Начсостав легиона внутренней стражи во время своего совещания пришел к аналогичным выводам, после чего незамедлительно начался процесс отвода войск из внутренних помещений загородного дворца члена Капитула Высокого Престола Епископа Ортега-ар-Фарана. Через некоторое — весьма непродолжительное время непрошенных гостей во дворце не осталось.
* * *
*
Последнее, что запомнил Денис была ярчайшая вспышка, а затем начался ад. Его, как пушинку, как осенний листок ураганом, приподняло, потащило, закрутило, шваркнуло обо что-то головой, еще немного протащило уже бесчувственного и бросило. Когда старший помощник пришел в себя, то даже не сразу вспомнил кто он, где он и зачем. Болело все, а про голову можно и не говорить. С ней вообще творились странные вещи — она болела, как будто по ней долго били, ощущалась, как набитая ватой и гудела, как колокол. И все это одновременно!
Открывать глаза старший помощник не спешил. Он опасался, что увиденная картина его не обрадует. Однако, и лежать с закрытыми глазами смысла не было — может какой враг подползает, или еще какая опасность грозит, а ты прохлаждаешься, крепко зажмурившись. Глазки пришлось открыть. Ну, что можно сказать? — предчувствия его не обманули. Увиденная картина не обрадовала.
Если к положению, в которое попал Денис, можно применить понятие "повезло", то можно сказать, что ему повезло, но, честно говоря, сказать такое язык не поворачивается. Он скрючившись лежал в какой-то микроскопической пещерке, а точнее говоря — норке, чудом образовавшейся в завале из битого камня, расщепленного дерева и обломков каких-то вещей, изуродованных до такой степени, что предположить о их первоначальном назначении не было ни малейшей возможности. Но, живой — значит повезло.
Какое-то время старший помощник пролежал неподвижно — привыкал к тому, что попал в задницу, осознавал свое положение в этом мире и грустил о себе — таком юном, подающем надежды, его девушки любили — он был длинноногим и политически грамотным, ему бы еще жить да жить... Однако опыт, появившийся за время общения с таким человеком, как командор, не пропьешь — как ни крути, а закалился Денис за последнее время, как физически, так и в морально-волевом аспекте, поэтому вселенской скорби предавался недолго — секунд пять, после чего перешел к конструктивным действиям.
Всякий травмированный человек, потерявший сознание, после того, как снова в него приходит, начинает заниматься самотестированием, чтобы выявить степень повреждения организма и остаточной работоспособности. А то можно настроить всяких гениальных и далекоидущих планов, а потом выяснится, что у тебя ноги не ходят, руки не поднимаются, и вообще ты не можешь пошевелиться. Поэтому, всякий здравомыслящий человек, к коим старший помощник несомненно принадлежал, сначала выясняет для себя, что он может, а уже потом начинает строить планы.
Для начала из позы эмбриона, лежащего на боку, Денис повернулся на спину, попутно отметив, что позвоночник у него не перебит — руки и ноги ощущаются и маневр поворота провести удалось. Потом он мысленно стукнул себя по лбу и обозвал балбесом — если бы, не дай Бог, был сломан позвоночник, он бы не чувствовал боли во всем теле, а уж ее-то он ощущал очень хорошо. Еще он ощутил наличие под спиной инородных предметов — хотелось надеяться, что это мешок со "Светлячками" и "Истребитель Сути", а не просто камни, но что бы это ни было, лежать на спине было очень неудобно.
Поэтому Денис снова перевернулся на бок и продолжил самотестирование: начал двигать руками и ногами, шевелить пальцами, морщить лоб, напрягать пресс — короче говоря, проверять те подсистемы, которые можно было проверить. Во время этого процесса он столкнулся с непредвиденными трудностями, а именно невозможностью надлежащим образом проверить целостность ребер. Дело было в том, что размеры "норки" не позволяли сделать это ладонями — на обеих руках были пристегнуты дыроколы и согнуть их из-за тесноты не было никакой возможности. Вследствие этого было невозможно просунуть ладони к груди, чтобы проверить ребра. Пришлось ограничиться нажатием локтями там, куда можно было достать. Ну, что сказать? Результаты тестирования показали, что пациент скорее жив, чем мертв и что он в определенной степени годен к труду и обороне, а то, что все болит — наплевать.
