлестнул коня, намереваясь ворваться в город, но Лю Бэй его
удержал:
— Не пугай народ!
В это время у ворот появился другой военачальник с отрядом.
— Эй, Вэй Янь, безродное ничтожество! — кричал он. — Ты еще смеешь
бунтовать! Да ты что, не знаешь меня, Вэнь Пина?
Разгневанный Вэй Янь с копьем наперевес бросился на своего противника. Два
отряда вступили в яростную схватку у городских ворот. Крики сражающихся
потрясали небо.
— Нет, я не войду в Сянъян! — решительно заявил Лю Бэй. — Я хотел спасти
народ, но выходит, что я причиняю ему новые беды...
— В таком случае надо занять Цзянлин, — сказал Чжугэ Лян. — Это один из
наиболее важных городов округа Цзинчжоу.
— Так думаю и я, — ответил ему Лю Бэй.
Толпы народа направились к Цзянлину. Многие жители Сянъяна, воспользовавшись
суматохой, бежали из города, чтобы последовать за Лю Бэем.
Между тем схватка у стен Сянъяна продолжалась. Вэй Янь и Вэнь Пин дрались с
утра до полудня. Все воины Вэй Яня были перебиты. Тогда он, пустив коня во
весь опор, бежал из города. Найти Лю Бэя ему не удалось, и он ушел к Хань
Сюаню, правителю округа Чанша.
Лю Бэй уходил от Сянъяна. Несколько десятков тысяч людей и несколько тысяч
больших и малых повозок нескончаемым потоком тянулись по дороге. Многие
несли свою ношу на плечах. Дорога проходила мимо могилы Лю Бяо. Лю Бэй,
склонившись над могилой, горестно восклицал:
— О брат мой, Лю Бяо! Опозорен я! Нет у меня ни добродетелей, ни талантов!
Виноват я, что отказался в свое время нести ношу, которую ты хотел возложить
на меня! Но за что страдает народ? О брат мой, пусть твой славный дух
снизойдет и спасет людей Цзинчжоу и Сянъяна!
В словах его чувствовалось столько горя, что никто не в силах был сдержать
слезы.
Дозорные донесли, что войско Цао Цао уже заняло Фаньчэн и что Цао Цао
заставляет народ готовить лодки и плоты для переправы через реку.
— В Цзянлине можно обороняться, — говорили военачальники Лю Бэю. — Но
когда мы туда доберемся? С такой массой народа мы за день едва успеваем
пройти десяток ли! А что, если нас настигнет армия Цао Цао? Как мы ее
встретим? Благоразумнее было бы пока оставить народ, а самим двинуться
быстрее к Цзянлину.
— Тот, кто берется за великое дело, должен считать народ основой всего, —
со слезами отвечал Лю Бэй. — Люди пошли за мной, как же я их покину?
Такие слова всех растрогали. И потомки сложили стихи, в которых восхваляют
Лю Бэя:
В годину невзгод он сердцем сливался с народом.
Садясь на корабль, всех тронул слезою своею.
Так вот почему и дети и старцы в округе
Доныне поют великую славу Лю Бэю.
Лю Бэй продолжал двигаться крайне медленно. Огромные толпы народа иначе не
могли бы поспевать за ним.
— Враг скоро нас нагонит, — предупреждал Лю Бэя Чжугэ Лян. — Пошлите
Гуань Юя в Цзянся: пусть Лю Ци подымает войска и готовит для нас лодки в
Цзянлине.
Лю Бэй написал письмо Лю Ци, прося его о помощи, и отправил Гуань Юя и Сунь
Цяня с пятьюстами воинов в Цзянся. Чжан Фэй вел головной отряд; Чжао Юнь
охранял семью Лю Бэя, а остальные шли вместе с народом и поддерживали
порядок. Проходя за день немногим более десяти ли, все останавливались на
отдых.
Тем временем войско Цао Цао переправилось через реку и подошло к Сянъяну.
Цао Цао велел вызвать к себе Лю Цзуна, но тот был напуган и явиться не
посмел, хотя его уговаривали и Цай Мао и Чжан Юнь.
Ван Вэй по секрету сказал Лю Цзуну:
— Лю Бэй сбежал... Если вы сейчас покоритесь Цао Цао, он успокоится. Вы
сможете подобрать лучших воинов и укрыть их в каком-нибудь неприступном
месте, а потом неожиданно ударить на врага. Если же вы захватите Цао Цао,
слава ваша потрясет Поднебесную, и вы легко овладеете обширной Срединной
равниной! Такой случай представляется очень редко, не теряйте его!
Лю Цзун передал эти слова Цай Мао, и тот в ярости набросился на Ван Вэя:
— Безумец! Что ты болтаешь?
— Предатель! — в гневе отвечал Ван Вэй. — Я бы тебя живьем съел!
Цай Мао хотел убить Ван Вэя, но Куай Юэ отговорил его. После этого Цай Мао и
Чжан Юнь отправились в Фаньчэн на поклон к Цао Цао. Цай Мао старался угодить
ему и потому охотно отвечал на все его вопросы. Цао Цао спросил, сколько
войск и провианта в Цзинчжоу.
