— А что если нам и вторую группу засветить? Вернее, так сильно не прятать ее.
— Объясни! — сказал Дед.
— Ну, если ее засекут случайно, они сразу поймут, что с ними ведут игру, и тогда неизвестно, что они предпримут. А так пусть думают, что мы не в курсе их подготовки. И еще, меня интересуют боевики: что с ними? Не могут же они так просто находиться на территории РФ.
— Уничтожим, но не сейчас, а когда найдем груз.
— Сейчас их и не найдешь, маскироваться они умеют. Сейчас они наверняка прибывают мелкими группами в район и сосредотачиваются где-то в сопках. Найти их действительно будет проблематично. Но они пойдут за группой, значит выйдут из укрытия. Ну а группа пойдет не на объект, а в точку, где будет уже располагаться, скажем, рота морской пехоты. Ведь с Владивостока намного ближе перебросить подразделение, чем отсюда — ВДВ.
— Стоп, стоп, стоп... — Терехов оторвался от окна и подошел к столу. — Ты предлагаешь устроить ловушку? Где-то в сопках.
— Да, вблизи населенных пунктов это делать опасно, получим Буденновск, только выманивать в сопки.
— Вы забываете, что у нас первоочередная задача — это база. — сказал Терехов.
— А эту задачу никто и не отменял, просто ее провести силами спецназа той же морской пехоты. Надеюсь, что вы можете использовать группу разведки флота?
— Ну, думаю, что можно попробовать. Ты предлагаешь отправить туда нашего представителя?
— Да, а чтобы избежать какой-либо утечки, передать с ним письменный приказ командующему флотом. Это общая идея, а тонкости можно и доработать. — Я взял чашку и допил залпом уже холодный кофе.
— А как доставить группу спецназа в точку?
— Десантировать с самолета, других вариантов я не вижу. Это не должно вызвать вопросов у журналистов. Они постоянно тренируются. И также десантировать роту потом в нужную точку, где будете устраивать ловушку.
Я скрестил руки под грудью и опять посмотрел на карту. Повисла тишина, все переваривали услышанное.
— Думаю, что такого хода от нас не ожидают, — сказал Терехов. — А это вариант.
— Это только если они уверены, что их не раскрыли, — сказал я. — Поэтому не стоит создавать вторую группу.
— Сколько вам нужно времени для доработки этого плана? — спросил Терехов у Евсеева.
— Двое суток.
Он подошел к большой карте России и пальцем провел черту от острова Русский до примерной точки в нужном квадрате.
— Тут часа три полета. Подберите надежного человека для отправки во Владивосток, полномочия и приказ командующему у него будут. Определитесь с местом, куда можно вытянуть боевиков. На все у вас сутки, — он обвел всех взглядом. — Все свободны. Алина Викторовна, задержитесь.
Я даже и не сомневался уже. Он все понял.
— Евгений Юрьевич, Вы не ждите, мы ее довезем.
Когда все вышли, он подошел ко мне вплотную и посмотрел устало в глаза.
— Ну что, майор, давай прогуляемся.
Я хотел, было, сделать вид, что не понял слово "майор", но передумал. Может, оно и к лучшему, что он знает. Я вздохнул и кивнул головой. Спустились вниз и по дорожке двинулись к озеру.
— Я не буду спрашивать, что и как. Мне достаточно того, что я теперь убедился, что мне сказали правду. Ладно, сейчас речь не об этом.
Мы остановились на краю площадки перед спуском к озеру.
— Я так думаю, что сейчас ты не планируешь возвращаться в СГБР.
— А как Вы себе это представляете? — улыбнулся я.
— Ну ты и без меня знаешь, что от разработанного плана зависит весь успех операции. Я не говорю, что именно в боевой состав. Ты ведь можешь просто планировать операции.
— Я последнее время работал за штатом.
— Понимаю, не хочешь связывать руки.
— Вот именно, ведь штатным операм часто связывают руки всякими инструкциями, а это порой очень мешает работе.
Мы помолчали. Он повернулся и подозвал охранника. Что-то сказал ему тихо, тот сразу исчез. И вскоре появился с коньяком и двумя бокалами.
— Не желаешь?
— Почему нет, генеральский всегда вкусней.
Он налил коньяк и подал мне бокал.
