Мое войско справлялось отлично! Лучшего способа мести я бы и не придумала, даже если бы неделю сидела над книгами. Оборотней сожрали всех. А вампиров? Борис и Ва-дим лежали на столах, скованные цепями, но кресты над ними уже не светились. Я уви-дела, как Вадим, которому досталось чуть меньше, приподнимает голову — и тут же роня-ет ее обратно. Бедный. Борис даже не шевелился. Ему было так плохо, как Даниэлю в первый час нашего знакомства. На полу шевелились четыре на редкость отвратительных серых кома.
Я рванулась в комнату со спящими вампирами. Трогать их? Или не стоит? Если Андрэ способен ощущать всех вампиров своей вертикали, то смерть этих троих он ощутит тем более. И пошлет сюда группу захвата. Нет, это не дело. С вампирами я и сама справлюсь. Крестом по лбу — и в отпад. Я рванулась обратно, в комнату отдыха. Семь уже не комков, но скелетов. А крысы шевелятся на полу сплошным ковриком и смотрят на меня. То ли они меня видят, то ли чувствуют? Крыса — то еще животное. Недаром они во всех леген-дах для зелий используются, а в русских сказках им почет и уважение. Мышка-мышка, вот тебе кашка, только спляши для мишки вместо меня...
В данном случае мы имеем дело с крысами, но разница-то невелика! Грызун — он и в Африке грызун! Я пролетела по всему подвалу, по пути пересчитывая комки и скелеты. Душа просто пела! Двенадцать штук! Девять уже сожрали, троих доедают. И у одного, которого пока доедают, на ноге мелькнул начищенный ботинок! В этот момент я и поня-ла, что такое рай на земле. Это когда всем твоим обидчикам, неважно, настоящим или мнимым, немедленно и со вкусом воздается по заслугам. Причем — твоими стараниями! А я постаралась! От всей широкой русской души!
Крысы доели и отшатнулись в стороны. Я с садистским удовольствием оглядела три скелета. Кое-где на них еще оставалось мясо, но очень, очень мало. В таком виде они могли храниться со времен египетских пирамид. Теперь надо было решить, что делать с крысами. Ведь если я появлюсь здесь в натуральном виде, где гарантия, что они меня уз-нают? Слопают за милую душу. И глазом не моргнут.
— Ко мне, — позвала я. — Ко мне! Ко мне!
Наваливалась усталость. Я хотела подняться над полом, чтобы не касаться крыс, но не смогла. Это что — первый звонок? А не пора ли нам пора?
Крысы окружали меня шевелящимся и попискивающим живым покрывалом. Что бы им такого хорошего приказать? В голову пришло только одно.
— Вы свободны. Вы свободны. Уходите! Уходите!! Уходите!!!
Я глазам своим не поверила, когда крысы начала расходиться. Постепенно они рас-ползались одна за другой, в разные стороны. Тяжесть наваливалась все сильнее. Я засто-нала и сжала пальцами виски. С каждой минутой, с каждой секундой все больше навали-валась усталость. Ярость ушла, удовольствие от созерцания трупов врагов — тоже, и я чув-ствовала себя как с похмелья. Надо было выбираться отсюда. Я побрела в воздухе к стене дома. Казалось, тело весит миллион тонн и каждую его клеточку, как бы мало их не бы-ло, прошивают электрическим током. Но я же упрямая! Сперва я летела, потом брела, а если и дальше буду так уставать — на коленях поползу! Но доползу! Обязательно! Я мед-ленно брела к машине. Солнечный свет давил кирпичами на плечи. Казалось, что мне еще придется пройти не один километр. Но нет! С каждым шагом машина становилась все ближе и ближе. А мое тело? Я сидела совершенно неподвижно, даже почти не дышала. Или вообще не дышала? Даниэль озабоченно смотрел мне в лицо. Что он, интересно, бу-дет делать, если я не смогу вернуться? Но ради себя самой я надеялась, что такой опыт останется за кадром. Жить очень хотелось. И не в виде призрака, а человеком. Как я одо-левала последние шаги до машины — это отдельная история, полная слез и печалей. Мне казалось, что на меня навалили пресс в тысячу килотонн. И этот пресс давит мне на пле-чи. А еще к каждой ноге приковали по чугунной гире. А лед зачем-то заменили раскален-ными углями. Высшие Силы, как же больно! Хотелось опуститься на землю и уснуть. Но я твердо знала, что нельзя поддаваться этому желанию! Нельзя! Ни-за-что! Борись, Юля! Борись! Вперед!!!
