Тефалд тотчас воскликнул:
— Верди, да, будь я трижды проклят, если хочу занять место отца на троне! Хотя это и не в правилах дома Роантидов, молить о помощи, теперь, когда мы все увидели то, что сделала твоя медицинская машина с моим дядей, я на коленях умоляю тебя, спаси моего отца!
Этот парень действительно взял и бухнулся на колени, словно я был какой-то жлоб с деревянной мордой. Перенести такое просто так я не мог, а потому зло глянул на него через плечо и злым голосом буркнул:
— Встаньте, принц, не позорьте меня перед вашим отцом и домом Роантидов. Немедленно встаньте, если не хотите скрестить со мной шпаги. — После чего добавил по свойски — Тебе незачем просить меня об этом, а твоему дяде я точно начищу пятак за то, что он загнал мысли о своём больном брате так глубоко в свои мозги, что я не смог их оттуда выудить. Если бы он сказал о том, что ваш император болен, то я немедленно полетел бы прямо в Роант, а не в этот чертов подземный дворец. — Положив руку на плечо Сорквика, лицо которого заметно оживилось из-за действия мощной лечебной химии, я сказал — Ваше величество, уже очень скоро сюда будет доставлен мой реаниматор и вы будете полностью здоровы. Хотя лихорадка Стронга даже в большой галактике считается самой опасной болезнью, он с ней справится. Архо моего клана не раз бывали на Стронге и поэтому я могу вам это гарантировать.
В ответ на это Сорквик сказал мне бодрым и весёлым голосом человека, стоявшего на эшафоте, смертная казнь которого была только что отменена:
— Веридор, твои слова вселяют в мою душу надежду, но вправе ли ты поступать так?
Тут я весело рассмеялся и воскликнул:
— Хотел бы я знать, ваше величество, кто во всей галактике сможет помешать мне сделать это здесь и прямо сейчас! Поверьте, я мигом урыл бы этого нахала. — Поднеся руку с браслетом-коммуникатором ко рту, я быстро добавил вполголоса — Бэкси, милая, будь добра, немедленно подготовь для его императорского величества наш стандартный клановый набор общеукрепляющих средств. Ничего особого добавлять не надо, но я думаю, что пятикратный эффект ему вовсе не помешает. — Повернувшись к Айерану, я сказал этому вредному типу — Айри, дай распоряжение своим людям подготовить к приёму техники самый большой зал твоих подземных хором. Реаниматор будет оставаться во Дворце Науки месяца три, не меньше. Думаю, что этого времени мне вполне хватит для того, чтобы мы смогли самым основательным образом подготовить вас к переходному периоду.
Император подкатил ко мне слева, тронул рукой за плечо и осторожно поинтересовался:
— Веридор, о каком подготовительном периоде вы говорите? Мы и так готовились десятки тысяч лет и всё впустую.
Задумчиво посмотрев на Сорквика, я промолвил:
— Не знаю, ваше величество, может быть эти годы прошли и не впустую. Впрочем, это слишком сложный философский вопрос, чтобы обсуждать его на трезвую голову. Давайте отложим серьёзный разговор на более позднее время, а сейчас просто поговорим, как добрые друзья. Мы с Рунитой никуда не торопимся, покидать Галан мне ещё не время, у нас есть много тем для долгих бесед, так что нет смысла говорить об этом прямо сегодня.
Император широко улыбнулся и сделал рукой приглашающий жест, предлагая нам подсесть к его письменному столу. Айеран оказался таким предусмотрительным парнем, что занёс в этот кабинет два кресла, явно, изготовленные специально для нас и потому, сидя в них, мы не чувствовали себя детьми рядом с этими верзилами. Бэкси не торопилась и потому прежде, чем мы направились в госпиталь, находившийся под её патронажем, нам удалось не только поговорить часа полтора, но даже и выпить "Старого Роантира". Айеран и Раймур постоянно демонстрировали императору свою силу, чтобы убедить его в том, что реаниматор и его сделает таким же бугаём, но тут они, явно, просчитались. Сорквик должен был стать первым из галанцев, кто получит нашу клановую накрутку, которая всегда была вдвое эффективнее, чем у галактов. Так что их император должен был встать с кушетки таким амбалом, перед которым спасует и Нейзер.