"До свадьбы заживет!" — утешил внутренний голос.
"Если выберемся — женюсь!" — сгоряча пообещал Денис.
"Да ты что?... — испугался голос. — Это же просто выражение такое..."
"Щучу" — ухмыльнулся Денис.
"Ну и шуточки у вас боцман! Так и заикой можно стать!" — попенял голос, но старший помощник уже не отозвался. Внутренний паршивец свое дело сделал — настроение поднял, нужно было приниматься за работу. Для начала определить конкретные размеры жопы, в которую он попал и есть ли возможность из нее выбраться самостоятельно, и параллельно связаться с любимым руководителем — может он поможет выбраться, а может, наоборот — командору нужна срочная помощь — значит придется откапываться в два раза быстрее.
— Шэф! — хрипло выговорил Денис. — Ответь. — Он подождал несколько секунд и повторил: — Шэф! Отзовись! — Ответом была тишина.
В принципе, никакой неожиданностью для старшего помощника это не стало. Денис знал, что ответа не будет. Просто это знание он выгнал из сознания и загнал поглубже в подсознание, откуда не спешил доставать, но рано, или поздно, оно должно было вернуться. И вернулось. Если бы командор мог, он бы сам уже давно вызвал старшего помощника — это раз, а два — в наушниках была мертвая тишина, какой никогда не бывает при активированной шкире. Так что Денис знал, что ответа не будет.
"Ладно, — подумал он, — будем надеяться на собственные силы. Как северокорейцы".
"И это правильно!" — похвалил его внутренний голос.
Тщательный осмотр "норки", путем переворачивания с боку на бок, на спину, а потом и на живот — больше никаких "степеней свободы" у старшего помощника не было, показал, что он мягко говоря — в склепе, а если называть вещи своими именами — замурован! И тут Денису стало страшно. Кроме страха, Денис внезапно осознал, что даже отдаленно не представляет, сколько времени прошло с тех пор, когда он в предпоследний раз испугался, увидев руки Рейхстратега, наливающиеся нездешней тьмой. Это открытие ему — обладавшему прекрасным чувством времени, настроения также не улучшило.
Но, временной интервал — черт-то с ним! Пусть это будет последним горем. А вот быть замурованным заживо... Видимо, недаром владельцы замков в средние века своих лютых врагов, которых по-настоящему ненавидели — любовников своих жен, самих неверных жен, наставивших им рога и прочую публику, к которой имели личный негативный интерес, именно что — замуровывали, а не скажем — вешали, или же отрубали понемногу все конечности, или сжигали на кострах... хотя, скажем прямо, и этого хватало, но замуровывали чаще.
Старший помощник задергался, как уж на сковородке. Сначала он сделал самое сильное движение, которое мог позволить себе, исходя из размеров "склепа" и своего положения в нем — нанес сдвоенный удар ногами, в безумной надежде, что откроет этим дверь, или хотя бы окно, а на худой конец — форточку, ведущую к свободе. Ну-у... что тут можно сказать. Вы когда-нибудь били изо всех сил ногами в каменную стену? Если били — представляете ощущения, а если нет, то поверьте — ощущения неприятные.
Больше, если смотреть правде в глаза, старший помощник и сделать-то ничего не мог. Руки прижаты к бокам, с каждой стороны не более пяти сантиметров свободного пространства, над головой тоже сантиметров пять, в лучшем случае — десять, за головой — двадцать. Остается, или бить головой, как тараном, причем, наверняка, с тем же успехом, как ногами — что-то подсказывало Денису, что голова будет болеть не меньше, чем ноги, а результат будет тот же самый, или же как-то просунуть руки над собой и попытаться копать.