Я упала на колени и уже на четвереньках поползла к машине. Сквозь меня было уже видно всю землю.
В голове молотом стучала только одна мысль: 'Только бы успеть, только бы успеть...'. Что — успеть, я и сама не знала. Знала другое — нельзя останавливаться. И ползла к своему телу, чтобы протянуть руку и прямо сквозь дверцу машины схватить свои пальцы. И про-валилась куда-то в темноту.
— Юля!!! Юля!!! Черт возьми, открой глаза!!! Юля!!! Хотя бы пошевелись!!! Дыши!!! Не смей умирать, черт тебя побери!!! Не смей!!!
Чей это голос? Такой знакомый? Я попробовала пошевелиться. Лучше бы не пробовала. Тело рвануло такой болью, что я невольно застонала.
— Юля!!!
Теперь в голосе слышалось облегчение. И все-таки — чей это голос!? Я попыталась под-нять веки. Слабый дневной свет резанул по глазам — и я тут же закрыла их. Больно!
— Юля!!! Юленька!!! Ты жива!!!
Да жива я, жива, фиг ли так орать!? Художник, блин, тонкая чувствительная натура! Да-ниэль!!! Конечно же, Даниэль! Я попробовала говорить, не открывая глаз. Получилось! Отлично получилось!
— Не ори так! Уши болят!
— Юля, как меня зовут?!
— Ты — Даниэль. Ты не наваял мой портрет, пока я спала?
Вот теперь голос задохнулся от ярости.
— Ты... ты...
— Я, — перебила я, не открывая глаз. — Даниэль, что со мной было? Расскажи, а потом я расскажу тебе о своих видениях.
— Как прикажете, кудряшка!
В голосе вампира было столько яда, что я не выдержала.
— Даниэль!
— А чего ты ожидала!? — Даниэль легко взял вторую октаву и шел на повышение. Такой фальцет я слышала только один раз — когда соседскому коту хвост дверью прищемила, случайно. — Ты сидишь здесь битых два часа, не шевелишься, не говоришь, почти не ды-шишь, не реагируешь ни на что! Я чуть с ума не сошел!
— Но не сошел же!
А вот этого говорить не следовало. Даниэль тут же разразился возмущенной речью о моем свинском поведении. Кажется, это было надолго. А мне вовсе не хотелось такое вы-слушивать. Можно подумать я сама не знаю что свинья! Знаю! Все знаю! Только иначе не выживешь! И вообще, некоторые ученые считают, что человеку ближе всего именно хрюшки, а не мартышки. Это я как биолог говорю!
Вампир все продолжал свой монолог и мне начало надоедать. В таком случае у каждой женщины есть два выхода. Первый — послать дорогого друга туда, всем известно, куда и заняться своими делами. С большой вероятностью, что милый друг оттуда не вернется. Второй — молча выслушать, дождаться, пока накал не спадет и минут через пятнадцать (больше мужчины не выдерживают, народ незакаленный! То ли дело мы, бабы! Если за-ведемся, то часа на три!) заняться своими делами. По жизни я предпочитаю вариант но-мер один, но Даниэль был мне еще нужен. Оставалось ждать и пытаться справиться со зверским зудом во всем теле. Как будто руку отлежала, только гораздо сильнее. Гадство!
Хорошо хоть Даниэль оказался рекордсменом! Уложился в рекордный срок. Вулкан взорвался, и гнев вытек наружу ровно за шесть минут. Потом уже пошли нравоучения. Типа, ты не знаешь куда лезешь! Конечно, не знаю! Если бы знала, разве бы полезла в та-кое такую приманку для мух! И отлично знаю, что я безалаберная, нахальная, безголо-вая и так далее... Но повторять мне это в такой момент!? Я перебила вампира.
— Слушай, тебе что — заняться нечем!?
Глаза уже открывались вполне свободно. Боль постепенно уходила — и я вдруг ощутила жуткий голод и такую же зверскую жажду.