— За спецназ!
— За спецназ!
Этот тост мы всегда поднимали первым.
— Да, инструкции — они действительно иногда мешают работать, только знать бы, кто их составляет.
— А те, кто сами никогда не будут ими пользоваться, — ответил я.
— Там было все понятно, никакие инструкции выполнять не требовалось, — сказал он, глядя на озеро.
— Почему же, была одна инструкция: остаться в живых и сохранить людей, — ответил я.
Мы опять помолчали.
— Я вот что хотел тебе предложить: у меня есть приказ создать отдел по борьбе с торговлей людьми. Так получилось, что тебе непосредственно пришлось с этим столкнуться. Вот я и хочу предложить тебе пост зам. начальника отдела. Я понимаю, что тебя связывает с Дедом. Но там ты бы смог организовать работу. Тем более приоритет при создании отдела нужно отдавать молодым женщинам.
Я вздохнул.
— Он там вообще помешался на бабах. Если так дальше пойдет, то у нас мужчины скоро будут выполнять самую грязную работу в армии, а руководить армией будут бабы, — я достал сигареты и закурил. — Знаете, Степан Алексеевич, не смогу я работать в кабинете, не мое это, да и Дед тоже. Мы привыкли уже к друг другу, с Афгана вместе. Не хотелось бы подводить его. Да и к тому же посмотрите на меня: я еще ребенок, какой зам. начальника?
— Ну, ребенок ты с виду, а внутри?
— Ну, всем же не объяснишь. Видят только то, что видят. Я вообще не против, но только за штатом отдела. Я могу попутно выполнять оперативную работу по этому направлению.
— А сил и времени хватит? У Мурзина работы выше крыши.
— Ну, если надо, мы и двадцать шесть часов в сутки будем работать.
Мы опять замолчали.
— Но ты подумай, — сказал он. — Кстати, а знаешь кого я планирую ставить начальником отдела?
— И кого же?
— Соколова, братишку твоего.
Я посмотрел на него внимательно. Вот это поворот.
— Так не честно, — произнес я. — Вы заставляете меня делать трудный выбор.
— И это еще не все. Твоя дочь будет в этом же отделе.
— Но ее же, вроде, ФСБ...
— Я не отдал. Так как?
— Не знаю.
— Хорошо, ты подумай, я не тороплю. Сейчас, я слышал, ты хотел отдохнуть. Так езжай, отдохни, съезди на море. Если есть финансовая проблема, поможем. А потом дашь ответ. Только не вляпайся куда-нибудь, — улыбнулся он.
На этом тему закрыли. Говорили о другом, потихоньку посасывая коньяк. От обеда я отказался, и мне предоставили машину, которая и отвезла меня к Деду на дачу.
По пути я попросил остановиться возле супермаркета и купил коньяк. Мне хотелось напиться, чтобы не думать ни о чем. Вера встретила меня у калитки и, обняв меня, чмокнула в щечку.
— Я так соскучилась! Ты где была? Ого, на какой машине тебя возят, это кто? — провожая взглядом шестисотый мерседес, спросила она.
— Такси поймала. Я тоже соскучилась. А где т. Маша?
— Она отдыхает, а я одна скучаю.
Она сейчас была похожа на ребенка. Зайдя в комнату, я разделся, снял надоевшую юбку и блузку.
— Вер, я не представляю, как в этом можно ходить... Красиво, согласна, но неудобно. Мне кажется, что бедра в тиски были сжаты.
— Красота требует жертв, — улыбнулась она и подала джинсовую юбку и топик на тонких бретельках.
Я не стал спорить. Да и уже смысла не имело стесняться кого-то. Я видел, что у меня красивая фигура, и все это на мне очень хорошо смотрится. Так почему и от кого я должен это все скрывать?
— Я так жрать хочу, — распуская волосы, произнес я.
Пообедав и убрав посуду, мы вышли в сад.
— Вера, пойдем, на озеро сходим. Покажу тебе классное место.
— Пойдем, — обрадовалась она.
Уже по дороге я посмотрел на свое плечо. Я уже не носил пластырь, а благодаря хирургу, который зашивал мне рану, у меня осталась только красная полоска с маленькой отметиной от пули.
— Верка, я не могу так.
— Как?