Попытаться, конечно же, можно, вот только куда девать выкопанную "породу", которая будет валиться прямо на тебя — хорошо еще, что ты в шкире, а то бы сыпалась прямо на морду, и не обвалится ли окончательно весь завал во время этих экспериментов, окончательно похоронив под собой юное тело старшего помощника.
Черная волна паники накрыла Дениса с головой. За какую-то долю секунды перед его мысленным взором промелькнули все картинки, которые он видел когда-то по ящику и в Сети, связанные с последствиями землетрясений, терактов, взрывов и прочих техногенных и рукотворных катастроф, превращающих жилые дома в развалины. Тут же всплыла в голове непрошенная информация... — вот ведь гадство какое! — когда позарез нужно что-нибудь вспомнить — номер пункта правил ПДД, чтобы доказать гайцу, что знак "Шипы" в июле совсем даже не обязателен, пусть ты и на шипованной резине, или же точную формулировку закона Максвелла о распределении по скоростям и энергиям на экзамене, то — фиг! Хрен вспомнишь.
А тут пожалуйста! Мгновенно вспомнилось о том, как мало живых людей удавалось извлечь из-под завалов, о том, какой маленький процент, извлеченных живыми, не был искалечен, и о том, как много тяжелой строительной техники надо для проведения спасательных операций. А еще припомнилось, как редко многочисленные спасатели, оснащенные, кстати говоря, по последнему слову техники, и даже при содействии своих замечательных собачек, находят людей в развалинах.
Нельзя сказать, что прогностические способности были его сильным коньком, но на сей раз Денис был твердо уверен — на все сто процентов, что никакие спасатели с георадарами, акустическими локаторами, собаками-поисковиками и прочими инструментами для эффективного поиска пострадавших при техногенных и природных катастрофах на руинах загородного дворца Епископа Ортега не появятся в течение ближайшей тысячи лет... или двух. Эта уверенность распространялась и на тяжелую строительную технику. Некому было откапывать старшего помощника, нечем, да и незачем... Осознание этого неопровержимого факта ледяной рукой сжало горячее сердце старшего помощника.
У него было хорошо развито воображение, а в прошлой... или позапрошлой, короче в той — "довоенной" жизни он много читал. Этих двух качеств вполне хватало, чтобы зримо представить свое будущее. В худшем случае — медленная мучительная смерть из-за недостатка воздуха и воды, в лучшем — быстрая от тектонических подвижек завала — тогда его расплющит, как блин. Или наоборот — лучше дольше помучиться? Определенного ответа у старшего помощника не было.
Денис внезапно почувствовал, как на него давит многотонная туша завала, почувствовал, что ему становится нечем дышать, почувствовал, как мучительно сильно хочется пить, почувствовал, что сейчас снова потеряет сознание и даже успел обрадоваться этому обстоятельству — находиться в здравом уме и твердой памяти в сложившейся обстановке ему категорически не хотелось. А так — сойдет себе с ума и будет весело пускать пузыри и сопли веером, пока воздух не кончится. К сожалению, уйти в блаженное забытье не дал внутренний голос.
"Послушай, — ледяным тоном, в совершенно отличной от обычного манере, заговорил он. Денис даже встрепенулся и скинул охватившее его оцепенение — так с ним разговаривали только два человека — Шэф и Мастер войны ш'Тартак. Причем, такой тон они использовали только тогда, когда испытывали глубочайшее презрение, смешанное в равной пропорции с брезгливостью. Таким тоном хорошо общаться с каким-нибудь слизняком, выползшим из канализации на свет божий и явившим миру свой непрезентабельный облик. — Все смертны. — С размеренностью метронома, будто молотком, принялся вбивать слова в мозг Дениса внутренний голос. — Но, не надо бежать впереди паровоза. Не умирай раньше времени. Борись. Ты же охотник на магов. Уртаху. Красная Пчела, а не аспирант Нарьян-Марского филиал Поморского государственного университета имени Михаила Васильевича Ломоносова..."