— Даниэль, на заднем сиденье сумка с продуктами. Будь человеком и открой мне бутылку с минералкой. И сникерс распечатай. Жуткая гадость, но калории восстанавливает на ять.
— А сама что — не можешь!?
— Не могу! Даниэль!!!
Больше вампир не спорил. Он молча достал из большой сумки литровую бутылку с ми-нералкой, одним движением пальцев сорвал крышечку и поднес горлышко к моему рту. Очень мило с его стороны. Я сама не смогла бы удержать даже стебелек ромашки. Я жад-но пила воду, проливая ее на свитер. Даниэль смотрел на меня с укоризной.
— Что ты еще натворила, девочка?!
Я протянула дрожащую руку, вцепилась в 'Сникерс' и начала буквально пожирать его. Никогда еще никакая пища не приносила мне такого удовольствия, как эта полухимиче-ская шоколадка. Вторую шоколадку я уже съела как человек. Потом запила их водой и откинулась на спинку сиденья.
— Теперь я могу говорить. Даниэль, как я выглядела?
— Отвратительно! Ты лежала, как труп! Ты умирала! Ты явно была в трансе! Я трогал твою кожу — и она была огненной! Такую температуру не вынес бы ни один человек! А в последние несколько минут перед тем, как ты заговорила, я вообще готов был бежать хоть к Андрэ за помощью! Ты вся похолодела, у тебя даже сердце не билось! Ты почти умерла!
Я вспомнила пресс в тысячу тонн, вспомнила, как ползла к машине, вспомнила ярость, которая охватила меня в домике — и кивнула.
— По времени совпадает.
— По какому времени!?
Я вздохнула.
— Даниэль, сперва ответь мне на один вопрос.
— Да, кудряшка?
— И не называй меня так!
— Как прикажешь, пушистик.
— Черт! Ладно! Скажи, кто-нибудь из вампиров может повелевать просто животными!? Я как-то упустила это из виду!
В глазах вампира была растерянность.
— Животными? Ну да! Многие! Если вампир, как тот же Андрэ, управляет лисами-оборотнями, то он может управлять и простыми лисами. Хотя просто лисы могут ему и не подчиняться. Они вообще лучше защищены, чем оборотни. У них недостаточно ума, что-бы выполнить иные приказы. Хотя если вампир может дать им ментальную картинку то-го, что они должны сделать...
Я поняла, что Даниэль сейчас упрется в чистую теорию, а для меня это было слишком. Мне бы с практикой разобраться. Пришлось перебить.
— А крысами?
— И крысами тоже можно управлять. Я мог бы управлять крысами. Как ты говоришь — теоретически.
— То есть?
— То самое. Я недостаточно силен, чтобы управлять ими. Когда-нибудь, лет через двести-триста, я вполне смогу и это.
— А бывало такое, чтобы животными управлял не вампир, а его фамилиар?
— Не бывало. Никогда.
У меня похолодели пальцы.
— Тогда нам придется обогатить науку новым материалом.
— Прости?
— Сейчас мы пойдем в этот дом. И найдем там двенадцать скелетов, объеденных крыса-ми, трех спящих и двух искалеченных вампиров.
Глаза Даниэля медленно и уверенно лезли даже не на лоб — на затылок.
— ЧТО!?
Я вздохнула, а потом рассказала Даниэлю все, что со мной произошло в трансе. Как можно короче и проще, не углубляясь. Подробно и в красках я расскажу Мечиславу, ко-гда мы вытащим и его. Он хотя и сволочь редкостная, но умница. Умница и интриган. Не стоит забывать об этом! И не стоит слишком доверять вампирам. А с другой стороны — кому довериться? Кому все это рассказывать!? Кто еще может мне объяснить, что за дрянь со мной происходит!? Учитель ОБЖ!? Священник? Шарлатан из серии 'снимаю сглаз, вешаю на уши'!?
Даниэль смотрел на меня ошалелыми глазами.
— Юля, ты говоришь — правду!?
Идиотский вопрос.
— Ты и сам чувствуешь, что я не лгу.
— Но ты понимаешь, ЧТО ты говоришь!?
Действительно, а ЧТО я говорю!? Может, мне просто кошмар приснился!? Гамбургером отравилась?