Когда сотрудники Айерана доложили нам о том, что какая-то статная, но неосязаемая дама просит его величество пожаловать в госпиталь, мы уже успели выпить добрую дюжину бутылок "Старого Роантира", но ни на кого вино так и не подействовало. Для троих из нас это была не доза, Рунита, как всегда, пила очень мало вина, Тефалда оно не брало по причине сильного душевного волнения, а Сорквика спасала от хмеля моя аптечка. Он даже нашел в себе силы встать со своего инвалидного кресла и пройти до лазарета на своих двоих, благо это было недалеко. Реаниматор стоял в центре огромного танцевального зала и над ним возвышалась хромированная силосная башня. Неподалёку стоял небольшой роботизированный комплекс для изготовления компонентов для физреконструкции, полевой термоядерный реактор и минифабрика по изготовлению наноинструментов.
В общем всё было готово к тому, чтобы моя медицинская машина начала в массовом порядке лечить галанцев. Все её двенадцать лепестков были выдвинуты, но только у одного был открыт колпак и рядом с ним стоял пожилой галанец с усталыми глазами, личный лечащий врач императора, которому удавалось, порой, облегчать его страдания. Увидев Сорквика бодрым и весёлым, он обрадовано заулыбался и двинулся в нашу сторону. Не доходя метров тридцати до реаниматора, я велел остановиться всем, кроме Тефалда. Ему единственному я разрешил подойти к кушетке, после чего отгородился от немногих людей, пришедших в этот зал, раскладной ширмой из плотной ткани. Раздев императора телепортом, я быстро уложил его на кушетку реаниматора и тотчас опустил колпак, чтобы Тефалд, чего доброго, не затеял долгого прощального разговора со своим венценосным отцом, после чего ткнул своего друга кулаком в бок и сказал:
— Теффи, пошли отсюда, нам здесь больше нечего делать. Всё остальное реаниматор сделает и без нас.
Тот шарахнулся от меня, словно равелнаштарамский барс от водопада, замахал руками и громко вскрикнул:
— Нет, Верди, я дал себе слово находиться здесь до тех пор, пока твоя машина не исцелит моего отца. Так что даже и не проси меня об этом.
Пожав плечами, я подошел к информационному экрану и посмотрел на результаты предварительного тестирования. Поскольку лихорадка Стронга болезнь очень опасная и коварная, да, и накрутка дело ответственное, то реаниматор оценил время лечения в одни стандартные сутки с минутами. Улыбнувшись Тефалду, я бросил ему аптечку и сказал:
— На, держи, парень. Если тебя начнет клонить в сон, просто приложи эту штуковину зелёной стороной к запястью, это не больно. Хотя это и звучит довольно глупо, но я на твоём месте поступил бы точно так же.
Как только я пошел прочь, меня перехватил профессор Торнет, стал совать мне в руки какие-то бумаги, да, ещё и задал мне такой вопрос, что я чуть не упал в обморок.
— Господин Мерк, как нам передать вашей медицинской машине историю болезни его императорского величества?
Испуганно отскочив от него, я взвыл благим матом:
— Да, вы, чего, смеётесь, что ли, профессор? На кой черт реаниматору нужна эта история болезни? Спустите лучше её в унитаз или сдайте в архив. Эта машина работает в автоматическом режиме и единственное, что вам нужно делать, это закладывать на кушетки больных. Всё остальное она сделает сама, без всяких ваших историй с болезнями. Постарайтесь понять меня правильно, профессор Торнет, здесь развёрнут самый лучший, на мой взгляд, полевой госпиталь в галактике. Этой машине уже двадцать с лишним тысяч лет и она исцелила столько народа, что целую планету заселить можно, так что воспользуйтесь этим и поскорее тащите сюда всех тяжело больных людей и разных там древних стариков, которые вот-вот откинут копыта. Она всех их тут же вылечит. Всё, что ей нужно знать о галанцах, она уже и без вас знает, ведь у неё уже были пациенты вашей расы.