— Всего двести восемьдесят тысяч воинов, из коих сто пятьдесят тысяч
пеших, пятьдесят тысяч конных да на судах восемьдесят тысяч. Большая часть
запасов провианта и казны — в Цзянлине, а все прочее в разных местах.
Запасов на всю армию хватит на год.
— А сколько у вас кораблей?
— Больших и малых судов более семи тысяч...
— Кто командует вашим флотом?
— Я и мой брат, — ответил Цай Мао.
Цао Цао пожаловал Цай Мао и Чжан Юню титулы и звания, чему они были очень
рады. На прощанье Цао Цао сказал им:
— Сын Лю Бяо после смерти отца покорился мне, и я представлю императору
доклад, чтобы его назначили правителем Цзинчжоу навечно.
Чжан Юнь и Цай Мао удалились, исполненные самых радужных надежд.
— Цай Мао и Чжан Юнь — льстецы, — сказал советник Сюнь Ю, когда те
удалились. — Зачем вы пожаловали им такие высокие звания и оставили в их
руках флот?
— А разве я этого не знаю? — улыбнулся Цао Цао. — Я их оставил только
потому, что в северных землях никто не умеет воевать на воде. Когда война
окончится, тогда мы и решим, что с ними делать.
Цай Мао и Чжан Юнь вернулись к Лю Цзуну и рассказали, что Цао Цао обещал
ходатайствовать перед Сыном неба о назначении его, Лю Цзуна, навечно
правителем Цзинчжоу и Сянъяна. Обрадованный Лю Цзун на другой день вместе со
своей матушкой, госпожой Цай, взяв с собой печать и пояс, а также бумагу на
право командования войсками, переправился через реку встречать Цао Цао.
Цао Цао подбодрил его ласковыми словами, а затем повел свое войско к стенам
Сянъяна. Жители города по приказу Цай Мао и Чжан Юня воскуривали благовония
и с поклонами встречали Цао Цао. Он в свою очередь в изысканных выражениях
старался успокоить горожан.
Цао Цао расположился в доме Лю Бяо. Он пригласил к себе Куай Юэ и сказал
ему:
— Знаете, я не так рад, что приобрел Цзинчжоу, как рад тому, что привлек
на свою сторону вас.
Он пожаловал Куай Юэ должность правителя округа Цзянлин и титул Фаньчэнского
хоу. Фу Сунь и Ван Цань получили титулы Гуаньнэйских хоу, а Лю Цзун был
назначен на должность цы-ши округа Цинчжоу с повелением немедленно
отправляться к месту назначения. Лю Цзун испугался такого оборота дела и
стал отказываться.
— Я не хочу быть чиновником, — молил он, — я хочу лишь оберегать земли
своих предков.
— Цинчжоу находится возле столицы, и я посылаю вас туда по повелению
императорского двора, — прервал его Цао Цао, — дабы вы не стали жертвой
интриг здесь, в Цзинчжоу и Сянъяне.
Лю Цзун пытался возражать, но Цао Цао не стал его слушать, и ему пришлось
вместе со своей матушкой отправиться в Цинчжоу. Один лишь старый
военачальник Ван Вэй вызвался сопровождать их, остальные же чиновники
проводили их до реки и вернулись в город.
Цао Цао, опасаясь, как бы Лю Цзун и его мать не натворили ему бед
впоследствии, вызвал к себе Юй Цзиня и приказал ему догнать и убить их. Юй
Цзинь бросился исполнять повеление. Его легковооруженные всадники быстро
настигли Лю Цзуна.
— Стойте! — закричал Юй Цзинь. — Я получил повеление господина чэн-сяна
доставить ему ваши головы.
Госпожа Цай обняла Лю Цзуна и громко заплакала. Юй Цзинь приказал своим
воинам не терять времени. Ван Вэй стал яростно отбиваться, но в конце концов
воины Юй Цзиня его одолели. Лю Цзун и его мать были убиты; Юй Цзинь
немедленно донес об этом Цао Цао и был щедро награжден.
Затем Цао Цао послал людей в Лунчжун на поиски семьи Чжугэ Ляна. Но Чжугэ
Лян предвидел это и заранее перевез свою семью в Саньцзян, так что посланным
пришлось вернуться ни с чем. Ярость Цао Цао не знала границ.
Итак, Сянъян был взят. Но оставался еще Цзянлин, где были сосредоточены
основные запасы провианта и казна округов Цзинчжоу и Сянъяна. Сюнь Ю
советовал Цао Цао занять этот город.
— Если Лю Бэй успеет в нем укрепиться, его нелегко будет оттуда выбить.
— Я об этом хорошо помню! — сказал Цао Цао.
Он приказал созвать всех цзинчжоуских военачальников, чтобы найти среди них
проводника, который смог бы провести его войско в Цзянлин. Среди собравшихся
не было одного лишь Вэнь Пина. Цао Цао велел разыскать его.
— Почему вы так опоздали? — спросил Цао Цао, когда тот вошел.
— Мне было совестно показаться! — смело ответил Вэнь Пин. — Не позорно
ли смотреть, как господин твой теряет владения, и ничего для него не
сделать? — Он вздохнул, и слезы потекли у него по щекам.
