Вот и...падай с ним...
Нет у тебя ничего, говоришь? Никогда, Натан, никогда и не будет.
Одно удивляет, сука ты позорная...откуда в тебе живучести столько...
— Разнимите их!!! — крик Алькин слышу. — Он же его убьёт!
Нет, Аля. Не разнимут. Никто. Это шакалы. Наблюдатели.
Я бью — а он отмахивается.
Я сильно ударяю — он бессмысленно кидает кулак в воздух.
Откуда в тебе...силы?..
— Остановите их!!
И тут до меня доходит. Люди вокруг вроде разбредаются... Нет у него сил. Это только подобие. В глаза мне посмотри. Посмотри мне в глаза, сука!!! Посмотри!! Крикни хоть что-нибудь!!!
Но кричит только Аля. Вечно тебе, девочка, достаётся из-за нас...волков.
У волков, Аля, есть закон. Слабый всегда сдаётся первым. Сильный не добивает побеждённого.
Сейчас слабый волк не сдаётся, хоть и знает, что слаб.
Он хочет, чтобы его убили.
Он хочет, чтобы его убил я.
Останавливаюсь...смотрю на него сверху вниз... Лежит. На земле. Не сплёвывает кровь. Глотает... Почти труп. Только попробуй встать и замахнуться на меня. Ну? Всё, сдох? Отдышаться не можешь? Хреново тебе, да?.. А хуже всего оттого, что не добили. Пошёл ты. Много чести. Добивать то, что и так...полумертво.
Живым я тебя, брат, пожалуй, никогда и не видел.
— Вставай, — говорю. И руку протягиваю.
Если честно, не знаю, возьмёт ли. Но долго ждать не буду. И второй раз предлагать — тоже. Прогадал ты, брат. Очень сильно прогадал. В небо стремился, а попал...
Если за руку схватишься, я тебя потом кое о чём спрошу. Правда, ты, сволочуга поганая, не ответишь. Ни-за-что!
Хватается за руку.
И резко дёргает на себя. И об землю... Головой. Меня. Ч-чёрт!.. Сука! Значит...не насмерть я тебя, падлу... Не насмерть... Терминатор х..ев.
Ругаюсь зло, на землю сажусь, лоб потираю...
Молчим.
— Леший, бл..дь...— Нат мотает головой. — Ты садист!!.. — поглядел на меня.
А ты не знал? Ха! Руки об тебя марать ещё... С-с-сволочь.
Сидим на земле. Молчим. Вид, наверное, со стороны у нас очень глубокомысленный. Блин, знаешь, Нат...кажется мне иногда, что нам с тобой...в драке лучше думается. Серьёзно. Озарение находит, что ли...
— И волк из тебя х..ёвый...— кивает своим мыслям Натан.
— Бл..дь, Нат...— рыкаю на него. — Волк, тоже мне... Я, Нат, человек. ЧЕЛОВЕК!! Когда ты это поймёшь тупой своей башкой, а?!!
-...а из меня — лошадь, — договаривает.
Ну...Приехали. Теперь мы лошадь. Офигеть.
Гляжу на него. А он — в сторону куда-то. Вдаль...задумчиво так... Ха!!.. Начинаю ржать. Сначала немного посмеиваюсь...отчего — сам понять не могу...и остановиться тоже не могу... Бл..дь! Ха!.. Вот же...блин!!..
И он тоже смеётся. Сука ты, Натан. Кровь со щеки вытираешь. Рукавом.
— Она не особо была против... — вскидывает он голову.
Хватаю его за ухо и поднимаю с земли.
— Леший!! Отпусти, бля-а-а!.. — смеётся он там или плачет, я уже понять не могу. Похоже, смеётся. Потому что вспомнил. Ухо своё. Так всегда Вождь делал. Когда бить уже надоедало. — Блин, безгрешных, Леший, на этом свете нет!!
Глядит мне в глаза. Улыбается. Я...тоже улыбаюсь. Но по-другому. И говорю:
— Убьёшь ты себя сам когда-нибудь, Натан. А пока...за свои поступки отвечать надо.
...С-сучонок мелкий!!!
— Фокс! — кричу. — Где этот... Леший?
Пожимает плечами. Там...вроде...
На стоянке. Значит. Ща. С машинами. Да как он...может вааще к ним прикасаться?!
Ну и? Ага!.. Вон он... Подлюга.
Пинаю ноги, торчащие из-под машины. Сильно пинаю. Так, чтоб, бля, больно было. Тело зашевелилось. Зашуршали по дорожной пыли колёса поддона, на котором оно лежало. Никогда не мог запомнить, как эта штуковина называется. Да и не надо. Главное — работает, и ладно.