Однако, профессор не унимался. Он схватил меня за руку и настойчивым голосом спросил:
— Но, господин Мерк, поймите меня правильно, мы должны знать, как должен проходить реабилитационный период после лечения, ведь выздоравливающим нужна будет особая диета, уход. Поймите, я должен знать, что нам делать дальше!
Взяв этого здоровенного типа за руку, я стал ему втолковывать спокойным и рассудительным голосом:
— Профессор, поймите и вы меня, я не имею даже малейшего понятия о том, как эта машина лечит людей. Нет, я, конечно же, умею составлять для неё всякие программы, направленные на антропокоррекцию, накрутку, перемену пола, в конце концов, но всё это к делу не относится. Из неё не выходят выздоравливающие люди. Всех своих пациентов она не только выпускает совершенно здоровыми, но и сытыми. Если вы положите в неё древнего старца, то он выйдет из неё через четыре часа молодым парнем лет двадцати двух. Единственное, чего вам следует опасаться, так это тех пациентов, которым вы оттяпали руку или ногу потому, что она вырастит им новые конечности и я не гарантирую того, что они не захотят испытать их на вас. Если вам нужны трудности, то пожалуйста, нет проблем. Суньте в мой реаниматор нескольких покойников и он вернёт их к жизни. Вот с ними вам точно придётся какое-то время помучиться, их ведь нужно будет учить есть и пить, испражняться и всё такое. Только не пытайтесь форсировать возвращение к ним памяти, это бесполезно, она сама вернётся месяца через три. А вообще-то начинайте подыскивать себе другое дело. Лет через двадцать пять занятие медициной вас уже не прокормит. И вот ещё, что, профессор, видите вон того молодого парня с короткой стрижкой? — Я указал профессору Торнету на Раймура — Поскольку у вас, у медиков, свои собственные критерии справедливости, не откажите мне в любезности, пропустите к реаниматору вне очереди его жену, Нертис. Понимаете, мне очень неловко перед ней, ведь я вернул молодость её мужу, а она осталась женщиной в летах.
Профессор быстро-быстро закивал головой, но не ответил мне. Возле реаниматора почти тотчас появились десятки людей в белых халатах и каталки с больными. Две молодые женщины и рослый парень чуть не сшибли меня с ног, бросившись к кушетке реаниматора и толкая к нему больничную койку-каталку. На ней лежала девочка лет двенадцати, тело которой было почти сплошь обожжено. Глаза этой девчушки были полны ужаса и боли. Черт, как же я не люблю ожоговых травм, особенно тех, которые получили дети. В моей груди всё тотчас взорвалось дикой болью и я бегом бросился прочь от реаниматора. Айеран и Раймур догнали меня уже в коридоре, по которому я шел и, вне себя от ярости, глухо рычал и стукал кулаком о ладонь. Айеран схватил меня за плечо и спросил:
— Веридор, что с тобой?
— Что со мной? — Громко воскликнул я — И ты ещё спрашиваешь, что со мной? Вы видели ту девочку с ожогами, мерзавцы? Ты видел её глаза, Айри? Сколько таких девочек и мальчиков умерли в мучениях, так и не получив помощи только из-за того, что все вы, грёбаные арланары, прятали свои задницы по каменным норам? Неужели вам было трудно выйти в эфир и спросить любого наблюдателя по радио: — "Ребята, какого хрена вам надо на нашей планете?" Это мигом бы решило все ваши проблемы ещё добрые тридцать, да, какой там, все сорок тысяч лет назад.