— Не понимаю. А это так важно?
Даниэль посмотрел мне прямо в глаза. Не знаю, какого черта он там увидел и что хотел рассмотреть, но молча махнул рукой, отвернулся и начал вылезать из машины.
— Мне это расценивать как отказ от нотаций? — съязвила я.
Вампир вернулся на сиденье и прожег меня злым взглядом.
— Юля, когда все это закончится, я тебе так всыплю, что ты неделю на задницу не ся-дешь!
— Рискни здоровьем! — ощетинилась я.
— Рискну! Поверь на слово!
— Хорошо. Я поверила. А теперь будь умницей и помоги мне выбраться из машины!
— Зачем!?
— А вот за тем самым! Мы идем в дом! Там Борис и Вадим! Я их там не оставлю!
— Ты с ума сошла!?
— Даниэль, поверь мне на слово, там никого нет, кроме скелетов и вампиров. И с теми и с другими мы легко справимся!
— Ты сейчас с комаром-то не справишься! Ты же на ногах не стоишь!
— А ты мне поможешь дойти!
— Лучше я один схожу!
— Что бы ты там без меня нашел!? И потом, это МОЕ дело и МОИ вампиры. И Я должна лично сунуть нос в каждую дырку!
— Я всегда знал, что ты — чокнутая.
— А теперь узнал насколько я чокнутая. Ты счастлив?
Вампир зашипел сквозь стиснутые зубы.
— Юля, ты невыносима!
Я вздохнула. Нужно погасить напряжение, пока мы не поссорились. Я протянула руку и погладила вампира по щеке.
— Даниэль, милый, ну пойми меня!
Вампир сидел, как мраморная статуя.
— Даниэль, это ведь я виновата в том, что их схватили! Я и никто другой! Если бы я смогла разбудить их тогда, утром...
— Не смогла бы, — вампир повернулся и смотрел на меня в упор. Моя рука замерла у него на щеке, Даниэль перехватил меня за кисть и поднес пальцы к губам, целуя вену. — Не смогла бы. Ты разбудила Мечислава, потому что связана с ним Печатью. Теперь уже двумя. Поэтому ты его и дозвалась. А я еще не спал. Нам повезло. Но ты не виновата, что их схватили! Не виновата!
Я опустила глаза.
— Даниэль, говорить можно многое. Но я должна что-то сделать, чтобы избавиться от этого чувства! Я была там. Была — призраком. Но видела и слышала все! Их пытали — по моей вине. По моей и Мечислава. И кто-то из нас двоих должен исправить то, что про-изошло.
Упс! Недоработка! Вот про Мечислава говорить не стоило! Вампир тут же посмотрел на меня холодными серыми глазами.
— Ты собираешься исправлять все несправедливости, которые натворил твой хозяин? Те-бе жизни не хватит, девочка!
— Благодаря тебе — уже не девочка, — отбила я мяч. — И потом, он мне не хозяин. Даниэль, Печати мне поставлены. Это так. Но я сделала это ради тебя. Мечислав сам по себе чер-товски красив, обаятелен, привлекателен и женщины падают в обморок при виде него, но мне он не нужен.
— Врешь.
— Ну и вру, — легко созналась я. — Немного. Совсем чуть-чуть. Но так же как на него, я смотрела бы на произведение искусства. На любое произведение искусства. И это чистая правда. Я умею ценить красоту. Кстати, ты не пробовал его рисовать?
— У него есть пара портретов моей работы.
— Даниэль, а меня ты нарисуешь?
— Обязательно, — лицо его смягчилось, стало почти человеческим. — Я хочу нарисовать тебя, лежащей на кровати, на алых шелковых простынях, совершенно обнаженной.
В голосе его было столько тепла и нежности, что я улыбнулась в ответ.
— И вывесить этот портрет в гостиной?! Или где вампиры вывешивают такое творчест-во!?
— У себя дома, в гостиной. Или в клубе. Чтобы все смотрели, облизывались и безумно завидовали мне. Потому что ты — моя женщина, а не их.
— Докажи, — потребовала я.
Поцелуй вышел долгим и влажным. Клыки чуть кольнули губу, но не оцарапали. Но на-долго это не затянулось. Даниэль отстранился.