— Чё те? Полегче, бля! — хмуро смотрит, вытирая руки о промасленную тряпку. Грязные руки о грязную тряпку... Ну-ну... Тряпка определённо стала чище.
Да, Лешак... Бабы по тебе, бл..дь, сохнут... Ты уж им и счёт потерял... Вон, волосьё своё по плечам растрепал и рад, сволочь. Тощеват, но мясо есть на чём растить...
Бью. Ещё. Что, упал? Так я ещё ударю. Чтоб, бля, знал.
— Вождь! С-сука! — футболка на нём задралась, открывая живот. На животе — грязный след от моего казака.
Чё??!! Эт ты мне?
— Вырос, да, сопляк? — рывком поднимаю его с земли, но только для того, чтоб ударить снова. Ползёт. Прочь. Чуть ли не на четвереньках убегает. Не уйдёшь. Потому что я не отпущу.
Догоняю. Пытаюсь пнуть, но он уворачивается. Бля. Угорь. Натуральный угорь. Только сухопутный и с ногами...
— Да! Да! Я — сопляк! — орёт мне, снова уворачиваясь от моих ударов. — Хорошо! А теперь объясни, какая больная энцефалитом муха тебя укусила??!!
Ну, всё, мне надоело! Не понимает он!
— Ты че-го??!! Во-о-ождь!!! Лежачего не бьют! — воет. Понял, зараза, что не уйти. Поднялся с земли, согнулся, за живот держится. Интересно, а я ему много там чего отбил? — Это не честно!!!
Это плохо, что испугался. Так не интересно. Не люблю, когда меня боятся... Вааще не люблю трусов.
— А как ты — честно, да? — ору ему в ухо, хватая за волосы.
Вырывается. Бьёт. Меня. В челюсть. Сильно. Х-ха! Ты, бл..дь, ещё каши маловато ел, чтоб со мной тягаться. Ишь, чё удумал. А синяк, бля, точно будет. Вождёнок... Сквознячок, бля. Тебя ещё бить и бить, чтоб ты ветром стал.
Бегу за ним. Недолго — он уже выбился из сил. Хватаю за волосы. И плевать, что я так уже делал. Многие вещи в этом мире начинаются одинаково, а заканчиваются по-разному. Жизнь, например... Хотя... Жизнь, она, бл..дь, и заканчивается у всех... одинаково... Тут тока промежуток между можно провести по-разному...
Мордой его. По асфальту. Ещё раз. Больно ему, орёт, матерится, но вырваться... Ха! Говорю же: каши мало ел!!!
— Во-ождь! За что-о!.. — вопит в перерывах между ударами.
— Сам с-сука догадайся!
— Во-ождь!!!
Какой же ты ещё мелкий, пацан. Вымахал в высоту, а никак понять не можешь, что мозги ещё никто не отменял. У меня в стае. Не можешь понять — буду бить. Часто. Сильно и больно. И по х..й мне, что это не пе-да-го-гич-но!!! Зато работает. И доходит быстро.
— Я не один там был!
— А мне по х..й! — держу его, прижимая к асфальту коленом. — Мне попался ты. И ответишь за всех!
— Почему??!!
Почему? Да ты единственный в этой банде способен стать нормальным человеком!! В моём понимании этого слова...
Последний раз бью. В ухо. Не сопротивляется. Только сопит. И плюется. Кровью. Ух, как я его отделал! Ничё, бля, до свадьбы заживёт. На нём вааще всё заживает как на...ящерице. Той скока хвост не рви, всё равно новый вырастет.
— За что эт он тебя? — Натан смотрел вслед Вихрю.
— За дело... — Лешак потрогал разбитую губу и скривился от боли. — Наверное.
Посмотрел на Ната. Тот курил. Пепел падал с кончика сигареты прямо на рыжую от дорожной пыли футболку. На ней ещё можно было разобрать надпись: "Было у отца три сына: двое умных, а третий — музыкант". Да-а, Крупский, ты, бля прав.
Дурак я. Хоть и не музыкант...
Так я и не поумнел. Может, уже поздно было?.. Кошусь на Ната. Ну, уж если мне тогда поздно было... Ай, всё равно, Вождь, — спасибо. Не знаю, исправил ли мы меня...переделал ли...но изменил что-то, это точно.