— Ну, смотри, лямки от лифчика видать.
— Ну и что?
— Я как будто только в нем и иду.
— Да не бери в голову...
— А бери в рот. — Мы прыснули смехом.
Уже на берегу я достал бутылку:
— Вер, давай напьемся... Задолбало все...
— Давай.
Вскоре Вера убежала купаться. Крикнув ей, чтобы далеко не заплывала, я задумался. Все-таки, кто я? Еще мужчина в женском теле, или уже женщина с мужским характером.
Я полез за сигаретами и вдруг увидел два предмета. Достав их и положив рядом, я закурил. Губнушка в красном тюбике и золотистой надписью и рядом — черный, вороненой стали пистолет. В памяти всплыли слова и давно слышимой песни: "Любовь и кровь, любовь и смерть, а выбрать нам дано одно". И вот что я должен с этого выбрать. Губная помада — это любовь. А пистолет — понятно.
Я сидел, смотрел на Веру, которая плескалась действительно как ребенок. Может, тоже искупаться? Никого нет, пляж метрах в пятистах отсюда. Подумаешь, в нижнем белье. Купальник не на много отличается.
Я не слышал, как ко мне сзади подошли. Я их почувствовал. Человек пять, не меньше. Я увидел, как замерла Вера в воде и уставилась на нас. Сделав глоток из горлышка, я через плечо протянул бутылку назад. Кто-то ее взял, и я услышал, как в ней заплескалась жидкость. Вера вышла из воды и медленно приближалась, с испугом глядя на нас.
Эпилог
Вера стояла от меня в метрах десяти. Глядя на нее, я едва сдерживал смех. Немного испуганное личико, мокрые волосы прилипли к лицу, она пытается убрать их одной рукой, но у нее никак не получается. А второй прикрывает грудь подобранным почти таким же топиком, как и на мне. Вот почему женщины в случае чего прикрывают сразу верх, а не низ? Про грудь вспоминают сразу, а киску забывают.
Сзади только слышно было как плескается жидкость в бутылке, когда ее переворачивали, чтобы попить. Я уже не выдержал и спросил, не поворачивая головы:
— Вы что, так и будете молча жрать мой коньяк? Смотрите, как девочку напугали, я за нее вас всех порву. Понял, Хохол? Я, между прочим, твой хохляцкий говор за километр услышал...а. Я думал...а, что показалось, но когда услышал...а, что Бес также сопит, все понял...а... — я встал и повернулся к ним. — Они стояли в ряд и просто улыбались: Седой, Лис, Хохол, Бес и Сокол. — Что, приехали на меня поглазеть? Поугорать? Вера, иди ко мне, — я обнял за плечи подошедшую Веру и улыбнулся. — Привет, парни. Где вас черти носят?
— Командир, бля буду, ты... Ты как так помолодел? И похорошел... — произнес Хохол и, перепрыгнув через лавочку, обнял нас обеих. А дальше нас уже просто сжали вместе, мы только ойкали.
— Парни, раздавите, — пытался я выговорить. Вера попискивала.
Когда нас освободили из объятий, мы обе тяжело дышали. Я забрал бутылку коньяка у Лиса и, сделав глоток, отдал Вере. Она отказалась, и я допил остатки.
— Вы офигели, чуть не раздавили. Вы откуда вообще?
— Сегодня прилетели утром. Дед сказал, что ты у него на даче, вот мы сразу и сюда. Знаешь, командир, мы боялись, что и тут тебя не застанем, — сказал Седой.
— Ага, пол Сибири гонялись, Эмираты перевернули, а он тут на даче у Деда, да еще с такой красавицей отдыхает. Вера, ты помнишь меня? — спросил у нее Хохол.
— Нет, — хлопая длинными ресницами, произнесла она удивленно.
— Надо же, всю дорогу у меня на коленях спала и не помнит... — удивился Хохол.
— Ну, на коленях же. Колени, может, и помню, — серьезно сказала она и прыснула смехом, заразив остальных.
— А это что? — увидев пистолет и рядом помаду, спросил Сокол.
— А, это? Джентльмено-дамский набор... — снова смех. — Я не поняла, мой коньяк выпили. Давайте доставайте, не говорите, что с пустыми руками.