— Вот поистине преданный слуга! — воскликнул Цао Цао, тронутый
искренностью Вэнь Пина. Он назначил его правителем округа Цзянся, пожаловал
титул Гуаньнэйского хоу и велел ему вести войско в поход на Цзянлин.
Конные разведчики донесли, что Лю Бэй двигается очень медленно и находится в
трехстах ли от Сянъяна. Цао Цао приказал из всех отрядов отобрать по пять
тысяч одетых в броню всадников и велел им за одни сутки догнать Лю Бэя.
Вслед за ними в поход выступила вся огромная армия.
В это время Лю Бэй, у которого было всего лишь три тысячи конных воинов,
продолжал двигаться к Цзянлину. За ним следовало несколько десятков тысяч
народу. Чжао Юнь охранял стариков и детей, Чжан Фэй прикрывал тыл. Шли они
очень медленно.
— Что-то нет никаких вестей от Гуань Юя из Цзянся, — промолвил Чжугэ Лян.
— Он давно уехал, уже пора...
— Осмелюсь попросить вас поехать туда, — обратился к нему Лю Бэй. — Лю
Ци обязан вам за ваши советы, и вы сможете быстрей все уладить.
Чжугэ Лян согласился и вместе с Лю Фыном, под охраной пятисот воинов,
отправился в Цзянся просить помощи. Лю Бэй вместе с Цзянь Юном, Ми Чжу и Ми
Фаном продолжал путь. Неожиданно налетел вихрь, и столб пыли закрыл красное
солнце.
— Что это за предзнаменование? — встревожился Лю Бэй.
Сведущий в законах сил "инь" и "ян", Цзянь Юн погадал на пальцах и
растерянно сказал Лю Бэю:
— Нам грозит великая беда! Нынешней ночью придется оставить народ и
бежать!
— Люди следуют за мной от самого Синье, и я их на произвол судьбы не
покину! — решительно заявил Лю Бэй.
— Если вы из чувства жалости к народу не уйдете, может случиться беда!
— А что за место впереди? — спросил Лю Бэй.
— Уезд Данъян, — ответили приближенные. — А вон там гора Цзиншань.
Лю Бэй приказал раскинуть лагерь на горе. Погода была студеная, начиналась
зима. Холодный ветер пронизывал до костей. По всему полю слышался плач. Во
время четвертой стражи с северо-запада донеслись оглушительные крики. Лю Бэй
вскочил на коня и повел свой двухтысячный отряд из отборных воинов навстречу
врагу. Но противостоять превосходящим силам Цао Цао было невозможно. Лю Бэй
сражался насмерть. Он был уже на краю гибели, но его спас подоспевший Чжан
Фэй. Чжан Фэй проложил кровавую дорогу, и они вместе бежали на восток. Здесь
путь им преградил Вэнь Пин.
— Изменник! — в ярости закричал Лю Бэй. — Какими глазами ты смотришь на
людей?
Вэнь Пин от стыда закрыл лицо руками и увел свое войско в северо-восточном
направлении.
Чжан Фэй, охраняя брата, отступал с боем. Приближался рассвет. Крики
преследователей постепенно затихали, и Лю Бэй сошел с коня, чтобы отдохнуть.
У него осталось немногим более сотни всадников. Его семья, Ми Чжу, Ми Фан и
все остальные были неизвестно где.
— Несколько сот тысяч живых душ из любви ко мне терпят такое несчастье! —
рыдал Лю Бэй. — Где моя семья, где мои военачальники? Живы ли они? Будь
человек даже из земли или из дерева, и то бы ему не одолеть такой скорби!
Вдруг они увидели Ми Чжу. Лицо его было изранено стрелами. Он сказал, что
Чжао Юнь изменил и перешел на сторону Цао Цао.
— Нет! Не верю! — вскричал Лю Бэй. — Чжао Юнь мой старый друг — он не
предатель!
— А может быть, он увидел, что у нас истощились силы, и перешел к Цао Цао,
мечтая о славе и богатстве? — высказал опасение Чжан Фэй.
— Этого быть не может! — уверенно возразил Лю Бэй. — Чжао Юнь вместе со
мной прошел все беды и трудности, сердце его твердо, как камень, его не
поколеблют ни богатство, ни почести!
— Но я сам видел, как он ушел на северо-восток! — воскликнул Ми Фан.
— Я его найду и убью вот этим копьем! — горячился Чжан Фэй.
— Оставьте эти необоснованные подозрения! — вскричал Лю Бэй. — Вы
забыли, что было с Гуань Юем, когда он убил Янь Ляна и Вэнь Чоу? В Чжао Юне
я уверен. Если он ушел на северо-восток, значит для этого есть причина.
Но разве Чжан Фэй мог с ним согласиться? С тридцатью всадниками помчался он
к Чанфаньскому мосту. К востоку от этого моста виднелся небольшой лесок.
Чжан Фэй решил пуститься на хитрость: он приказал своим воинам привязать
ветки к хвостам коней и разъезжать по лесу во всех направлениях, вздымая