"Ч-чего?!? — аж поперхнулся ошеломленный Денис. — Какого, нахрен, филиала! Какого, нахрен, государственного университета!?! Какого, нахрен, Нарьян-Приморского!?! Я задохнусь, нахрен, в этой могиле через пару часов, — продолжил греметь старший помощник. — А ты тут всякую пургу несешь! Если бы не шкира — я бы давно задохнулся! Что я могу сделать-то!?! Может подскажешь, умник!?! Биться головой можешь не предлагать!" — после этой вспышки старший помощник выдохся, чем воспользовался внутренний голос и спокойно продолжил. Причем, уже обычным, деловым тоном:
"Ты сам ответил — шкира!"
"А что шкира?! — снова взвился старший помощник. — Я что, в отбойный молоток ее превращу, что ли!?.." — и на этом месте осекся. Вспомнил вдруг, как вырастали на ней ласты, когти и от безумной надежды, внезапно вспыхнувшей, как прожектор в тумане, у него даже зашлось сердце — пропустило такт. Кстати говоря, инфаркты бывают не только от большого горя, бывают и от большой радости.
По непонятной причине Денис уверовал, что обязательно выберется из этой могилы и что не сегодняшний день станет последним в его замечательной жизни. Откуда пришла эта уверенность было непонятно, но она пришла и это было хорошо. Лучше ничем не подкрепленная уверенность в том, что будешь жив, чем железно аргументированная, что — наоборот.
После этого, в высшей степени содержательная и интересная беседа между Денисом и его внутренним голосом увяла, а старший помощник занялся делом. Прежде всего он проверил уровень заряда батареи — процентов восемьдесят там было наверняка — указатель стоял в зеленом конце шкалы, спроецированной на визир шкиры.
Оставалось решить два вопроса: сможет ли шкира отрастить подходящий землеройный инструмент и в каком направлении копать. То ли под влиянием накатившей эйфории, пришедшей на смену черной меланхолии, то ли еще почему, но старший помощник был уверен, что на оба эти вопроса будут получены позитивные ответы. Как поет Александр Буйнов: "И этот ответ звучит коротко — ДА!"
"Шкира, просканируй завал, — отдал мысленный приказ Денис и на всякий случай добавил: — Пожалуйста!"
Он то ли почувствовал легкую вибрацию, то ли она ему показалась, но через пару-тройку мгновений на визоре появилось трехмерное прозрачное изображение бесформенной кучи, внутри которой расположилась маленькая черная фигурка, лежащая на боку. Признаемся честно, на первый взгляд картинка никакого оптимизма не внушала. Равно, как и на второй, и на третий, когда Денис вращал изображение, пытаясь понять, в какую сторону выбираться.
Формой завал напоминал пирамиду, оплывшую под воздействием времени и непогоды. "Погребальная камера" Дениса, судя по трехмерной модели, располагалась ближе к северной грани. Высота "грунта" над ним была три целых и семьсот шестьдесят три тысячных метра — шкира любезно показывало все параметры в метрической системе, от левого бока до ближайшей грани было восемь целых и двести восемьдесят семь тысячных метра, от правого — пятьсот двенадцать тысячных метра, от головы — четыре целых и двести десять тысячных метра, от ног — пять целых и триста двадцать семь тысячных метра.
Полученные цифры привели старшего помощника в совершеннейший восторг. Спросите — почему? Ответ очевиден — не было ни малейшего места для разброда и шатания и мучительной проблемы выбора. Направление копки определялось однозначно — переворачивайся с левого бока на правый и копай! Сделать что-то нетрудно, трудно решить что делать, а с этим было все в порядке.