Говоря эти резкие, обидные слова, я был несправедлив к обоим галанским сенсетивам, которые называли себя в память об Арлане Великом арланарами. К своему ужасу я, вдруг, увидел в глазах Айерана куда большие боль и страдание, чем ощущал в тот момент сам. Это мигом отрезвило меня и я машинально сделал шаг назад, сцепил пальцы в замок покаяния и встал на одно колено. Подняв руки на высоту груди, я открыто и честно посмотрел им в глаза и громко сказал:
— Благородные арланары, я был не прав и несправедлив в своих обвинениях. Вы ни в чём не виноваты ни перед этой маленькой девочкой, ни перед миллионами других детей. Я прошу у вас прощения за грубость и хамство. Аймо.
Айеран, видя то, что я настроен весьма серьёзно и не собираюсь подниматься на ноги раньше, чем он что-либо скажет мне, отвесил в мой адрес глубокий поклон и сказал:
— Веридор Мерк, мы прощаем тебя. — Немного посопев, он добавил глухим голосом — Когда ты открыл себя, Веридор, и мы с Раймуром, а вместе с нами сотни тысяч наших братьев арланаров увидели в твоём сознании что такое большая галактика и поняли от чего когда-то в древности отказался Арлан, нам стало очень горько и этого хватило для того, чтобы мы оба, и я, и Раймур, разорвали свои сердца. Не наша вина в том, что мы снова живы, но нам придётся теперь и дальше жить зная ту горькую истину, что мы могли приблизить день объединения с твоим миром, но не сделали это из-за своей тупости.
Вот теперь мне по-настоящему стало стыдно за свою выходку. Желая успокоить и хоть как-то приободрить Айерана, я встал на ноги, хлопнул его по предплечью и спросил:
— Айри, сколько тебе лет по-галански?
Тот взглянул меня с подозрением и хмуро буркнул:
— Ну, сто пятьдесят шесть, только причём тут мой возраст, Верди? Мы всё равно мудаки и глупые, спесивые фулары.
— Да, при том, дорогой ты мой верховный арланар планеты Галан, что последний раз я спускался на вашу прекрасную планету ещё до вашего рождения, сто девяносто восемь ваших лет тому назад и ни ты, ни, тем более, Раймур, при всём своём желании не могли встретиться со мной. Даже если бы вы вышли в эфир и заявили о себе наблюдателям, эти засранцы вам бы не поверили. Они, скорее всего, сочли бы это моими шуточками. К тому же эти гады практически никогда не слушают радио. Ладно, дело прошлое, всё равно нам уже ничего не изменить. К тому же мне сдаётся, что этим своим шагом Арлан Великий заложил своей планете великое будущее. Галанцы столько времени находились под прессом его наставлений, оставленных в назидание потомкам в виде чёткого, железного плана действий, что теперь они начнут творить такие чудеса, которых мир ещё не видел. Ну, а теперь давай, показывай мне свои ухороны. Нейз умотал в Мо к Марине как минимум на три месяца и я не хочу тратит времени впустую. Мне, Нэксу и Бэкси нужно что-то сделать для вас, а вот что именно, я пока что в упор не понимаю.
Как раз в этот момент Бэкси сказала мне своим обычным, насмешливым тоном:
— Шкипер, мальчик мой, я тут поговорила с Даном Торнетом и он пошел мне навстречу. Сейчас через реаниматор пройдёт первая партия больных, а потом до самого вечера мы с ним будем приводить в порядок самых надёжных людей из окружения Сорквика и Айерана. Некоторые из этих людей настолько стары, что уже не могут передвигаться самостоятельно, так что если тебе потребуется куда-то срочно лететь, воспользуйся либо "Молнией", либо телепортом, всё, что может летать, я уже передала Дану. Разумеется, Нертис пойдёт в первой десятке, я уже отправила за ней Руниту. Нэкс заканчивает мастерить для нас первую сотню мобильных мониторов на антигравитационной подвеске, оснащённых манипуляторами, так что уж ты будь добр, договорись с Айри и Рамом, чтобы они разрешили нам забраться во все их подвалы. Мы намерены, для начала, хорошенько протестировать всю их учёную братию и поделиться с ними знаниями.