А ты, брат, — волк. Дикий. Из тех, что вечно смотрят в лес... Не пойму только, зачем тебе это? Зачем, а?.. Но я не спрашиваю. Не потому, что "о таком не спрашивают". Потому что (я уверен) ты сам ответа не знаешь...
Э-э! Нат, ты чё?.. А? Что написано?
— Леш, да ты только глянь...— кивает он, прищурившись. И кулак уже сжимает.
Где написано?!.. Поворачиваюсь. На парне написано. Которого я молотил только что. На майке. Грязная от земли майка, уже порванная...рукав вон болтается...несколько кровавых отметин... И грозный призыв логотипом красуется на груди этого идиота, теряющего своих девушек: "Гоните пидоров со сцены!".
Чи-во?!.. Это кто тут...кого гнать собрался?..
— Fuck!!..
Парень ругнулся в ответ.
— Где? На моей майке? — усмехнулся. — Что я думаю, то там и написано! — гордо так заявляет.
Я...психую немного. Так, самую малость. Точнее, не я, а мы с Натаном. Эх, парень-парень, забери свои слова обратно, а то... Что?! Что ты сказал?!..
Эх, парень...плохой у тебя сегодня день...неуда-а-ачный.
— Я сейчас тебя, с-суку, гнать буду!!! — ору так, что горло сводит, аж на визг перехожу. — Пошёл вон!!!!!
Задирается он, вякает что-то, но...страх у него в глазах вижу. Натуральный такой страх. И не столько от того, что ща снова в морду получит...сколько оттого, что перестал понимать происходящие вокруг события...за что его, правильного такого...праведного... с такой правильной майкой сейчас тут закопают...
Слышу чей-то крик. Алин, наверное...
— Ле-еши-ий! — точно, Аля: на мне повисла, не даёт дальше идти. — Остынь!! Пожалуйста!!!
Да, Аля, да... только сначала этому хмырю его драную футболку в...кхм...туда запихаю... Нат, б..дь, не добивай этого...гомофоба, бля, борца за права большинства, на х..й его, мне оставь! Хоть что-то...
— Всё-всё, Леш...— Алик схватила мужа за руки.
Хватит, Лёшка... Правильно, Жень, уведи этого...в футболке. И подальше...
— Ты не обращай на них внимания, — Женька тащил парня прочь от разошедшихся музыкантов. — Они немного психи, но ребята нормальные.
Нормальные?! Бля, чё я несу??!! Зачем я вру мальчику?!!
— Да это, б..дь, полное дерьмо! — орёт парень. Офигевший такой голос. — Этот ваш...мою... А этот потом мне навешал по морде! А ещё этот...лохматый!..
Лохматый... Да-а... Лешак он такой... Лохматый и справедливый. А Натан... Ничё, чувак, он своё ещё получит. Не переживай. Леший там ща наведёт порядок. А вот ты, брат, похоже занят сейчас только собой. Гляжу на него. Разошёлся. В глазах — то ли ненависть, то ли страх... Да и то и другое, наверное. Ты, парень...совсем про неё забыл. У неё сейчас не лицо разбитое болит...не били её... Там всё хуже... Или я ничего не понимаю...
— Бля, да за что они на меня кинулись?! Что...я вааще не врублюсь... Слушай, вы чё, рокеры, все такие ненормальные?!
Ага! Только это для тебя ненормальность, а для нас...закон. Закон жизни. Такой же, как у мушкетёров.
Женька ехидно ухмыльнулся. Один под всех и все под одного! Ха!.. Ну, и вид у тебя...парень. Ошалелый. Глупый. О-ой! Чё я приду-умал! Леш мне, конечно, и морду набить может за такие дела, но...эт, если и будет, то потом. А ща-аа-аа!..
Надеюсь, тебе на пользу пойдёт...
— Привет! — басист "Грязной Жизни", пожал руку Женьке. — Ты эта, не будь портянкой, передай Богдану, шоб к мамке моей подкатил на неделе, тама чё-то с ёлками не то...
Ёлки? Портянкой ему не будь... Ланна, не буду. Передам. Вот же блин! Панк панком...а надо же... О маме заботится. Да и кто ж в городе не знает Марию Васильну? Марзу...и её трёхэтажный "флэт" с садом соток в двадцать... Приют заблудших душ. Они находят там покой и — как там? — отдохновение.
— Это кто? — офигевший Димкин голос.
А, ты, бля, любопытный парень! Что, ирокез впечатлил? Это — Панк. Настоящий. Фирменный, так сказать...
— Ну ты, блин, даёшь! — изо всех сил изображаю последнюю степень охренения от удивления. — Это ж Крематорий! Его, да и не знать!.. Вот, блин!