Началась суета. Решили пожарить шашлык. Кто-то убежал в магазин за мясом, кто-то — к Деду на дачу за мангалом, кто-то готовил дрова. Только мы с Верой сидели и наблюдали за происходящим. Мне это было непривычно, но мне нравилось. Вскоре все было готово, поляна накрыта, водка разлита, закуска порезана, а шашлык доходил на мангале.
— Ну, — поднял я пластиковый стаканчик. — За вас, ребята, за спецназ!
— А ты не с нами? — спросил Бес. — Ты был и есть наш, за нас — за спецназ!
Мы выпили, даже Вера выпила до дна, потом сразу по второй... И тут же молча третий тост, не чокаясь и стоя.
— Ну, рассказывай, как жизнь, командир... Не переживай, лучше так, чем в ящик...
— А что рассказывать?
— Как сам? Как попал в такую бодягу?
— Верка, — я посмотрел на сидевшую рядом Веру. — Они вот нашу жизнь называют бодягой. Может, глаза им выцарапаем?
Так, смеясь и шутя, мы даже не заметили, как к нам подъехал экипаж ППС. Молодой лейтенант решил навести порядок. Но вскоре отказался. Нет, грубости не было. Уже уходя, он увидел лежавший пистолет. Это стало причиной его непонимания. Уже в годах старшина отвел его в сторону.
— Лейтенант, что ты к ним пристал? Не видишь, разведка гуляет.. Даже у девки, вон, пулевой шрам. Что ты от них хочешь?
— У них лежит оружие в открытую. Сейчас напьются и начнут стрелять. Или нечаянно выстрелят, ранят, или...
— Лейтенант, они уже столько настрелялись и с оружием обращаются с закрытыми глазами. Поехали... Пусть гуляют...
— Старшина, мы обязаны...
— Лейтенант, знаешь, они за день выстреливают столько патронов, что ты за всю жизнь не отстрелишь. Хочешь получить по морде? Иди, я не против. Но знай, их отмажут...
Лейтенант постоял и, махнув рукой, сел в машину. А старшина дотронулся до правого плеча, где у него под рубашкой красовалась наколка: земной шар укрыт крыльями летучей мыши.
Вскоре все захотели купаться. Меня как ни звали, я не пошел.
— Ну, пойдем, — просила меня Вера. — Вот утону, кто меня спасать будет?
— Когда утонешь, спасать уже поздно. Ты не переживай, тебе не дадут утонуть... Смотри, как Хохол на тебя смотрит, да и ты тоже косяка давишь.
— Дура, что ли? Ничего я не давлю, пошли со мной купаться... Подумаешь, в лифчике. Я тоже, и ничего...
— У тебя хоть трусики нормальные, а у меня прозрачные... Даже на... Ну, ты поняла. Все видать.. Дура, что ли? Не пойду.
— Ну, как хочешь, — Вера побежала в озеро к парням. Она светилась от счастья.
Они бесились как дети, всем уже под сраку лет, прошли огонь и воду, а вот не утратили дух детства... Слышны были крики, смех, Верин визг. Да, вот теперь я чувствовал, что опять набираю силу, которую я утратил, когда ушел со службы. Я вспомнил слова из фильма "Брат": "В чем сила, брат"?
Да, действительно, сила не в деньгах, не в мускулах. А вот в таком отношении. Когда у тебя есть настоящие друзья, которые пойдут за тобой на край света. Которые всегда прикроют спину. И им все равно, что с тобой произошло, они всегда придут на помощь и не отвернутся... Вот в этом и есть сила. Эта сила никуда не девалась, она всегда была со мной, просто я ее не чувствовал. Я думал, что я ее утратил... Особенно, когда со мной произошло то, о чем написано выше. Я сам пытался оттолкнуть ее. Испугался, что не поймут, не поверят, нужно будет что-то доказывать. А оказалось, что никому и ничего доказывать не надо, я уже все доказал в прошлом, в горах Афгана, в горах Кавказа. Друзьям достаточно только посмотреть мне в глаза, чтобы увидеть, кто перед ними. Ведь глаза, взгляд — это зеркало души. Не возможно забыть взгляд друга, который не один раз прикрывал твою спину в бою. Ведь бывают такие моменты, когда нужно понимать без слов, без жестов, а с одного только взгляда.