— Откуда ж мне...
Ну да, откуда... О! Наши. Много. Щазз, будет вам на салат крошево!.. Вон и Пашка с Дроздом стоят... Фсё. Я начинаю разгоняться...
Кхм. Дима-а-а...а ты правда думаешь именно то, что на майке написано?..
— Ди-им... — делаю такой писклявенький голосок, такой, каким, по общему мнению, я должен говорить при моих-то тараканах... — А ты где такую маечку достал? Я тож такую хочу...
Дима подозрительно косится, но решает, что ему показалось. Щазз! Ага...
— Ну... — говорит, решая, что никакого подвоха в моём вопросе нет и мне действительно интересно. — Знаешь магазин на площади, там ещё сэкондом в подвале торгуют?
Ага. Я ж тока там и одеваюсь... Если, конечно, Богдана рядом нет. Там, блин такие шикарные штуки найти можно!
— Не-е... Не зна-а... А где именно? — подхожу ближе, но не настолько, чтоб напугать. Не время — ещё не все поняли, что происходит... Но те, кто понял, уже начинают ржать...
Панки, блин.
— Ди-им... — вдохновенно начинаю строить ему глазки. — Может, мы как-нибудь встретимся и...ты мне покажешь... — специально выдерживаю паузы. — Этот...магазин?
Блин! И стою-то я как удобно! Сбоку и немного сзади... Потому и руку ему под майку, на живот...и в шею дышу... Бр-р-р... Противно, бля. Главное — не рассмеяться!!! Ого! Так ты ещё не понял? Ща! Тады позволим руке совершить — ме-едленно так! — небольшое путешествие по твоему, Дим, животу вниз...немного...
— Бля-а-аа-адь!!!
О! Проняло! Ха!
— Пошёл прочь, пи..р несчастный!!! — настоящий, неподдельный испуг в голосе.
Да. Я такой. Только... Оч-чень даж счастливый!
Здесь по-моему есть один очень несчастный человечек, и я ему помочь ну никак не могу... Только ты, Дим. Если тебе не всё равно, конечно.
— Ты, — говорю ему. — Не ори, а лучше найди свою девушку и успокой её. — ей сейчас гораздо хуже, чем тебе. Тебя только тронули...и то не всерьёз.
Смотрю. Вроде дошло до парня. Бросил на меня злой взгляд, передёрнулся. От отвращения. Пошёл. Прочь. Искать. Наконец-то.
Панки уже не ржут. Уважают. Все.
Только один смотрит на меня в упор и его лицо вааще ничего не выражает. Обкурился. И сильно. Или унюхался чего...
Нет. Их два. Ничего не выражающих лица. Но обкуренное только одно...
Уй ё-о-о! Второй — это Богдан!!.. Бля-а-а... Ну, чё за наффикк? Богда-ан!! Эт совсем не то, о чём ты поду-ума-а-ал! Бл..дь!!..
— Так. И как я должен это понимать? — так быстро оказался рядом...
Сердит. Сурово на меня смотрит... Богда-ан!
— Что понимать? — пытаюсь улыбнуться: это ж шутка, мол, была! — Да это ж...
Голос подводит — ну, ничё-ё-ё вразумительного сказать не могу! Я ж, блин, только пугал его, козла такого... Богдан!
— Ща я тебе всё объясню...— говорю торопливо.
Головой в ответ качает, типа, не надо мне ничего. Видел я всё. И вообще... Что? Ты...уходишь?! После всего?.. Из-за какой-то глупой шутки?! Ну...не совсем шутки, но... бля-а... Ну, и иди, бл..дь!! Скатертью дорожка! Давай! Вали!!
Бля. Он действительно ушёл...
Бля-а...
— Богдан! Стой! — бегу за ним. Далеко успел уйти: вон, уже за дом заходит. Не оборачивается. Какой же я осёл!!! — Богда-ан!..
Влетаю за поворот... Хватаю его за плечо. Стой! Ну, стой же!!.. Разворачиваю к себе. Слава богу, нас никто не видит. Кошки и птицы — не в счёт. Деревья тоже. Им по фиг.
— Богдан...
Он толкает меня к стенке. Сильно. Аж затылком ударяюсь о кирпичную кладку. Упирается руками в мои плечи, зло смотрит... Ненавидяще так...холодно...
Ну, зачем я это сделал?! На кой х..р мне это надо было, а??!! Зачем? Чтоб на меня потом так смотрели?!! Боже-е! Действительно, бля...хотел как лучше, а получилось...
